/flashback/
— Чимин-и, хочешь кексик? Я специально для тебя испекла, — шестилетняя девочка протягивает лакомство маленькому светловолосому мальчику, который презренно смотрит на нее. — Нет, сказал же, отстань от меня, Лису. Сколько ты будешь ходить за мной? — Пак резко бьет по руке рыжеволосой девочки. Кекс падает на землю, а мальчик безжалостно наступает на него. — Но я же… — тихонько шепчет Лису, протирая подступившие слезы, — я же испекла его для… — Достала! — Я правда не хотела огорчать тебя… — уже едва слышно произносит Лису, провожая взглядом Чимина, который, схватив машинку и злобно бурча что-то себе под нос, уходит в соседнюю комнату к Тэхёну. Она смотрит на забинтованную руку, и обида накрывает ее с головой. Лису обожглась, когда доставала кексы из духовки, но это все равно ничего не значило, потому что готовила она для любимого — для Пак Чимина./end of flashback/
— Наши семьи дружат очень давно, но впервые Лису увидела Чимина, когда нам было по восемь. Тогда он прилетел из Америки. Чимин сразу дал понять, что Лису ему не нравится, а вот с ней случилось обратное — она по уши втрескалась в него./flashback/
— С днем Святого Валентина, Чимин, — невысокая, худощавая девушка протягивает пакетик с шарфом, который она вязала почти месяц. Ким Лису учитывала все пожелания возлюбленного: цвет, текстуру, качество нитей, ведь Чимин достоин только самого лучшего. — Исчезни, — Пак громко зевает на весь школьный коридор, демонстративно показывая всю незаинтересованность в такой, как Лису. — Оппа, я в этом семестре получила самые высокие баллы на потоке, по такому поводу я бы хотела тебя угостить… — Что тебе в слове «исчезни» не понятно? — более резко и громко выдает Чимин, бросая на Лису холодный и злой взгляд. Блондин уже несколько лет встречается с Сухвой, красавицей школы. И Чимину нравится сама мысль о том, что эту блондинку хотят все, а трахает ее только он. Но что взять с Лису? Единственная причина, по которой он не издевается над ней, — отношения с Тэхёном. Дружба с этим парнем ему, наверное, действительно дорога, раз он терпит на протяжении девяти лет навязчивую любовь Лису. Хотя он мог бы запросто натравить на нее пол школы, чтобы неповадно было. Чимин считает уже большой честью для Лису то, что он разговаривает с ней и не издевается, как минимум. — Я… Я поняла, извини, — Лису отходит, сделав шаг в сторону и пропуская Чимина вперед. Подарок он так и не принял, в прочем, как и все остальные подарки на день Святого Валентина, на Новый Год, на день рождения и другие праздники. Ей бы стоило давно смириться с тем, что Чимин ни за что не посмотрит на нее, как на девушку, не заинтересуется ею, но что-то внутри не дает ей этого сделать. Почему-то мысль о том, что Чимин тот самый, посланный судьбой, так глубоко засела в голове, что она прощает ему самые, что есть, обидные слова в этом мире, совсем позабыв о собственной гордости./end of flashback/
— Я все время был с ним и видел, как Лису таскалась за ним. Пытаясь устроить вечеринку на всю школу, только чтобы пришел он или делая подарки, которые ему в хуй не уперлись. Я видел все это, но не предпринял ничего. Абсолютно. В нашем кругу все высмеивали ее нездоровую любовь к Чимину, подкалывали Чимина. Быть возлюбленным Лису было чем-то постыдным, поэтому они бросали несмешные шуточки в его адрес. Мне было плевать на ее попытки обратить его внимание. Иногда, когда я ночевал дома, я слышал, как Лису плакала, и я знал, что плачет она из-за него, но к утру я видел ее улыбающуюся и убеждал себя, что с ней все в порядке. Что не сегодня, так завтра она отпустит его, забудет. Поплачет, но все же сможет забыть его. Но она не забыла. Она любила его с первой встречи и до последнего вдоха./flashback/
