I'm sorry dear I haven't been sleeping Because when I have I woke up and thought it was winter I'm sorry love for leaving you out My head is an empty house when you're not around I'm sorry dear I haven't felt much like company But if september won't bring you to me Then I don't care I'm sorry dear for ignoring the phone I've got clumsy feet and clumsy toes to keep me from home… Now Now Every Children
Хатим был весьма занятым человеком: иногда доходило до того, что ему просто не оставалось времени даже на сон — излишки работы при царском дворе, ничего удивительного. В основном все его дни проходили в рутине и порой один день отличался от другого только количеством обязательных к выполнению дел, но и оно не слишком сильно различалось между собой. Столько важных приказов, столько бумаг, столько вопросов, которые нужно обсудить… и так день за днём. Только за одни сутки перс мог несколько раз обойти весь дворец, зайдя в каждый зал, коридор и закоулок по какому-то поручению, отданному Его Величеством. Один только Бог знает как дарога ещё умудрялся не валиться с ног от переутомления, но Хатим был слишком ответственным человеком, а его выдержка и дисциплинированность не позволяла дать такую позорную слабину. И тем не менее, у перса всё-таки были «выходные», которые он тратил либо на то, чтобы отоспаться либо на то, чтобы провести хоть немного времени со своим другом, что, к счастью, тоже был на службе у Его Величества, заняв пост инженера. В рабочее время они часто пересекаются, но тогда каждый из них занят своим делом и у них нет возможности даже на то, чтобы перекинуться парочкой фраз. Но, когда и у дароги, и у инженера появляется свободная минутка — они всегда стремятся провести её вместе, будь то простые разговоры о том, как прошёл день, или чтение толстой книги с историями про героев. Последнее, конечно же, продвигалось не так быстро, как хотелось бы, из-за занятости двух друзей. Очередной рабочий день подходил к своему логическому завершению. Солнце медленно опускалось за горизонт, из-за чего небо окрашивалось ярко-оранжевыми, багровыми и пурпурными цветами; жаркий летний воздух наполнялся вечерней прохладой, тёмно-синие тени сгущались в прекрасной оранжерее, подчеркивая каждый листок экзотического растения. Хатим находился в своём кабинете, где большую часть пространства занимали письменный стол и высокие книжные шкафы. Через приоткрытое окно проникал свежий воздух, при каждом дуновении которого длинные полупрозрачные шторы слегка покачивались, и солнечный лучик, что падал прямо на бумаги на большом деревянном столе. Дарога монотонно выводил чернилами строку за строкой, устало опустив веки и подперев голову рукой. Казалось, что мужчина, на лице которого только-только появляются морщины, думал вовсе не о работе, а о чём-то своем, и все свои действия совершал чисто механически, но, тем не менее, весьма исполнительно, не позволяя себе сделать какую-нибудь глупую ошибку. Бюрократия была не самой увлекательной, но всё-таки важной работой, где какая-либо несостыковка могла привести к чуть ли не катастрофическим последствиям. Однажды из-за такой несостыковки произошел скандал, по окончанию которого Его Величество приказал казнить предыдущего невнимательного работника. Внезапно весь мыслительный процесс перса, что был известен только ему самому, прервал стук в дверь. От неожиданности Хатим даже слегка вздрогнул, а где-то в груди появилось неприятное чувство тревоги, вызванное таким резким звуком. Хорошо, что хоть рука с пером не дрогнула, иначе бы все часы работы были бы потрачены в пустую. Дарога бросил безразличное «войдите» и после этого в широком дверном проёме показался слуга в шёлковом халате с простым, даже безвкусным, узором. Слуга быстро протараторил про то, что Его Величество желает его видеть, после чего стремительно удалился. Мужчина со шрамом на смуглом лице шумно вздохнул, потянулся и встал со своего кресла. Немного размяв засиженные от долгой работы мышцы, что так и молили хоть о каком-то