***
Хюррем сидела на подушке и поплотнее куталась в платок с золотой вышивкой. Несмотря на разожженый камин, в комнате было прохладно. Девушка молча раскачивалась из стороны в сторону, пока Ибрагим отлучился, чтобы принести Коран. Мужчина пришел и сел по-турецки напротив Хюррем. Книга оказалась в кожаном переплёте и украшенной драгоценными камнями. — Я приказал изготовить настоящее произведение искусства из неё, — заметив изумлённый взгляд девушки, сказал мужчина. — Ты точно решила принять ислам? Последний раз даю возможность подумать. Потом дороги назад не будет. — Я готова, Ибрагим. Готова сделать это. — Хюррем шумно выдохнула. — Хорошо, прикоснись тогда к Корану и повторяй за мной. Девушка выполнила требуемое и стала произносить то, что говорил мужчина. Для неё эти минуты были словно в тумане. Она чувствовала себя далеко от места, где происходили, по её мнению, совершенно невозможные вещи. Слова давались с трудом, на ресницах звенели непрошенные слёзы. На мгновенье ей показалось, что она предаёт своё прошлое, родителей и саму себя. Всё было так, будто Хюррем забыла недавнее презрение к варварам, её боль и разочарование. Девушка, которая проклинала неверных, сейчас прощается с последним, что принадлежало ей по праву. С верой. Она давно смирилась с тем, что душа и тело похищены, унижены и вознесены. Но, теряя свой последний оплот, Хюррем окончательно почувствовала себя новым человеком. Тем, который до этого момента был ей незнаком. Александра вспыхнула пламенем и превратилась в пепел. Но из него родилась та, которая будет бороться до победного конца. — Хюррем, ты в порядке? Она не стала отвечать на вопрос. Затуманенным взглядом девушка вглянула на Ибрагима. Неизвестно откуда, но у неё появилась необъяснимая обида и злость на него. Он вовсе не обидел её и не сделал ничего дурного. Однако ярость поднималась и грозила вырваться наружу. Мужчина с немым вопросом в глазах протянул руку и схватил Хюррем за подбородок. — Что такое? Немедленно ответь. Девушка издала низкий рык и, запустив руки в волосы Ибрагима, притянула к себе и обрушилась на его губы. Она вкладывала в этот поцелуй всю свою обиду и злость. Не было нежности, была только всепоглощающая страсть. Ярость клокотала внутри Хюррем. Девушка крепко обхватила мужчину за спину и положила голову ему на плечо. — Я понял, ничего не говори. Если хочешь, то зарыдай, накричи или ударь меня. Не держи в себе. — Всё хорошо, я спокойна. — только вздохнула Хюррем и заправила непослушный локон за ухо. — Извини за это. — Мне понравилось, ты сейчас была такой живой и настоящей. Именно поэтому я тебя и люблю. Девушка улыбнулась и взяла Ибрагима за руку. — Конечно, без меня твоя жизнь была бы неимоверно скучной. Я разукрасила её яркими красками. — Спасибо, — рассмеялся мужчина. — У меня есть важный разговор. На днях к нам с визитом приедут повелитель и Махидевран султан. — Я спрячусь у тебя в покоях и буду читать книги. Даже не выйду за всё время, так что не переживай. — Мне показалось, что мои комнаты занял уже кто-то другой, но сейчас не об этом. Ты также будешь присутствовать на ужине. — Ибрагим, это не самый лучший вариант. Мне не место рядом с этими людьми, тебе это прекрасно известно. — Не место рядом с нашим падишахом и моим другом? Султан и его жена — часть моей семьи, и ты должна относится к ним с уважением. — Каким образом представлюсь им? Здравствуйте, я наложница Ибрагима-паши? Прошу присаживайтесь, сейчас принесу вам блюда? Или как? — Хюррем! Уймись и послушай. Так получилось, что я рассказал повелителю о том, что ты моя жена, и он захотел встретиться с тобой. — Великолепно! И что мне с этого? Зачем ты так поступил? — Ничего не