***
Хатидже лежала с закрытыми глазами. Она хотела просто уснуть и забыть о том, что произошло. Ибрагим женат, девушка приехала к нему со скандалом, оскорбив при этом его жену, которую сам Паргалы любит больше жизни. — Госпожа, что произошло? Почему вы в таком состоянии? — Гюльфем, — просипела девушка. — Я совершила большую ошибку. Теперь даже не знаю, что мне делать. — Расскажите, и вам станет легче. — Нет, это выше моих сил. Кому скажешь такое, то не отмоешься от позора. Хатидже смяла кулаками подушку, лежащую рядом. — Аллах с вами, султанша! Что такого вы сделали, чтобы так мучиться? — Хатидже! — как гром среди ясного неба раздался голос Айше Хафсы, которая вошла в покои. «Только не это!» — подумала девушка и никак не отреагировала на приход матери. Зачем она пришла? Чтобы увидеть, в каком ужасном состоянии находится сейчас её дочь? Сразу же начнутся расспросы. А Хатидже никогда не умела лгать. Валиде сразу же раскрывала обман всегда. — Гюльфем, выйди. Мне нужно поговорить с дочерью. Девушка хотела возразить, но увидев выражение лица женщины, поспешила оставить наедине двоих. — Матушка, зачем вы прогнали её? Хатидже откинула подушку и встала с кровати. Айше Хафса тут же подлетела к дочери и влепила ей пощёчину. Хатидже схватилась за покрасневшее место и с обидой уставилась на мать. — Валиде, за что? Что с вами? Вы вламываетесь в мои покои, прогоняете Гюльфем. — Я задам тебе один вопрос. Где ты была, Хатидже? — с упрёком глядя на дочь, спросила женщина. — Всегда была здесь. — Не смей мне лгать! Я послала за тобой Дайе. Тебя не оказалось в своих покоях. — Гуляла в саду. Или это запрещено? Айше Хафса еле сдержалась, чтобы не ударить девушку во второй раз. Она смотрит ей в глаза и так нагло врёт! — В саду великого визиря? — Что? При чём здесь Ибрагим-паша? Матушка, успокойтесь, пожалуйста. — Успокоиться? Моя дочь лжёт мне, а я должна закрыть на это глаза? Мне известно, что ты ездила на Ипподром. Как ты посмела? — Кто вам такое сказал, валиде? — глаза девушки забегали. — Даже не станешь оправдываться?! Ты скрыла от меня всё. Свои чувства к Ибрагиму, то, что сказала о них Сулейману. Но это не самое страшное. Ты отправилась к женатому мужчине устраивать скандал! Ты хоть представляешь, как мне было стыдно перед великим визирем за твой поступок? — Ибрагим разве…? — Мне и сыну, Хатидже. — прервала дочь женщина. — Он рассказал, что ты устроила в его доме и как накинулась на его жену! Что за безобразие? Ты совсем страх потеряла? Как ты могла, не посоветовавшись со мной, отправиться к нему? — Я взрослый и самостоятельный человек, валиде, и не должна ни перед кем отчитываться. — Да, но только импульсивный и неразумный! Как ты посмела допустить такой позор? Ты хоть понимаешь, что теперь все об этом узнают? Хатидже султан ведёт себя, как не пойми, кто! Опустилась ниже самой ревнивой рабыни. Аллах, даже Махидевран до такого не дошла! — Не собираюсь перед вами оправдываться. Что сделано, то сделано. Да, жалею, но не более. — девушка обратно присела на кровать и стала разглаживать невидимые складки на покрывале. — Конечно, ведь уже никак не переиграть ситуацию. Ты сильно разочаровала меня, Хатидже. Я никак не ожидала от тебя подобной глупости. Иди сейчас же к Сулейману, он также желает с тобой поговорить. Не представляю, как ты будешь смотреть ему в глаза после такого. — сказала валиде, и в последний раз взглянув на дочь, покинула её покои. Хатидже была в сильном смятении. Разговор с матерью полностью выбил её из сил. Конечно, она была права, что