движении, Хатим направился к своему «начальнику». «И какая блажь ему пришла в голову на этот раз?» — раздражённо подумал он, идя по роскошным коридорам дворца. Конечно, дарога, несмотря на свою довольно высокую должность, не шёл ни в какое сравнение с Его Величеством и его положением, и, тем не менее, перс прекрасно осознавал, что его властитель — человек ужасной натуры, жестокий и чрезмерно эгоистичный, тем более он совершенно не умеет вести военные действия, считая это обычной «игрой в солдатики» и не беря в расчёт тот факт, что Персия стоит очень близко к поражению и что солдаты уже зря отдают свои жизни Всевышнему на поле брани. Ко всему прочему этот самовлюблённый персидский принц заставляет его друга строить эти мерзкие Комнаты Пыток… Но Хатим достаточно умён для того, чтобы держать все свои мысли при себе и не болтать зря, ведь все знают, что правители могут сделать с теми, с кем у них, мягко говоря, расходятся взгляды на некоторые вещи. Несогласные с решениями Его Величества могут быть брошены в ту же пресловутую Комнату Пыток, из которой ещё ни один человек не возвращался живым. К тому же, дарога не имеет достаточной власти или авторитета даже на то, чтобы хоть как-то отгородить своего друга от этих ужасных вещей, которые ему приходится делать по приказу принца… Но, так или иначе, служба у тирана это намного лучше, чем жизнь в цирке уродов… По крайней мере, так думал Хатим и эта мысль его немного успокаивала. Мужчина в широких одеждах зашёл в просторный зал, у каждой стены которого стояла красивая ваза с каким-то растением. Солнечного света здесь было намного больше за счёт огромных окон, куда лучи закатного светила прям таки струились широкой золотой рекой. Зал, который, казалось бы, светился из-за такого освещения, был обставлен дорогой мебелью, картинами и прочим убранством. Возле одного широкого окна стояла софа, обитая алой замшевой тканью, а на ней лежал сам Принц, высокомерно закинув ногу на ногу и что-то скучающе тарабаня пальцами по поверхности лакированного кофейного столика. На самом же столике лежала небольшая стопка бумаг, видимо, очередной указ или что-то в этом духе. Подавив тяжелый вздох, Хатим заставил себя подойти к Его Величеству и опуститься на одно колено. Какой старомодный и тошнотворный знак уважения… — Ваше Величество, Вы хотели меня видеть? — спросил мужчина, подняв на своего властителя взгляд глубоких карих глаз. — Да, мне хотелось бы, чтобы ты кое-что передал моему дорогому инженеру, который, кстати, куда-то запропастился, — Его Величество лениво кивнул в сторону лежащих на столике бумаг. «Наверняка очередной заказ, чтоб он провалился…» — мрачно подумал дарога, но, естественно, ничего не сказал. Он только покорно встал и взял в руки светло-желтые листы, мельком обратив внимание на то, что, как он и ожидал, это новые чертежи смертоносного, но такого бесполезного оружия. — Ты знаешь нашего общего друга как никто другой, — продолжил Принц и его тонкие губы растянула неприятная усмешка, — может, у тебя есть предположения, где он может быть? Мои слуги уже совсем с ног сбились. Хатим не смог сдержать тень улыбки на своём лице. Ох, Эрик, он вечно придумывает что-то, не может усидеть на одном месте, особенно тогда, когда в его гениальную голову приходит очередная идея. В последнее время он часто высказывался персу о том, что вся эта однообразная работа над оружием уже изрядно наскучила ему, и что ему хочется хотя бы на один день отвлечься на что-то другое. — У меня не хватает времени даже на то, чтобы заняться своей музыкой! — говорил инженер, возмущённо жестикулируя. Он никогда не позволял себе говорить что-то подобное о Его Величестве, так как не понаслышке знал о том, каким жестоким может быть этот человек, но порой его творческая и эмоциональная натура давала о себе знать, и тогда творец выражал своё негодование, причём с огромной долей артистичности. Может, Эрик сегодня наконец-то отважился взять себе «выходной» и нашёл подходящее место для уединения?.. «Эрик, ты