Моменты улыбки

На следующий день эта троица также веселилась. И каждый вечер, когда девочка уже спала, старшие разговаривали на заднем дворе. Джин иногда задавал вопросы, которые его хоть и немного, но интересовали, а Джун, улыбаясь, отвечал на них. Но потом он заболел. Ветряной оспой. Поэтому некоторое время, пока лежал в кровати, чувствуя жар, никого не подпускал к себе и вовсе не впускал в комнату. Кому-то нравилось болеть. Девочка хоть и чувствовала зуд по всём теле, но рядом были двое самых дорогих ей человека, которые не давали ей унывать. А кто-то не хотел болеть. Намджун чувствовал себя очень плохо. Не только физически, но и морально. Есть те, кому болеть одно дело. Они знают, что об их здоровье будут заботиться. Внимания будет ещё больше, и это радует. А есть те, кто будет лежать в тёмной комнате и смотреть в полуоткрытое окно, где слишком унылый, блеклый пейзаж. Не подпуская к себе никого, заперев дверь на замок. — Намджун, — нежно тянет за дверью омега и прислушивается к шуму внутри, но ничего не слышит. Это тревожит. — Намджун, прошу, открой, ты в порядке? Почему не открываешь дверь? Ты плохо себя чувствуешь? Не выходишь уже второй день. — Сокджин, оставь меня в покое, —рычит он и закрывает глаза, словно это поможет перестать слышать столь обеспокоенный голос. — Нет! Я не уйду, пока ты не откроешь! — срывается на тон выше Джин и стучит по двери. Его сегодня уже третий раз прогоняют. Но он попадёт в комнату альфы, даже если придётся выбить дверь. — Я нехорошо себя чувствую, —закрывая голову подушкой, недовольно ворчит мужчина, но неожиданно слышит громкий удар по двери. Понятно, что это Сокджин ломился, поэтому, неохотно встав с кровати, альфа подошёл к двери и медленно открыл её. На пороге стоит кареглазый и потирает больную руку, кривляясь от боли. — Больно, больно, очень больно. — Зачем тогда ударил? — он взял повреждённую руку и нежно погладил, слегка массируя. — Я думал, придёшь на задний двор, но ты так и не явился. И сегодня не выходил из комнаты. — Я… Заболел, кажется, — отводя взгляд, Джун чувствует, как рука омеги трогает его лоб. — Тогда я вызову скорую. Спустя некоторое время в доме раздался дверной звонок. Сокджин открыл доктору и привёл в комнату больного. — Ветряная оспа, — подтверждает диагноз врач после осмотра пациета, после чего начинает неспешно собирать медицинскую сумку. Сокджин кладёт руку на плечо Намджуна и тихо шепчет: — Значит я единственный, кто позаботится о вас. Ответа так и не последовало, так как мужчина не слушал, что ему сказал омега. И когда доктор уже уехал, Джин слишком бодро заходит в комнату старшего с ребёнком на руках. Ведь девочка так хотела увидеть отца, которой не приходил к ней уже некоторое время. Теперь же довольная малышка ложится рядом с ним. — Папочка- ты заболел? Тогда я побуду с тобой. Болеть вместе веселее, — она обнимает отца и прикрывает глаза, всё ещё улыбаясь. — А мне не хочется болеть. Но полежать вместе не против. — Тогда пускай папа полежит с нами! Папа, иди к нам, — протягивает Чериш свои руки к старшему и, ухватившись за рукав кофты, тянет его на себя. — С вами? Но я… — Ну, пожалуйста-а, — капризничает она с хрипотцой в голосе, а Джун закрыл глаза, немного хмурясь. Возможно, у него всё-таки болит голова. Сокджин осторожно ложится рядом, почти на самый край и всячески отводит взгляд. — Не бойся ты так, мы не кусаемся, — Чериш берёт руку отца, кладёт её на талию «папы» и видит, как альфа прижимает его ближе, тихо шепча на ухо: — Не упади. Собственно именно так провели они почти всё время болезни. Вернее чуть по-разнообразнее, но всё в такой