подобное нельзя было допустить, но зачем поднимать руку на девушку? А сейчас ей предстоит пережить ещё один круг ада — выслушать нравоучения брата. Учитывая то, каким иногда Сулейман был заносчивым, разговор обещал быть пренеприятнейшим. Однако выбора не оставалось. Хатидже сменила измятое платье на новый наряд, сняла все украшения и скрепя сердце отправилась к повелителю. Она шла задумчивой и потерянной. По дороге ей вновь встретился вездесущий Сюмбюль-ага. — Госпожа, вы так плохо выглядите, давайте я вам помогу. — Не стоит, Сюмбюль. У меня всё хорошо. — ответила девушка и прошла мимо, оставив удивлённого евнуха позади. Какая теперь разница в том, как она выглядит? Всё это просто мелочи. Разве внешний вид важен для девушки, у которой разбито сердце? В покои её пропустили без лишних возражений. — Хатидже, — набросился на неё прямо с порога брат. Девушка поклонилась и приготовилась выслушивать гневную тираду Сулеймана. Но к последующим его словам она была вовсе не готова, как оказалось. — Повелитель, валиде сказала, что вы ожидаете меня. — Я не буду говорить, насколько опрометчив твой поступок, ведь уверен, что матушка высказалась по этому поводу. Одно лишь скажу. Ты обязана лично извиниться перед Ибрагимом и Хюррем за это. — Сулейман, ты разве серьёзно? Неужели тебе мало упрёков в мою сторону? Хочешь, чтобы полностью сгорела от позора? Я не пойду на подобное. — в ужасе заявила девушка. — Хатидже, это не просьба, а приказ. Мне впервые стало неловко и стыдно за тебя. Ничего страшного не случится, если ты попросишь прощения за своё поведение. Что с тобой произошло, сестра? Куда подевалась моя чистая и спокойная Хатидже? Откуда эти истерики и гонор? Девушка прикрыла глаза, оставив мужчину без ответа. Обида жгла сердце. Почему брат замечает только её проступки, что насчёт Гюльбахар? Или же она всегда невинна для него? — Мне кажется, что ошибки Махидевран посерьёзнее моих, да и вообще… Сулейман только выкинул руку вперёд, жестом приказывая Хатидже замолчать. — Сейчас ведётся речь о тебе, а не о ней. Сколько ещё вы будете разводить сплетни вокруг Махидевран? Таким способом вы пытаетесь унизить её в моих глазах? Как смеешь ты, сестра, обвинять мою жену? Что это за война? Разве она в чём-то провинилась перед тобой? Запомни, все слова, которые ты говоришь в её адрес, я воспринимаю против себя. Выйди из моих покоев, я не желаю тебя видеть! — Но повелитель! — кинулась Хатидже к ногам падишаха, схватив его кафтан. — Нет времени на твои оправдания, отправляйся к себе сейчас же. Не заставляй выводить тебя силой. — сказал Сулейман и выхватил кафтан из рук сестры. Хатидже смиренно поднялась с колен и, даже не удостоив брата взглядом, молча вышла. Султан успел заметить её слёзы. Ему несомненно было жаль свою родную сестру, но то, что она сделала, просто привело его в бешенство. Он ожидал подобное от кого угодно, но только не от его спокойной и милой Хатидже. Девушка шла по коридору, рукой придерживаясь о стену. На неё навалилось всё сразу: безответная любовь, гнев валиде и высказанное братом презрение. Ей было так больно! Разве она заслужила подобное? Да была не права, но это же не повод для её полного уничтожения? Извиниться? Да что себе брат думает? Как она посмотрит в глаза той девушке? А Ибрагим? Аллах, над ней все будут смеяться! Хатидже медленно сползла вниз по стене, опустив голову. Ей было плевать на платье, которое недопустимо оголило её плечо, на царапины на ладонях от шероховатого покрытия. Перед глазами стояла возможная картина её предстоящего