Беспокойное гнездо

      С чего всё началось?       Да честно говоря, не помню, как я вообще дошла до жизни такой.       ...Жизни мистической. Необычной, наполненной общением с историческими личностями.       Скрытой от посторонних глаз, недоступной обывателям, жизни, которая порой даже чревата обвинениями и травлей, а также...       Стоп.       Я и так слишком долго делаю вступления. И рассуждать слишком люблю. А чего рассуждать-то? Рассказывать надо!       Короче, началось у меня всё по классике. Правильно: с того, что я сидела и никого не трогала.       Я замечаю любопытную вещь: все, у кого подобное жизненное кредо, как назло, чаще всего оказываются в гуще событий и лиц. Да взять хотя б мою знакомую, которая...       Да я не успела протянуть руку и посмотреть, что она мне там пишет: в это время послышались негромкие шаги – мягкие, хотя лёгкими их назвать было нельзя. Потом в дверном проёме замаячила фигура, потом скользнула мне за плечо – ну, и вот, наконец, ко мне склонился Геринг и спросил: - Ян, слушай, ты чаю, случайно, не хочешь?       Господи, Гера, как тонко. Какая изящная формулировка для фразы: «Пойдём пожрём». - Ты в своём уме? Скоро одиннадцать. Спать пора.       А что я могла ему ответить? - Ну... ещё не поздно, нормальное время... Вот же зараза, бьёт в самое уязвимое место. - И насчёт спанья извольте заметить, в постель вас никогда не загнать! Даже... - ...даже вашими высочайшими полномочиями, поскольку они не распространяются на моё свободное волеизъявление, - язвительно закончила я. - Ой, ладно! Пошли. Спускаемся на кухню. Главное – не сильно шуршать, а то родители вечно в своём репертуаре: «И чего это тебя так пробрало на ночь глядя? А раньше нельзя было нормально за стол сесть! Да ты за двоих ешь!» Ну да, товарищи, а ведь вы недалеки от истины... К счастью, мама дремлет перед телевизором, а папа слушает очередную аудиокнигу – мы с Герой крадёмся к холодосу, как воры в ночи – точнее, рейхсмаршал изображает доблестного охотника в баварских лесах. Ага, да. На охоте за баварскими колбасками. Притом что у меня их нет, один только финский сервелат. Зато сыров целых четыре: маасдам, с пажитником, сливочный, пошехонский... Во-первых, я и сама тот ещё буржуй из семьи буржуев в этом плане – а во-вторых, Геринг – это не единственный, кто обретается у меня в доме, я даже удивлена, что сейчас у меня так пусто, ведь обычно мой дом напоминает караван-сарай: кого только не заносит в мои края! Последнее время моё скромное жилище является перевалочным пунктом для людей, связанных с небом, но вообще-то у меня тут бывают и диктаторы, и дипломаты и даже люди из параллельных вселенных – о последних я сейчас пишу книгу, но это совсем другая история и совсем отдельная тема, а пока что... Пока что я старательно мажу бутерброд и, не удержавшись, кусаю на ходу. Щёлкает кнопка чайника: Гера уже и кипяток готовит – ну, тут бы возмутиться, как по-хозяйски он себя ведёт, но я привыкла. Все остальные тоже делают что заблагорассудится. Да мне, если честно, плевать – лишь бы не мешали, а так на здоровье... Правда, надо всё-таки прятать планшет, а то особенно ушлые уже сообразили, как пользоваться навигацией в гугле и яндексе и вечно залипают туда, а потом батарея разряжена. Особенно Рихтгофен этим грешит, очень уж он жадно и восторженно относится к техническим новинкам. Марсель тоже обычно не спрашивает, что можно, что нельзя, берёт и делает, слово «инструкция» для него пустой звук – хотя к нему претензии в основном по другим пунктам... Ладно, он хотя бы не копается в моих носках, как Витгенштейн!       ...А потом эти товарищи ещё построенный маршрут себе на карты перерисовывают - и то обеденный стол займут, то мой наверху, то в кабинете – да пусть на пол ложатся и там ковыряются, места предостаточно! Параллельно с размышлениями я мучительно прислушиваюсь, что там в телеке – а то всегда претензии, что я заглушаю шипением и клокотанием диалоги и важные моменты. Но нет, сейчас вроде моим всё равно, что там происходит. Так, под шумок Геринг ещё и поставил греться сегодняшний суп минестроне! - Всего лишь продегустировать, - вкрадчиво оправдывается он. - Знаю я твою «дегустацию»... - А я твою! – парирует он. Ха-ха, классика. Ну и что мне возразить? Теперь мне тоже захотелось!       