***
— Мама! Поиграй со мной! — Мустафа в нетерпении дёргал Махидевран за руку. Девушка не замечала просьб сына и была погружена в свои мысли. Послушаться Ибрагима и оставить Айлин в покое или же избавиться от неё, пока стало не поздно? Оба варианта имели плюсы и минусы. Если следовать совету Паргалы и не предпринимать каких-либо действий по отношению к наложнице, то можно стать выше в глазах Сулеймана и валиде. Была и обратная сторона — нужно учесть то, что рабыня может забеременнеть. А это станет настоящей проблемой. Допустив подобный ход событий, Махидевран не сможет предпринять ничего, чтобы устранить соперницу, ведь ребёнок значительно повысит статус хатун. Если же избавиться от неё прямо сейчас, то проблем станет меньше, но валиде сразу же поймёт, чьих рук это дело. Только женщина не будет молчать, а сразу расскажет Сулейману, который вряд ли оставит это безнаказанным. Поток размышлений прервал шехзаде, который стал кричать. — Мустафа, извини, мама отвлеклась. Во что ты хочешь поиграть? — спросила девушка, поглаживая малыша по голове. Мальчик дал матери деревянную фигурку лошади. Махидевран, выкинув из головы на время назойливые мысли, быстро включилась в забавное действо, которое разыгрывал мальчик. — Мама, смотри, я тоже скоро буду кататься верхом как папа! — Конечно, милый, мы скоро поедем в охотничий домик с повелителем, и он обязательно покатает тебя на самой лучшей лошади. — Я буду мчаться быстро-быстро, никто не сможет меня догнать. — с серьёзным лицом заявил Мустафа. — Ты будешь самым прекрасным наездником, сыночек. — обняла крепко мальчика Махидевран и продолжила игру. В покои зашла Гюльшах. Увидев султаншу, изображающую звуки ржания коня и передвигающую фигурку, она жестом показала, что ей нужно сказать что-то важное. — Мустафа, иди поиграй с Сельмой, хорошо? А после мы будем кушать сладости. — попросила сына Гюльбахар, отдавая малыша служанке и приказывая той на время выйти из покоев. — Хорошо, мама. — сказал Мустафа и взял поданную хатун руку, идя за ней. — Госпожа, я только что такое узнала! — Говори быстрее, Гюльшах, что там у тебя? — Махидевран взволнованно поднялась с тахты. — В гареме распустился слух, будто наш повелитель пожелал выдать Айлин-хатун замуж и отослать со дворца. — Аллах, если это правда, то тогда это решение всех наших проблем, Гюльшах. — девушка засмеялась. — Я говорила вам, госпожа, что всё будет так, как пожелаете. Ни одной наложнице не под силу конкурировать с великой Махидевран султан. А, если кто и осмелится, то тут же будет уничтожен. — Ты принесла замечательную новость. В который раз, Гюльшах! Махидевран подошла к шкафу, достала сундук с драгоценностями и, перебрав украшения, выбрала серебряную брошь ввиде причудливого цветка с витиеватыми листьями, украшенного топазами. Затем подошла к Гюльшах и приколола к её платью. — Не стоило, госпожа. — с изумлением в голосе воскликнула служанка. — Гюльшах, я не принимаю возражений. Ты очень верна мне, поэтому я благодарю тебя за это. — сказала Гюльбахар взяв руки девушки в свои. — Ваш подарок просто удивителен, султанша. Искренне вас благодарю. — У меня к тебе есть ещё одна просьба. — Выполню всё, что в моих силах. — Найди мне преданного агу сегодня-завтра. Я завтра с Мустафой буду гулять в саду, приведи его туда. Это для тайного поручения, связанного с помощью Ибрагима. Скажи ему, что я дам много денег за преданную службу. Передай вот это в качестве подтверждения моих намерений. Махидевран вернулась к шкафу и достала оттуда мешочек с монетами. Подошла к служанке и передала ей в руки. Гюльшах сразу спрятала деньги за поясом платья. — Будет сделано, госпожа. Завтра, когда вы будете в саду, я приведу к вам агу. — Только как можно осторожнее выполняй это. Никто не должен узнать. — сказала строго Махидевран. Гюльшах поклонилась. — Ах, да. Прикажи раздать девушкам сегодня щербет и лукум от меня. Нынче праздник в моей жизни наступил. — Гюльбахар закончила и отправилась забрать Мустафу и приказать, чтобы принесли сладости.***