позора. Хатидже заплакала. — Госпожа? Бали-бей вышел из своих покоев и, увидев рыдающую девушку, тут же кинулся к ней. — Что с вами произошло? Вы ранены? Испытываете боль? Вас кто-то обидел? — вопросы лились неиссякаемым потоком. — Нет, Бали-бей, — хриплым голосом произнесла девушка. — Со мной всё в порядке. Не стоит беспокоиться. — Не думаю, Хатидже султан. Вы в плохом состоянии, я вам помогу. Девушка только скривила губы в усмешке. В плохом? В отвратительном! Она хотела прогнать Малкочоглу и отправиться рыдать в свои покои, но что-то её остановило. — Идёмте, госпожа, — поднимая девушку и придерживая ту за талию, сказал мужчина. — Вас не должны видеть в таком виде. Аллах, у вас кровь! Нужно обработать раны. — Это пустяки по сравнению с другим. — прискорбно ответила Хатидже, безразлично взглянув на раненые ладони. Бали-бей ничего не спросил, только довёл девушку до своих покоев, открыл дверь и вошёл с ней внутрь. Она послушно села на кровать, ничего не замечая вокруг. Её состояние было крайне плачевным. Малкочоглу повернул ключ в замке, запирая комнату. «Что же с вами произошло, султанша?» — думал мужчина, промокнув чистой водой платок и оттирая кровь с рук девушки, которая продолжала угрюмо молчать. После этого Бали-бей сел рядом с девушкой, не решаясь первым начать разговор. Он упрямо заставлял себя не смотреть на соблазнительно обнажившееся белое плечо госпожи. Долг Малкочоглу — преданно служить империи и династии. Но, чёрт возьми, он в первую очередь мужчина! Аллах, о чём эти мысли? Рядом с ним султанша, сестра повелителя, который доверил Бали-бею всеми силами защищать свою семью. Дискомфорт достиг предельной точки. — Ты когда-либо разочаровывался? — неожиданно раздался вопрос Хатидже. — Конечно, госпожа. Другой вопрос — смотря в чём. Разочарование ведь бывает разным. — В любви. Малкочоглу задумался. Разочаровывался ли он в любви? Безусловно. Именно по этой причине он не стремится заводить серьёзные отношения. Мужчина любил в своей жизни два раза. И все они оказались крайне неудачными. Первый по причине отсутствия взаимности, второй из-за предательства. После этого он зарекся любить. — Да, неоднократно. Вас именно это беспокоит? Хатидже только вздохнула, но Бали-бей всё прекрасно понял без слов. — Не печальтесь, султанша. Вы ещё молоды, красивы. Всё у вас впереди. Не стоит убиваться. — Мой брат — правитель империи. Ведь это тоже играет немаловажную роль? — ехидно отметила девушка. — Без этого никак. Разве плохо быть госпожой? — Я всегда мечтала родиться в обычной семье. Проблем было бы меньше. — Не думаю. Это вам так кажется только. Вы даже не задумываетесь о том, что происходит в жизни простых обывателей. Знаю, к чему вы клоните, но поверьте, что всё обстоит иначе. Ваша проблема в неразделённой любви. Но где гарантии того, что родись вы в обычной семье, получили бы желаемое? Их просто нет. Мало того, жизнь за пределами этого дворца значительно отличается. — Я уверена в том, что меня бы не выдали за старого пашу! — Хатидже султан, все родители стараются найти выгодную партию для своих дочерей. Будь это сам падишах или простой ремесленник. Любовь — это огромный дар, получить который удается не каждому. Вы же были счастливы, когда любили, ведь так? — Наверное. — пожала плечами девушка. — Вот видите, чувство любви подарило вам хорошие эмоции. — То, что происходит со мной сейчас, трудно назвать чем-то приятным. — Так бывает. Вы рассматриваете только негатив. Наверняка очень злитесь на мужчину, который вам отказал. Но в вас играет