/flashback/
«Ведьма» — думает про себя Тэхён, ходит из одной комнаты в другую и тут же забывает, что хотел сделать. Только присутствие Нару не дает ему снова накинуться на бутылку алкоголя. Наконец, остановившись на кухне, Тэхён садится за стол и пытается угомониться. Аппетита нет, зато Нару с удовольствием за обе щеки уплетает яичницу. Лиен сидит в соседней комнате и смотрит свои мультики. Тэхён смотрит на Нару, и опять теплое чувство наполняет область груди — это чувство делает его слишком счастливым. Незаслуженно счастливым. Почему-то только сейчас он замечает, что Нару в его рубашке. Ким. Нару. В. Его. Рубашке. Черт, какая же она сексуальная. Черт бы побрал все на свете, он готов смотреть на нее вечность: на ее тонкие пальцы, убирающие прядь волос за ухо, на ее забавно сморщенный нос, когда Нару обжигается горячим кофе. Невозможно оторвать глаз. Блядский караул. Какая же она нежная и домашняя. Она никогда не представала перед ним в таком виде, а этот ее образ возбуждает гораздо сильнее, чем ее вчерашний наряд «плохой девочки». Тэхён тут же дает себе невидимую пощечину за собственные мысли, из-за которых становится дико стыдно. И не потому что Нару ему чужой человек, а потому что он не имеет права даже возбуждаться после того, как обошелся с ней. — Тебе пока что нельзя к Соен, — пытается он отвести взгляд, но как-то не выходит. Если раньше он держал ее рядом из-за Чимина, то теперь он не отпустит ее из-за новой угрозы, которую непонятно, кто представляет. — С чего ты решил, что я тебя послушаюсь? — Нару, не поднимая взгляда, продолжает спокойно кушать. — С того, что твои сорок восемь часов прошли, — «И слава богу, что прошли», — беззвучно добавляет Тэхён. Он очень рад, что срок прошел, оставить ее рядом и оберегать намного проще теперь. Иначе он не представляет, как эту упрямую девчонку держать рядом с собой. — Я все еще не отозвал заявление. Он снова за старое, снова решил побесить Нару. Давит из себя тупую лыбу, рисует себя плохим парнем в ее глазах. Зачем? Разве он сможет таким образом коснуться ее сердца? Разве не больно от осознания того, что Нару спала с другим? Как собрался влюбить ее в себя, как собрался оберегать от Чимина, если делает все, чтобы Нару сама унесла ноги от него подальше? — То есть… Я имею в виду, сейчас опасно. Я не хочу, чтобы ты с Лиен пострадали из-за меня,— Тэхён пытается смягчить сказанное ранее. Он подумал, что рисуя из себя плохого в ее глазах, хоть и принимает удар на себя, но это не совсем то, что он хочет. — Я уже пострадала из-за тебя, — твердо произносит Нару и поднимает взгляд. Нет, там совсем нет ненависти. Скорее пустота и сожаление. Она все еще чувствует боль, вспоминая ту ночь. Тэхёну плохо. Ком, подступающий к горлу, разрастается, заставляя задыхаться. Тэхён убивал и убивает себя морально все это время, чувство вины пожирало изнутри каждую его клетку, а Нару при первой возможности спешит ему напомнить о его ошибке. Нельзя ее упрекнуть, сказать, хватит, я страдаю не меньше твоего, прекрати ранить меня. Да и разве он посмеет? Кому больней, так это Нару, а Тэхён получает по заслугам. Он не может сказать «прости». Это слово кажется таким ничтожным в сравнении с тем, что он натворил. Тэхён надеется, что она, напоминая ему каждый раз о том, что он сделал, чувствует облегчение. Но это не так. Нару не становится легче. — Знаешь, — Нару не понимает, зачем собирается говорить то, что сейчас скажет, — в немецком языке есть слово — «hassliebe». Дословно переводится как чувство между любовью и ненавистью, — и внезапно замолкает. Она не может сказать ему это, ни сейчас, ни