На расстоянии вакуума.

Запись продолжалась все время. Открываю глаза. Мне страшно. Все-таки не сдержался. Все-таки уснул. Все ещё жив. Смотрю на приборы. Не могу понять, что происходит. Системы безопасности молчат, и это хороший знак, но маленькая лампочка на приборной панели не горит. Стыковка не произведена, и это плохо. Пытаюсь выяснить оставшееся расстояние, но приборы молчат о дистанции. Скорее всего, там всего несколько миллиметров. НЕСКОЛЬКО МИЛЛИМЕТРОВ! Сука!.. Приборы тупо молчат и не сообщают мне ни единой необходимой мне цифры. Управление стыковкой автоматически закончилось. Пытаюсь вновь вызвать эту программу, но по какой-то причине компьютер выдаёт сообщение об ошибке… доступа. ОШИБКЕ ДОСТУПА! Сука! В чем заключается шутка, я не понимаю. Выхожу из кабины пилота. Головой бьюсь о потолок. Не потому, что такой высокий. Забыл об отсутствии гравитации вне кабины. Больно… Что-то все не так, все неправильно происходит. Хочу посмотреть, как обстоят дела снаружи, может, получится увидеть, на чем же остановилась стыковка. Не видно. Проклятье. Придется выйти в открытый космос, чтобы посмотреть, что и как. С момента моего решения прошло… короче, протяженность подготовки не важна… Я продолжаю готовиться к выходу в космос. Бесконтрольному, отчаянному и, возможно, совершенно тупому. Такому, на котором все может и закончиться. Минуло сколько-то ещё. Не знаю, сколько, потому что часы по-прежнему отключены. Мне не интересен ход времени, он лишь будет отвлекать и медленно убивать меня моими же мыслями и идеями. Я этого не хочу. Весь кислород выкачан из отсека, из которого я выйду в открытый космос. Мне не страшно. Желание найти людей слишком велико и слишком сильно. Выхожу в безвоздушное пространство, где нет притяжения. Карабином зацепляю страховку. Продвигаюсь, цепляясь за лестницы. Каждый раз заново цепляю карабин. Так учили во время подготовки. Мотивировали тем, что такая маленькая условность может сохранить жизнь. Двигаюсь медленно, но верно. Скоро, уже скоро смогу увидеть место незавершённой стыковки… Мой шаттл в несколько раз меньше станции «Галактика». Я глубоко ошибался все время своего выживания в пространстве, содержащем в себе планеты и звезды. Мой корабль, он не совершенен. Он не может быть совершеннейшим изобретением человеческих рук, навыков, науки и фантазии, потому что космическая крепость, на борт которой я хочу попасть, вот она — наивысшая форма человеческого ремесла. Вот оно, место стыковки. Не вижу никаких неисправностей. Почему нет доступа?! Почему я не могу получить доступ?! Подплываю ещё ближе. Пристально смотрю, но не могу понять, что не так и что не то. — Даже если придётся здесь сдохнуть… Даже если у меня закончится кислород и я уплыву отсюда хладным трупом… Только в этом случае я покину это место! Я найду, в чем подвох! Начинаю изучать место стыковки. Буквально несколько миллиметров отделяют меня от получения доступа и от проникновения на станцию. Но я не могу найти причину! «Да что же такое?! В чем причина?! — думаю я, паря вокруг места стыковки. — Камешек?.. Нет… Больше не вижу ничего, что может мешать… Может, что-то не подсоединилось?! Вроде все на месте, вроде все нормально! Черт! В чем же причина?!» И так я двигаюсь вокруг в каком-то странном танце, что больше похож на обряд шамана, что мерно циркулирует вокруг огня с бубном и напевает мантры. Сейчас мое время обусловлено количеством кислорода, который запасен в скафандре, и, я уверен, в скором времени этот запас подойдет к нулю. А уверенность эта заключена в тяжести дыхания… Пора возвращаться, но, возможно, моя гордость не дает мне этого сделать. Вдруг резкий поток воздуха толкает меня в грудь. Руки не выдерживают этого напора, и я отпускаю ручку, за которую держусь. Фантазия… она в секунду начинает показывать мне нарезку фактов и событий из той эры, когда человечество еще было… «Вот и все», — думаю я и лечу в холодную, большую пасть бесконечного космоса. — Я задохнусь от нехватки кислорода, так и не добравшись до оплота выживших… — произношу я вслух, пока струя воздуха продолжает бить мне в грудь и отталкивать меня все дальше в вакуум, где повисли разноцветные шарики планет. «Нет! Этого не может быть! Я не могу так просто погибнуть… Ведь я же прицепился карабином… Ведь так? Я ведь прицепился КАРАБИНОМ?! — гудит в моей голове. — Надо проверить трос! Я пристегивался… должен был», — тщетно стараясь одолеть струю воздуха. — Когда же ты уймешься?! Ты МАШИНА! — кричу я, а отчаяние все больше проникает в мое сердце. Дышать все сложнее из-за мерно падающего уровня кислорода, двигаться все тяжелее, дыхание смерти все ближе… Возможно, этот кислород и есть она, и сейчас я смотрю в её глубокие черные глаза, наполненные лишь