***
Когда солнце стояло в зените знаменуя собой полдень последние приготовления были завершены. Вики с энтузиазмом направлялась в больничное крыло навестить Мими перед тем, как отправиться за провизией. — Издеваешься, Уокер? — Люцифер устало облокотился на мраморную колонну и сверлил девушку глазами. — Над тобой? — Непризнанная остановилась и пробежалась глазами по его фигуре, словно пыталась разгадать его настроение. — Надо мной, над собой, над законами бытия! Надо всем! Ты издеваешься? Само твое существование словно дурная шутка, — демон на мгновение вспыхнул, но запал словно потух, как потухли огненные глаза. — Я пыталась поговорить, Люцифер. Мне жаль, и я скажу это еще миллион раз, пока ты, наконец не услышишь, — девушка не заметила, как в уголках глаз скопились слезы. — Мне. Все. Равно. У нас были разные отцы, Уокер. Разные! Убей я твоего, ты бы стерла Ад с лица земли. Но по своему отцу, я предпочитаю не скорбеть, — на красивом лице появилась улыбка, которая, к ужасу Вики, была совершенно искренней, — Мой отец не учил меня водить машину. Не объяснял теорему синусов и не водил в художественную школу. Нагло. Дерзко. Нарочито опасно. Он копался в её воспоминаниях, где то и дело мелькали улыбчивые глаза мистера Уокера. Вот маленькая девочка идет в начальную школу, с мочалкой вместо бантиков, потому что папа очень старался заплести ей косички, но не отличил. Его глаза полны гордости за дочь. Вот она уже в средней школе впервые получила награду в художественном кружке. Все та же гордость, но у глаз уже скопились незаметные морщинки. Вики радуется своей первой машине и жмет в клаксон, «прощаясь» перед отъездом в колледж. На висках мистера Уокера уже серебрится возраст, но глаза остались такими же, веселыми и полными любви к дочери. Вот Вики стоит перед ним на аллее, на её спине напряженные, как струна, дрожат синие крылья, не видимые человеческому глазу. Мистер Уокер смотрит на неё устало, неприязненно, не узнаёт. Но только разговор заходит о его дочери, его глаза вновь оживают, подсвеченные неведомым демону чувством. — Хватит! — девушка дергает головой, вышвыривая, выгоняя прочь из своей головы Люцифера. — Смотри на меня, Уокер, — словно зверь он хватает её голову и впускает в свое сознание, Непризнанная физически может ощутить жар, который опаливает её, едва она попадает в его разум. Буквально чувствует, запах своих подпаленных крыльев. — Ты не исполнил приказа! — Сатана наотмашь бьёт маленького сына по лицу, — Ты ничтожество! Кровь на губах Люцифера отражается и тут же тонет в глазах отца. — Так будет с каждым! Не можешь быть сильным, я покажу тебе наглядно, — демоны стоят посреди множества трупов, среди которых юноша узнает своих знакомых, даже друзей. Сатана улыбается, а у его сына словно внутренности закипают и плавятся. — Бельфегор! — уже заметно повзрослевший Люцифер мчится к другу, над которым занесен меч, — Отец, прошу! Голова лучшего друга катится к ногам будущего правителя Ада. — Мы казним отступников, щенок. Запомни это и стань наконец мужчиной, — снова удары один за другим сыпятся на парня, который уже перестал отбивать их. Вики с хрипом отталкивает демона. Воздух превратился в яд, легкие словно забиты пеплом. Девушка опускается на мраморный пол, закрывая голову руками. Снова плачет. Ревет… Навзрыд. Хочется отмыться, содрать кожу и стереть свою память, лишь бы никогда не видеть эти глаза. Этого монстра. — Не реви, — Люцифер садиться рядом, сгребая её в объятия, — Не реви, Уокер! Это моя боль. — Покажу еще это еще миллион раз, пока ты, наконец не увидишь, — демон перефразирует её, стирая слезы с глаз девушки, — Теперь поняла почему я такой? Почему я и есть гнев? — Ты был сыном ангела и демона? Как Мальбонте? — Вики со все силы сжимает его рубашку, боится, что он исчезнет или снова оттолкнет. — Нет, Непризнанная. Я был сыном двух падших ангелов. Сатана уничтожил все ангельское во мне. Сломал. Растоптал, как слон. Потому у меня и есть свой грех. Может я пал и не так, как Асмодей, но все же, такой же падший. Сын Архангела и демона, но мой ангел отрекся от небес. И что самое грустное — отрекся от меня. — Где она сейчас? Он убил её? — перед девушкой мгновенно встал образ той женщины — Лилит, той, что, будучи матерью не смогла сохранить свет, не смогла защитить самое дорогое — своего сына. — Не знаю, Вики. Я не чувствую её энергии в Аду, уже давно. Ничего не чувствую, — Люцифер держал её в своих руках, стараясь унять дрожь девушки, согревая своим теплом. — Ты будто огонь в чистом виде, — Уокер впервые улыбнулась, — Сейчас ты греешь и даришь тепло, а через секунду сожжешь напалмом и я стану угольком. — Не станешь, Непризнанная. Ты с дьяволом самим на ты, тебе ли пламени бояться?***
Девушка усмехнулась в полете, расправляя крылья. Откуда-то крикнул Энди. Она сохранит такого Люцифера в памяти. Она смириться с тем, другим. Потому что полюбила. Не за что-то. Вопреки. Вопреки боли, что он бесконечно причинял и, конечно, еще не раз причинит. Вопреки тому, что огонь нельзя удержать в руке. Она полюбила его таким, какой он был и таким каким стал в итоге. Она это сохранит.