— Ты не можешь так со мной поступать, Пак Чимин! — орет Сухва, хватая за шкирку своего молодого человека. Правильнее сказать, бывшего молодого человека, ведь Пак только что бросил ее. Отец Чимина и Мать Сухвы решили пожениться, и теперь эти двое сводные брат и сестра. Отношения между ними запрещены, по крайней мере, отец Чимина пригрозил: либо он бросает Сухву, либо остается без копейки и наследства. Чимин особо не горевал, бросая Сухву, но жестоко брошенное в его адрес «да после меня ты даже Лису не будешь нужен» заставили его схватить за волосы девушку и прижать к стене. — Лису не нужен буду, говоришь? — улыбается он и ловит взгляд Сухвы. Он схватил ее слишком быстро и неожиданно, и блондинка не успела даже отреагировать. Неудобные каблуки предательски мешали твердо стоять на ногах, поэтому приходилось хвататься за запястья парня, чтобы не рухнуть на пол. — Именно, — давит из себя улыбку Сухва. — Я бы мог тебе предложить пари, но не стану, потому что ты проиграешь. Просто наблюдай, Сухва, как Лису будет на седьмом небе от счастья, когда я взгляну на нее. Жаль, конечно, что счастье ее продлится недолго. Однако. Я заставлю тебя забрать свои слова назад, милая, — он крепко сжимает челюсть Сухвы, затем жадно впивается в ее губы напоследок. Это был грубый и совсем неприятный поцелуй, но Сухва ничего не может поделать с этим./end of flashback/
— Они встречались недолго, около трех месяцев и это был период, когда Лису буквально расцвела. Я ее такой счастливой никогда не видел. То есть она всегда была жизнерадостным человеком, но за эти/flashback/
Чимин грубо задирает платье девушки и резко толкается. Тянет за волосы назад и, наклонившись вперед, оставляет засосы на шее. Лису больно, но она наклоняется вперед и пытается думать о том, что Чимину это необходимо. Ее первый раз был с возлюбленным, это, наверное, важнее, чем почувствовать удовольствие от секса. Главное — Чимину все нравится, по крайней мере, Лису на это надеется. И эти синяки на руках, на талии и бедрах совсем не важны и ничего не значат — Лису готова все это терпеть, лишь бы Чимин был доволен. После того, как мать прогнали из дома, до детей никому не было дела. Достаточно было сказать отцу о том, что идешь с ночевкой к подруге, и он верил, а мачеха думала лишь о своем сыночке Джи-Хо. Через полтора месяца отношений Чимину хватило лишь раз попросить Лису о переезде, и девушка, собрав вещи, в тот же день помчалась к нему. Прошлой ночью он пришел пьяный и злой. Придрался к какой-то мелочи в виде разбросанных вещей и поднял руку на нее. Затем долго извинялся, и Лису простила его. Ничего страшного, даже если это не первый раз повторяется. Ничего страшного, он ведь был пьян, он не специально. Он скажет, что любит ее, и она ему все простит. Даже избиения. Потому что Чимин каждый раз после очень кается, и Лису охотно верит в это./end of flashback/
— Через полтора месяца их отношений Лису изменилась. Она стала какой-то тихой, а я заметил у нее в сумке декоративную косметику. Я удивился, потому что она почти никогда не пользовалась косметикой. Не то, чтобы я копался в ее вещах или разбирался в косметике. Все мои… — Тэхён сглатывает, дабы подобрать более подходящее слово, но Нару делает это за него, громко перебив и заставляя стыдиться своего прошлого. — Партнерши для секса? — Просто они все были помешаны и часто пользовались всякой косметикой, — удивительно, что Тэхён запомнил все в таких мелочах. Он говорит, что ему было плевать, и он не обращал никакого внимания на все, что случалось с сестрой, однако, судя по его рассказу все было в точности да наоборот. Он был чересчур внимателен и нежен по отношению к сестре, раз запомнил такие мелочи, — как я узнал позже, вся косметика, которой она пользовалась была нужна для скрытия синяков и ран на теле. Теперь я убеждаюсь в этом еще больше. — Хочешь сказать, Чимин избивал ее? — Да, но Лису скрывала это до последнего./ flashback/