пустотой. Возможно, если напрягусь, я даже смогу увидеть её прекрасную белоснежную улыбку, которой она наполнит мои последние мгновения и потом, взяв за руку, уведет за собой туда, где теперь я смогу встретить вообще всех! Всех тех, кто погиб от взрывов либо последствий, всех тех, кто был дорог, или тех, с кем я по-прежнему не хочу видеться ни под каким предлогом… нас всех, каждого без исключения, эта милая девушка приведет за руку в назначенное место встречи. Я вновь стараюсь дотянуться до троса, а фантазия рисует картину того, как я тянусь к смерти и стараюсь ухватить её руку. Становится страшно, но я упорно стараюсь дотянуться до того места, где я должен был прицепить себя карабином. Самое смешное в том, что все происходящее длится меньше одной секунды, а ощущается — как еще одна полноценно прожитая жизнь. Напор уменьшается так же резко, как и появился. Мне даже становится легче от этого дышать, но это лишь мимолетная иллюзия… Кислорода все меньше, времени все меньше, а моя скорость на нуле. Рука тянется к лестнице. Лениво ухватывается за кусок полимера и подтягивает остальное тело ближе к станции «Галактика». Я на ней, но никак не могу попасть внутрь. «Что это было? — появляется вопрос. — В связи с чем в меня ударил такой мощный напор избыточного воздуха, который может сказать о многом, но сейчас, и я в этом уверен, он говорит лишь пусть о случайном, но завершении моей самоназначенной миссии в открытом космосе». Прыжками и рывками направляю свои разум и тело в сторону шаттла… Он уже спас меня однажды от гибели и спасет еще раз. Мы, если так можно сказать, повязаны до того момента, пока он либо не будет разбит метеоритами, либо не сгорит в атмосфере какой-нибудь из планет, либо до момента, пока его не занесет на какую-нибудь звезду, где он сгорит без остатка. Этот газ, который поддерживает работоспособность органов, он практически иссяк, и я чувствую это… Чувствую так же хорошо, как кружится моя голова, как кровь приливает к лицу, как темнеет в глазах. Все это мешает мне, сбивает с мыслей о том, что необходимо двигаться вперед. Делать глубокие вдохи и медленные мерные выдохи и двигаться с той скоростью, которая даст мне дожить до отсека моей ракеты… Я даже не думаю о том, что у меня это не получится… Слишком многое я сделал для того, чтобы зайти на борт космической крепости, чтобы теперь у меня что-то не получилось! Отталкиваюсь и цепляюсь, прыгаю и, паря, думаю лишь о том, как удержать своё сознание, думаю лишь о том, как я вернусь в свой несовершенный — даже не звездолёт, но все же космический корабль, наполненный необходимым воздухом. Пелена на глазах с каждой секундой, с каждым движением все плотнее, в висках стучит все сильнее и сильнее, даже сердце, подобно крысе, запертой в клетке, бешено стучит в груди из-за высокого уровня адреналина… Только благодаря ему я до сих пор продолжаю штурмовать безвоздушное пространство холодного космоса. Ещё одно движение, и я чувствую, как аритмия сводит то, что расположено слева под рёбрами. Из-за этого контролировать дыхание становится невозможным. Теперь мешки для кислорода судорожно сокращаются и точно так же сжимаются; они просят большего, но дать им пока что нечего… Возможно, они вовсе не получат обещанную порцию свеженького. Ещё один прыжок к двери, за которой скрывается убежище, сохранившее меня, быть может, от взрыва… быть может, от взрывной волны… быть может, от излучения… быть может, от радиации… Мозг сдавливает мигрень, высекает искры, выдавливает слезы. Теперь две капельки жидкости болтаются в скафандре. Они проплывают перед глазами в сгущающейся темноте. Больно. Сосуды головного мозга нуждаются в кислороде. Клетки, возможно, уже начали отмирать. Теперь не только аритмия сердечных ударов, ещё и мигрень работает против меня. Больно. Не знаю, на чем я до сих пор держусь… Хотя нет, знаю! Я должен увидеть выживших! Я УВИЖУ!!! Последний прыжок… Проваливаюсь внутрь своих мыслей… Меня затягивает в тёмное болото удушья. Понимаю, что тело беспорядочно летит к двери, за которой я смогу вдохнуть. Представляю, как руки и ноги расслабленно застыли в этом прыжке. Лёгкие перестали наполняться… Скафандр наполнен углекислым газом, мной, инеем и теми самыми двумя слезинками. Собираюсь с последними силами и вдыхаю углекислый газ. Вновь удар мигрени. Мутная картинка возникает перед глазами. В ней я умудряюсь рассмотреть ручку двери. Затем схватиться за неё. Повернуть и открыть дверь. Все это на задержанном в легких яде… Закрываю дверь, одновременно с этим снимая шлем скафандра. Последнее, что я успеваю сделать — нажать на кнопку герметизации. Она запечатывает вход и сначала погружает меня в вакуум. Вновь погружаюсь в липкую темноту. Слышу, как открываются клапаны… Кислород есть.