Мы больше не воскреснем . Pia fraus/Святая Ложь

Локи арендовал небольшую уютную квартирку в Италии. Туда они и направились. Ведь для существования важны не богатства, а уют. Три небольшие комнаты. Спальня, кухня, и гостиная. Море рядом. Здесь можно умереть, спокойно… —Что ты ещё помнишь из воспоминаний матери? –Локи сидел рядом с кроватью. —Я помню одно место, там были мы в четверг, но я не могу понять, что это. Вокруг нет ничего, только пустота и… все необычайно светлое. Туда мы попадаем в большинстве случаев. —Может мы встретимся после смерти? И то место это то, что будет там, дальше? —Нет, камень времени не может распространяться за пределы этого мира. Это что-то в этом мире, что-то знакомое, –Агни облокотилась на руку, –я уже видела это место в воспоминаниях, прапрапра…–она отчитывала пальцем в воздухе, мысленно переводя родственников, –в воспоминаниях третьего аурида, она провела лет тридцать в… где же это? Сейчас, минуту, –снова задумавшись легла на руки, –это камень души, да, ее поместили в камень души на тридцать лет. —В камень души? А такое возможно? —Это самый загадочный камень, он несёт в себе жизнь и смерть, внутри него тюрьма и целый мир… —Агни? А как мы умрем? —У нас много вариантов… очень много… —Ладно. И что мы знаем? Близнецы должны родиться в 1985, каким-то образом. Мы умрем через два года и каким-то образом мы встретимся со своими уже взрослыми детьми через… через сколько это воспоминание? —Через два года. —Через те же два года, в камне души. Ну, допустим, двойня может родиться здесь. В Мидгарде. А вот вырасти уже в 1985. Каковы возможности камня времени? По-моему им можно воспользоваться для перемещения материи в паутине времени, если это уже случилось и они живут сейчас, то мы ничего не должны нарушить. Камнем ты же воспользоваться можешь? Только как мы сможем попасть в камень души? —В большинстве случаем мы умираем вместе, на корабле со всем Асгардом, я пока не знаю, как это произойдет, но там будет почти весь Асгард. В большинстве случаев мы умираем от руки Таноса, это он убьет всех на корабле. У Таноса на руке будет перчатка с двумя камнями бесконечности. Он все же добьется своего и обуздает силу камней ради своего геноцида. Если мы умрем рядом с камнями я смогу отразить наши души и переместить их в камень души, через другие камни. Тишина. —Значит все предрешено, –он смотрел куда-то в окно, говорил не смотря на Агни, –три тысячи лет это много для человека. Три тысячи лет… даже чуть больше… как думаешь это была хорошая жизнь? —А разве была жизнь? Мы об этом уже так скорбим, словно умрем завтра. —Ты права, для скорби ещё рано. Он сел на подножье кровати и поцеловал Агни в лоб. Он оба тяжело вздохнули. Несколько недель спустя. Локи все ещё обманом был царем Асгарда, являлся подчинённым в облике царя. И должен был делать так каждый день. Когда в Асгарде восходит солнце, в Мидгарде оно садится. В Асгарде день, на земле ночь. Получалось так, что пока Агни спит, Локи должен был быть в облике Одина являться народу, а когда в Асгарде садилось солнце, он приходил к ней, каждое утро. И так по кругу, без сна. Локи сидел в кресле, в маленькой гостиной, Агни сидела напротив и что-то рассказывала, он не слышал, или не слушал. —Локи? –она его окликнула, он немного дернулся от неожиданности, –Локи, когда в последний раз ты спал? —Какая разница? Она пустила в него непонимающий взгляд, следом за взглядом полетела диванная подушка. —Ты уже несколько недель приходишь ко мне каждое утро, гуляешь со мной, еду носишь. Отдохни. Я же до этого как-то справлялась? Давай просто поспим? Мне сегодня ночью не спалось, я тоже хотела бы вздремнуть. А ты вообще на ходу спишь. Они прошли в спальню. Агни думала стоит ли задергивать шторы, будет ли мешать свет? Локи эти вопросы не волновали, как только его голова коснулась подушки, глаза сами закрылись. Агни легла рядом, лежала, думала о своем. Думала о будущем. Вскоре