просто безумец, если думаешь, что Принц оставит твой побег без внимания, » — Хатим спрятал свою мимолётную улыбку и на его смуглом лице появилось привычное для него серьёзное выражение. — Я уверен, что он занимается покупкой подходящих деталей для Ваших заказов, Ваше Величество, — с готовностью произнёс дарога. — Он очень ответственно подходит к этому и, как Вы знаете, результат никогда не оставляет Вас разочарованным. — Хм, ты прав… — Его Величество с заметным скепсисом посмотрел в окно. Солнце уже совсем скоро опустится за горизонт. — Только всё-таки передай ему, чтобы в следующий раз он так долго не задерживался из-за своих… покупок. Можешь идти. Перс подавил в себе желание от досады закусить губу или дёрнуть свой ус. Когда Принц смотрит с таким скепсисом и говорит этим спокойным напускным тоном, это может значит только одно — что он уже раздумывает над наказанием для своего придворного инженера за такое дерзкое неповиновение. Остаётся только надеяться то, что безупречное выполнение заказа сможет смягчить его гнев. Хатим почтительно поклонился и вышел из зала. Друг придворного инженера тут же направился в его рабочую комнату, искренне молясь, что он уже вернулся во дворец и продолжает свою работу. Но, стоило дароге постучать в дверь и спустя некоторое время ожидания войти внутрь, как все его надежды разбились вдребезги: мастерская была пуста. Перс тихо чертыхнулся и начал оглядывать небольшую комнату, где был «творческий беспорядок», желая обнаружить хоть что-то, что могло бы помочь ему найти Эрика. Однако, всё было как обычно — стол был завален чертежами и стопками бумаг, на полу валялись скомканные листы с, походу, неудачно записанными нотами или наработками, несколько деталей блестели по углам, на книжных полках не было даже намёка на хоть какую-то организованность… отсутствовала только старая скрипка и, собственно, сам инженер. Хатим вздохнул и прошёл глубже в комнату, подойдя ближе к окну. Шторы были отдёрнуты и из-за проникающих в помещение последних лучей солнца в воздухе можно было различить маленькие частички пыли. По дороге мужчина машинально подобрал несколько скомканных листов бумаги и выбросил их в уже битком набитую отдельную коробку для мусора. — И где ты только мог спрятаться… — дарога подошёл к окну и оперся руками об прочный мраморный подоконник. Окно мастерской выходило прямо на роскошную оранжерею, что занимала довольно большую часть территории дворца. Иногда в ней даже могли потеряться слуги, особенно те, кто только недавно поступил на службу. Может быть, Эрик спрятался где-то там, пользуясь своей бесшумностью и густой растительностью, чтобы хоть немного побыть наедине с самим собой? Он мог играть на своей скрипке в самом дальнем уголке этого великолепного сада, чтобы его чудесную музыку могли слышать только он сам и птицы с красочными оперениями. Стоит хорошенько поискать там… Перс со шрамом на лице уже собирался отойти от окна, но внезапно, из-за чего Хатим чуть было не подпрыгнул от неожиданности, инженер наконец-то объявился, а точнее его свесившаяся вниз голова. Зрелище действительно было внезапным, особенно если брать в расчёт то, что Эрик был без своей маски, что скрывало его уродливое от рождения лицо. Он не носил её только тогда, когда он был наедине с дарогой, единственным человеком, которому талантливый музыкант искренне доверял. Видимо, перс каким-то образом дал о себе знать, раз уж Эрик с такой готовностью раскрыл себя. — Я уж думал, что не дождусь тебя, — на отвратительном лице инженера, что сильно напоминал восставшего из могилы мертвеца, появилась возмущённая и обиженная гримаса. — Эрик, какого дьявола?! — Хатим выглядел не менее возмущённым, а в его карих глазах в вперемешку с негодованием читался страх. Конечно, мужчина вовсе не боялся видеть настоящее лицо своего друга, но его манера появляться в самый неожиданный момент иногда заставляла сердце дароги бешено стучать о рёбра, и сейчас как раз был один из таких моментов. Наконец-то персу удалось