спрашивай. Сделал, значит так нужно было или того требовали обстоятельства. Но я заранее предупреждаю тебя, чтобы не возникло неприятной ситуации. Просто представь на этот вечер, что ты моя жена и веди себя соответственно. Девушка была взвинчена. Ибрагим сказал, что они супружеская пара! Ей было не до конца ясно, почему он так сказал повелителю, но сам факт. Какую игру он ведёт? «Представь на вечер, что ты моя жена», эти слова причиняли дискомфорт в сердце. Что, если она хочет быть его супругой по-настоящему, а не только перед султаном? — Не сомневайся, я сделаю так, как ты просишь. Никто ничего не заподозрит. — Я рад, что ты поняла. Это ради твоей же безопасности и блага. Из тех нарядов, которые принесли, выбери что-то. Нигяр-калфа поможет тебе полностью подготовиться к ужину. — Когда он будет? — Пока не знаю, но скорее всего, послезавтра. Я заранее предупрежу, не беспокойся об этом. — Славно. — только и сказала Хюррем, пожав плечами. — Мне кажется, что мы на чём-то остановились. — Ибрагим положил руку на талию девушки. — Вы ошиблись, паша, — ответила Хюррем и убрала руку мужчины. — Я пойду готовиться к приёму, ведь вы не хотите, чтобы что-то пошло не так? Грек чертыхнулся и посмотрел вслед девушке, которая направилась к выходу. Что она творит? Неужели не понимает, что не имеет права так поступать? Сперва он хотел окликнуть её, но затем передумал. Что же, в эту игру они могут играть оба. Хюррем шла в комнату к Нигяр. Настроение упало до критической отметки. Всё так хорошо начиналось, но закончилось просто ужасно. Хотя нет, она ошибается. Ещё ничто не закончилось. Ибрагим обязательно припомнит ей этот отказ, если не вышлет совсем из дворца. Девушка знала, что не могла так поступать, но в тот момент её нервы не выдержали. Она просто обязана была уйти и оставить его ни с чем. — Хюррем? Я думала, что ты с пашой, — Нигяр отвлеклась от вышивки. — Нет, я не поддалась ему сегодня. — Аллах, ты играешь с огнем! Что значит не поддалась? Ты хоть понимаешь, какие последствия может принести подобный поступок? — Пусть. Мне всё равно. Оказывается, что скоро во дворец на ужин приедут повелитель и Махидевран султан. Ибрагим попросил меня представиться своей женой. Ты можешь это только представить? Сделать вид, что мы семейная пара. Вздор! — И ты из-за этого ему отказала? Хюррем, не забывай, что ты не одна подле паши находишься. Дашь малейший повод, и Мелек-хатун сразу же прыгнет в его объятия. К тому же, верно ты забыла, что тебе конкуренцию составляет сама госпожа? — Нигяр, не рви хоть ты душу! Я думала, что поймёшь меня. — Понять тебя? Хюррем, твои действия не поддаются элементарной логике! Ты сама говорила мне о том, что мечтаешь о никяхе с Ибрагимом-пашой, а уже сегодня, приняв наконец ислам и сделав шаг навстречу мечте, отказываешь ему в близости. Я просила тебя обдумывать каждое своё действие, но ты поступаешь по-своему и уж совсем неразумно. — Я вспылила. Не могла принять его просьбу как данность. Мне стало обидно. — Сперва ты должна разобраться в себе, а уж потом планировать что-то. Извини, конечно, но пока я вижу взбалмошную девицу, а не будущую жену великого визиря. Паша только на первых порах будет умилён твоим характером, но терпеть такое постоянно он точно не намерен. Хюррем остервенело швырнула подушку в стену и уселась на диван, закрыв глаза. — О чём я и говорю. — усмехнулась Нигяр.***