и сама уснула. Белый свет проходил через окно, постепенно угасая, постепенно темнея. Отметили ещё один день. Агни проснулась на заре следующего дня, Локи ещё не пришел. Девушка пошла на кухню, включила музыку по радио. Кофе. Завтрак. Все как обычно. И так ещё семь месяцев. Может хоть в это время она почувствует себя человеком. Время шло. Уже полдень. А его все нет. Гадая, что же случилось, Агни стала волноваться. Отговаривал себя от дурных мыслей она решила погулять и просто пройтись вдоль берега. Море рядом, зачем упускать шанс им насладиться? На этом маленьком пляже не было людей, он был отрезан от человеческого мира скалами, сюда никто не мог пройти. Вода поднималась по песку к босым ногам, задерживалась на мгновенье и ускользала обратно, тяжело проходя вниз. Морской тихий воздух. Спокойствие. Впереди море, бескрайнее и великое, сзади скала и небольшой город. Полдень, сейчас ничто не бросает тень. Агни услышала чье то скуление. Повернула головой, пыталась найти источник жалобного звука. И нашла. Под камнями от разбившегося куска скалы лежало какое то животное, ей трудно было определить что это, но, кажется, была собака. Начинался прилив, и животное начало скулить. Его зажало, и не удавалось выбраться, а теперь ещё и вода. Нужно было убрать камни, чтобы освободить пёсика. Агни нашла какой-то прут, начала поднимать камни снизу, рычагом. Животное все скулило и не двигалось. Девушка решила взять его на руки, раз оно сейчас беспомощно и не причинит вреда. Стала рассматривать. Поломанное ребро, передняя лапа, грязный, задняя левая лапа разодрана до крови, и это оказался волк. Точнее черный измученный волчонок. Не оставлять же его здесь умирать? Она забрала его с собой. Вымыла, срастила поломанные кости, это было не сложно, на такие переломы Эйр смотреть бы даже не стала, мол и сам сростит в мгновение. Затянула кожу. Уже через несколько часов волчонок бегал у нее по гостиной за своим хвостом. Агни смеялась от его неуклюжих действий. Иногда он настолько резко поворачивал, что переворачивался и дергал ногами. На входе скрипнула дверь, послышались шаги. —Привет, –немного виновато улыбнулась Агни, –я нашла его в камнях, он бы уже умер, захлебнулся. Я решила его себе оставить. Ты не против? —Почему я должен быть против? Как назовешь? —Может Фенрир? Кстати, ты же читал скандинавские легенды? —Человеческий сборник мифов про явившихся им несколько тысяч лет назад богов? Нет, не читал. —Вот и не надо, растроиться ещё, –теперь на ее лице была азартная улыбка. —Почему? —Ну… если рассказывать только эпизоды касающиеся тебя, то там есть несколько историй… во-первых, скандальная история, как ты превратился в кобылицу, соблазнил коня великана и родил восьминого коня. —Восьминогий конь вправду был, но не таким образом, –он засмеялся, –результат неудачной и неопытной попытки использования магии, заодно Одину конь понравился. —А волк Фенрир это твой сын от ледяной великанши, большой черный волк. А также если идти в конец истории, то после великанши ты полюбил дочь Фреи, Сигюн, от нее у тебя было ещё двое, но после ты признаешь свою вину в гибели одного из богов. Один из сыновей от Сигюн превратится в другого волка и разорёт брата на части. А после предательства, Одни навеки привяжет тебя под землёй, связав кишками разорванного сына. А над тобой повиснет змея и с ее клыков на тебя будет капать яд. Вызывая жуткие мучения, но Сигюн будет держать над тобой чашу, собирая яд, иногда отходя от тебя, дабы опустошить чашу. И так оставшиеся тысячи лет, до Рагнарёка. —Я бы сказал поэтично. Даже не знаю, какая реальность мне нравится больше. У людей странные фантазии, ты не находишь? —Ну, бог скандального огня, поможешь подобрать имя пёсика? Тебя так в легендах называют. —Давай оставим Фенрир, мне нравиться. Волчонок носился по комнате запрыгивая на кресла и диваны. Потом уютно устроился на коленях Агни. —Локи, я тут подумала, –она