Хатидже не спеша шла с Гюльфем к своей валиде. Девушка была слегка в растерянности, вновь мечтая об Ибрагиме и надеясь на их скорую встречу. — Госпожа! Вы меня слышите? — вырвал из мыслей девушку обеспокоенный голос Гюльфем. — Извини, задумалась. — О ком думаете, султанша? — поинтересовалась Гюльфем. — О Махидевран. Кстати вот и она. — Хатидже готова была уже благодарить Гюльбахар за то, что та так удачно подвернулась им. — Только посмотри на неё, увидела нас и тут же задрала вверх голову. Девушка, увидев сестру Сулеймана, пошла ей навстречу. — Хатидже султан, Гюльфем-хатун. — будто патока приветствие разлилось в воздухе. — Махидевран, рада тебя видеть. Кажется, что вчера мы расстались на не самой удачной ноте. — Госпожа, я уже забыла про эти недомолвки, что произошли между нами. Мы были с вами на нервах. — Действительно. Я слегка вспылила. Надеюсь, что больше таких ситуаций не повториться. — Хатидже мысленно злилась на девушку, ведь та обставила всё по-своему. — Непременно, султанша. — Мы идём к валиде. — сказала молчавшая до этого Гюльфем, пытаясь разрядить возникшую обстановку. — Не желаете присоедениться, Махидевран султан? — Я бы с большой радостью, но пообещала Мустафе поиграть с ним. Сейчас иду за сыном. В следующий раз обязательно схожу с вами. — сказала Гюльбахар и, присев в поклоне перед Хатидже, покинула девушек. — Будто бы она хотела нанести визит валиде. — закатила глаза султанша. — Госпожа, между вами, я посмотрю, пробежала чёрная кошка? Что произошло? — Гюльфем, тебе прекрасно известно, кто такая Махидевран. Она умеет устроить скандал из ничего. Как только мой брат не видит очевидного? Лучше пойдём скорее к валиде. В покоях матери Хатидже почувствовала угнетающую атмосферу. Айше Хафса сидела, подперев рукой голову, и смотрела в окно. Было видно, что женщина о чём-то задумалась. — Валиде. — подбежав к матери и поцеловав её руку, спросила девушка. — Что с вами? — Хатидже, Гюльфем. Присаживайтесь. — Айше махнула рукой на места рядом с собой. — Мама, кто вас посмел обидеть? Я в который раз захожу в эти покои в последнее время и вижу грусть и переживания на вашем лице. — Сулейман, дочка. — Брат наговорил что-то вам? — Хатидже с сочувствием взглянула на мать. — Я его не узнаю в последнее время. Настрой моего сына меняется с каждым днём. — Вы о чем? — Он приказал мне выдать Айлин-хатун замуж. — Но ведь она его фаворитка, валиде, не так ли? — удивленно спросила Гюльфем. — Всё верно, — ответила Айше Хафса, — Даже более чем, я скажу вам. Девушка беременна. — Это же очень хорошо, мама! Династия пополнится наследником. — Только Сулейману это вовсе не нужно. На мои уговоры оставить девушку, он ответил, что после рождения ребёнка её не должно быть здесь. — Но, как же это? — в смятении сказала Хатидже. — Она — мать будущего наследника, почти что жена уже нашего повелителя. И он, несмотря на это, отдаёт приказ о её замужестве? Неслыханно! — Вот и я о том же, дочка. Или же это решение самого сына или Махидевран замешана здесь. — валиде немигающим взглядом уставилась на