***
— Султанша, султанша! — Гюльшах чуть ли не светилась от радости. Махидевран отложила в сторону книгу и раздражённо взглянула на служанку. Этим вечером ей, очевидно, не видать покоя. Сперва Валиде, теперь Гюльшах. Неужели непонятно, что она желает побыть одна этим вечером? — Не буду отчитывать тебя за то, что ты ворвалась без разрешения, потому что всё это зря. Сразу рассказывай, что там у тебя. — Чудесные новости, госпожа! — перевёв дух, ответила девушка, всплеснув руками. — Что же, говори. Я вся во внимании. — Повелитель отправил не стал проводить ночь с Диларией, а отправился в покои к Валиде султан! Он был очень разгневан. Даже не знаю, что могло произойти… Гюльбахар вскочила с кресла, столкнув книгу на пол. Сказанное несомненно обрадовало её. — Это правда? Ты уверена? — Своими глазами видела. Видимо, эта гадюка расстроила падишаха или не понравилась ему вовсе. — Она отправилась обратно в свои покои? — Этого я не узнала. По крайней мере, не видела, чтобы она проходила мимо ташлыка. — Без разницы, Гюльшах. Если повелитель был разозлён, значит, остался недоволен. Аллах услышал мои молитвы! — сказала Махидевран, достала из шкатулки, стоящей на резном столике, мешочек с монетами и вручила его Гюльшах. — За прекрасные новости. — Благодарю, госпожа. План Валиде потерпел неудачу в очередной раз. Ваша удача! — Возможно, это станет для неё знаком, что против меня воевать бесполезно. — Султанша уже перепробовала все варианты, вы одержали победу в противостоянии. Махидевран рассмеялась и обняла служанку. Вместе с Гюльшах они выпили чай из ароматных трав, после чего хатун откланялась, пожелала спокойной ночи и покинула покои. Настроение было на высоте. Провал Диларии отозвался ликованием в душе. Конечно, ещё неизвестно, отправит ли Сулейман наложницу обратно, но то, что он не увлекся ею значительно успокоило. Ах, как же несладко пришлось Валиде, ведь она так старалась! Пришла к Гюльбахар, чтобы намеренно заставить понервничать, а в итоге всё вышло совсем наоборот. Безмятежный сон пришёл быстро, как никогда. Что поспособствовало этому больше — чай или новость было неизвестно. Однако ясно одно — отступать Махидевран больше не намерена. Утро прошло в суматохе, связанной с выбором новых тканей. По приказу госпожи Сюмбюль отыскал венецианского купца, торгующего самой роскошной и дорогой в столице парчой. Торговец, узнав, кто собирается сделать заказ и на какую сумму, тут же отправил евнухом широкий выбор образцов ткани. Махидевран тщательно изучила каждый, расписала сколько каждого вида ткани нужно для пошива платьев и кафтанов и отправила Сюмбюля вместе с деньгами за товаром. Сумма оказалась настолько внушительной, что всё серебро требовало небольшого сундука для перевозки. Евнух заохал, увидев сколько добра получит чёртов купец, но Гюльбахар только посмеялась и сказала, что приносить пользу ей, значит, иметь хорошее вознаграждение за верную службу. К обеду пришёл Мустафа и попросил пообедать вместе в саду. Махидевран не думала отказываться, расценив идею сына хорошей. После трапезы они прогуливались между густых кустов роз и вели непринужденную беседу. — Матушка, о чём вы с Хюррем говорили, когда я оставил вас наедине? Или это секрет? — Тебе, правда, настолько любопытно? — усмехнулась девушка, приобняв сына. — Если это тайна, то не говорите, конечно, — хитро ответил Мустафа. — Только вот повелитель говорил мне, что никаких тайн быть не должно. — Их и так нет, сынок. Хюррем сообщила мне радостную весть. Скоро они с Ибрагимом станут родителями. — Хюррем беременна? — воскликнул Шехзаде. — Аллах, какое счастье! Я буду играть с их малышом и учить всему, что знаю сам. — Ты сперва Хакана и Дениз научи, — Махидевран потрепала сына по волосам. — Ты не захотел их укачивать, а оставил Разие и Гюльшах. — Валиде, но ведь они такие беспокойные и вовсе меня не слушают. Сколько я не пытался, ни разу не удалось укачать их. Пусть ещё подрастут. — А ты думаешь, что ребенок Хюррем и Ибрагима будет спокойным? — Вполне возможно, матушка, — ответил Мустафа. — Необходимо пригласить их на ужин в Топкапы и устроить праздник. Девушка