отдышаться. — Что ты… что ты там делаешь? Куда ты пропал на целый день? Его Величество хочет, чтобы ты ознакомился с его заказом и ты знаешь, что он будет очень недоволен тем, что ты не исполнил его приказ. При словах «Его Величество» уже в янтарных глазах Эрика отразился настоящий страх, но он появился буквально на секунду, после чего его очи полыхнули подавляемой всё это время злостью и дерзостью. — Его Величество может подождать, — музыкант нахмурился, но он тут же просиял и поддался немного вперёд, рискуя упасть. Иногда Хатим с удивлением спрашивал себя, откуда у этого тщедушного молодого человека, что по своей худобе не сильно отличался от скелета, такая ловкость и сила. — Я совсем недавно нашёл нечто прекрасное! Дарога, ты обязательно должен это увидеть! — «Нечто прекрасное»? — переспросил мужчина с густыми каштановыми усами. — Эрик, ты понимаешь, что при первой же возможности Его Величество с тебя шкуру сдерёт за твою беспечную выходку?! — Поверь, мой дорогой Дарога, оно того стоит! — Эрик всё не унимался и это даже начинало немного пугать перса. Как и все творческие люди, музыкант был немного не от мира сего, к тому же его судьба была довольно тяжёлой, что, разумеется, оставило свой отпечаток в его душе. Однако, похоже, он действительно нашёл что-то, что сильно потрясло его, раз уж даже наказание от Его Величества его совсем не пугает. — У нас осталось совсем мало времени, быстрее полезай наверх, пока ещё не поздно! Хатим только было раскрыл рот для того, чтобы в очередной раз попытаться спустить Эрика с небес на землю, но тот уже скрылся где-то наверху, ловко забравшись на крышу дворца. Перс остался один, абсолютно растерянный и не понимающий, что ему делать. Так или иначе, ему нужно поговорить с придворным инженером и, желательно, проследить, чтобы он не упал с крыши и не дал себя обнаружить — упавший с крыши инженер не очень хорошо вяжется с той легендой, которую для него заботливо придумал дарога — но порой Эрик, несмотря на всю свою гениальность и многочисленные таланты, которые заслуженно вызывают только восхищение, бывает очень упрямым и вспыльчивым, словно капризное дитя. Иногда это может очень сильно осложнить какие-либо разговоры с ним, особенно на те темы, которые для гениального творца крайне болезненны. Но, по всей видимости, у Хатима просто не осталось выбора, так как он не может подставить под удар своего друга, и что другого способа поговорить с ним у него попросту нет. Мужчина тяжело вздохнул и вышел из комнаты, уже с болью представляя себе, с каким трудом ему нужно будет взбираться на крышу, при этом оставаясь незамеченным…***
Когда Хатим наконец-то взобрался на крышу дворца, тщетно борясь с головокружением и стараясь не привлекать к себе внимания, Эрик уже чуть ли не сгорал от нетерпения, ведь солнце уже вот-вот должно было скрыться за горизонтом. Заметив своего обессиленного друга, придворный инженер поспешил помочь ему подняться на их «наблюдательный пункт». Когда его холодная рука коснулась смуглой кожи перса, он невольно почувствовал, как по его телу побежали мурашки. Убедившись, что дарога может твёрдо стоять на ногах, Эрик молча сел, положив руки на колени, и устремил свой взгляд куда-то вглубь оранжереи. Он заметно притих, видимо, из-за ожидания того, что так сильно впечатлило его ранее. Уже прохладный вечерний ветер развевал его чёрные длинные волосы, а в удивительных янтарных глазах отражались лучи уходящего дня. Вид с крыши действительно был поразительным, отсюда было прекрасно видно все прилегающие ко дворцу территории, а, если попытаться залезть ещё выше, то можно было бы увидеть отливающую золотом реку, чьи бескрайние берега терялись где-то вдалеке. Зрелище действительно было завораживающим, но даже оно не заставило Хатима забыть о том, зачем он совершил такой опасный для себя подъём. — Эрик, может, сейчас ты объяснишь мне, что с тобой происходит? — мужчина в широких одеждах строго посмотрел на инженера, что покусывал свои обветренные сухие губы от