***
Хюррем сидела за столом и переодически стучала ложкой по тарелке. Аппетита вовсе не было. Спуститься к столу её заставила Нигяр. Сперва девушка уклонялась и говорила, что не желает обедать, но потом всё же поддалась на уговоры. Она же не может вечно сидеть в своей комнате? Ибрагим, как всегда, уехал в Топкапы, но обещал вскоре вернуться. Вчерашний вечер принёс ещё больше непонимания. Они признались друг другу, но в чём? В любви до гроба? Ей так не показалось. Мужчина был задумчив и немногословен. Но он всегда такой! Их разговоры сводились всегда к одному — к последующей страсти. Да, вчера они затронули вновь тему искусства. Оказалось, что Ибрагим и в этом знается хорошо. Хюррем же… Да, девушка прилежно училась все эти месяцы. Бывало ощущение, что знания могут перемешаться в голове. История, география, поэзия, философия и многое другое. До этого момента она не считала себя глупой, но после того, как начала узнавать всё новое, вера в её разум пошатнулась. В мире столько интересных вещей, о которых она не знала и даже не догадывалась. — Ты снова витаешь в облаках? В который уже раз за это время? — Что? Я не… Просто задумалась, только и всего. — Да, как всегда. О чём? Что тебя тревожит? Ты никак не можешь успокоиться? Ибрагим приехал, признался тебе в чувствах. А она хандрить так и не перестаёт, — Нигяр отставила от себя уже пустую тарелку. — Прекрати ты уже, не могу больше это слушать, раздражает. — Ты о чём? — Стучишь и стучишь ложкой! Голова болит. — Ой, извини, пожалуйста. — Хюррем положила прибор на место. — Наконец-то. Спасибо. Что с тобой происходит? Почему вновь такая грустная? Неужели ты не можешь порадоваться простым вещам? Что случилось опять? — Ибрагим. — Аллах, да что снова не так? Был в походе — ходила задумчивая, прибыл домой — никаких изменений. Он признался тебе в любви! Хюррем, я совсем не понимаю тебя. Живешь в его дворце, ходишь в красивых нарядах, не знаешь горя и тяжёлого труда. — Ты говорила про то, что он может сделать меня своей женой. — Забудь об этом! Да, я сказала тебе о возможности никяха, но это не значит, что паша захочет этого. Что вообще ты предлагаешь сделать в этой ситуации? — Но почему, Нигяр? Он же признался в чувствах. Что ему теперь мешает? — Тебе не приходила в голову мысль, что Ибрагим не рассматривает создание семьи? Да и ещё раз повторюсь, ты христианка! О каком никяхе может идти речь? Мой совет — не забивай голову глупостями. Плыви по течению. — А если я не желаю сидеть, сложа руки? Бездействие ни к чему хорошему не приведёт. К тому же, кажется, я знаю, почему он не решается на это. Калфа с сомнением взглянула на девушку и подняла бровь в ожидании ответа. — Хатидже султан. — Хюррем оглянулась, чтобы убедиться, что их разговор никто не услышит. — Сестра нашего повелителя? Откуда тебе известно? Какие-то выдумки, не верю даже. Они не могут быть вместе. — Я прочитала дневник Ибрагима. Он написал, что Хатидже призналась ему в любви. — Хм, что же, — отпила щербета Нигяр. — Тогда, возможно, это и есть ответ на все твои вопросы. Но всё равно как-то странно. — Ты имеешь ввиду, что Ибрагим может начать отношения с ней? — Нет, Хюррем. Хатидже — представительница семьи Османов, госпожа. Они не могут начать просто так отношения. У них только один вариант быть вместе — брак. Теперь, когда Ибрагим стал великим визирем, это вполне возможно. Но в этом случае ты не сможешь быть рядом с пашой, разумеется. — Он мне вчера сказал, что с ней быть не желает. — Аллах, ты что у него это спросила?! — Нигяр в ужасе уставилась на девушку. — Да, а что? Мне нужно было об этом узнать. Ты же знаешь, что я не потерплю соперниц. — Ты не можешь избавиться от Мелек-хатун, а это султанша! Думай, что говоришь. И вообще я советую тебе держать рот на замке. За эти вещи ты можешь поплатиться. — Мелек скоро отправится восвояси из этого дворца, даже не сомневайся в этом. — Хюррем, ты ходишь по скользкой дорожке. Один неправильный шаг может разрушить твою жизнь. — Я знаю, Нигяр. Я буду предельно осторожна. Но мне нужно обязательно это сделать ради своего же будущего! — Не понимаю тебя, но расспрашивать не собираюсь. Это абсолютно твои дела. Если что-то пойдёт не так, то пожалеешь. С другой стороны — ты должна бороться за своё счастье. Пожелаю только одного — удачи. — Спасибо за понимание. Ты единственная, кому я могу довериться. Очень