— Завтра будет ровно сто дней, как мы вместе, оппа, — Лису садится за стол и протягивает Паку вилку. Девушку совсем не обижает мысль о том, что за все три с половиной месяца отношений Чимин ни разу не водил ее в кино, не гулял с ней. Лишь раз отвел в ресторан и признался, что Лису ему тоже интересна. Тот день считается началом их отношений. — Я хочу тебе кое-что сказать, — резко начинает блондин, смотря на тарелку с рисом, — нет, не сейчас, — Чимин мешкается и, кажется, он хочет сказать что-то действительно серьезное, — Лучше будет завтра. Давай завтра поужинаем в ресторане «Royal court»? — Да, конечно, как скажешь, оппа, — Лису светится от счастья, предполагая, что это настоящее свидание. 100 дней важная дата в любых отношениях между двумя любящими людьми, и Лису уверена: Чимин знает об этих мелочах, несмотря на то, каким холодным и отстраненным он всегда является в отношениях./end of flashback/
— Я ненавижу себя по сей день только от одного осознания того, насколько она была одинока все время, пока я убеждал себя мыслями о том, что с ней все в порядке, что рано или поздно она справится. Нару внимательно слушала его, затем сама не заметила, как оказалась на кровати рядом с ним. Ей сейчас очень хочется обнять Тэхёна, прижать к сердцу, забрать всю боль, которую он снова переживает, вспоминая все это, но боится. Ей страшно сделать что-то не так и расстроить этим еще больше итак страдающего Тэ. Его голос дрожит, а в руках он теребит край рубашки. Прямо сейчас Тэхён похож на пятнадцатилетнего мальчишку, который рассказывает о том, как Вселенная обрушилась на его неокрепшие хрупкие плечи. — И я просто… — он громко сглатывает — в горле пересохло, — что я за человек такой, который так отчаянно закрывал глаза на боль собственной сестры?/ flashback/
— Оппа, ты почему почти ничего не ел? Тебе нехорошо? — Лису садится в машину и поворачивается боком в сторону Чимина, который нервно смотрел куда-то в даль. — Я привез тебя покормить, а самому не особо хотелось. — Ты точно в порядке? — Лису, я… Я должен кое-что тебе сказать, — снова также внезапно начинает Пак, но не смеет повернуться к Лису. Эта смена настроения немного пугает Ким, и ей думается, что она снова где-то ошиблась. Обычно Чимин срывается, пьет, орет, или того хуже, бьет ее. Но сейчас все было по-другому. Он был тихий, голос придавленный, сам говорил через раз, — Мы расстаемся. — Ч… Что? — последние два слова так громко звучат в голове, что Лису даже на мгновение покидают силы. Она пятится назад, чувствует открытой спиной холодную кожу сиденья машины и смотрит в темноту через окно машины. Ким Лису безумно готовилась к этому дню: накрасилась, купила слишком женственное, по ее мнению, для нее платье и все же надела его ради Чимина, чтобы он… Чтобы он бросил ее? — Я не люблю тебя и не любил. Извини, — он опускает голову, трет указательным пальцем правой руки нос и старается не смотреть в сторону Лису, его голос хриплый и низкий, словно ему действительно жаль, — тебя подвезти до дома? Ты можешь жить в той квартире, сколько захочешь. Я сегодня заберу вещи, — Чимин никогда не был из тех, кто сожалел о использованных пассиях. За Лису, казалось бы, он тоже не должен переживать, она же просто объект его потехи. Но она первая девушка, на которой он срывался, давал волю своему истинному «я», показывая все свое безумие и ужас. И Лису приняла его. Она закрывала глаза абсолютно на все: начиная от пьянок, заканчивая жестокими избиениями. Эта девушка вовек никому не жаловалась о своей боли, лишь мило улыбалась, распадаясь на мелкие кусочки изнутри. — Н… Не надо, я сама заберу вещи и съеду, — очень тихо говорит Лису. Ее голос в корне изменился, и Пак не слышал от нее подобного ранее. Она всегда соглашалась с ним, не имела чувства собственного достоинства, да и вообще была бесхребетной девочкой на побегушках, — и подвозить не надо, я сама доберусь. Ким трясущимися руками нащупывает ручку, собрав остатки сил выталкивает дверь и выходит из машины. В голове какой-то гул. Так много вопросов, которые она хочет задать Чимину, но не может. Толк от них? Смысл от удовлетворения своего любопытства, если суть в том, что он ее не любит и… Просто игрался с ней столько времени. — Стой, Лису! — Чимин подбегает сзади, хватает Лису за локоть и поворачивает к себе. Почти одиннадцатый час ночи, но Сеул не спит, шум мимо проезжающих машин звучит так громко, а голос Чимина кажется таким ничтожно тихим, что она не может разобрать ни одно