нетерпения. — Я понимаю, что твоя работа изрядно наскучила тебе, но это не повод- Он не договорил, так как Эрик громко шикнул на него и настойчиво потянул за рукав его одеяния, призывая сесть рядом с ним. Солнце окончательно скрылось за величественными постройками, небо окрасилось в тёмно-синий цвет, и только над тонкой линией горизонта медленно догорал алый закат. Хатим подчинился и, замолчав, сел рядом со своим другом, недоуменно посмотрев на последнего. Тут на лице его причудливого соседа появилась лёгкая улыбка, а его глаза-янтари засверкали ещё ярче, слова маленькие звёздочки на ночном небе. Он указал рукой куда-то вглубь оранжереи и тихо сказал: — Смотри… Дарога посмотрел туда, куда указывал Эрик и… не поверил своим глазам: в сад будто бы спустились всё самые яркие звёзды с ночного небосвода. Эти звёзды двигались, медленно кружили над каждым цветком, освещая всё вокруг тусклым желтым светом. Это были светлячки. В Персии их мало кто видел, но, видимо, дворцовая оранжерея стала для них неплохой средой обитания из-за своей густой растительности и влаги. Они гипнотизировали своими медленными, будто бы ленивыми движениями, своим свечением, поднимаясь всё выше и выше. Это действительно было прекрасно, прекрасно само по себе, но тут Хатим услышал, как возле него начала тихо играть скрипка. Её мелодия, такая простая, но от этого не менее восхитительная и нежная, окутывала мужчину, у которого никогда не наблюдалось каких-либо музыкальных способностей, с ног до головы, словно большое тёплое одеяло. Эта музыка была настолько прекрасной, что дарога почувствовал, как у него что-то защемило в груди. Даже светлячки, эти примитивные насекомые, начали кружиться в такт чарующей мелодии. Хатим посмотрел на Эрика, что, прикрыв глаза, искусно водил смычком по струнам своего инструмента. Волшебный свет светлячков и царивший вокруг полумрак смягчали его отвратительные черты, и тогда перс подумал, что, если бы его друга Бог наделил красотой, то он был бы самым прекрасным человеком в мире, возможно, даже слишком прекрасным… Настоящий Ангел Музыки, что пробуждал своей музыкой божественное начало даже в самых черствых сердцах. Эта музыка словно была написана вовсе и не для этого мира, а для более светлого и прекрасного, и, казалось бы, что любой звук, нарушавший эту чудесную гармонию, можно было бы посчитать преступлением. И Хатим молчал, молчал до тех пор, пока волшебная скрипка не смолкла, а спустившиеся на землю звёзды не погасли. Но даже после этого он, и тем более Эрик, не стремился нарушить тишину, не находя слов для того, чтобы описать то, что они только что увидели. — Эрик, это… — перс всё никак не мог понять, как лучше передать свои эмоции. — Это было прекрасно, — закончил за него музыкант. Хатим только вздохнул. После увиденного он с ещё большей горечью подумал о том, что, увы, такие моменты никогда не длятся вечно. Теперь рутинная повседневность казалась ему ещё более удручающей, чем раньше, и он мрачно думал о том, что Эрику нужно вернуться к заказам Его Величества, а ему — к указам и важным бумагам в своём рабочем кабинете. Никому из них вовсе не хотелось покидать этот чудесный мир, но, рано или поздно, им бы пришлось это сделать. — Эрик, мы… — Да, Дарога, я знаю, нам уже пора… — Эрик взял в руки скрипку и повернулся спиной к своему другу, подойдя к самому краю крыши. Но тут он обернулся и с по-настоящему счастливой улыбкой посмотрел на дарогу. — Спасибо, что составил мне компанию этим вечером. Я очень ценю это, правда. После этого, больше не говоря ни слова, он спустился с крыши, а за ним, чуть погодя, спустился и Хатим, напоследок с благоговением взглянув в сторону чудесного сада. После этого вечера перс, когда солнце окончательно скрывалось за горизонтом, несмотря на все свои дела, выходил в оранжерею, чтобы посмотреть на танец светлячков, который, к сожалению, почти никто не замечает, и чтобы послушать прекрасную музыку, что доносилась откуда-то сверху, слово её играл не человек, а настоящий Ангел Музыки…