Махидевран сидела в своих покоях. Всё складывалось так, как нужно. Соперница будет повержена. Сколько же слёз она ей принесла! Посмела посягнуть на святое — любовь падишаха к Гюльбахар! Ничего, скоро девушка будет радоваться своей победе, а эта никчёмная рабыня жалко рыдать. Пусть судьба этой наложницы станет уроком для всех, кто позарится на её, Махидевран, счастье. — Госпожа, кольцо просто великолепно. Вы, как никто другой, заслуживаете его. — Спасибо, Гюльшах. Это символ бессмертной любви повелителя ко мне. Сияние рубина будет слепить и сжигать в пепел всех, кто идёт против неё. — Султанша, вы видели, какие покои валиде выделила змее? Просто издевательство над вами! К чему такая роскошь? Ещё не разродилась, а уже чуть ли не госпожой велит называть. — Позёрство. Валиде и Хатидже султан делают всё, чтобы мне насолить. Таким образом они хотят вызвать мой гнев. Всем известны их намерения. Мне даже в глубине души жаль эту хатун, ведь она просто пешка в игре матери повелителя против меня. Бедная девочка хотела любви, а получила ненависть наложниц и безразличие падишаха. — Поделом ей, никто не смеет идти против вас. Совсем скоро с помощью Аллаха вы избавитесь от неё. — Гюльшах, я уже устранила Айлин. Осталось только поставить в этом недоразумении точку. Она не мой враг. Мои враги валиде и Хатидже султан. Пока они будут строить козни против меня, я не смогу нормально жить. Помяни мои слова, когда рабыня покинет этот дворец, ничего не закончится. Начнётся новая игра, в которой неверный ход будет стоять всего. — Я уверена, что вам всё под силу. Всё, что бы вы не задумали, обязательно осуществится. — Аминь. Если рядом возле меня будут такие преданные люди, как ты, Гюльшах, я смогу всё. Служанка улыбнулась и поклонилась. — Госпожа, вы уверены, что Божкурт-ага нас не выдаст? Это огромный риск. — Не сомневайся, он выполнит всё так, как я велела. А без риска меня бы здесь давно уже не было. — Всё равно страшно. Шехзаде Мустафа не вырос, да и вы беременны. — Гюльшах! Не смей думать о плохом, не навлекай беду. У нас всё получится. — Валиде султан заподозрит вас в этом. Она не поверит, что хатун способна на такое. Все палки полетят в ваш огород. — Нет, здесь главное, что подумает Сулейман. А он будет в бешенстве и станет на мою сторону. То, что скажет валиде, не имеет смысла. Теперь прекратим этот разговор, нас могут подслушать. Как там Хатидже султан? Всё убивается по Ибрагиму? — Даже не выходит со своих покоев. Говорят, что самой валиде не под силу достучаться до госпожи. — Нужно вскоре нанести ей визит. Давно не общались. — Махидевран зло усмехнулась. — Сколько бед вам принесла султанша, а вы всё равно к ней относитесь терпимо. — Гюльшах, Хатидже султан — копия валиде. Она делает так, как велит ей матушка. Что касается наших с ней отношений, то я не могу сказать, что сестра повелителя принесла мне особые проблемы. Так, только мелкие неприятности. Хотя я не забыла о том, что она мне говорила. Всё помню. Двери в покои резко открылись и влетел радостный Мустафа. Мальчик подбежал к матери и поцеловал её руку. — Сынок, как провёл время? Присаживайся рядом со мной. Гюльшах, вели подать нам обед. Пусть Шекер-ага приготовит перепелов, мой лев их очень любит. — Мама! — смущенно воскликнул мальчик. — Исполню так, как прикажете, госпожа. — откланялась Гюльшах. — Мустафа, рассказывай, чем ты занимался? Тебя так долго не было, что я думала послать за тобой Сельму. — Мы занимались стрельбой из лука с папой и Ибрагимом. Они учили меня как правильно целиться, а затем я катался верхом. Было так весело! — Ну вот видишь, я же говорила, что наш падишах обязательно поиграет с тобой и Ибрагим-паша тоже. — Нет, — буркнул шехзаде. — Ты говорила, что они заняты. Махидевран вздохнула и мысленно закатила глаза. Иногда её сын был просто невыносим. — Мустафа, твой отец — повелитель мира, а Ибрагим теперь великий визирь, второй по значимости в нашей империи. Они не могут по твоему первому зову прибежать, чтобы с тобой поиграть. Ты