подумала, что это не самая лучшая затея. Ужин — да, но вот праздник… Вряд ли Валиде одобрит подобное, а ещё, зная отношение Хатидже султан к Хюррем… Одним словом, их встреча заранее обречена на провал. Конечно, было бы забавно наблюдать, как исходит злостью Хатидже, но Махидевран не желала использовать в своих корыстных целях подругу. — Там тётя Хатидже! — закричал Мустафа, указывая рукой направление. Гюльбахар захотела остаться незамеченной, но этому не суждено было сбыться. Увидев племянника, Хатидже тут же направилась в их сторону. Отсутствие Гюльфем было немного странным, ведь обычно девушки появляются вдвоём, но Махидевран недовольно проворчала что-то себе под нос и приняла скучающе-отстраненный вид, как только девушка приблизилась к ним. — Мустафа, — Хатидже обняла племянника. — Рада видеть тебя. Гюльбахар пришлось довольствоваться лишь сухим слабым кивком головы в качестве приветствия. И на том спасибо. — Тётя, как давно я вас не видел! Надеюсь, вы в полном здравии? — Спасибо, дорогой. Со мной всё в порядке. Ты решил погулять сегодня, как я посмотрю? — Да, мы обедали с Валиде, а затем решили насладиться теплой погодой. А вы, возможно, составите нам компанию? Махидевран надеялась, что нет. Пусть у сестры Сулеймана окажутся срочные дела, и она отправиться восвояси сейчас же. — Конечно, буду рада. Я давно уже хотела поговорить с тобой и узнать о твоих успехах, но всё, — Хатидже недовольно посмотрела на Гюльбахар. — времени не было. — Да, я слышал, что скоро состоится ваша с Бали-беем свадьба, с чем я вас искренне поздравляю. Махидевран пристально следила за реакцией девушки. Та кивнула, не проявляя эмоций. Значит, не была особо-то и счастлива. Далее поговорили об учёбе Мустафы. Хатидже поинтересовалась успехами и похвалила племянника за достижения. По довольному выражению лица Шехзаде, можно было понять, что ему приятно. Гюльбахар намеренно отстала и шла позади. Её воля, она бы вовсе не стала встречаться с Хатидже которая, судя по виду, разделяла эту идею. — Почему ты не приходишь к Нурай? Она ведь твоя сестра. Неужели тебе неинтересно, как растёт малышка? — Султанша, я не в силах даже справиться с Дениз и Хаканом. Навещу её как-нибудь. Махидевран довольно улыбнулась словам сына. Однако безразличие в его голосе не понравилось самой Хатидже, но она не подала виду, списав всё на негативное влияние матери на Шехзаде и её запрет общаться с единокровной сестрой. — Мы хотим устроить ужин, тётя. Пригласить Ибрагима и Хюррем в Топкапы. Будет замечательно, если вы присоединитесь к нам. Хатидже от удивления даже резко остановилась, из-за чего служанка, идущая позади, чуть ли не врезалась в спину госпожи, но вовремя притормозила. — Мустафа, с какой радости нам приглашать эту женщину во дворец да ещё и ужинать с ней? Слишком много чести для простой рабыни, — презрительно сморщила носик девушка. — Хюррем не рабыня, а жена Ибрагима-паши. К тому же, они ждут ребёнка, а это отличный повод собрать всех за совместной трапезой. Гюльбахар, усмехнувшись в руку, с удовольствием наблюдала за сменой оттенков лица сестры Сулеймана. Сперва она побледнела, затем покрылась розовыми пятнами, а после и вовсе стала красной от возмущения. Вероятно, удар оказался слишком болезненным. — Госпожа, с вами всё хорошо? — обеспокоенно спросил Шехзаде. — Дорогой, я вспомнила, что мне нужно встретиться с Валиде. Я оставлю тебя, — прозвучало вкрай неубедительно, что даже Махидевран хотела ещё раз спросить, как Хатидже относится к идее с ужином, но та резко развернулась и, подозвав служанок, поспешила удалиться. Мустафа смотрел вслед своей тётушке и не понимал, что же такого произошло, чтобы она повела себя так. — С Хатидже султан творится что-то неладное, — вынес вердикт Шехзаде. — Мне кажется, что в последнее время это её привычное состояние, сынок. Она не в восторге от возможности общения с Хюррем. Помнится, когда повелитель пригласил госпожу на первый совместный ужин в Топкапы, Хатидже султан повела себя примерно так же. — Они из-за чего-то поссорились? Должна же быть причина подобной реакции. — Скорее всего, — ответила Махидевран, не желая посвящать сына в подробности противостояния Хюррем и Хатидже. — К тому же, госпожа волнуется, ведь скоро свадьба. Мустафа сразу же потерял интерес к странному поведению тёти и всю оставшуюся прогулку наслаждался вниманием матушки, которое ему так было необходимо сейчас. Особенно, когда Валиде преимущественно посвящала себя близнецам.***