не смотрела в глаза, говорила почти шепотом, –я бы хотела встретиться с братом, с Бармсом. На мстителей выдвинули претензии… скоро они должны будут подписать этот мирный договор. И я чувствую, что другого шанса поговорить у нас с ним уже не будет. —Хорошо, в чем проблема? —Да мне кажется, я сама создаю проблему. Не знаю, помнит ли он меня, но проститься хочу, –она гладила этот пушистый комок у нее на коленях. —Езжай, это же на несколько дней. В самолёт с животными не желательно, да ещё и волка без лицензии. Я присмотра за ним. Документы это просто. —Спасибо. — Знаешь где он живёт? — Да, я недавно это выяснила. Она гладила Фенрира, тот тихо засыпал на ее ногах. Неделя спустя. Обычная улица в Европе. Да, собственно как и везде. Много пыли и суматохи. Много людей и машин. Агни стояла в плаще на перекрестке. Начало марта, на улице прохладно. Агни следила за мужчиной на другой стороне улицы. Он брал газету в киоске. Руки в кожаных перчатках, такой же плащ. Он не выделялся из толпы. Агни же уверенно пошла за ним, когда он направился к жилому району. Шла за ним через переулки, где людей было не так много как на главных улицах, шла между домами, где людей не было вовсе. Как вдруг, пройдя за поворот человек исчез, Агни вышла у подъезду дома, но двор был пуст. Собственно, чего и следовало ожидать, слежка провалилась. — Следить за мной опасно, — послышался мужской голос из-за ее спины. — Привет, –она так много хотела сказать лучшему другу своего детства, а сейчас растерянно не нашла слов, только «привет» и получилось выдавить из себя. Он изменился, изменился с сорок пятого, стал более серьезным, хотя в его случае это оправдано, за семьдесят лет в лабораториях Гидры трудно не измениться. Агни хотела попрощаться, чего не получилось сделать в прошлый раз, но с тем же успехом она могла подойти к плакату в музее Нью-Йорка, ведь в лице Баки ничего не дрогнуло при виде Агни, он ее не помнил. Он её ещё не вспомнил. — Баки, –начала она робко, –ты помнишь меня? — Я сломал тебе крыло на геликарриере год назад, видел по телевизору, ты вроде как мертва, –холодно ответил он. — Это всё? — Ещё…–он немного замялся, –я читал про тебя в музее, ты сказала туда заглянуть. Я читал про Роджерса, про тебя, про Картер, про себя…–он говорил пытаясь заглянуть в прошлое, немного щурясь, –я понимаю, что это было, но не могу вспомнить. Биография не может заменить воспоминания. Теперь он немного виновато стоял перед ней засунув руки в карманы плаща. —А зачем ты пришла? — Я хотела попрощаться. Скорее всего, я тебя больше никогда не увижу. —Прости, не смогу разделить твоих чувств. Агни подошла немного ближе и снижая голос, приятным шёпотом стала предлагать свою помощь. — Я знаю тебя с твоих трёх лет. Ты был со мной до моего последнего вздоха. Мы были в разлуке только пять лет, пока я училась в другом штате…–она сделала небольшую паузу, чтобы обдумать свое предложение, и правильно его трактовать, –если ты не можешь вспомнить это, я могу показать тебе свои воспоминания. Ты увидишь свою жизнь моими глазами, –она это говорила, словно предлагая что-то запретное.–Хочешь? — А ты так можешь? — Да, я могу показать тебе выборочную память. Согласен? —Да, –он сглотнул какой-то назойливый ком в горле. Агни посмотрела в его карие глаза. Поднесла руки к его вискам. И склонила голову, дотронувшись лбом его головы. Они были почти одного роста. Агни закрыла глаза, вспоминая вторую жизнь. Кончики пальцев девушки на висках Баки стали теплеть, он тоже закрыл глаза. Что-то промелькнуло, что то яркое и горячее. Приятное и знакомое. Баки увидел себя в трёхлетнем возрасте, чужими глазами, кто-то смотрел на него снизу и издавал непонятные звуки, а он трёхлетний только улыбался, смотря на этого человека. Баки видел, как шла его жизнь. Как он играл с сестрой. Как учил ее кататься на велосипеде, как они вместе рассматривали звёзды в ночном летнем небе, лёжа на траве