наследник этого великого государства. И должен вести себя соответственно. Конечно, дай Аллах, долгих лет нашему повелителю, но придёт время, когда ты будешь управлять державой. А твоя мама всегда будет рядом с тобой, сыночек. — Махидевран поцеловала мальчика в щеку. — Мам, — Мустафа нахмурился. — Я уже взрослый! — Для меня ты всегда малыш. — Но как же будущий шехзаде? Теперь папа будет любить меня меньше? — Кто тебе такое сказал, Мустафа? — Тётя Хатидже сказала, что Айлин-хатун скоро родит мне братика. И, что он будет маленьким, поэтому папа будет больше времени уделять ему. — Не верь этому. Ты первый сынок нашего повелителя и всегда будешь самым любимым. — А я должен буду любить ребёнка Айлин? — Нет, Мустафа. Он никто тебе. Скоро у тебя появятся настоящие сестричка или братик, вот они тебе родные. Будешь заботиться о них и помогать мне, как настоящий старший брат. — А ты не перестанешь меня любить? — С чего бы это? — Я часто не слушаюсь тебя, ты сама так говорила. — О, мой маленький, — девушка крепко обняла сына. — Я всегда буду любить тебя. — А папа? — И он. — Ты не знаешь, почему тётя Хатидже такая грустная? Так редко со мной играет. Раньше она часто приходила к нам, а сейчас нет. — Она несчастлива, сынок. Меня любит твой папа, а Хатидже султан никак не может добиться любви. — Но ведь её любит валиде и я. Разве это недостаточно? — нахмурился Мустафа. — Твоей любви хватит нам всем, сынок! — радостно сказала Махидевран, обняв мальчика. На душе Гюльбахар было спокойно и безмятежно.***
Малкочоглу разложил в новом кабинете свои вещи. Повелитель одарил его милостью и пожаловал должность хранителя покоев. В свои двадцать шесть Бали-бей успел побывать санджакбеем в Семендире, а после похода на Белград стал управлять городом, при этом пребывая на посту бейлербея Боснии. И вот сейчас он в комнате, которая находится недалеко от покоев десятого султана Османской империи — Сулеймана Хана Хазретлери. Малкочоглу был обязан своему подъёму двум факторам: пробивному и решительному характеру, а также своему отцу — Дамату Яхье-паше. У Бали-бея было всё, кроме, пожалуй, счастья. Он так и не обзавёлся семьёй, а в любви ему вовсе не везёт. Все говорили, что бей вечный холостяк. На него ворчали родители, которые с нетерпением ждали внуков. Но мужчина не особо спешит с поиском невесты, ведь всегда успеется. Главное найти ту самую, которая сможет привнести в его жизнь счастье, а не связывать судьбу с первой встречной. Дверь в кабинет открылась и вошёл султан. Бали-бей тут же поклонился. — Бали-бей, — падишах обнял и похлопал по плечу мужчину. — Ты, слава Аллаху, добрался в столь короткие сроки. Как тебе это удалось? — Повелитель, как только гонец передал мне послание от вас, я тут же выступил в дорогу. Служба ведь не ждёт. — Узнаю своего храброго брата. Тебе известно, что бывший хранитель покоев, Ибрагим-паша, был назначен великим визирем? — Как не знать, повелитель? Все только и говорят об этом. Сегодня заглянул на базар, а там слухи до сих пор не стихают. — Надеюсь, что они правдивые. Иначе клевета не сойдёт никому из рук. — Как можно? Ибрагим-паша тот человек, который своей преданной службой заслужил эту должность. Я искренне рад за него и за то, что вы приняли такое мудрое решение. Сулейман одобрительно кивнул головой. — Я не сомневаюсь в Ибрагиме, Бали-бей. Но также знаю то, что у него много врагов и недоброжелателей, которые были явно настроены против моего решения. — Сохраняя в руках большую власть, трудно оставаться без завистников, повелитель. Не имеет врагов только тот, кто ничего не делает. Я уверен, что друзей у Ибрагима-паши в разы больше. Аллах ему в помощь. — Аминь. Когда должность хранителя