Хюррем наблюдала за Ибрагимом, который спокойно отламывал небольшие куски хлеба и клал их на тарелку перед собой. Девушку подобная привычка начала раздражать, в особенности то, как неторопливо грек это делал. Что с того, что ты покрошишь хлеб? Лично она никогда не представляла себе такую глупость возможной. Как результат — мужчина тратил уйму времени на приём пищи, превращая завтраки, обеды и ужины в часовую канитель. Конечно, причина крылась в другом. Хюррем никогда не обращала внимания на то, как долго ест Ибрагим. Но сейчас она остро нуждалась в том, чтобы упрекнуть его за что-то. Новость о её беременности не изменила исход. О желанной свадьбе не было и речи. Мужчина продолжал делать вид, будто его вовсе не волнует этот вопрос, а спросить напрямую девушка до сих пор так и не решилась. Нигяр советовала оставить затею и не забивать дурным голову, но Хюррем не могла просто забыть об этом. Идея родилась давно, вот только с её исполнением большие проблемы. — Ты хочешь что-то сказать, любимая? — не отрываясь от своего занятия, спросил Ибрагим. — Хлеб, — односложно ответила девушка. — Долго ты будешь возиться с ним? — Тебя, правда, это беспокоит? Твой взгляд готов меня убить. Раньше ты спокойно относилась к моим привычкам. — Неужели нельзя просто его откусить? Зачем усложнять и без того непростую жизнь? — Вряд ли тебя волнует именно это. Недовольство — лишь предлог. Если тебе есть, что мне сказать, то говори прямо. Я не понимаю намеков. Хюррем стукнула рукой по столу, встала со стула и направилась наверх, даже не приступив к еде. Ей хотелось разрыдаться. По дороге она сбила Нигяр, но даже не извинилась, заставив калфу думать над странным состоянием девушки. Захлопнув с силой дверь, Хюррем упала на кровать и дала волю слезам. В глубине души она понимала, что поводов для грусти нет, но успокоиться не могла. Её злило, что Ибрагим не успокоил, не догнал и прижал к себе, заявив, что всё будет хорошо. Ждать пришлось недолго. Мужчина был обеспокоен состоянием девушки и, приказав слугам убрать всё со стола, отправился в свои покои. То, что Хюррем пошла именно туда, сомнений не было. Девушка лежала ничком и всхлипывала. — Хюррем, — осторожно начал Ибрагим, но она никак не отреагировала. Было желание развернуться и уйти, но оставить в таком состоянии любимую женщину не представлялось возможным. Её поведение вызывало беспокойство. — Пожалуйста, успокойся. Мне не по себе от твоих слёз. Расскажи, что тебя тревожит. Когда и эти слова не возымели нужного эффекта, Ибрагим прилёг рядом с девушкой и принялся гладить по волосам. Хюррем подняла голову и посмотрела на мужчину. — Я останусь навсегда для тебя рабыней? — Ты не рабыня, Хюррем. Для меня ты значишь гораздо больше. Я люблю тебя. — Тогда почему мы до сих пор не связаны узами брака? Тебе неприятна даже сама мысль об этом? — Честно? Я не задумывался даже. Мне всегда казалось, что тебя не волнует эта тема. Ты никогда не говорила мне о браке, я не думал, что причина тревоги окажется такой. Девушка со злостью посмотрела на грека. Неужели он серьёзен? Разве непонятно, что она хочет этой свадьбы? Однако для Ибрагима — это просто суета. Брак значительно меняет положение дел. История повелителя и Махидевран султан — подтверждение тому. Или же это просто Хюррем надумала себе, что что-то должно измениться? — Я не знаю, что на меня нашло. Прости меня, пожалуйста. Ибрагим ничего не сказал, только крепко обнял девушку и поцеловал в макушку. Хюррем нуждалась в его поддержке. Такой простой жест, как объятие, вызвал бурю эмоций. Он просто был рядом, а это главное. — Если для тебя это так важно, то в скорейшем времени мы вступим в брак. — Ты, правда, готов пойти на это? — растрогано спросила Хюррем. — Если свадьба только ради того, чтобы я успокоилась… Главное, чтобы ты был всегда рядом. — Буду, любимая, но твоё желание для меня закон, — прошептал Ибрагим, взял девушку за руку и нежно поцеловал. Улыбка озарила лицо Хюррем. То, чего она так долго желала и к чему стремилась, наконец-то произойдёт. Всё оказалось настолько просто, что было даже смешно. Неужели их счастье ничто не сумеет омрачить? Девушка так хотела надеяться на это.***