эгоизм. Страдание приведёт к саморазрушению. А кому от этого станет легче? Оглянитесь, у вас прекрасная семья. Валиде, брат, племянник, которые души не чают в вас. Они любят свою прекрасную Хатидже, которая, игнорируя их чувства, пытается лишь слепо преследовать свою цель. — Ты прав, Бали-бей. — согласилась девушка. — Я всегда знала, что ты хороший человек. — Что вы, госпожа? Просто мой долг — оберегать вас от глупостей. Мужчина смотрел на прекрасную султаншу, не в силах себя сдерживать. Хатидже заметила его взгляд полный желания и хитро улыбнулась. Бали-бей, без всяких сомнений, был очень красив и мужественен. Его черные глубокие глаза, будто ласкали её. Этот взгляд был особо притягателен. Прежде на девушку никто так не смотрел в её жизни. А кто? Покойный Искандер-паша был на закате своих жизненных сил. Ибрагим отказался от неё и предпочёл другую. Глядя Бали-бею в глаза, Хатидже почувствовала себя красивой и желанной. Она не знала было ли занято его сердце, но в этот момент ей было всё равно. Девушка прикоснулась тонкой рукой к лицу мужчины. Малкочоглу хотел что-то сказать, но Хатидже приложила палец к его губам, который был тут же поцелован. Он обхватил её за талию и прижал к себе. Султанша прикрыла на мгновенье глаза, а затем обхватила его крепкие плечи. Бали-бей стал выводить узоры на её обнажённой коже спины. От этих действий у Хатидже пошли мурашки, и разум полностью отключился. — Я хочу тебя. — Госпожа, боюсь, что вы пожалеете об этом. — девушка вновь прервала все возражения. — Это будет потом, а сейчас… Хатидже удивила мужчину, притянув к себе его голову и страстно поцеловав. Её губы были необыкновенно мягкими и нежными. Аллах, почти как бархат. Что за безумие сейчас происходит? Но Бали-бей не мог оторваться от девушки. Красивые женщины — его самая большая слабость. Если прибавить ещё инициативность, то получается горячая смесь. Как, к примеру, сейчас. Хатидже оторвалась от поцелуя и стала перед мужчиной. Резкими движениями она ослабила шнуровку платья, и оно упало к её ногам. Девушка просто переступила через него, откинув в сторону ткань. Хранитель покоев немигающим взглядом смотрел на сестру повелителя. Похоть затмила чувства обязанности и долга. Как же его возбуждала её скромность на грани с распутством! Они забыли о титулах этим вечером. Никто не вспомнил о них, когда два тела переплелись в порочном танце. Бали-бей выкинул из головы, что под ним в этот момент лежит госпожа. Для него она была просто чувственной девушкой, которая так жадно откликалась на его ласки. Он ещё никогда не чувствовал в своей жизни подобной отдачи. И это было чудесно. Кто бы мог подумать, что под хрупким обличием Хатидже окажется такая страстная натура? Мужчина горел ей. Полностью выдохшись, он откинулся на подушки. Девушка легла рядом и, свернувшись в клубочек, уснула. Плохие сны её не тревожили этой ночью. Проснулась Хатидже от горячего дыхания на своей спине. «Что за?» — подумала девушка. Происходящее ударило в голову. Рядом с ней спит Бали-бей? О, Аллах, она провела с ним ночь! Лучшую ночь в своей жизни. Что делать? Хатидже нежно провела по руке мужчины. Более правильного решения, чем поспешно натянуть на себя платье и уйти, девушка не нашла. Теперь Малкочоглу — ещё один человек, которому она вряд ли сможет посмотреть в глаза. Осторожно, стараясь не делать резких звуков, Хатидже отворила дверь и, выглянув по сторонам, быстро покинула покои Бали-бея. Мужчина вскоре проснулся. Открыв глаза и приподнявшись в постели, он обнаружил, что место, где