покоев освободилась я решил, что ты более, чем достоин её. — Это большая честь для меня, повелитель. — Ты прекрасный сын своего славного отца. Благодаря таким воинам нашей могущественной империи не грозит ничто. Я доверяю теперь тебе самое ценное, свою любимую семью. Береги же всех их, Бали-бей, и защищай от малейшей угрозы. — Буду охранять ценой своей жизни. Султан улыбнулся и вышел из покоев, оставив Малкочоглу наедине. Мужчина решил, что не стоит откладывать дела в долгий ящик и самое время разобраться с текущими проблемами и задачами. Приказав стражнику позвать Сюмбюля-агу и Дайе-хатун, Бали-бей принялся изучать расчётные книги.***
— Гюльшах, как я выгляжу? — Госпожа, сияете, как и всегда. Просто великолепно. На этом ужине никто не посмеет оторвать от вас глаз. — служанка подала меховой жилет своей султанше. — Скоро придёт повелитель, а пока быстро принеси мне корону с гранатами и такие же серьги. И уложи спать Мустафу, не позволяй ему играть допоздна, — сказала Махидевран, надевая поданные серьги. — Я не знаю, насколько мы задержимся на Ипподроме. Вполне возможно, что останемся там до утра, но это как решит падишах. Помоги поправить причёску. Гюльбахар разглядывала себя в зеркале. Сегодня она под стать своему величественному супругу. Изумительное бордовое платье из персидского шёлка с расшитым вышивкой подолом и украшенное поясом со сверкающими рубинами, а на голове витиеватая корона. Учитывая, что на улице был прохладный вечер, девушка накинула на плечи соболиную шубку. Уже, когда Гюльшах закрепила в волосах последние шпильки, вошёл Сулейман. — Махидевран, ты готова? Мы отправляемся. — мужчина взял на руки Мустафу и пару раз его подбросил. — Идёмте. — поцеловав сына и застегнув серебряную пуговицу на жилете, ответила девушка. Они сели в карету вместе. Гюльбахар уговорила Сулеймана не ехать верхом, а побыть лишнюю минуту рядом с ней, на что падишах согласился. Мужчина заключил в объятия Махидевран. — На улице так холодно. — Душа моя, ты замёрзла? Я могу отдать тебе свой кафтан, чтобы было теплее. — Не нужно, Сулейман. Лучше прижми меня крепче, и я в тот же миг согреюсь. Запечатлив лёгкий поцелуй на губах девушки, падишах с радостью выполнил её просьбу. В дороге говорили о Мустафе и о том, как он вырос. Мужчина хвалился успехами своего сына в стрельбе и отметил его талант. Махидевран только сияла от счастья, слыша подобные слова. Она была уверена в том, что её лев навсегда останется самым любимым сыном султана. — Махидевран, я не сказал тебе. Ибрагим женился. Его спутница будет с нами ужинать. — Ты не шутишь, Сулейман? Паргалы наконец-то завёл семью, и никому об этом ещё не известно? Не верю! — Сам не поверил сперва. Ибрагим мне об этом сообщил недавно. Но ты же знаешь, что он скрытен и не хочет выставлять свою жизнь напоказ. Отнесись к девушке с уважением. Она должна быть хорошим человеком. — Конечно, повелитель. С нетерпением жду того момента, когда увижу их вместе. Остаток пути они молчали. Махидевран прокручивала всё в голове. Паргалы женился? Крайне странно. Неужели именно по этой причине он отказал Хатидже султан? Или же, чтобы она не докучала, решил в срочном порядке обзавестись семьёй? Но суть одна. Хатидже отвергли ради другой девушки. Пренебрегли госпожой османской династии. Как же она переживёт это? Нужно срочно нанести ей визит. Уж Махидевран не упустит такой возможности и обязательно расскажет девушке о истинной причине отказа Ибрагима. Когда карета остановилась, на улице вовсе стемнело. Сулейман вышел и приоткрыл дверь, а руку девушке подал Паргалы. — Повелитель, — поклонился мужчина. — Госпожа. Рад видеть вас у себя в гостях. Хорошо, что вам удалось вырваться ко