кольцо, украшавшее её палец. — Возможно, мне стоит с ним поговорить? Хотя недавние мои разговоры с братом ни к чему не привели. — Пока не вмешивайся в это, Хатидже. Иначе Сулейман подумает, что это я тебе сказала сделать это. — Валиде, — начала Гюльфем. — Я уверена, что повелитель просто сильно беспокоится о предстоящем походе. Он боится не оправдать надежд покойного султана Селима. — Было бы хорошо, дорогая, если так. Потому что то, что происходит с моим сыном сейчас, совершенно не поддается объяснению. Но пока Айлин в безопасности, а дальше я постараюсь что-то придумать. Есть ещё одно. — вздохнула женщина. — Махидевран сегодня была в покоях моего сына. — Как это возможно, валиде? Что произошло с братом? Ещё буквально вчера я видела их ссору. — Не знаю, Хатидже. Махидевран снова вернула к себе внимание Сулеймана. И это после того, как он был увлечён Айлин! Я уже скоро начну думать, что Гюльбахар знается с шаманом. — Не преувеличивайте, мама. — рассмеялась Хатидже. — Махидевран опасная девушка, но не настолько. Тем более, её план по избавлению соперницы сорвался. Она сама знает о том, что Айлин носит ребёнка? — Не думаю, Дайе приказала лекарю держать это в секрете. Кроме неё, Сулеймана и меня об этом ещё никто не знает. — Нам стоит устроить праздник на честь будущего шехзаде или султанши. Хатун будет рада тому, когда узнает, что мы счастливы, узнав новость о её беременности. К тому же, это хороший способ рассказать об этом факте Махидевран. Хочу посмотреть на её реакцию. — сказала Хатидже с воодушевлением в глазах. — Доченька, это ты хорошо придумала. Сегодня же отдам распоряжение Дайе, чтобы на завтрашний вечер сделали все приготовления. — Наконец-то вижу долгожданную улыбку на вашем лице, валиде. Женщина ликовала в душе. Праздник по поводу беременности наложницы приведет в бешенство Махидевран. Наверняка ей уже доложили о том, что Сулейман намерен выдать Айлин замуж. Но вот такого поворота она точно не ожидает. Хатидже подала великолепную идею. — Доченька, я хотела бы ещё обсудить твою личную жизнь. — осторожно начала Айше Хафса. — Валиде, вы же знаете, что я не желаю обсуждать это. — Хатидже, но мне больно видеть, как молодая и красивая девушка убивается своим одиночеством. Возможно, стоит подумать о замужестве? Гюльфем, ты согласна со мной? — Что думает по этому поводу госпожа. Она сама знает, что лучше для неё, валиде. Хатидже с негодованием уставилась на мать. Они же не раз обсуждали вопрос о замужестве после смерти Искандера-паши, и ничего хорошего это не принесло. Девушка не желала выходить вновь за нелюбимого. Лучше уж быть одинокой, чем с тем, кого на дух не переносишь. — Матушка, вы же говорили, что позволите мне во второй раз выйти замуж по любви. — У тебя есть кто на примете? Говори, не стесняйся, Хатидже. Я желаю тебе только счастья. — сказала женщина, погладив дочь по плечу. Девушка подумала, что признаться в чувствах к Ибрагиму — это далеко не самая лучшая идея. — Моё сердце пока свободно, валиде. Но, вполне возможно, что скоро я сообщу вам наиболее подходящего кандидата на мою руку. — Поскорее бы, доченька. Я так мечтаю уже о том, как смогу взять на руки твоих малышей. Хатидже представила их с Ибрагимом детей и кивнула своей валиде, тщательно скрывая улыбку.***
