Говорят, это город любви

Засыпая, Намджун не понимает, почему сразу не додумался, что имел ввиду Сокджин, когда говорил попросить правильно. Эти три желания стали их маленькой фишкой, которую, на удивление, оба парня пронесли через большой промежуток времени и не утратили. Точнее, желание осталось всего одно, и от этого на душе немного беспокойно, но Намджун точно знает, что разбрасываться им не будет. — Господин Ким, наши конкуренты открываются уже в следующем месяце, — секретарь Рю входит в кабинет со стопкой бумаг и озабоченным выражением лица. После открытия филиала в Квачхоне, издательство начало расти, поэтому теперь Намджун руководит не только изданием новостных журналов, но еще и модных, журналов о современном искусстве и критических журналов о ресторанах по всей Южной Корее. Последние три только набирают обороты, потому что поступили в продажу не так давно, но компания преуспевает, а значит, конкуренты сейчас точно не нужны. — Жалоб нет? — Намджун старается не поддаваться этой озабоченности и мыслить трезво. — Нет, никто не жаловался, все издания качественные и доставляются вовремя, — секретарь поглядывает на бумажки, которые носит с собой будто для полноты образа, потому что Киму она пока ничего не передала. — Я думаю, нам нужно усилить рекламную компанию, чтобы заполучить больше заказчиков и поставлять товар в магазины соседних городов и сельской местности. — Отличная идея, — Намджун поднимает палец вверх и зависает на секунду, а после расплывается в улыбке. — У меня есть на примете одна модель, до этого работавшая во Франции. Этот парень кого угодно приведет к дверям нашего издательства одной своей улыбкой. — Мне позвонить и договориться? — секретарь Рю готовится записать имя или номер, но Ким качает головой. — Я поговорю с ним лично, — улыбается он. — Можете идти. С Сокджином они встречаются всего пару раз в неделю, потому что о сожительстве никто не решается заикнуться. Точнее, старший бы с удовольствием заикнулся, но пока обоих все устраивает и усложнять совсем не хочется. В Квачхоне тепло даже зимой, а из окна в квартире Намджуна открывается отличный вид на присыпанные снегом горы, в которые он все собирается сходить, но пока не позволяет загруженность на работе. Сокджин приходит к нему в четверг и воскресенье после смены в крупном косметическом магазине, где он, как эксперт в этом деле, занял одну из руководящих должностей и наблюдает за работой остальных сотрудников. Социальный статус все равно пониже, чем у Намджуна, но оно и не страшно. Когда этим вечером Сокджин приносит в своей сумке завернутую в тысячу и один слой фольги тарелку, младший немного настораживается, но через пару минут ему в нос ударяет запах шоколадного пирога. Да, того самого, несмотря на другую национальность ингредиентов, вкус у него ничем не отличается от вкуса, открывшегося Намджуну в доме перед Площадью Согласия во Франции. — Я решил, что ты захочешь попробовать его снова, — Сокджин гордо отрезает кусочек и протягивает младшему, а тот жалеет, что не признался и не попросил приготовить его раньше. — Ai-je raison? (я прав?) — Oui (да), — Намджун в своем графике выделяет время не только для Сокджина, но и для изучения французского, уж больно сильно старшему нравится на нем говорить, а доставать каждый раз словарь быстро надоедает. Парень наслаждается пирогом, изредка замечая, что Сокджин наблюдает за каждым его действием, и это действительно немного смущает. Да, старший приходит к нему домой, а однажды даже оставался до утра, но при этом парни еще ни разу не поцеловались, а о чем-то большем и речи не заходило. Но Намджуну хотелось, ровно как и Сокджину, однако шагнуть в пропасть не так уж и просто, учитывая то, что придется решать, кому быть сверху, а младшего такие разговоры ставят