Дилария неспеша складывала свои немногочисленные вещи в сундук. Вчера произошли совершенно невероятные события. Во-первых, она чуть не лишилась чести с падишахом Османской империи, во-вторых, сам повелитель извинился и заявил, что её прибытие в столицу — недоразумение. Удача была на стороне девушки — султан обещал, что вскоре княжна отправиться домой. После того, как мужчина вернулся в покои, Дилария отметила, что его злость сменилась грустью. Он прошёл мимо неё и сел за стол. Она молча стояла, не осмеливаясь обратиться к нему. Наконец молчание было нарушено. — Ты не должна находится здесь. Вышла досадная ошибка. Я лично прошу прощения перед твоим отцом и тобой. Вскоре ты отправишься домой. — Правда? — на глаза Диларии набежали слёзы. — Можешь не сомневаться. Теперь возвращайся к себе. Продолжать разговор Сулейман не желал. Этот вечер слишком разочаровал его, ведь он понял, что Валиде способна на многое для того, чтобы испытать на прочность Махидевран. Нужно было многое обдумать, поэтому мужчина сразу же выпроводил девушку, которая только и рада уйти. Завтра он обязательно займётся её отправкой на родину, как и обещал. Дилария чуть не вскрикнула от радости, еле сдержав себя. Она искренне поблагодарила повелителя и побежала в свои покои. Засыпала со сладкой мыслью о том, что скоро ступит на свою землю и увидит отца. Утром пробудилась с первыми лучами солнца и, наспех съев принесённый служанкой завтрак, принялась складывать свои платья обратно в сундуки. Ближе к обеду почтила своим визитом Валиде. Женщина презрительным взглядом окинула девушку, подошла к ней и влепила пощёчину. Удар больно обжёг лицо. Дилария испуганно попятилась назад, не желая нарваться на ещё больший гнев султанши. В чём её вина? Только в том, что она сильно хотела вернуться домой. — Дрянь! Как ты посмела нажаловаться моему сыну?! Опозорила меня! Я приказала очаровать повелителя, а не трепаться ему о своей жалкой участи! — злости Айше Хафсы не было предела. Она целую ночь не сомкнула глаз, думая о ссоре с Сулейманом, и ждала того момента, когда посмотрит мерзавка прямо в её бесстыжие глаза. — Госпожа, падишах не возжелал меня. В этом ли моя вина? — Ты ещё и сомневаешься? Твоя обязанность была расположить его к себе, а что сделала ты? — Рассказала повелителю правду, — расправив плечи, ответила девушка. — Правду? Да кому нужна твоя правда? Тебе было приказано. Ты ослушалась, теперь горько пожалеешь об этом, будь уверена! — Не нужно угроз, султанша. Падишах лично извинился и распорядился отправить меня домой. Валиде застыла, словно громом поражённая, а в следующий миг кинулась на Диларию, обхватив её шею руками. — Я тебя придушу, гадюка! Не видать в жизни тебе родной земли! Девушка пыталась оттолкнуть Айше Хафсу, но та намертво вцепилась с одним намерением — убить. Воздуха почти совсем не осталось, и Дилария лишь слабо и безуспешно отмахивались. Положение спас Сюмбюль, который влетел покои и тут же с потоком извинений оттащил сопротивляющуюся Валиде от слабеющей девушки. — Аллах, госпожа! Что же вы делаете? — Я убью её! — Повелитель велел мне посадить Диларию на корабль. Прошу прощения, но его приказ важнее вашего желания. Валиде раздражённо убрала руки евнуха, которые крепко держали её, чтобы не допустить повторного нападения, оправила платье и вышла из покоев с гордо поднятой головой, словно ничего необычного не произошло. — Повелитель отдал мне распоряжение насчёт тебя. Чем ты так разозлила госпожу? — Ослушалась приказа, — прохрипела Дилария, держась за горло. — Спасибо, что вовремя спасли. Сюмбюль покачал головой и налил девушке воды, которую она незамедлительно выпила. Если сильно повезёт, то на корабль Дилария попадёт почти невредимой.