— Александра, мы можем приступать к занятиям. — Нигяр-калфа взяла пару книг, отрез бумаги и положила на столик перед девушкой. — Хюррем. — Что прости? — Ибрагим дал мне новое имя. Теперь я Хюррем. — сказала девушка и взяла в руки перо. — Хорошо, — только и сказала Нигяр. — Ты знакома с ведомостями о древнегреческих философах? Возможно, даже читала их некоторые труды? — Я от рождения крестьянка. Не думаю, что в поле нужны эти знания. — раздраженно ответила Хюррем. — Я слышала о них совсем немного, но этого точно недостаточно для того, чтобы утверждать, что я знакома с ними. — Тебя же учили перед тем, как продать на рынке? — Нигяр, меня учили простому пониманию турецкого и ещё ряду незамысловатых вещей, — несколько отстраненно сказала девушка и тут же перевела тему: — Мои знания заканчиваются на Библии, родных мне языках, а также некоторых исторических сведениях о Королевстве Ягеллонов. Александре не было стыдно признаться в том, что она почти ничего не знает. Иначе зачем бы она просила Ибрагима об учителях? — Это ничего, Хюррем. Я обещаю, что передам тебе все знания, которыми я обладаю. Девушке понравилось слушать калфу. Особенно интересно было про Аристотеля и его трактаты. Многое, написанное в них, можно перевести на современность. Конечно, Хюррем не была осведомлена в политических процессах, но она подумала, что это может быть полезно. Хотя бы для того, чтобы обсудить это с Ибрагимом. Он явно будет приятно удивлён подобной возможностью. — Если хочешь, то можно начать изучать греческий, если ты действительно заинтересована в этом плане. Ты сможешь читать в оригинале труды. Перевод часто не передаёт весь смысл или же искажает его. — Я подумаю над этим, Нигяр. Мне стоило бы сперва изучить в совершенстве турецкий, а после браться за освоение нового языка. — Одно другому не мешает. Если будешь усердно работать, то с легкостью сможешь осваивать новые. Чтобы легко тебе это давалось, нужно читать книги в оригинале и иметь живое общение. Тебе же известно, что Ибрагим — грек по происхождению? — Правда? — изумленно спросила девушка. — Да, поэтому греческую культуру он ценит очень высоко. Взять бы хоть те статуи, что стоят в саду. — А что они? — Именно так представляются в воображении людей греческие божества. Подобные мифы и скульптуры, связанные с ними — одна из самых значимых частей древнегреческой цивилизации. — Он случайно не христианин? — Конечно нет, ещё в юном возрасте он принял ислам. Это одна из причин его становления в Османской империи. Принятие новой веры — необходимый ключ к успеху. Ты не задумывалась о подобной возможности? — Пока нет. Разве это так необходимо? — Не могу ответить тебе точно на этот вопрос, ведь не знаю, как Ибрагим относится к этому. Постарайся ненавязчиво спросить его. Хюррем была удивлена тем, что мужчина, как и она, стал заложником обстоятельств. Вряд ли он расскажет ей всю историю, ведь явно желает её скрыть. Но то, что Нигяр подкинула идею про греческую культуру, которой так увлечен Ибрагим, было прекрасно. Она обязательно должна учить греческий и уже знает, кто станет лучшим в этом помощником. — Нигяр, а ты родом откуда? — Из Добруджи, что на Дунае. — О, так мы жили почти рядом. Ты славянка? — Да, была православной христианкой. Но ещё маленьким ребёнком попала в Османскую империю. Сперва была служанкой, затем стала калфой в Топкапы. — сказала девушка. — Топкапы? Это что? — Дворец, в котором живёт наш повелитель со своей семьёй и гаремом. Хюррем о чем-то задумалась. — А кто входит в семью султана? — В Топкапы сейчас находится Хатидже султан — сестра падишаха, валиде — мать повелителя и соответственно — управительница гаремом и его жена — Махидевран с сыном Мустафой. У султана также есть ещё сестры — Бейхан, Шах и Фатьма, но они со своими мужьями живут в других провинциях