в чертовски неловкое положение. — Я нашел себе отличную подработку, — рассказывает старший, вертя в руках тюбик гигиенической помады, потому что в зимнее время года его губы очень сильно трескаются. — Через месяц открывается издательство на севере Квачхона, вроде твоего, и им нужна модель для большего охвата. Я сходил на кастинг и узнал, что идеально подхожу, поэтому со следующей недели у меня начинаются съемки для рекламы. — Хен, — Намджун почти давится и откладывает пирог в сторону. — Мне придется разочаровать тебя, но это наши конкуренты, которые собираются забрать значительную часть прибыли. — Стоило об этом подумать, — кивает Сокджин, явно расстроенный новостью. — Я позвоню и откажусь. — У меня есть другое предложение, — младший подбадривающе улыбается. — Сегодня я собирался тебе предложить ту же самую должность, но в нашем издательстве. У меня тебе заплатят больше, можешь на это рассчитывать. Согласен? — Grande application (отличное предложение), — лицу Сокджина возвращается радость, и он встает с места. — Я сейчас. Он уходит, кажется, в направлении ванной, а Намджун набирает секретарю короткое смс о том, что модель есть, можно готовить все для съемок и разрабатывать концепт. Ким идет вслед за Сокджином, чтобы поздравить его с официальным приемом на работу, но сталкивается с ним в коридоре и мгновенно оказывается схваченным за плечи и зажатым между стеной и стоящим слишком близко к нему старшим. — Все нормально? — спрашивает он, замерев на месте и смотря в глаза Сокджина, а тот с улыбкой кивает. — Je t'embrasse tout de suite (я поцелую тебя прямо сейчас), — предупреждает он, будто это предупреждение что-то Намджуну даст. — Fermez les yeux (закрой глаза). Младший так и делает. Прижимаясь лопатками к стене и чувствуя дыхание Сокджина совсем рядом, он прикрывает глаза, обнимая старшего за талию. Атмосфера наколенная, Намджуну становится жарко от такого внезапного нападения, а старший хмыкает ему на ухо, а потом касается губ. Младший не целовался, кажется, целую вечность, всеми силами избегая этого и мечтая об одном единственном человеке. Они находятся в том же положении, что и дождливым летом в Париже, с двумя порциями мороженого и полным непониманием, что будет с ними потом. Сокджин сминает чужие губы, и становится понятно, насколько ему хочется не осторожничать, а сорваться, но самоконтроль — одна из его сильных сторон. Он кладет ладонь Намджуну на поясницу и притягивает к себе, отчего поцелуй становится глубже. Младший, кажется, стонет. Совсем тихо, почти по-детски, но этот стон удовольствия будит все самое сокровенное, о чем он мечтал долгими ночами, стоя под прохладными струями в душе. Сокджин отстраняется, языком разрывая тоненькую ниточку слюны, соединяющую губы парней. Намджуну стоило бы выдохнуть, но нет, он не может, поэтому смотрит на старшего затуманенным взглядом и то сжимает, то разжимает пальцы на его талии. Что им мешает отдаться друг другу прямо сейчас? Наверное то, что в доме нет ни презервативов, ни смазки, ни даже горячей воды, потому что на соседней улице прорвало трубу. Все против них. — Tu es sexy (ты сексуальный), — смеется Сокджин, видя, как смущают Намджуна такие фразы. — Я бы съел тебя, будь для этого подходящие условия. — В Корее запрещен каннибализм, хен, — качает головой младший, пытаясь успокоить сходящее с ума сердце, потому что Ким так и не отстранился от него, а шепчет прямо в губы. — Быть таким красавчиком тоже незаконно, но меня до сих пор не посадили, — Намджун никогда не привыкнет и не поймет, шутит Сокджин или говорит всерьез. Ближе к ночи старший прощается и уходит, пообещав Намджуну, что в следующий раз принесет с собой все необходимое и даже больше, а тот закрывает дверь и утыкается в нее лбом, улыбаясь нервно, но счастливо.