же ленивой обстановке. Отношения старших немного улучшились. Сокджин больше узнал об интересах и предпочтениях Чериш, узнал больше о Намджуне. О том, что старший неуклюжий, не умеет готовить, много знает о разных сферах деятельности и не только, что он интересный собеседник, а девочка очень похожа на отца. — Вы такие милые. Она так похожа на тебя. Но не только по характеру. Ты знаешь, что у вас схожи черты лица? — говорит Джин, нежно улыбаясь и смотря на Чериш, что на удивление уснула в обеденный час на его коленях, и на Джуна, который сидел рядом и что-то читал в телефоне. — Конечно знаю. Но она не только на меня похожа. Также она похожа и на своего папу, — отвлекаясь от какой-то открытой на экране статьи, альфа смотрит своими тёмными глазами на омегу. — Твой голос слегка задрожал, наверное, ещё любишь его? — Люблю? Нет конечно. Мы ведь не просто расстались, он сказал причину. — И что за причина? — осторожно поинтересовался он. — Давай расскажу тебе позже, чтобы Чериш не слышала, —Сокджин кивнул и осторожно переложил девочку с помощью Намджуна со своех колен и встал, направляясь за альфой. Они зашли в его комнату, и Джун включил компьютер, где в поисковой строке гугла вбил имя бывшего мужа, что теперь был популярной моделью и замужем за другим. — Папу Чериш зовут Сунан. Мы познакомились в старшей школе. Спустя несколько месяцев знакомства, мы влюбились друг в друга. Когда я хотел сделать ему предложение, родители меня останавливали со словами: «нужно встретить истинного и тогда у вас всё будет хорошо». Но Сунан сказал, что мы истинные, а я ослеплённый любовью поверил. Но спустя несколько лет, он сказал что ошибся. Мы не истинные и не можем быть вместе, он сказал, что оставляет Чериш мне, ибо для него она будет обузой. А я не знаю, как распознать истинность, поэтому не связываюсь с омегами, —он перевёл задумчивый взгляд на Сокджина и добавил: — За исключением тебя. Но ты знаешь, зачем ты здесь. — Да, но и для тебя тоже, — с пунцовыми щёчками произнёс Джин и обнял Намджуна, прижимаясь к нему всё сильнее. — Что ты… Ты помнишь наш контракт?! — Прости, но всем нам порой нужны объятия. У Сокджина сбилось дыхание, когда он почувствовал что руки альфы окольцевали его талию так же нежно и трепетно. «Так тепло. Сокджин, ты такой тёплый, а ещё стеснительный…» — Сокджин, — омега поднял голову и заинтересовано посмотрел на альфу. Он нежно коснулся своим носом чужого, улыбаясь как никогда. Жаль, что такая идиллия продолжалась только до тех пор, пока они не отстранились друг от друга, разрывая уютные объятия. Ведь Джун увеличил бы расстояние, если бы на это решился Сокджин. Но его волновало лишь горячее дыхание альфы и свои горячие щёчки. — Так же, всем порой нужна… Нежность, или как это называется? — Романтика, — выдавил из себя омега и от стыда уткнулся в грудь альфы, а осознав, что сделал быстро отстранился. —П-прости меня…я…мне… нужно идти, —пробубнил он и убежал в свою комнату, держась за горячие щёчки. — Возможно, и романтика…—Дотронувшись к своему носу, прошептал он, и его тёмные глаза заблестели некой радостью. Это был их первый шаг друг к другу? Кто знает, ведь их точки зрения на любовь схожи с банальной мелодрамой, и как там, так же и тут появился новый герой, решающий каждый момент, каждую мысль главных «несчастных», ничего не знающий о любви героев. Именно! Приехал тот самый зеленоглазый парень с выкрашенными в блонд волосами, что так известен в модельном бизнесе, конкретнее — Ли Сунан. Он приехал следующим утром, когда у Намджуна и Сокджина был неловкий момент на кухне. Альфа помогал достать нужную миску с верхней