По комплекции мы с ним различаемся сильно, а вот по наклонностям – отнюдь. Он с самого начала знал, что я и так пойду на кухню и буду лазить по холодильнику. А ещё будто чувствовал, что дражайшая фройляйн Винтерхальтер незадолго до этого напишет мне буквально следующее: «Хотела предупредить, чтобы вы Германа покормили, а то я его сегодня с собой в магазин не брала. Придёт через пару дней в гости в мою немцеобщагу и снова начнёт заливать, какая я плохая». Охщи, звучит так, будто она просит позаботиться о домашнем животном – это недалеко от истины, потому что Геринг та ещё скотина, и это не обсуждается, да и ведёт себя в точности как кот. В том числе гуляет сам по себе.       Я отдавала себе отчёт изначально, что, во-первых, у него есть жёны и дочь, во-вторых, я не одна такая уникальная творческая личность и тонко чувствующая мистическая натура – так что маршруты у моего (моего ли?) Германа могут быть самые разные, и с радара пропасть он может в любой момент. Но не тогда, когда хочет есть, разумеется.       Вообще, он раскрыл мне страшную тайну метафизического толка: что людям в Вечности не обязательно употреблять земную пищу.       Но некоторые её виды в ином измерении приобретают очень нестандартные свойства – помните, у Маркеса писалось про священника, который мог левитировать, выпив какао?       То-то я смотрю, что оно у меня постоянно заканчивается – естественно, из-за моих крылатых товарищей! Ну, на машину-то оно напрямую повлиять не может, в отличие от бензина, смазки и керосина (это в зависимости от того, кто на чём летает): но для моих лётчиков выпить чашечку горячего какао – это как съесть пятилепестковый цветочек сирени на удачу.       Да в конце-то концов, это просто вкусно. Вот в этом и заключается второй момент: некоторые люди, хоть и проживают в Вечности, едят земные продукты и блюда чисто для удовольствия. И Геринг как раз относится к таковым. Ох, как я его понимаю! Тоже, блин, в плане еды - Янка-наркоманка... Мы садимся за стол. Со стороны дивана – вопросительный мамин взгляд. В ответ – отчаянно извиняющийся мой.       Хвала небесам, я взяла всего лишь овощной супчик. Что ж, я выгляжу чинно и благородно во всеобщих глазах. Да ещё и недавнее обретение хорошей формы отчасти меня оправдывает. Но всё остальное придётся проворачивать «нелегально»... - Ах, какой солнечный вкус, он напоминает мне об Италии, - вздыхает Геринг, - о наших путешествиях вместе с Карин... Ну, он не был бы собой, если б не упомянул первую жену! Вот интересно, а как потом Эмма терпела эти болезненные излияния? Или он всё-таки держал язык за зубами? Или нет? Уже чем-чем, а тактичностью рейхсмаршал отличался отнюдь не всегда. - Бедная, вот если б она была сейчас рядом, точно бы вспомнила наши скитания... - Ешь давай, а то чай остынет. Он послушно замолкает и, вздыхая, откусывает бутерброд с паштетом. Ой, давай ещё прослезись и в тарелку накапай – суп как раз слегка недосолен! Стоп, хотя чего я так ехидничаю? Разве мы все не любим, как говорится, пожрать стекла? Ну, то есть, ища душевных страданий, мы стремимся к катарсису...       Воистину так!       И вот посидит Гера тут на кухне, погрустит, а потом зато встретится со своей милой Карин где-то там, в неведомом измерении, откуда он сюда приходит... Так, стоп-стоп-стоп! А вдруг он не может с ней встречаться?! Реально ведь такое может быть, он же кучу всего натворил при жизни, это вполне может быть мерой взыскания, только почему тогда ему разрешено шляться где попало, то есть свобода передвижения не ограничена, зато свидания... тьфу ты, Господи! В это крючкотворство лучше не углубляться.       Ясно одно: из подобных наказаний ничего хорошего не выходит, и перед глазами у меня живой пример. Вот был ещё один кровожадный товарищ из люфтов, и ему запретили видеться с любимой, и такой кавардак из этого получился, мама дорогая. Собственно, об этом я сейчас пишу роман. Пожалуй, пришло время напомнить, что ко мне приходят не только исторические личности из нашего мира, но ещё и из параллельного, и пора упомянуть, что Герман у меня, вообще-то, не один - Германов у меня два... А, нет, не пора. Пора ставить плошку в посудомойку, наливать кипяток и рвать когти наверх. Конечно же, Геринг прихватывает из шкафчика весь пакет с остатками клубничного зефира. Ну и на здоровье. Видимо, ему в основном приходится всё-таки несладко – пусть хотя бы полакомится. Действительно, стоит подробнее расспросить – как там, после жизни? А ещё стоит отписать Генриетте, как у нас дела – она-то с этой котиной-скотиной массу хлопот имеет, а значит, имеет право на надежду, что в кои-то веки он оставит её в покое. Естественно, никакого отчёта я не предоставила. Глаза уже слипались, и я пошла спать. День заканчивался тихо. Даже на удивление. Только б завтра какую-нибудь лихую эскадрилью на мою голову не принесло.