***
Было трудно дышать, в горле пересохло, и кляп во рту мешал смочить саднящее горло слюной. Уилл резко дернулся, и веревки, которыми он был туго связан, больно врезались в распухшую кожу запястий. В отчаянии он замычал и внезапно почувствовал едва заметное прикосновение к своим онемевшим пальцам. Кто-то сжал его руку сильнее, чужое дыхание с хрипом вырывалось из легких. С его глаз сдернули повязку, и они долго не могли привыкнуть к свету одинокой лампы, горящей под потолком. А затем все пространство вокруг перекрыла высокая худощавая фигура мужчины, которого все давно считали мертвым. — Здравствуй, Байерс. Давно не виделись. Уилл попытался что-то сказать, и мужчина, сжалившись, выдернул грязную тряпку из его рта. Кадык судорожно дернулся, в горле нещадно першило, и Уилл закашлялся. Он не сразу понял, что его сосед по несчастью тоже заходился в надсадном кашле. — Я очень благодарен тебе. Ты выполнил за меня всю работу. Кашель наконец отступил, и парень хрипло прошептал: — Какого черта, Хоп?! Что происходит?!. Мужчина улыбнулся одними губами: — Собираю всю семью вместе. Как в старые добрые времена. За спиной послышался осипший, но от того не менее гневный голос Майка: — Отпусти нас, ты, кусок дерьма! Хоппер перевел взгляд на брюнета: — Ты никогда мне не нравился, Уиллер. Я мог бы убить тебя одним щелчком пальцев, но ты нужен нам. Хотя это уже не важно — так или иначе, еще до заката ты исчезнешь навсегда. — Хоппер, я не знаю в чем дело, но ты совершаешь большую ошибку! — Уилл постарался, чтобы его голос звучал убедительно. — Я бы с радостью поговорил с вами, мальчики, но меня ждет моя дочь, — шериф поднялся на ноги и надел на голову свою шляпу. Уилл почувствовал, как Майк дернулся всем телом и едва не повалил их двоих на пол: — Только попробуй прикоснуться к ней, урод! Мерзавец! Джим бросил на парней пустой взгляд: — Сидите тихо и думайте над своим поведением, молодые люди. Мне нужно спешить — дамы ждут, — он вышел за дверь, и парни услышали, как снаружи клацнул железный засов. После его слов пришла очередь Уилла злиться, он изогнулся всем телом, но проклятые веревки только сильнее впивались в его тело. Паника начала охватывать его, и он почувствовал, что ему не хватает воздуха. Майк снова крепко сжал его пальцы и заговорил, стараясь, чтобы его голос звучал уверенно: — Ш-ш-ш! Успокойся, Уилл! Дыши! Дыши со мной, вот так… Хорошо! Сделай глубокий вдох, задержи… а сейчас медленно выдыхай… Все будет хорошо, Уилл! Он не тронет твою маму, не тронет Оди! Мы с тобой выберемся отсюда и надерем зад этому проклятому шерифу! Постепенно дыхание пришло в норму, и на смену панике пришла дрожь, которая сотрясала все тело парня. Он боялся. Не за себя. Он до смерти боялся за мать и сестру. Когда он пробрался в машину шерифа, ему и в голову не могло прийти, что он окажется в этом забытом Богом месте, связанный по рукам и ногам, рядом с лучшим другом детства. Просто сработало шестое чувство — с Хоппером что-то было не так. Байерс не мог медлить, нужно было помочь человеку, которого шериф бросил в багажник, словно мешок с картошкой. И вот он здесь, дрожит и глотает бессильные слезы. Он снова ощутил себя беспомощным маленьким ребенком, от которого мало толку. Казалось, все, что он умел — это попадать в разного рода передряги, из которых его обычно вытаскивал лучший друг. Но сегодня Майк не сможет помочь ему, они умрут вместе в этом старом холодном амбаре еще до того, как сядет солнце. Он так погрузился в свои мысли, что не сразу услышал тихий усталый голос друга: — Уилл… Ты слышишь меня? Шатен кивнул, а потом сообразил: — Да… Да, я слышу… Майк пошевелился, принимая более удобную позу: — Обопрись об мою спину, дружище, так будет легче. Уилл послушно прислонился к спине Уиллера и вскоре почувствовал, что нервная дрожь отпускает, а напряжение в пояснице уменьшается. — Уилл, — все так же шепотом произнес Майк, — что имел ввиду этот старый козел, когда сказал, что ты выполнил его работу? Байерс опустил голову: — Должно быть, он