слово, что он произносит, размахивая руками. — Зачем? — наконец, спрашивает Лису, тихонько понимая весь пиздец ситуации. Вся боль, что она терпела, унижения, избиения со стороны Пака — все было впустую. Ее мечты и вера в то, что все со временем образумится, оказались ложью. В горле огромный ком, не дающий вдохнуть глоток свежего воздуха. В этот самый миг Лису поняла кое-что очень ценное: порой неважно, как сильно ты будешь мечтать, верить и стараться, все будет пустой тратой времени, потому что у судьбы на тебя другие планы. Просто будь готовым к тому, что все, во что ты веришь, в одно мгновение может оказаться ложью. А Лису не была готова. Совсем. — Это был просто спор. Замах. Лису бьет Чимина по щеке тяжелой рукой, и слезы идут ручьем по щекам. Весь ее мир изнутри разрушен, там разгорается дикий пожар, сметающий все на своем пути. — Ненавижу! Ненавижу тебя, — кричит Лису и хватает Чимина за шкирку, пытаясь уловить его взгляд. А он смотрит куда-то в одну точку на земле и молчит./end of flashback/
— В том, что случилось моей вины столько, сколько и Чимина. Я виноват в том, что я позволил Чимину приближаться к ней, Чимин — в том, что использовал ее, разбил окончательно и… оставил ее на улице той ночью, — Тэхён касается ладони Нару и поднимает взгляд. Его голос все больше дрожит, а Нару старается его успокоить, то нежно касаясь его щеки, то проводя по его лицу, по родинке, слегка касаясь мочки уха./of flashback/
Чимин накрывает ладони Лису своими и резким движением отдергивает ее руки от своей рубашки. Отходит на шаг назад, размыкает губы в попытке что-то произнести. Лису думает это очередное жалкое «извини» или, быть может, «садись в машину», которое она, конечно бы, не стала бы слушать, но так ничего и не сказав, разворачивается и уходит. Лису остается лишь наблюдать за тем, как загораются фары, по ушам бьет звук колес, и машина исчезает в темноте. Буквально через минуту, как машина скрывается из виду, она с ужасом осознает, что ни кошелька, ни телефона с собой нет, и она осталась ночью на незнакомом районе Сеула совершенно одна./end of flashback/
— Она повесилась в нашем доме. Ее нашла одна из прислуг в комнате рано утром. — Лису сделала это, не выдержав разрыва с Чимином? — Нару не стоило спрашивать таким прямым текстом о причине смерти, но эта была первая мысль, которая пришла в ее голову после отрывков об их истории любви с Чимином, рассказанных Тэхёном. Точнее история нездоровой любви Лису к Чимину. Она мгновенно замолкает, понимая, что это было слишком грубо по отношению к тому, кто сидит сейчас перед ней, раскрыв свою больную душу нараспашку, и любое неосторожное слово может сделать лишь еще больнее. — Нет, — Тэхён опускает голову, и из глаз все же капают слезы, — Она не выдержала… Она пыталась бороться. Около месяца она пыталась жить после произошедшего. А я даже это пропустил мимо ушей. Я ведь видел, что она страдает еще больше и страдает она не из-за Чимина, — он всхлипывает, поднимает взгляд и снова опускает, ведь еще чуть-чуть, и невозможно будет сдержать этот поток боли, — Когда Чимин уехал, и она осталась на улице без денег и телефона, какие-то ублюдки… — его тон и звучание голоса резко меняется, человек, голос которого был полон любви и сожаления, каким то образом изменил его тональность на самую устрашающую, — Их было трое. Я нашел каждого. Я думал о том, чтобы устроить самосуд, зарезать каждого, как бесполезную скотину, предварительно сделав то же самое с кем-либо из членов их семьи прямо у них на глазах, с сестрой или матерью, неважно… — он громко дышит, пытаясь сдержать гнев и ненависть, — а потом решил — смерть для них самое легкое наказание, а члены семьи не должны расплачиваться за их ошибки. Они будут гнить в тюрьме до конца своей жалкой жизни. Я позаботился о том, чтобы их никогда не выпустили и напоминали им каждый день о том, что они натворили с Ким Лису, сестрой Ким Тэхёна, которая покинула этот мир 6 октября 2014 года по их вине. Нару крепко прижимает Тэхёна к груди, мысленно жалея о том, что выпытала