Беспокойное гнездо

И всё-таки не стоит мне себя корить за то, что у меня в произведениях постоянно присутствует еда. Она же иногда даже привносит элемент фантастики в повседневность, ни больше не меньше. Вот эти двое только что были готовы друг друга поубивать, а тут сидят себе и поедают пельмешки без спешки. Я щёлкнула клавишей чайника, решив заварить себе какао, и погрузилась в изучение прогноза погоды на ближайшие месяцы: ну когда же в конце концов она станет мало-мальски пригодной для полётов?! Но взор мой скользил так слепо по всем этим пиктограммам с облачками, дождинками, снежинками. Я просто бездумно переключала страницы, пытаясь понять, как же я дошла до жизни такой. Говорят, все проблемы коренятся в детстве. Ну что же, дядюшка Фрейд, если отбросить пошлости... Память перенесла меня в далёкие года, когда я ходила в детский садик под названием «Солнышко». Воспоминания смешанные. Своё положение в обществе мне приходилось завоёвывать с боями, претерпевать гонения, остракизм, насмешки и прочие неприятные вещи. А ещё в минуты обиды на весь мир я заявляла, что именно садик сделал меня «фашисткой»: я поняла, что насилие (не физическое, так психологическое) – это просто норма жизни, а кто овладеет его техникой в достаточной мере, тот и победил. Ума мне в ту пору не хватало, так что я действовала кулаками (Фальк бы одобрил... хм, да и Геринг, наверное, тоже – в детстве тот ещё был фрукт!). И вот в садике был одни мальчик по имени Герман. Нет, я не была в него по-детски влюблена. И – нет, он не защищал меня от противных сверстников. Нас вообще никакие отношения не связывали. Он был сам по себе, я сама по себе. Но меня всегда завораживало звучание его имени. Оно казалось таким красивым и твёрдым! И ещё к нему нельзя было подобрать никакую дразнилку (ага, не то, что меня все рифмовали с обезьяной...). Итак, впечатление мимолётное. Но начало было положено. Потом в школе стали проходить Пушкина. А тут я всегда бежала впереди паровоза – помню, в седьмом, прости Господи, классе прочитала Анну Каренину (и всех героев посчитала придурками, ну, неудивительно, самомнения было много, а знания жизни мало – короче, мрак). А тогда, когда все учили про «Чудное мгновение» и читали «Капитанскую дочку», я параллельно взялась за «Пиковую даму». Стоит ли говорить, что меня покорил молодой офицер Германн. Тем более что тогда я дико увлекалась Наполеоном, а с ним-то его и сравнивали. Но притом во мне уже потихоньку проклёвывался интерес к Германии – потому что у меня там родственники, да и потому, что выросла я на немецких и скандинавских сказках. И всегда была без ума от мужиков в форме (между прочим, одним из таких мужиков был мой дедушка, капитан советских ВВС, так что...). Да и с детства обладала зачатками одиозности, которые и привели меня к тёмным – так что считала, что главный герой имел полное право прибегнуть к экстраординарным средствам для достижения честолюбивой... да что там «честолюбивой», нормальной человеческой цели – жить без страха перед завтрашним днём, благополучно. Я всё-таки выросла в такой стране, где кризис – нормальное состояние экономики, так что считаю, что это не то, чтобы целиком простительно, но целиком понятно. Ага. А ведь такими же мотивами руководствовался один из моих нынешних Герочек. Знакомство с ним состоялось как-то вроде и внезапно, а вроде и логично. Как-то раз в старших классах я познакомилась с одним парнем. Звучит банально, да не совсем. Начнём с того, что в ту пору я с парнями в принципе знакомства не искала, они все казались мне стрёмными. Вы что, ребят, в моём сердце царил одни Бонапарт. Ну, посмотрите на себя и на него, на него и на себя – да, император на коне! В отличие от вас, дружочки. Но внезапно позвонивший мне парниша был сыном кого-то из знакомых знакомых моих родителей и репутацию имел самую что ни на есть: отличник и историк. Мама дорогая! Мы с ним обсуждали по телефону Клаузевица, вот это я помню, как сейчас. Что интересно, при встрече оказалось, что внешне он никакой не ботаник, а... чёрт его знает, обычный, но симпатичный. Сейчас он чисто по типажу внешности кажется мне смесью Шпеера и Скорцени (если такое в принципе возможно). Тогда, на волне моего бонапартизма и франкофильства, я просто «плыла» и сидела с заинтересованным, но озадаченным видом, когда он втирал мне про Рейх, про разных деятелей, а особенно когда делился тем, как он взахлёб зачитывается мемуарами генералов Вермахта. Всё это было одно сплошное «Што?..». Но любопытное «што». В том числе из-за самого интереса к такой вроде бы запретной и мрачной теме. В итоге мне стало просто интересно, да чего он такого особенного в этом всём нашёл. Справедливости ради отмечу: идеями тот товарищ не загорался, но вроде как и сам просто отчаянно офигевал, «да как так могло получиться» (в смысле, как вообще мог зародиться и развиться такой исторический феномен и как мог наступить такой период в жизни Германии). Я уже не помню, как меня ноги принесли в магазинчик на площади имени, конечно же, Ленина. Сейчас там того книжного нет и подавно, то ли чай, то ли салон сотовой связи. А тогда белизна этого безликого арендного куба терялась за забитыми стеллажами. Меня влёк и манил раздел исторической и документальной литературы...