На расстоянии вакуума.

— Охуительно! Просто БОМБА! Мы порвём этим всё, всех и вся! — кричит в мегафон режиссёр картины в то время, как меня спускают с троса и убирают зелёный экран. — Я рад, что вы довольны, — говорю я. — Это была действительно хорошая работа, но у меня есть вопрос, на который мне так и не ответил сценарист. — Какой такой вопрос? — спрашивает режиссёр. — А в чем смысл картины? Почему главный герой просто выбрасывает жесткий диск, и после этого ничего не происходит? — А какая, нахуй, разница? — спрашивает режиссёр. — Не знаю… Чтобы произведение было законченным. — Поверь, сынок… Это никому не нужно. Самое главное то, сколько мы сможем заработать на этом. «Человеги» сами додумают концовку, ещё и анекдотов насочиняют по этому поводу… Такова натура. Так что выкинь всю эту чушь про смыслы из своей головы, — отвечает режиссёр. — Про додумать я с вами согласен, — отвечаю я. — Самое главное заключается в том, что мы сняли замечательный… Нет, ОХУИТЕЛЬНЫЙ фильм! Остальное, знаешь… Остальное лирика. Мысль быстрее звука. Скорость мысли практически равна скорости света. Эта мысль о съемках посредственного фильма — предпоследнее, о чем я успеваю подумать до того, как кануть в вакуум. Я даже не слышу, как станция «Галактика» превращается в кучу космического мусора, оставленного после себя человечеством. Последним же становится другая мысль. Очень простая. Всего несколько слов: «Прощай, Мир! В смысле, за все, что было, прости».