Османской империи. — А Ибрагим? — начала Хюррем. — Что он? Хранитель покоев нашего повелителя и его доверенное лицо. Когда увидела тебя впервые, то удивилась. Но, заметив то, как Ибрагим на тебя смотрит, сомнения отпали сразу же. — И как же? — Так, словно ты дорога ему. — Нигяр, — вздохнула девушка, — Ты же знаешь, что я не более, чем рабыня для него. — Почему упускаешь возможность того, что Ибрагим может на тебе жениться? Он свободный человек. — Я не думаю. Он точно не видит подобную перспективу. — Ну, время покажет. Возможно, ты ошибаешься. Хюррем только тяжело вздохнула. В глубине души девушка очень хотела, чтобы слова Нигяр оказались правдой.***
Айлин сидела в своей комнате. Она до конца не верила в то, что ждёт ребёнка. Это казалось таким невозможным! Но именно беременность спасла её от решения повелителя. Если честно, то она надеялась на то, что подарит наследника Сулейману. Без этого ей явно не стоит даже пытаться сражаться с Махидевран. Но вот ребёнок даст ей ту самую необходимую силу для укрепления своего положения в гареме. Айлин в последнее время часто размышляла о том, стоит ли бороться за любовь (которой, как оказалось, вовсе нет) султана? Махидевран была права в том, что всё это призрачно. Вчера она владела сердцем повелителя, завтра придёт другая, и он может переключиться. Чувства возгорают и угасают, а положение и статус остаются практически неизменны. Взять, к примеру, валиде султан. Айлин рассказывали, что покойный султан Селим не испытывал великих чувств к женщине, всё своё время проводя с наложницами или совершая многочисленные военные походы. Даже на склоне лет мужчины его фавориток было не пересчитать! Все они дружно отправились с лёгкой руки Айше Хафсы в старый дворец. Женщина даже не стала заботиться о том, чтобы самым молодым выбрать мужа, видимо питая тихую ненависть к рабыням, которых одаривал своим вниманием Селим. Айше Хафса подарила султану четырёх дочерей и сына — единственного наследника престола. Но она и не была рабыней, что явно влияло на её мировоззрение и отношение к мужу. Их брак был политическим ходом, ведь Крымское ханство смогло укрепить свои позиции. Женщина считала, что любовь сделает её слабой. Она воспитывала дочерей, браками которых с пашами, Селим упрочнял своё положение, и шехзаде Сулеймана, которого ещё с маленького возраста Айше готовила к трону. Между ней и султаном не было любви, но было уважение. Селим ценил это качество в своей супруге больше всего. Она ни разу не высказала ему своё недовольство многочисленными фаворитками, никогда не мешала девушкам ходить в покои своего мужа. Султан видел, что шехзаде Сулейман несомненно займёт его место, ведь других наследников мужчина не имел. Остальные умерли, будучи детьми. На старости лет он обезумел по этому поводу и даже один раз подослал отравленный подарок сыну. Благо Айше и Ибрагим сумели предотвратить беду. И как результат нелёгкой жизни при грозном муже для женщины — она стала валиде султан, а её сын занял престол. Айлин восхищалась матерью Сулеймана. Она — образец мудрости, женской хитрости и очарования. Именно такая достойна управлять гаремом. — Пойдём скорее к нам, — в комнату вбежала наложница. — Там раздают сладости и щербет. Все веселятся. — Не хочу. — Полно тебе, Айлин. Забудь о том, что произошло. Жизнь ведь не заканчивается. Не думай о том, что наговорила тебе госпожа. Я всегда буду за тебя, так и знай. — Спасибо, Ирем. Ты единственная, кто меня поддерживает здесь. — обняла девушку Айлин. — Идём со мной, хватит тебе грустить! — радостно