эту историю о Лису. Ей вовсе не стоило вскрывать раны президента. Ее любопытство совсем не стоило той боли, которую он сейчас заново переживает. — Мне очень жаль, — Нару чувствует себя максимально пристыженной, не потому что она сделала что-то не то, а потому что не знает, что можно говорить в таких случаях. Как поддержать человека, который тонет в собственной боли. И это «мне жаль» звучит так ничтожно, что вряд ли в этих словах вообще можно прочувствовать поддержку. Но Тэхён чувствует эту поддержку. Нару рядом, она обнимает его, гладит по голове, прижав к груди. Она разделяет с ним боль от этой правды, которую он не мог осмелиться озвучить. Эта правда была слишком страшной, пугающей, и Тэхён совсем не хотел ее признавать. Тяжело было жить с осознанием факта, что вина за смерть собственной сестры лежит на его плечах. Настолько, что Лису являлась к нему в ночных кошмарах. Каждую ночь ему снились эти ублюдки, которые осквернили тело самого что есть чистого человека на свете. Ему снилось, как Лису кричит и просит о помощи, ну, а он прикованный цепями сидит напротив нее и не может сдвинуться с места. Тэхёну стоило оберегать такого ангела, как Лису, но все, что он сделал — благополучно упустил все шансы помочь ей, а потом и вовсе потерял ее. Тэхён расставляет в стороны ноги и притягивает Нару ближе. Крепко сжимает ее в своих объятиях и падает боком на кровать вместе с ней. — Давай полежим вот так немного, — едва слышно произносит он, зарываясь лицом в ее пышные волосы, и закидывает на нее ногу, — буквально минутку. Нару ничего не говорит, лишь наклоняет голову и целует его в лоб в знак согласия, зачесывая его волосы назад. Нару сделает все, что захочет президент. Ее верности и преданности нет конца. Минутка становится десятью минутами, затем двадцатью, и Тэхён не замечает, как проваливается в сон и следом Нару, крепко сжимающая его все это время в своих объятиях.***
Нару снится чудесный сон — одно из воспоминаний детства, связанных с отцом. Она резко распахивает глаза, как только понимает, что все было сном. Смахивает с глаз слезы и пытается найти свой смартфон. За окном уже стемнело и неизвестно, какой сейчас час, месяц и год. Голова очень тяжелая, все как в тумане, и Нару не сразу дается осознать что к чему. Она усиленно трет глаза в попытке разглядеть все четче. Тэхёна рядом нет. Наверное, ушел куда-то по делам. Взгляд падает на дневник Ким Лису, лежащий на кровати. Он лежит там с тех пор, как Тэхён швырнул его туда. Она бережно поднимает его и перекладывает на книжную полку. Находит телефон и ужасается: на часах 21:48, Лиен уже давно пришла и, наверняка, голодна, а Нару так ничего и не приготовила на ужин. Ким идет по коридору и замечает, что в доме подозрительно тихо, даже свет не горит нигде. Не обнаружив никого на кухне, Нару идет сразу в комнату Лиен. На удивление Лиен уже спала в своей кровати и, вероятно, видела десятый сон, судя по улыбке на ее милой мордашке. «Снова Тэхён уложил ее? Как ни крути, а он будет хорошим отцом» Нару улыбается и снова ругает себя за столь поспешные и постыдные мысли. Какой отец? Точнее отец твоих детей что ли, Ким Нару? Спустилась бы ты на землю, а! Она выходит из комнаты сестры и направляется в ванную комнату. Но на полпути появляется президент. — Проснулась? — Тэхён выходит из комнаты и прикрывает за собой дверь. Он весь при параде — белоснежная рубашка, на которых расстегнуты первые две пуговицы, слегка оголяющие его грудь и делающие президента безумно сексуальным, темные классические брюки и обворожительная улыбка. — Президент? — Не называй меня так, ну, сколько можно? — Почему меня не разбудил? — Нару убирает прядь волос за ухо и думает о том, что стоило бы загасить свои мысли о том, какой же Тэхён прямо сейчас горячий. И с чего это вдруг он такой? С какой-то важной встречи вернулся чтоль? И почему она раньше не замечала в нем эту сексуальность, ведь Тэхён ходит в таком практически всегда, это стиль президента. — Пойдем, — он хватает ее за руку и поворачивает спиной к себе. Достает из кармана