мне сегодня. — Я не мог оставить твоё приглашение без внимания. К тому же, хочу увидеть своего друга вместе с его прекрасной избранницей. Махидевран кинула недовольный взгляд на Сулеймана. Ибрагим же сделал вид, что ничего не заметил, но в душе уже назревала буря ревности. Гюльбахар молилась, чтобы эта девушка оказалась обычной, не красавицей, иначе султан будет весь вечер не сводить с неё глаз. Что бы там ни было, но мужчина был падок на прелестных гурий. Дворец у Ибрагима оказался действительно роскошным. Махидевран рассмотрела дивные статуи, освещённые светом от пламени факелов. Внутри было всё прекраснее, чем снаружи. Дорогие ковры, затейлевые росписи на потолках и вычурная лепнина на стенах. Посреди зала был накрыт стол, что показалось девушке вовсе необычным. — Махидевран, — ответил на немой вопрос Сулейман. — Это европейская традиция трапезничать за столом. Конкретно этот был привезен из дворца Белграда. Правда, нестандартно? — Крайне необычно, повелитель. Ибрагим, где же твоя жена? Почему она не встречает нас? — Идите к столу, султанша. Она сейчас должна спуститься. Гюльбахар села вместе с повелителем, который выбрал место во главе. Сделав глоток воды, девушка принялась ждать. Она видела, как был воодушевлен Сулейман и в сердцах ругалась на это. «Пусть будет некрасивая, пусть не привлечёт к себе внимания», — мысленно как мантру повторяла Махидевран. Но её просьбы Аллах не услышал на этот раз. — Повелитель, госпожа. Это моя жена, Хюррем. — сияя от гордости, торжественно произнёс Ибрагим. Гюльбахар, которая в этот момент смотрела на Сулеймана, поняла, что её молитвы были напрасны. Лишь увидев внезапно загоревшиеся глаза султана, девушка устремила свой взгляд на прибывшую, чертыхаясь при этом. Эта Хюррем оказалась не просто хорошенькой (иначе глупо бы надеяться на то, что Ибрагим взял её в жёны), она была настоящей красавицей. Одни только необычные, огненного цвета, волосы чего стоят. У неё была белоснежная кожа, манящие взоры мужчин губы и глубокое декольте, которое открывало всем роскошную ложбинку пышного бюста, куда сейчас смотрел Сулейман! На ней было надето изумрудного цвета платье с золотым теснением, которое носить могли позволить себе только настоящие госпожи. Украшения на шее и голове так и сверкали своим блеском, грозя ослепить всех, кто задержит свой взгляд на них слишком долго. Внезапно первый раз в своей жизни Махидевран почувствовала себя невзрачной. Создавалось впечатление, что это Ибрагим и Хюррем пригласили их с Сулейманом к себе на ужин, а не наоборот. Пара была настолько великолепна, что затмила всё вокруг. Они присели рядом. Паргалы оказался напротив Гюльбахар, а султан мог прекрасно лицезреть Хюррем, что нервировало грека и саму Махидевран. Ибрагим уже заметил хищный взгляд повелителя. Именно этого он и боялся. Конечно, такая эффектная девушка не могла никого оставить равнодушным. — Хюррем, ты просто великолепна. Теперь я полностью на свои глаза убедился в словах Ибрагима. Не взять такую прилестницу в жёны, значит быть полным дураком. — Благодарю, мой повелитель. Слышать это от вас в разы приятнее. Вы с Махидевран султан - прекрасная пара. — девушка с хитрой улыбкой ответила Сулейману. Ибрагим и Гюльбахар переглянулись. Им обоим послышалось, что Хюррем сказала эти слова томно? — Паргалы, ты счастливчик. Сойтись браком с такой девушкой — самое лучшее в твоей жизни решение. — Даже не сомневаюсь, повелитель. — с раздражением в голосе буркнул грек. Видно было, что Хюррем изображала из себя невинность, но при этом расправляя гордо плечи и выставляя на показ своё декольте. Чёрт, Ибрагиму явно следовало проконтролировать выбор наряда, а ещё лучше — надеть на девушку