прощебетала Ирем и потянула девушку за руку. Увидев фаворитку, другие наложницы стали прятать улыбку, скрывая её рукой. Разговор резко прекратился, все только и уставились на Айлин. — По какому поводу веселье? — спросила девушка. — Что же ты опаздываешь на праздник, посвящённый своей же собственной свадьбе? — засмеялась Разие. Айлин тяжело сглотнула, и её взгляд упал на ухмыляющуюся служанку Махидевран. Теперь всё стало на свои места. Очевидно, что это она приказала раздать в гареме угощения. Как это Гюльбахар сама ещё не пришла посмотреть на унижение Айлин! Все уже знают, что султан намерен выдать её замуж. Но, а как же новость о беременности? Или она никак не повлияла на решение повелителя? В ташлык зашла Дайе-хатун. Хазнедар, увидев всеобщее веселье, догадалась сразу же о том, что здесь происходит. — Девушки! — повысила голос женщина. — Готовьтесь, завтра валиде устраивает в гареме праздник. — Айлин, — пропела Разие. — Смотри, как наши султанши радуются тому, что скоро избавятся от твоей персоны! Видимо, ты всем так надоела, что тебя мечтают поскорее выгнать. — Хатун, умолкни! Айлин остаётся фавориткой нашего повелителя. — Это ненадолго. — зло выдохнула наложница. — Не тебе об этом говорить. — обратилась к Разие хазнедар. — Так что я вас предупредила. Гюльшах, передай это Махидевран султан и скажи, что валиде желает видеть и её на празднике. — Хорошо, Дайе-хатун. — кивнула служанка. Айлин была в растерянности. Неужели все так стремятся от неё избавиться?***
В саду Гюльбахар бегала за сыном. Мальчик визжал от радости и что есть духу мчался от догоняющей его девушки. Сулейман наблюдал за этой картиной. Его сердце пело от счастья за свою семью. Вскоре он услышал оклик Ибрагима и прошёл в покои. — Мустафа, твоя мама устала, иди-ка побегай с Сельмой. — сказала Махидевран, как увидела, что ей даёт сигнал рукой Гюльшах. Малыш побежал со служанкой дальше играть, а Махидевран поспешила к месту, где предположительно находилась Гюльшах с агой. Девушка подошла, и оба склонили перед ней голову. — Госпожа, я привела агу. — Как твоё имя? — Божкурт, султанша. — ответил мужчина. — Гюльшах сообщила уже, зачем я приказала ей найти тебя? — кутаясь в меховую накидку, спросила девушка. — Да, госпожа. Я готов преданно служить вам. — Хорошо. Знай, что, если твоя служба будет безукоризненной, ты сможешь получить многое. — Ради вас готов пойти на всё, Махидевран султан. — Чудно. Твоё первое задание будет сходить сегодня после обеда в Мраморный павильон вместе с Гюльшах и получить сундук, который тебе передаст хранитель покоев Ибрагим. Ты отнесёшь его в мои покои, стараясь при этом меньше попадаться кому на глаза. — Будет выполнено, госпожа. — А теперь иди, никто не должен лиший раз видеть нас, иначе возникнут вопросы. Мужчина поклонился и скрылся за кустами. — Султанша, вы пойдёте вечером на праздник? — поинтересовалась служанка. — Придётся, Гюльшах. Хотя и не желаю видеть ни валиде, ни Хатидже султан. Всю ночь пыталась понять, в честь чего состоится веселье. — Разве не из-за того, что Айлин-хатун отдают замуж? — Нет, станут ли для простой рабыни устраивать подобное. Очевидно, что султанши просто хотят в очередной раз меня позлить. — Госпожа не думайте об этом, не тогда, когда у вас всё налаживается. Разговор прервал Мустафа, подбежавщий к Махидевран. Малыш стал дёргать за платье и протянул букет роз. — Мама, мама! Это тебе. — Сельма, — закричала девушка, принимая цветы. — Ты хоть понимаешь, что мой сын мог пораниться о шипы? — Я срезала их, султанша. — Да, Сельма удалила их. Правда, они красивые? — допрашивал шехзаде. — Они великолепны, Мустафа. Спасибо тебе огромное. — поцеловала в щёку малыша Махидевран. — Я сам придумал тебе их подарить! Когда увидел эти розы, то понял, как они похожи на тебя, мамочка. Служанки только умилённо вздохнули от такого проявления теплых чувств шехзаде к госпоже. — Мой славный львёнок. — взяла на руки мальчика Гюльбахар. — О Аллах, ты весь замёрз. Быстрее во дворец.***