луга. Как помогал ей с уроками. Вспомнил, как родители купили собаку, большого сенбернара. Вспомнил встречу со Стивом. Он вспоминал свое взросление и невольно улыбался. Воспоминания мелькали так быстро, но в тоже время казалось, что проживаешь жизнь снова. Он снова проживал свою жизнь. Снова рос, учился, смеялся, плакал вместе с сестрой когда умерла собака, защищал сестрёнку от неподходящих ей, по его мнению ухажёров, собирал с ней вещи, когда она уезжала в колледж на пять лет, подарил ей новый дневник, в память, что бы та не скучала в другом штате. Воспоминания за эти пять лет Агни само собой не показала. Он встречал ее на вокзале вместе со Стивом. Вспомнил начало войны, тот страх, когда ехал воевать. Пытался отговорить Лили от поездки, но не смог. Солдатская жизнь в перерывах между перестрелками. И то ли Агни намеренно показала, как поцеловалась со Стивом возле своей палатки, то ли случайность. Но это смутило Баки. Он снова догонял сестру, чтобы поговорить об увиденном. Чтобы сказать, что Стив это друг детства и не более. Отдал рисунок из дневника. Дальше все было скомкано, он больше чувствовал, чем видел. Чувствовал утрату. Видел, как Лили сидит в плену, несколько недель, видел как ее выводят, как она стоит между людьми на расстреле, как делает шаг вперёд и находит глазами его за колоннами, готового идти в бой, увидел как она разводит руки в стороны. И поскольку это были ее воспоминания, он почувствовал боль от вылетающих в тело горячих пуль. Лили опустила глаза с неба на землю и посмотрела на брата, растерянного, в панике, в отчаяние. Ее тело рухнуло на землю. Краем глаза она видела, как Баки упал на колени, не замечая боя вокруг себя. Воспоминания закончились. Осталось только тепло. Бармс не убирал ее руку со своей головы. Он обнял ее и прижал к себе, как самое дорогое, что есть в его жизни. А так и было. Он увидел, как потерял ее, увидел как утратил навсегда, а сейчас она пришла прощаться и уйти вовек. Он не задавал вопросы, не спрашивал почему она жива, ведь он видел, как она умерла там, на войне, был на могиле Айры Старк, видел как мстители собрались почтить память Агни Феникс. Он не спрашивал. И она ничего не говорила, слова были лишними. — Пойдем в дом, квартирка маленькая, но там точно теплее, чем здесь. Хоть ветра нет. Агни присела на кровать, почему-то немного устала. Баки предложил кофе. — Спасибо, –сказал Баки проходя с чашками к ней. В ответ Агни ничего не сказала, только взяла теплую чашку. — Ты сможешь меня простить? Агни непонимающе посмотрел на него. —Я сломал тебе крыло, –продолжил он, немного виновато. —Ты же не помнил кто я, ты просто выполнял задание, –она отпила кофе, –тебя сможно простить и Роджерс, он тоже это понимает. Знаешь, я люблю того, кто пытался убить меня трижды, один раз даже получилось. — И как так вышло, что ты ещё с ним? — В первый раз, я была, можно сказать, сильно больна и смерть моя была неизбежна, а умирать в агонии несколько дней мне не хотелось, я сама просила, чтобы это закончилось. Во второй раз, его сознанием завладели и он «убил» меня дабы возрадовался его хозяин, но я выжила, так умерла Айра Старк. В третий раз, я запаниковала, думала, что ошиблась и он вонзил кинжал в созданную им иллюзию, так было нужно, но все же было больно. Как видишь на каждое убийство у него есть оправдание. Скажешь, что это не серьезно и я дура? — Да, возможно, –согласился Баки допивая свой кофе, — так почему ты с ним, я услышал только оправдания в его сторону, а с твоей стороны ничего. Могу предположить, что это тот человек с портрета из дневника, не удивлюсь, что это так. — Да, это так, — она закусила губу, рукой поглаживая живот, –если скажу, что мы просто любим друг друга, ты упокоишься? Баки одобрительно кивнул и уже было поднялся отнести пустую чашку на кухню. — А ещё мы ждём ребенка, –выпалила Агни, эта фраза заставила Баки снова упасть на стул, — точнее детей, у