черную ленточку и завязывает глаза девушке. — Ты что делаешь? И Нару и Тэхёна бесит забавный факт: каждый ставит свое любопытство превыше, поэтому, вместо ответов на заданные вопросы, они могут бесконечно задавать друг другу новые. Тэхён не отвечает, лишь помогает ей повернуться лицом к входной двери его комнаты. Он наклоняется вперед, кладет руки на ее талию и улыбается. И Нару чувствует его улыбку. Затем она слышит, как открывается дверь. Делает неуверенные шаги вперед, а Тэхён все это время идет шаг за шагом за ней, все так же наклонившись к ней и время от времени целуя ее во впадинку правого плеча. Лента спадает и перед глазами является великолепная картина: начиная от входной двери на балкон всюду усыпано лепестками роз и горят свечи. На балконе стоит небольшой журнальный столик, а на нем ужин. Огромный телескоп рядом с качелями и играет легкая расслабляющая музыка. Раньше Нару и Тэхён смотрели отсюда на звезды, а теперь здесь их первое… свидание? — Сегодняшняя ссора была… — Тэхён снова начинает кусать нижнюю губу и стараться подобрать слова. Он пытается измениться к лучшему, все это происходит у нее на глазах, и Нару старается ценить это, — Это была не первая ссора, просто я рад, что нам удалось решить это. Ты ведь не обижена на те слова, что я выпалил? Я был зол… Я просто… Нару делает шаг вперед, встав на носочки, обхватывает его шею руками и накрывает его губы своими. Она касается его мягких губ совсем нежно, ласково, наслаждаясь каждым прикосновением. Затем отстраняется и улыбается, прикрыв глаза. Это прошептанное «все хорошо, я все еще люблю тебя» поднимает Тэхёну настроение. Ведь президент не был уверен в том, что она не злится. Нару в силу своего характера не может его прогнать, отругать или оттолкнуть, когда Тэхён косячит. Она молча глотает всю боль, позволяя Тэхёну обнимать себя каждый раз. Он прижимает Нару крепче, поднимает и кружит ее в воздухе. — Необязательно было вот так… — Почему это? — Тэхён давит еще больше лыбу, — тебе никто до меня такого не делал. — Ну, во-первых, ужин при свечах слишком банально. — Банально? — возмущается Тэхён, у него даже голос срывается, — я уверен, вы, девчонки, считаете это банальным, потому что в кино и в книгах такое, а в реальной жизни вы с таким не встречались, да и таких романтиков почти нет. Я, можно сказать, на грани вымирания. — О, так Вас стоит беречь, сэр, — Нару смеется и садится за столик. — Именно! — А во-вторых, у меня уже был ужин при свечах. — Серьезно? — Тэхён не скрывает удивления. Он достает бокал вина и внимательно наблюдает за Нару, которая за обе щеки уплетает фрукты. — Ага, — она довольно улыбается, — ты думал, я серая мышка? — Нет, — врет Тэхён. Как там говорят? В тихом омуте черти водятся? Верно говорят. Ким Нару определенно не серая мышка. Это лишь образ, а так она даст фору любой бывшей пассии Ким Тэхёна, как в колких фразах или знаниях, так и в фигуре, взглядам и умению охомутать мужчину. — Да она самый настоящий суккуб, — резко раздается позади мужской голос, — Хен, а пароль от двери ты так и не поменял. — Джи-Хо? — голос до боли знаком, и Тэхён узнает его сразу. Высокий молодой человек заходит на балкон, давая искусственному свету показать лицо гостя — это сводный брат Ким Тэхёна. Он поправляет очки и делает еще один шаг вперед, мило улыбаясь. Сказать, что Тэхён удивлен — ничего не сказать. Джи-Хо должен был вернуться из Америки только через два года. — Угу, — чешет он затылок, — а еще я тот… — Заткнись, Джи-Хо, — вмешивается Нару. Тэхён резко поворачивает голову в сторону Нару. Этот вечер не перестает удивлять. Эти двое знакомы? Причем достаточно близко, раз Нару в таком тоне обращается к нему. Да и Ким также удивлена внезапному появлению Джи-Хо в доме президента, но то, что собрался говорить следующее этот засранец, Тэхён никак не должен узнать. — Кто устраивал ей ужин при свечах, — заканчивает брюнет, не обращая внимания на грозный вид Нару, готовой накинуться и избить до полусмерти этого наглеца. Ну, вот, приплыли. Бывший Ким Нару — брат Ким Тэхёна.