ценю нашу дружбу. Нигяр улыбнулась. Она так же была рада найти такую подругу как Хюррем. Девушка была легка в общении, весела и всегда относилась с уважением к калфе. Нигяр прекрасно понимала все переживания и стремления наложницы, но всё же нужно быть осторожным. Особенно, если история с Хатидже султан на самом деле правдивая. Ибрагим может выбрать госпожу, но это убьёт Хюррем. Нигяр надеялась, что такого не произойдёт. Калфа посмотрела в окно и увидела, как паша направляется ко входу во дворец. Сразу же за ним шли слуги и несли пару сундуков. Сидящая рядом девушка тоже заметила мужчину и сменила грусть на лице на лучезарную улыбку. — Несите всё в мои покои. — Ибрагим-паша, приветствую вас. — Нигяр поклонилась и после ответного кивка решила удалиться. Грек подошёл к Хюррем и крепко обнял её. Девушка, угодив в объятия, послала победную усмешку невесть откуда взявшейся Мелек, которая сжала в злобе кулаки от увиденного. — Хатун, что ты стоишь? Выйди немедленно. — мужчина через плечо глянул на служанку. Хюррем с особым наслаждением смотрела, как девушка открыла рот, намереваясь что-то сказать, но наткнувшись на колкий взгляд Ибрагима, тут же его закрыла и поспешила выполнить приказ. В скором времени нужно от неё избавиться. — Ты сегодня так рано вернулся. Не ждала тебя в это время. — Закончил дела пораньше. В тех сундуках твои новые наряды, я приказал пошить их. Надеюсь, что все придутся в пору. — Спасибо, у тебя замечательный вкус. Никогда не устану этого повторять. — Ты достойна всего самого лучшего, Хюррем. Они подошли к дивану и сели совсем близко друг к другу. Мужчина взял руку девушки и поцеловал. Тишина, повисшая между ними, была умиротворяющей. Грек просто любовался каждой черточкой прекрасного лица: линией пухлых губ, глубокими, словно омуты, изумрудными глазами, выбившейся из прически огненной прядкой и шелковистой молочно-белой кожей. Хюррем о чём-то задумалась и смешно сморщила свой носик, а потом поймала в свой плен взгляд мужчины. — Ибрагим, я долго думала и наконец решила. Я хочу стать с тобой одним целым, постичь вершины райского блаженства для своей души и видеть тебя своим пророком, который будет освещать мой темный путь. Я хочу стать мусульманкой. — слова давались неимоверно тяжело. — Хюррем, тебе необязательно менять религию. Я очень ценю твой порыв, но, возможно, ты подумаешь ещё? Это серьёзно, ведь дороги назад не будет. — Нет, я готова. Уверена полностью в этом. Ты мне безумно дорог, и я думаю, что моё решение нас сильнее сблизит. Поверь, я много размышляла, и всё внутри будто разрывается от того, как представлю, что смогу забыть о том, во что верила всю жизнь, но ради нас готова пойти на это. — Чувствую себя полным глупцом из-за того, что подтолкнул тебя к этому. Религия — это последняя связь с твоей прошлой жизнью. Лишить её не поднимается рука. — Связь? Она была потеряна тогда, когда на моих глазах убивали родителей! Тогда, когда меня избивали до потери сознания на корабле по дороге сюда! Когда мне сказали, что единственное предназначение моей жизни — это ублажать своего хозяина! Когда ты выкупил меня, не отдав в руки того мерзавца! — девушка сорвалась на крик, но уже спокойно и тихо добавила: — Последняя связь была потеряна, когда я поняла, что люблю тебя. Хюррем была не в силах больше смотреть на мужчину и опустила голову. Совсем не так ей представлялась реакция Ибрагима на то, что она хочет верить в его Бога. Паргалы увидел, как по щекам Хюррем заструились слёзы. Он даже не ожидал, что она так тяжело воспримет его слова. Ибрагим ведь думал, что так будет лучше. Неообдуманный шаг в будущем может оказаться трагедией. Но она так искренне говорила о своём желании, что не поверить он просто не мог, а может даже не хотел. Её короткая гневная тирада отдалась болью внутри. Мужчина знал на собственном опыте, что значит быть похищенным и проданным в рабство. Быть оторванным от родного дома и близких, переживать унижение. Как ему хотелось стереть все негативные воспоминания из своей памяти и Хюррем. Но он знал, что эти шрамы останутся с ними на всю жизнь. Оставалось только залечить кровоточащие раны. — Хюррем, послушай меня. — мужчина крепко сжал в объятих всхлипывающую девушку. — Я никому больше не дам тебя в обиду. Поставь точку на своём прошлом. Если ты этого хочешь и для тебя действительно важно принять