совсем недавно лежала великолепная девушка, сейчас пусто. О ней напоминал только тонкий аромат жасмина от её волос на подушке. Оглянувшись, Малкочоглу заметил клочок бумаги, которая оказалась запиской. Изящным, аккуратным почерком Хатидже написала послание. «Эта ночь лучшее, что со мной когда-либо случалось. Ты замечателен. Не могу выразить словами, как я благодарна тебе за поддержку и внимание, которое ты мне подарил. Извини, если что-то было не так. Будет лучше, если мы оба забудем о том, что произошло между нами.» «Обычно я оставляю подобные записки, а не женщины.» — хмыкнул Бали-бей и занес бумагу над пламенем. Она тут же схватилась огнём и стала пеплом. Раздавшийся стук его привёл в чувства. — Хранитель покоев, прошу прощения, но повелитель вызывает вас к себе.***
— Гюльшах, сейчас всё свершится. — Ой, госпожа, как долго мы этого ждали! Не терпится уже, когда эта змея понесёт наказание. — служанка делала причёску девушке. — Да, только бы всё прошло, как планировали. Не люблю неожиданных результатов. — Можете не переживать, Божкурт всё время тёрся возле хатун. Кажется, Айлин и правда поверила в то, что ага ей верно служит. Уверена, он не подведёт. Видели бы вы ту истерику, которую рабыня закатила, когда передали сундук с подарками. Знатное зрелище! Что же вы такого туда положили? — Ахах, я была нацелена на подобный результат! Помнишь, те два платья, которые я заказывала у портнихи? Кроме того — золото, шкатулку с розовым жемчугом, ожерелье с аметистом и серьги из одного гарнитура. — То, которое с лифом, расшитым серебром, и фиолетовое из персидского шёлка? — изумилась Гюльшах, чуть не выронив из рук расчёску. — Именно. — Аллах, но это стоит бешеных денег! Не перестаю восхищаться вашей щедростью. — Пусть. Для того, чтобы позлить Айлин, мне ничего не жаль. К тому же, — с горечью вздохнула девушка. — Ты же знаешь, что мы обязаны Разие. Я не хотела допускать подобного, но другого выхода нет. К тому же, всё складывается слишком удачно для этой ситуации. Хатун сама приблизила к себе врага, что нам на руку. — Упокой, Аллах, душу бедняжки. — Аминь. Хорошо, полно об этом. Ты видела Хатидже султан? Ей неплохо вчера досталось. Я немного беспокоюсь, ведь она знает, что я была в покоях повелителя, а не наложница. Рассказала ли султанша кому об этом? — Сомневаюсь. Госпожа, я видела, как валиде грозной тучей вышла из её покоев. Видимо, она сильно разгневалась. — Ещё бы. Когда я ей говорила о том, что намерена сделать её дочь, на ней лица не было. Но султанша сама виновата. Подумать только! Поехать к Ибрагиму и устроить у него дома взбучку. И после этого они что-то про меня говорят. Лучше бы валиде следила за своей дочерью, а не бегала за ненаглядной Айлин. — Махидевран картинно подвела руку вверх. — Где Мустафа? Его нет уже долгое время. — Я ходила к учителю. Сказали, что скоро шехзаде освободится. — Он сойдёт с ума от всех полученных знаний! Уже давно не видела, чтобы просто играл с игрушками. — Не беспокойтесь, госпожа. Это на лучшее. Из него растёт достойный наследник. Весь в своего величественного отца и матушку. Внезапно раздался шум голосов и беготни. «Свершилось!» — подумала Махидевран и отложила зеркальце в сторону. Сняв браслеты с рук, она подала их Гюльшах, чтобы та спрятала всё в шкатулку с украшениями. — Султанша, мне пойти разузнать всё? — Нет, Гюльшах, подождём ещё. Слишком подозрительно будет. Я скажу тебе, когда пойти. Служанка поклонилась. В покои вошли Мустафа и Сельма. Мальчик сразу же побежал к матери, чтобы обнять