Уже вечером в своих покоях Махидевран наряжалась к предстоящему празднику. Она надела своё роскошное алое платье, пошитое из тяжёлой ткани, расшитое на груди бархатом, и закрепила на волосах рубиновую корону. Затем отрезала одну розу, подаренную сыном, и закрепила брошью на плече. Сегодня она будет краше всех султанш. Валиде уже сидела на диване, переговариваясь о чём-то с дочерью. Гюльфем расположилась на подушке ниже. Остальные наложницы танцевали, играли на музыкальных инструментах или просто весело смеялись. Когда Гюльбахар вошла в зал, девушки притихли. Валиде с неодобрением взглянула на невестку. — Почему все остановились, продолжайте. Махидевран, присаживайся с нами. — сказала женщина. «С нами» означало занять вторую подушку как и Гюльфем. Девушка мысленно вздохнула и величественно села вместе с Гюльшах. — Красивый цветок, Махидевран. — заметила Хатидже. — Спасибо, султанша, это Мустафа мне подарил. — с гордостью ответила девушка. — Он у нас такой замечательный шехзаде! На этих словах валиде приказала Дайе привести Айлин-хатун. — Что ей здесь нужно? — почти неслышно сказала Гюльбахар Гюльшах. Та лишь пожала плечами. Вскоре наложницу привели. На ней было небесно-голубого цвета платье с воздушными, почти невесомыми рукавами и полное отсутствие украшений. Весь её вид показался Махидевран тошнотворным. Эдакая невинная девица. Ангел по сравнению с ней, одетой в великолепный наряд, Гюльбахар. Девушка продолжила ложкой перебирать свой плов. Смотреть на раболепие хатун перед султаншами вовсе не хотелось. — Айлин, садись с нами дорогая. Махидевран с удивлением смотрела на жест Айше Хафсы, которым она указала сесть рядом с собой фаворитке. Что здесь вообще происходит? Она молча переглянулась с не менее озадаченной Гюльшах. — Скоро ты станешь членом нашей семьи. — слова валиде набатом отдались в голове Махидевран. — Только подари моему сыну наследника. — Что? — Гюльбахар закашлялась, поперхнувшись напитком. — Госпожа! — Гюльшах бросилась на помощь. Девушка откашлялась и приказала служанке сесть на место. Все вокруг прекратили веселье, наблюдая за тем, что будет дальше. — Разве ты не знала, Махидевран? — наигранно мило удивилась Хатидже. — Айлин-хатун носит ребёнка моего брата. — Этого не может быть! Вы подстроили всё специально, чтобы разозлить меня. Наложница испуганно застыла на месте, боясь даже пошевельнуться. Глаза Гюльбахар метали в неё молнии. Девушка подумала, что она сейчас бросится и изобьет её до смерти прямо перед султаншами. — Махидевран, успокойся. Просто смирись с этим. Сулейман также отменил своё решение о скором замужестве Айлин. — стараясь ударить больнее словами, произнесла валиде. Гюльбахар вскочила и отвесила поклон султаншам. — С вашего разрешения я пойду в свои покои. — Нет, Махидевран. Я не позволяю тебе покидать нас. Останься до конца праздника. Такое счастье ты просто обязана разделить с нами. Гюльбахар села на место, отвернувшись от женщины. На глаза набежали предательские слёзы, которые девушка тут же смахнула рукой. Гюльшах с сочувствием посмотрела на свою госпожу.