ислам, то я согласен выполнить твоё желание. — Таким образом я хочу очиститься, Ибрагим. Начать новую жизнь, оставив всё плохое позади. Для меня это станет перерождением. — Сегодня вечером мы сделаем это. — грек поцеловал Хюррем в макушку. — Но я хочу немного порадовать тебя сейчас. Надеюсь, что тебе понравится. Ибрагим вынул из кармана мешочек, в котором оказался изумительный перстень. Огранённый изумруд в серебряной оковке. Мужчина одел кольцо на палец девушки. Хюррем была поражена такой красотой. — Я приказал изготовить его по моему эскизу. Твои глаза сияют мне всегда изумрудами. Я твой вечный раб, который воспылал безудержной любовью к своей несравненной госпоже. Девушка молча поцеловала мужчину. В этот момент это было наилучшее проявление её чувств к Ибрагиму. Сомнения исчезли, а слёзы высохли. Их души запели в унисон.***
Махидевран прогуливалась в саду. Присев на холодный камень фонтана, она прикоснулась рукой к водной глади. Солнечные блики отбивались радугой в брызгах. Несмотря на тёплый день, вода оказалась холодной. В кустах что-то зашевелилось, и девушка тот час отправилась в ту сторону. Придерживая платье от острых шипов роз, Гюльбахар всё же смогла перебраться в тихое место. — Госпожа! — Гюльшах кинулась на помощь Махидевран, которая всё же зацепилась юбкой за куст. — Уже всё хорошо. Ты, я вижу, выполнила то, что было велено. — Султанша, я прибыл по вашему приказу. У вас есть поручение для меня? — Да, Божкурт-ага. Даже не поручение, а особо важное и опасное задание. Не знаю, под силу ли оно тебе. Потому что это большой риск. Но если справишься и сделаешь всё так, как нужно мне, то я возьму тебя к себе в личное услужение. — Я готов на всё, госпожа. Уверяю вас. Что вы не прикажете, выполню всё. — Моё поручение сложное и требует большого количества времени. — Что от меня требуется, султанша? — Ты должен помочь мне устранить Айлин-хатун. Это фаворитка, которая беременна от повелителя. — Я, — шумно сглотнул мужчина. — Должен убить её? — Что, уже испугался, ага? — с усмешкой спросила девушка. — Нет. Избавляться таким образом от неё мы не будем. Всё сделаешь постепенно. — Слушаю вас. В чём состоит задание для меня? — Ты убьёшь Разие-хатун, предварительно заманив её в покои Айлин, которые валиде выделила ей, как будущей матери наследника. Служанка и сама хатун должны отсутствовать в это время. Но ты «случайно» окажешься рядом и поможешь им избавиться от тела. Подозрения падут на неё, но доказательством будет лишь то, что рабыни враждовали между собой, и Айлин при всех грозилась уничтожить Разие. Конечно, эта история дойдет до самой валиде, но, я уверена, что она не станет наказывать девушку и просто исчерпает этот инцидент. Но ты должен втереться в доверие к хатун, всячески доказывая ей свою преданность. Все должны убедится в том, что ты готов ради неё на всё. — Но как это сделать незаметно? Сюмбюль-ага вечно за всеми следит вместе с Дайе-хатун. — За это не переживай, их я беру на себя. Остальных можно легко подкупить, я дам деньги. Но это ещё не всё. — Что ещё, госпожа? — В определённый момент, когда я тебе скажу, ты должен рассказать всем о том, что хатун отдала распоряжение отравить нашу с шехзаде еду. Я передам с помощью Гюльшах тебе яд, который должен оказаться в наших блюдах. Станешь всем говорить, что случайно узнал о намерениях Айлин и демонстративно ворвёшься в мои покои сразу же после того, как нам принесут отравленную трапезу. Естественно, я буду об этом знать и к еде не притронусь. Но обязательно позовут лекаря, который подтвердит наличие яда в пище. Это будет уже после того, как рабыня родит. Яд подкинешь в покои Айлин, и при обыске его найдут. Надеюсь, ты понял замысел. — Да, султанша, не сомневайтесь. Я сделаю это ради вас. Но зачем убивать Разие-хатун, ведь можно подстроить всё и без этого? — Её убийство опустит Айлин в глазах валиде. Она узнает, что хатун способна на такое. А ссору Разие и Айлин прекрасно видели все наложницы в гареме. — Я понял, госпожа. — В таком случае ступай, Божкурт-ага и готовся к выполнению приказа. Мужчина поклонился и оставил Махидевран с Гюльшах наедине. — Госпожа, вы гениально всё продумали. Этот план по устранению соперницы несомненно хорош. — Скажу тебе по правде, Гюльшах, что он нацелен не только против хатун. Валиде утаит убийство Разие. Но, когда подставное отравление будет раскрыто, и Айлин не сможет защитить даже сама султанша, обо всём узнает повелитель. И то, что валиде скрыла смерть наложницы, не останется незамеченным. Это опустит женщину в глазах её сына. — Аллах, Махидевран султан! Как далеко вы смотрите. Но вдруг эта змея родит девочку? Тогда она вам точно не конкурентка. — Я не могу рисковать, Гюльшах. Девочка или мальчик, нельзя допустить, чтобы хатун осталась во дворце. К тому же, я преследую цель побольше, чем простое устранение рабыни. Теперь идём, Мустафа меня уже заждался.***