завтра, ни когда-либо вообще. Зато в этом есть плюс — она поняла свои чувства по отношению к Тэхёну. «Hassliebe» — более чем лучшее описание того, что она испытывает по отношению к президенту. — Продолжай, — требует Тэхён, внимательно разглядывая ее. Но Нару ничего не говорит — она встает с места и начинает собирать посуду со стола. — Я сегодня заберу вещи из квартиры Соен, — Нару пытается сменить тему и усердно трет тарелку под струей воды. Она в упор не видит, что тарелка давно чиста, но мысли в голове настолько громкие, будто картинки оживают перед глазами. Ее руки начинают трястись, а дыхание учащается. Она искренне пытается понять себя и то, что с ней происходит. Но все тщетно. Ее нервы расшатаны как лавочка, и, кажется, вот-вот накроет новая волна истерики. Неожиданно сзади Тэхён обнимает Нару, словно укутывает, как плед, наклоняется к ее уху, касается ее рук и цепляет своими пальцами ее, образуя замочек. Нежно произнесенное бархатным голосом Тэхёна «прости» действует как мгновенное успокоительное. И он, и она понимают, о каком «прости» идет речь. Но опять же — этого все равно недостаточно. Как это странно: Тэхён — причина истерик и панических атак Нару, причина ее боли и ночных кошмаров, но Тэхён — также болеутоляющее, дарящее спокойствие. Как бы противоречиво это ни звучало, Нару с ним чувствует себя в безопасности, хоть и не считает его достойным доверия. Потихоньку сердцебиение восстанавливается. Тэхён моет ее руки под струей воды и поворачивает Нару к себе, смотрит в ее черные глаза и понимает, что он безумно влюблен. Как же сильно он влюблен, что одна мысль о том, что она с другим, режет его вновь и вновь. Тэхён дает слабину собственным чувствам. Эгоист хренов. — Ты спала с ним? — Спала с кем? — Нару делает совершенное недоумевающее лицо и притупляет взгляд. Черт бы все побрал. Нельзя было спрашивать это. Зачем он вообще сделал это? Разве сейчас время мучить ее такими вопросами? Она просто разрешила ему коснуться себя — это не значит, что он может своевольничать и бросаться грязными фразами. На этот раз это был вопрос. Тэхён тогда успел поверить Чимину, поэтому был поглощен мыслью сделать ей больно. Он вцепился в идею с Соен, но, даже пытаясь сделать больно, Тэ думал о защите Нару, о том, что нельзя ее отдавать Паку. «Перед тем, как раздвигать ноги перед ним, ты так же ломалась?» — именно это он произнес тогда, будучи уверенным в том, что Нару спала с ним. Но теперь, когда видит ее в своих объятиях, в его белой рубашке, лохматой, теплой и родной, задумывается. Неужели она пошла бы на такое? Нару слишком горда и ложиться под малознакомого она точно бы не стала. А Чимин был малознакомый. — О чем ты? — Нару пытается отойти, но Тэхён не дает. Он прижал ее к раковине, а при ее попытке сдвинуться с места, прижимает ее крепче. Ей этот вопрос не нравится, хоть она и не понимает, к чему ведет президент. Нечто подобное он нес в кабинете, но Нару тогда не обратила на это внимания. Пьян был, думала, опять хрень несет. Но в этот самый миг он был трезв: его взгляд снова изменился, а голос низкий и хриплый. Почему он такой непостоянный? — Ничего, — Тэхён отходит на шаг, отпуская Нару. Почему-то у него нет желания мучить ее как раньше и наслаждаться тем, как она злится. Он больше не хочет ее злить. И раздражать ее тоже не хочет. Твердое чувство того, что удовольствия больше от ее отрицательных эмоций он не получит, не покидает его. Он хочет совершенно другого — услышать ее искренний смех. Хочется сделать ее счастливой, по настоящему счастливой. Не подкупая ее какими-то платьями или походами на вечеринки и