её. — Сельма, что за шум? Что там произошло? — спросила Гюльбахар девушку. — Не знаю, султанша. Мне ничего неизвестно. Дайе-хатун вместе с Сюмбюлем-агой куда-то побежали, вместе с ними лекарь. Возможно, у Айлин начались роды? Мне сходить расспросить? Махидевран задумалась. Такой вариант был вполне возможен! Тогда весь её гениальный план провалился. Нет, всё будет хорошо. Она уверена в этом. — Нет, не стоит. Если что-то важное, то нам обязательно сообщат. Не выходи из покоев пока. Сынок, — сказала девушка, обращаясь к шехзаде. — Как ты себя чувствуешь? — Хорошо, мама. Скоро появится ещё один шехзаде? — Не знаю, дорогой. Не думай об этом. Лучше расскажи, что ты узнал за сегодня. Мальчик принялся увлеченно рассказывать обо всём, но Махидевран его будто не слышала. Она молилась о том, чтобы всё произошло, как нужно. Но оставался один момент. Если Хатидже знает, что Разие Гюльбахар не пустила в покои падишаха, то, возможно, она успела сказать об этом матери или самому повелителю. Тогда в смерти наложницы могут начать подозревать Махидевран. Да, Айлин имела сложные отношения с девушкой и всячески подкидывала в костёр дров, но Гюльбахар тоже начала иметь мотив, ведь ей было выгодно избавиться от соперницы. Она привселюдно с ней не выясняла отношения и не угрожала ей, как это делала фаворитка, но на душе от осознания этого тревожно. Сейчас, обнимая любимого сына, она засомневалась, что поступила правильно. Её недруг — Айлин, а не Разие, которая выступит в роли невинной жертвы. «Следует выкинуть дурные мысли из головы, иначе точно заподозрят.» — подумала девушка. — Валиде, вы меня слушаете? — обиженно произнёс Мустафа. — О чём вы задумались? — Конечно, сыночек. — Да, и о какой книге я вам только что сказал? — Наверное… «Нужно было слушать сына, а не думать о всяких глупостях!» — разозлилась сама на себя Махидевран. Думая, что ответить, она смотрела на обиженного сына. Ситуацию спас Сюмбюль, который влетел в покои и поклонился. — Госпожа, шехзаде! Слава Аллаху, вы в порядке! — Что такое Сюмбюль? Почему на тебе нет лица? Что произошло? — девушка старательно изобразила недоумение. — Случилось страшное. — евнух в ужасе умолк, поглядывая на шехзаде и решая стоит ли говорить при ребёнке. — Говори, ага, не томи нас! — в разговор вмешалась Гюльшах. — Кто-то напал на Разие-хатун. Бедняжка потеряла много крови. — Аллах, кто решился на такое? Она была хорошей девушкой. — Неизвестно, но валиде послала меня сразу к вам, чтобы я удостоверился в том, что с наследником всё в порядке. Возможно, во дворце сейчас скрывается убийца. — Упокой, Аллах, её душу. — прошептала Махидевран, отведя взгляд. — Султанша, ещё неясно, что с девушкой. Лекарь приводит её в чувства. Возможно, она видела нападающего и всё расскажет. Гюльбахар с тревогой посмотрела на Гюльшах. Та застыла, вовсе не двигаясь, и была не менее озадачена. Девушка глазами служанке приказала успокоиться, чтобы не выдать их таким поведением. — Гюльшах, отправляйся в лазарет вместе с Сюмбюлем. Там наверняка нужна дополнительная помощь. — Слушаюсь, госпожа. — пришла в чувства девушка и последовала за евнухом. В лазарете она увидела Дайе-хатун, стоящую у постели бледной как мел Разие. Наложница очнулась, но была слишком слаба. Лекарь не давала никаких прогнозов на будущее. — Разие, ты смогла рассмотреть того, кто поранил тебя? Кто это был? Говори мне правду и ничего не бойся. — хазнедар расспрашивала пострадавшую девушку. — Да, — раздался совсем слабый голосок. — Я хорошо видела нападавшего. Это была Айлин-хатун.