Хатидже уверенно шла в покои брата. Ей нужно было с ним серьёзно поговорить. Она решилась на то, чтобы сообщить повелителю о своих чувствах к Ибрагиму и попросить разрешения на их свадьбу. Девушка была уверена в успехе. Сулейман неоднократно спрашивал её о том, кого она хочет видеть в своих мужьях. И после смерти Искандера-паши заявил, что его сестра выйдет замуж только по любви. Серхан-ага пока не прибыл с новостями, но что он сможет ей рассказать? Паргалы разделяет её чувства, но только беспокоится за саму Хатидже и не признаётся в этом. Девушка подошла к покоям, собираясь с мыслями. — Доложите повелителю, что я пришла. — Хорошо, султанша. Подождите. — сказал стражник. — Падишах разрешил вам войти, проходите. Девушка вошла в покои и застала брата за письменным столом. Он разбирал какие-то бумаги, но, увидев её, поднялся с места и подошел к ней. — Сестра, я рад тебя видеть. — Сулейман поцеловал Хатидже в лоб. — Повелитель, я пришла серьёзно поговорить с вами. — Что случилось, Хатидже? Всё в порядке? Когда слышу такое в последнее время, то начинаю беспокоится. — Нет, всё хорошо, не волнуйтесь. Я в полном здравии, валиде также. — Что же, тогда внимательно слушаю. — Помните, вы как-то говорили мне, что выдадите меня замуж за человека, которого я люблю? — Конечно, ты была так печальна в браке с покойным Искандером-пашой. Мне было жаль тебя. Отец не слушал доводов о том, что это убивает мою любимую сестру. После смерти паши я дал себе обещание, что в следующий раз ты будешь счастлива. — Да, так вот я именно по этому к вам пришла. — Неужели кто-то украл твоё сердце? Аллах, Хатидже, говори немедленно его имя, и я сейчас же прикажу готовится к свадебным празднествам! — Вы сможете не так понять… — замялась девушка. — Глупости! Кто бы это ни был, желаю узнать его. Моя сестра влюбилась, разве могут быть какие-то преграды для брака? Говори сейчас же. — Ибрагим-паша, повелитель. Сулеймана будто окатили ледяной водой. Аллах, Хатидже, что же ты делаешь? Второй раз тебя постигнет разочарование. — Паргалы? — неуверенно спросил мужчина. — Брат, я люблю его больше жизни уже многие годы. Ещё в Манисе начала питать к нему тёплые чувства, будучи замужем за Искандером. Но после смерти мужа я не была уверена в том, что вы и матушка одобрите новый брак, ведь Ибрагим — хранитель покоев. — Хатидже, но с чего ты взяла, что он любит тебя? Я не могу заставить его быть с тобой. Вернее, это мне под силу, но ты же знаешь, что Паргалы мне, словно брат. — Я призналась ему в любви, но он сказал, что из-за его положения мы не сможем быть вместе. Но теперь Ибрагим стал великим визирем, что значительно меняет ситуацию. Да и валиде, я думаю, не будет против. — Разве это единственная причина, о которой он сказал? — Да. Я решила сама поговорить с вами. Так лучше, как мне кажется. — Хатидже, — султан замолчал, с грустью глядя на сестру. — Дело в том, что Ибрагим не одинок. Сердце девушки ухнуло вниз и пропустило пару ударов. — Что? С чего вы взяли, повелитель? — Он сообщил, что связан отношениями. Прости, но должен об этом был тебе сказать. — Сулейман крепко обнял неподвижную девушку. Хатидже отстранилась от брата и побрела к выходу. Пелена слёз начала затуманивать её взгляд. — Хатидже! — крикнул мужчина. Но девушка будто не услышала. Она остановилась посреди коридора и глубоко вздохнула. Руками вытерла слёзы и задумалась. Её мечты были разрушены. Уничтожены. Её Ибрагим был несвободен. Но почему тогда он промолчал при разговоре с ней? Разве не мог сказать, что его сердце уже занято и надеяться просто не на что? Хатидже вспыхнула от злости. Как же только она опозорилась перед братом! Видеть жалость в его глазах было ужасно. Конечно, девушка не собиралась лично спрашивать у Ибрагима правда ли это. Но она должна услышать Серхана-агу, чтобы самой убедиться во всём.