нас будет двойня… ну, сводный дядя, скажи что-нибудь. — Двойня? Многие хотят двойню, чтобы один раз отмучаться и больше не беспокоиться, я имею ввиду первые месяцы, с криками и бессонницей, –он бы и дальше продолжал, но осекся увидев грусть в глазах сестры, –что-то не так? —Я, –она переминала пальцы, –нам придется их оставить, наверное сразу после их рождения. Мы умрем меньше чем через два года, если они останутся с нами, то мы умрем все вместе. Мы уже решили, где останутся дети. Баки пересел на кровать и обнял сестру за плечи. Тяжело вздохнул. — Мда, жизнь это странная вещь. В сороковом я и не знал, что доживу до 2015 и у меня будет рука из вибраниума, а ещё я стану хладнокровным убийцей. Про тебя я вообще молчу, — он попытался улыбнуться, пытался ее развеселить, где то за окном проехала машина с включенной музыкой. — Помнишь, как отец принес радиоприемник домой? — Да, ну можно так сказать. Мы месяц наверное из кухни не выходили, где он стоял. Видимо отвлечься от мыслей не получилось и отвлечённый разговор прожил недолго. Время шло. День заканчивался. Отсчитали ещё один день. Из той комнаты были слышны восклики, слёзы, смех и просто теплая тишина. На миг могло показаться, что они стали прежними, какими были в сороковых. Весёлыми и наивными, по своему дурашливыми. Баки никогда не станет прежним. Он убил многих людей, без единой эмоции нажимая на курок. Это не просто оставляет след на человеке, это меняет его, поглощая в бездну. Пусть сейчас он радуется. Сейчас он не один. Его жизнь серого цвета. Все однообразно и паршиво. Когда пришла Агни, она пришла как огонек, раскрасив бледные стены своим тусклым мерцанием. —Баки, мне пора уходить, — из ее глаз сразу потекли тяжёлые слёзы. — Почему ты решила проститься только со мной? А не со всеми мстителями? — Они уже со мной простились, на пустой могиле. А эта встреча была шансом вернуть тебе память, — она вытерла слезу, которой вот- вот собиралась упасть. Он плакать не будет. Не при ней. Подождёт пока она выйдет за дверь, пока в квартире исчезнет запах ее огонька, раствориться тепло принесенные ею. Тогда, наверное на рассвете, он позволит себе подумать и пустить слезу. Его будильник прозвенит пять утра, прервав воспоминания в голове и он молча спустился на площадь за очередными газетами. — Память это хороший подарок. Можно я тоже тебе кое-что оставлю? Он потянулся руками за шею, расстегивая цепочку. Это была серебряная женская цепь, с небольшим кулончиком в виде птицы. Не было никаких драгоценных камней, просто серебро. — Теперь я знаю, что подарил тебе этот кулон на двадцать лет. Ты потеряла его в тот день, когда попала в плен. Не знаю, как и где. Просто знаю. С тех пор он со мной. На. Он искренне улыбнулся. Будто дарил его в первый раз. Агни взяла в руки. Баки помог застегнуть цепочку на ее шее. Девушка повернулась к нему, посмотрела в глаза. Ее глаза были красными от слез. Она обняла его. Обняла в последний раз. Крепко. Чтобы запомнить. Обняла, поцеловала в лоб и вышла из комнаты. После выронив тихое слово «Прощай», она сказала тихо, но он его услышал. Замер в комнате, словно что-то упустив. Навсегда. Когда хлопнула дверь подъезда. Он присел на кухне, где ещё пахло кофе. Он вспомнил, как выглядел кулон и на миг забылся. В голове промелькнуло что-то. Он увидел бой. Был тепло. Он кричал какой-то девушке впереди остановиться. Но та не слушала и видела между деревьев вперёд, через лес. Вокруг стреляют, а она бежит к раненному, это ее долг. Лили повернулась на резкий крик брата, но уже пробежала слишком много, чтобы вернуться. Она остановилась возле дерева. Не размышляя побежала дальше. Цепочка зацепилась за край коры дерева, где она остановилась. Оборвалась и упала на снег. Секунда и в памяти закончился бой. Промоталось время. Теперь Баки в лесу один. Они проиграли этот бой. Сестру взяли в плен. Он нагнулся забрать кулон, который блестел на фоне красного снега.