мешок! Он сгорал от ревности, когда видел, как его «жена» бросает взгляды из-под полуопущенных ресниц на повелителя, а тот, в свою очередь, дарит ей свою обезоруживающую улыбку. Тишину нарушил громкий звук падающей на тарелку ложки. — Прошу прощения, — сказала Махидевран. Все теперь смотрели на Гюльбахар, к большой радости последней. Наконец-то Сулейман отвел взгляд от Хюррем! Такой ход событий, когда падишах увлекся девушкой, совсем не устраивал Махидевран. Слишком много внимания повелитель уделил жене Ибрагима. Они успели поговорить о поэзии, затронули тему философии и даже дискутировали на тему управления государством. Где вообще Паргалы нашёл такую девушку? Интерес падишаха к новой знакомой под конец ужина раздулся до огромных размеров. И только они, Ибрагим и Гюльбахар, были солидарны в том, что чувствуют себя лишними за столом. — О, Хюррем. Ты не только красива, но и умна. Идеал для моего друга. — Да, — решил наконец-то влезть в воркование этих двоих грек. — Она самая прекрасная жена для меня. Лучше неё не найти уж точно. — закончил Ибрагим и демонстративно сжал руку девушки в крепком захвате. — Ну не скажи, Паргалы. Для меня лучше моей Махидевран нет никого. Моя роза дарит мне счастье каждый день. Гюльбахар задержала дыхание от подобных слов. Поймав обожающий взгляд Сулеймана, девушка с облегчением выдохнула. Всё же султан был просто мимолётно очарован Хюррем, но душа его лежит только к одной ей, к Махидевран. — Повелитель, мне так приятно слышать это. Я бесконечно люблю вас. Обстановка немного разрядилась. Хюррем горящим взглядом смотрела на Ибрагима, тот, тщательно скрывая желание, обращал внимание лишь на свою жену. Махидевран украдкой поглядывала на Сулеймана, а он одними только глазами смеялся от всего происходящего. Паргалы предложил остаться до утра и заявил, что не пустит своих дорогих гостей в такой поздний час домой. Султан согласился, сославшись на то, что действительно небезопасно ехать ночью. Мужчины отправились во двор, чтобы подышать свежим воздухом, а девушки остались за столом. — Я так рада, что вы сегодня смогли к нам приехать, госпожа. Слухи о вас ни чуть не преувеличены, вы просто великолепны, под стать вашему великому мужу. — Спасибо, Хюррем. Я счастлива, что Ибрагим наконец-то обрёл семью. Вы хорошая пара, дай Аллах вам долгой совместной жизни и милых детей. — Аминь, султанша. — Паргалы ради тебя отказал сестре повелителя, — отпивая щербет, словно невзначай заметила Махидевран. — Хатидже султан? Мне известно об этом. — Это значит, что ты действительно чудесна. Но берегись, султанша может сильно разозлиться, узнав о тебе. — Я ничего не боюсь, госпожа. Силы мне даёт любовь Ибрагима. С их помощью я непобедима. Гюльбахар почувствовала в этих словах решительность. Что же, Хюррем достойна Паргалы. Пожалуй, больше, чем сама Хатидже. — Ты приятная девушка, Хюррем. С тобой легко общаться. — Вы также, госпожа. Прошу прощения за первую часть ужина, мне действительно неловко. — Не стоит. Ты ни в чём не виновата, тем более, в своей красоте и обаянии. Я буду рада нашей дружбе. — Взаимно. — улыбнулась Хюррем. — На сегодня, я думаю, что достаточно. Хочу отдохнуть уже. — Конечно, султанша. Вы в положении, вам стоит расслабиться и поскорее уснуть. Я прикажу приготовить для вас хаммам. Махидевран наблюдала, как Хюррем отправилась на поиски служанки. Всё-таки она славная девушка. Гюльбахар приложит все усилия, чтобы помешать возможным паланам Хатидже по устранению соперницы. В том, что сестра Сулеймана будет действовать, не было никаких сомнений. Прямым доказательством этого был изредка мелькающий в зале Серхат-ага, который, как знала Махидевран, преданно служил госпоже.