рестораны. Да и она не купится на такое, слишком хорошо он изучил ее, хоть порой кажется обратное — будто не знает ее совсем. Нару очень часто поступает совсем нелогично и непредсказуемо. Тэхён думал она такая же, как и другие дешевые девахи, охотящиеся за его кошельком, но только подающие виду, что им плевать. Ломались первое время, строили из себя недотрог, но платья, побрякушки, рестораны, а потом постель. Старая рабочая схема. Скукота. А тут ничто ее не брало: ни клубы, ни платья, ни даже переезд в такой шикарный дом. Но в этом был плюс — Нару начала раскрываться, с другой стороны, и происходило это тогда, когда Тэхён делал совершенно необычные, казалось бы, для завоевания девушки вещи. И он увидел ее нежную и заботливую душу, пока сам все не испортил. Нару коснулась его сердца всего за несколько дней. Тэхён сам упал в яму, которую копал для Нару. Как иронично. — Ладно, — Нару не решается продолжить этот диалог. Поворачивается к нему спиной и продолжает мыть посуду. Тэхён снова обнимает ее сзади. Его сильные руки прижимают ее к себе плотнее, затем он наклоняется к ее уху и громко дышит. Утыкается носом в ее плечо и буквально сжимает ее тело в своих объятиях. — Прости, — неразборчиво бормочет. Нару начинает чувствовать, что его легонько трясет. Нару не понимает, что делает Тэхён, торопливо смывает пенку с рук и пытается повернуться к нему лицом, но он не дается. Он вцепился в нее мёртвой хваткой и не отпускает. Нару застывшая в потрясении, прислушивается: Тэхён плачет. Стиснув зубы, стараясь не издавать звука, плачет. — Тэ… — шепчет Нару и кладет ладонь на тэхеновы руки, крепко сжимающие ее тело в районе талии. Тэхён жалеет обо всем. Та мясорубка, что творится внутри, гложет, душит, с каждой минутой, часом, днем, пробираясь под кожей, усиливаясь, заставляет гореть от боли все тело. Тэхён презирает себя, наверное, даже больше, чем Нару. Тэхён чувствует, что Нару хочет повернуться к нему, но не дает ей возможности сделать это. В это самое мгновение они оба распадаются на мелкие кусочки, и Нару не знает, как быть дальше. Как помочь себе и Тэхёну. Она снова пробует ослабить хватку Тэхёна и, когда он позволяет ей это, мгновенно поворачивается к нему. Он усиленно прячет глаза, опустив голову. Нару поднимает руки к нему и тыльной стороной ладони смахивает с его щек слезы. «И эти простые вещи, которые я делал с тобой, стали для меня всем. Впервые в жизни я перестал чувствовать одиночество. Я понял, что я не лишний в этом мире» Нару пытается уловить взгляд Тэхёна, но он прикрывает глаза, прикусывая нижнюю губу./end of flashback/
Тэхён садится в машину, не имея ни малейшего понятия, что дальше делать. Он полностью в дерьме и совершенно не знает, как защитить Нару от окружающих ее стервятников. Нарастающее чувство тревоги начинает душить изнутри. Тэхену плевать, что едет он на большой скорости, плевать, что может случиться что-то непоправимое. Машины. Скорость. Дорога. Он просто хочет забыться, чувствуя этот азарт и мощь. Он прикрывает глаза и думает о том, что важнее всего для него в этом мире. Образ Нару вырисовывается сам собой. Отрезвленный ее улыбкой в голове, Тэхён широко распахивает глаза и пытается затормозить, но ничего не выходит — педаль не слушается, заела. Внезапно навстречу летит грузовик. Тэхён пытается свернуть с дороги, вкладывает все силы, чтобы справиться с управлением, но не выходит. Водитель грузовика, в попытке взять все под контроль, сворачивает направо. Из-за резкого поворота и большой скорости грузовик переворачивается, задевая бампер легковушки. — Черт! — кричит Тэхён. Удар пришелся под очень невыгодным углом для Тэхёна, который, ударившись головой, вырубается окончательно, прошептав лишь «Нару».***
