Они спасали друг друга...

— Отец, но почему мне нельзя дружить с Уизли? Они же чистокровные волшебники, как мы, они бы могли стать… Ээм для меня… Хорошими… Д-др-р-рузь… — Кем?! Друзьями? Ты хотел сказать, что ЭТИ недоволшебники, могут стать друзьями МАЛФОЕВ! Ты позоришь свой род Драко.Они предатели крови! — немного помолчав, Люциус снова начал говорить.- Что такое друзья в твоём понимание Драко? Драко сглотнул, он знал, что одно неверное слово, и за этим словом последует наказание. Помедлив минуту, он начал: — Ну. Друзья-это люди… которые, ээм поддержат… И помогут в любой момент… Если у тебя проблема… Или… Они помогут… Люциус внезапно достал палочку, и одни взмахом отправил Драко прямо в стенку напротив. — Ай, за что отец? — Ты не имеешь права задавать этот вопрос! Если я что-то делаю, то на это есть причина. По лицу десятилетнего Драко потекли слезы. — Ты никчёмный. Если тебе нужна чужая помощь или поддержка. Ты должен делать все сам. А эти твои так называемые друзья Уизли, прихвостни, которые ждут помощи от ТЕБЯ, но они слишком жалкие, чтобы суметь помочь тебе. Им нравятся маглы, грязнокровки для них равны с чистокровными волшебниками. В конце концов, они грифиндорцы, а ты Слизеринец! Они не могут быть друзьями, никто не может быть друзьями МАЛФОЕВ. Запомни. — Но… — Круцио.- абсолютно спокойно произнес Люциус. Боль. Невыносимая боль пронзила Драко, слёзы снова потекли по щекам, но отец не останавливался. Люциус как будто пытал не своего родного сына, а незнакомого магла. Всё внутри Драко сжалось. В легких не осталось воздуха. Это мучение продолжалось, пока дверь в гостиную не открылась. — Люциус! Прекрати немедленно! Это же твой сын! — со слезами на глазах закричала Нарцисса. Она помогла. Она спасла, никогда никто не поможет мне кроме меня самого… И моей матери. — Драко отправляйся к себе — снова начала Нарцисса. — Драко быстро, я сказала! Драко застыл на несколько секунд, а потом со слезами на глазах убежал. Сбежал, как трус. Он закрылся у себя в комнате, а за стеной слышались крики то отца, то Нарциссы. Вдруг… тишина, только его тихие всхлипы. И крик. Громкий, пропитанный болью. Голос. Нет, нет, нет. Только не Нарцисса, он мучает ее. Оте… Люциус мучает его мать. Драко хотел ворваться туда и остановить всё это, но он был слишком слаб, по сравнению с Люциусом. Он не мог больше назвать этого человека отцом, человека, который причиняет боль его маме. Этот день навсегда остался в памяти Драко, он теперь знал, что у него нет никаких прав, нет выбора. Ему нельзя показывать свою боль грусть, кажется, он даже разучился плакать. Сегодня они с Блейзом были в Косом переулке, скоро опять в эту гадкую школу. И угораздило столкнуться с этой грязнокровкой. Его чуть не стошнило от того, что он прикоснулся к ней, когда собирал свои вещи. Эта неуклюжая уродина. Рука. У нее шершавая кожа. Девушки, которых он трогал за руки, и не только за руки, были нежные, женственные, а она?! Она даже не девушка! Кожа как наждачная бумага, у него, кстати, тоже. Стоп. Мерлин упаси. Он думает о том, что у Грейнджер кожа на ощупь, как у него. Совсем с ума сошел. — Эээй. Вызывает земля.- Забини. Единственный человек, которому доверяет Драко Малфой. Он всегда понимает его, даже по одному взгляду. — А? Ты что-то сказал? — Действительно! Я тебе целую эпопею рассказал о том, как вчера засаживал Дафне. — Честно говоря, мне не очень интересно слушать твои достижения в постели. — С тобой все нормально? Ты сегодня какой -то странный. — Да, с чего ты взял? — Да так просто. — Это из-за Грейнджер, думаю о том какая она отвратительная. И как я её ненавижу! Оба усмехнулись и отправились по домам. Два дня прошли незаметно, потому что Люциуса не было дома. А завтра опять в Хогвартс. В эту отвратительную школу, одно радовало Драко, он станет старостой и сможет штрафовать гадких грифиндорцев. Причем он будет, одним из двух главных старост факультетов, и это придавало ему больше власти, хотя и обязанностей тоже… Но это все завтра, а сейчас он просто уснет.