полки, тем самым слегка прижав омегу к столешнице. А Чериш наблюдала за ними, ярко улыбаясь и умиляясь, пока не послышался дверной звонок. — Намджун~и! Волчонок мой! Как давно мы не виделись! Соскучился по своему кролику?! — зайдя в дом, защебетал Сунан, бросив свой чемодан и сумки прямо на пороге, и крепко обнял бывшего мужа. — Ты что здесь делаешь? —недовольно рыкнул Джун, но не услышал ответа, ведь этот омега, как всегда, не отвечает ни на какие вопросы. — Ой, Джун~и ты болен? Как хорошо, что я переболел ветрянкой, как твоё самочувствие? — он погладил его щеку и поцеловал её, в то самое место, где при улыбке всегда красовалась ямочка. Альфа такие действия не одобрил и отстранил от себя блондина, одарив того ледяным взглядом. Однако омега сразу обратил своё внимание на незнакомую персону, проходясь по нему оценивающим взглядом. — Ты новая домохозяйка? Отнеси мои вещи в комнату Джуни. Ты ведь не против, малыш? — сказал Ли, чуть ли не вешаясь на шею альфы. — Во-первых, я задал вопрос: почему ты здесь? Во-вторых, он не домохозяйка, но кто он, тебе знать не обязательно, и в-третьих, тебе нельзя жить в моей комнате, —отцепляя от себя назойливую тушку, говорил Намджун с полыхающей злобой в глазах. Пока бывшие супруги разбирались, Сокджин заметил, как приунывшая Чериш ушла в свою комнату. И молодой воспитатель пошёл за ней. — Чериш, что грустишь? — в ответ было слышно лишь заглушенные из-за подушки всхлипывания. — Не плачь, детка, скажи из-за чего тебе плохо? Из-за того, что приехал твой папа? — Нет! — крича в подушку, уже злилась Чериш. — Папа нас бросил! Я это поняла сразу, а отец заменял двоих, пока не встретил тебя! И теперь ты мой папа. Но если приехал мой первый папа, означает ли это то, что отец снова его полюбит?! — вовсе отчаявшись, малышка крепко-крепко обняла Сокджина и уткнулась лицом ему в грудь. Старший не знал, что ответить. Ведь между ним и Намджуном ничего нет, а того блондина он не так уж и хорошо знал. Но разочаровывать Чериш не хочется. — Чериш, не грусти. Мы с Намджуном так сильно друг друга любим, что он ни за что не влюбится в Сунана снова, — нагло врёт невинная омега и мысленно радуется, когда девочка вновь смотрит в его глаза с улыбкой на губах. — Я люблю тебя, папа, и отца я тоже люблю. Люблю вас обоих очень-очень. — Чериш, Сокджин, — зашёл в комнату Намджун. — Сунан останется здесь на несколько дней, он так захотел, потому что следующий показ мод будет здесь, в Сеуле. Я выделил ему комнату, если он вам что-то не так скажет говорите мне, я успокою его бойкую сущность. Стоп, Чериш, ты плачешь? — отец сразу присел возле своего чада, что одной рукой тут же обняла его за шею, а второй притянула Сокджина ближе. — Пожалуйста, пообещайте, что мы всегда будем семьёй и никогда не расстанемся, будем вместе навсегда. Сокджин закусил губу, ибо больше не хотел врать, но Джун обнял дочь и поцеловал в щёчку. — Конечно, обещаем. На этих словах в сердце Джина больно кольнуло, ведь слова были такими чистыми и искренними, как слёза ребёнка. Омега не сдержался, и солёные капли скатились по щекам вниз. — И ты туда же? — с улыбкой Джун обнял и второго, всё крепче прижимая их к себе. — С какого момента вы стали такими сентиментальными? — обе омежки плачут ему в грудь, а он усмехается и ждёт, когда они успокоятся. —Порой всем нужно выплакаться, —говорит альфа спустя пару секунд тишины. Сокджин услышал этот низкий тембр, а затем поднял заплаканный взгляд на Намджуна, трижды кивнув его словам. — И правда, — усмехается он и прикрывает один глаз, когда Джун вытирает слезу с его тёплой щеки. — Правда. Продолжение следует…