приезжал за мной, а ты просто попался под руку… Я возвращался от Тессы и увидел, как он грузит в машину какого-то человека и, пробравшись в багажник, нашел там тебя, — Уилл зажмурился, место удара нещадно болело, — всю дорогу я пытался привести тебя в чувство, но ты не реагировал. Я так боялся… что ты… что… — его дыхание сбилось. Майк едва заметно толкнулся в спину друга: — Все хорошо. Я еще жив и, поверь, умирать не собираюсь. Уилл сделал глубокий вдох: — Я хотел вместе с тобой выпрыгнуть на ходу, но машина двигалась слишком быстро. Должно быть, Хоппер заметил мои попытки и остановил авто. Потом помню удар и яркую вспышку, а затем — темнота… — Байерс шумно всхлипнул, — я не смог защитить тебя, Майк… Брюнет снова с силой стиснул холодные пальцы друга: — Прекрати себя мучить, Уилл. Мы не должны сейчас раскисать. Нам нужно узнать, что нужно этому старому хрычу от Оди. Байерс постарался взять себя в руки и проговорил: — Он что-нибудь говорил, пока я был в отключке? — Нет, он стал на удивление молчаливым и спокойным. Даже не орал на меня, когда я зарядил ему ногой прямо по яйцам! Уилл невесело усмехнулся: — Я боюсь, что он хочет причинить вред Оди… — Я не позволю ему сделать этого! — горячо воскликнул Уиллер. — Я умру, но не дам ее в обиду! — Что же нам делать, Майк?.. Брюнет мгновение молчал, а затем проговорил: — Будем ждать и надеяться, что не окочуримся здесь от холода еще до приезда шерифа.***
Майк ощущал, что онемевшее от долгого сидения на твердом холодном полу тело начинает пробирать крупная дрожь — он замерзал. Струйка пара со свистом вырывалась из воспаленного горла. — Уилл… Не спать! Прошу, говори со мной! Байерс с трудом разлепил свинцовые веки: — Я не сплю… не сплю. Его тошнило, вокруг все кружилось. Уилл представил, будто бы ему снова пять и Джойс отвела его на ярмарку покататься на карусели — ощущения были схожи. Удар пришелся по голове, и он подозревал, что у него сотрясение. — Поговори со мной, Уилл. Шатен зажмурился, прогоняя накативший приступ тошноты и прошептал: — Я не знаю, о чем. Сейчас все кажется таким несущественным… Майк тяжело вздохнул: — Тогда, может, ты согласишься выслушать меня? Я хочу рассказать тебе обо мне и Оди… Уилл напрягся, меньше всего ему сейчас хотелось говорить об этом: — Нет, Майк. Это не мое дело. Я был не прав, когда пытался вмешаться в ваши отношения… — Я хочу, чтобы ты знал, -т вердо произнес Майк, — я не хочу потерять лучшего друга… Я знаю, как ты относишься к Оди. Всегда знал. И я всегда был тебе благодарен за то, что ты не пытался разрушить нашу дружбу, за то, что выбрал роль старшего брата. Уилл потрясенно молчал. Неужели его чувства к девушке были так очевидны? — Я должен все объяснить, — голос брюнета дрогнул, — я должен успеть… Байерс молчал, и Майк понял, что друг готов его выслушать. Слабый, тихий голос зазвучал в тишине старого амбара. Уиллер не пытался оправдываться, говорил все как есть, и его рассказ изредка прерывали громкие, возмущенные восклицания Уилла. Майк не хотел признаваться даже себе, но он внутренне готовился, что сегодня они не покинут это заброшенное помещение. -…Мне остался всего лишь шаг, но я струсил и какое-то время просто смотрел в окно, выглядывая ее силуэт, а потом появился Хоппер, и вот я здесь, — голос Майка упал до шепота, а вся фигура враз как-то сникла. Уилл несколько минут молчал, прокручивая в голове рассказ друга, а затем ответил: — Ну и наломал же ты дров, Уиллер. Новая девушка, алкоголь, наркотики… Майк встрепенулся, его возмущению не было предела: — Миа — не моя девушка! Я думал ты слушаешь, а ты, должно быть, проспал весь рассказ! Байерс улыбнулся — так-то лучше, он не видел лица друга, но представил его горящий взгляд, нахмуренные брови и сморщившийся нос. — Знаешь что, Майк? Теперь мы просто обязаны выжить, чтобы ты смог объясниться с Оди и сказать ей, каким ты был придурком в последнее время. Она любит тебя и обязательно все поймет. Так что собери свои сопли и прекрати вести себя, как девчонка. Мы нужны ей, ты нужен ей.