Нару забегает в vip-палату, где находилась не только ее мама. Полчаса назад ей позвонили, сообщили о том, что мать переводят в vip-комнату, а все подробности только при встрече. Пока она добиралась до больницы в голову, что это сделал, скорее всего, Тэхён, ничего другого и не лезло. — Вы? Невысокая женщина, одетая в строгий костюм и юбку карандаш, сидит на диванчике около кровати матери Нару и пьет чай. — Здравствуй, — приветствует она, натягивая свои алые губы и изображая нечто похожее на улыбку. Нару никогда не забудет Ким Мину, которая заявилась четыре года назад к ней домой так же неожиданно, предложила контракт, который оказался всего лишь на три года, потому что за первый год Нару пришлось заплатить самой, якобы помогла и так же мгновенно исчезла из жизни девушки. Ким проходит и садится напротив Мины, скрестив руки на груди. Интересно, что ей нужно на этот раз? — Что Вы здесь делаете? — Нару определенно настроена агрессивно. Это из-за обмана Ким Мины сейчас она расхлебывает всю эту кашу, мечтая каждый день о спокойствии. — Знаешь, дорогая, я не планировала видеться с тобой. Но, надо же, как интересно получилось, мы с тобой снова встретились. — Я Вас слушаю. — Знаешь, мой сын Тэхён довольно-таки несносный парень. Думаю, ты сама уже успела узнать его хоть немного. — Ближе к делу, — Нару не собирается слушать эти длинные речи. Ей хочется просто прогнать эту женщину, не думая о последствиях. Но Нару помнит, каким могуществом та обладает, поэтому приходится держать себя в руках. — Я хочу, чтобы ты продала мне его жизнь, — видимо, Мина поняла, что нет смысла сюсюкаться с Нару, потому не мелочится и даже не пытается подобрать слов. Просто выкладывает все карты на стол. — Что? — Назови свою цену. — Убирайтесь, — шепчет она, — Живо! — уже кричит Нару, ударив руками по столику, что находится меж ними. Эта женщина настолько подлая и опасная, что просит жизнь собственного сына? Нару становится не по себе, мурашки покрывают ее кожу, а сама она чувствует страх, который старается не выдавать. — Ты умная девушка, — продолжает Мина, уже сменив тон. Женщина не жалеет о том, что предложила Нару. Она уже сделала свой ход, когда мать Нару перевели в эту палату. Игра только началась. Да и скоро прилетает Ким Джин-Хо, а значит, пора действовать. — Подумай еще раз, хорошо? — Мина пытается коснуться ладони Нару, но та резко отдергивает руку в сторону и не смотрит в сторону бывшей президентши. — Вон, — уже более спокойным тоном повторяет Нару. Как только Ким Мина покидает палату, Нару, обессиленная, плюхается на диван и, откинув голову назад, прикрывает глаза. Что это только что было? Тэхёна пытались ей заказать? Какое то беспокойство потихоньку подкрадывается, усиливаясь с каждой новой мыслью о том, на что именно способна эта женщина. Из собственных мыслей ее выбивает звонок на мобильный. — Намджун? — Нару понятия не имеет, откуда у Намджуна ее номер, когда слышит на том конце трубки уже знакомый голос. Ей становится тревожно. — Что? — Нару сжимает в руке телефон до скрипа, слова Намджуна отдаются эхом в голове. Но она пытается внушить себе, что ей послышалось. — Что ты только что сказал?.. Трубка выпадает из рук Нару, а она не может понять, что она только что услышала. Кажется, она не дышит, пока смотрит в какую-то точку на полу, а в голове какой-то кавардак. Что это вообще значит? Как это? Это ведь просто… Просто ошиблись номером? Просто это был не Намджун? Речь шла о каком то другом Тэхёне? «Тэхён мертв»