Леди Смерть.

«Поттер, Принц, Прюэтт, Скримджер…» — книга со списком британских семей волшебников, которую Том искал эти три месяца не принесла никаких хороших новостей. — Они были правы, они все были правы… — прошептал Реддл, — Я действительно грязнокровка… Как бы ни хотелось, но слезы сдерживать было почти невозможным. Обида, разочарование… Да, на что он вообще рассчитывал, ища в этом подозрительно древнем фолианте свою фамилию? Верно, рассчитывать было не на что. Остальное — последствия его самонадеянности. Наследник Салазара, как же… — Томми, ты не грязнокровка. Ты — полнейший идиот, — заметила Ри, появившаяся буквально из ниоткуда. — Но моей фамилии здесь нету… — А почему волшебником должен был быть твой отец? — Значит, я все-таки наследник Великого Слизерина? — Да, глупый. Определенно. И ты являешься почти единственным, кто знает парселтанг, — рассмеялась Ри. — Почему почти? — Ну, еще есть я… — Эй, ты даже не человек! — Это было уже обидно, — замечает Ри, но по одним её глазам видно, что она просто счастлива стоять и разговаривать с этим ребенком. Их ауры соприкасаются, заставляя вздрогнуть и мага, и Смерть. В темной вечерней библиотеке не видно ничего, кроме сырой магии мальчика, сияющей голубым, и черной — Смерти. Глаза девушки неожиданно становятся ярче. — Ри… что-то случилось? — осторожно спрашивает Реддл. — Все в порядке… — Нет, кто умер? — Их много, Том. Их очень много. — Значит, война…? — Том… — вновь шепчет Ри. — Что? — Реддл тщетно пытается скрыть страх. — Не твори глупостей, хорошо? — Хорошо, — кивает мальчик, провожая Смерть тоскующим взглядом. Они будут вместе. Во что бы то ни стало. Так просто и понятно… Только вот, как ему добиться исполнения желаний? *** Снег одел склоны шотландских холмов мягкой белой периной, а Черное озеро покрылось толстой коркой льда. Приближалось Рождество, каникулы, а Ри все еще не вернулась с задания. Как бы Том ни пытался себя успокоить тем, что его подруга — Смерть, как никак, бессмертна и так далее, волнение все никак не унималось. Он… скучал… — Том, так кем была та девушка? — неожиданно спросил его Малфой. — Абраксас, ты уверен, что это твое дело? — Нет, но… — Так и молчи тогда, — ухмыльнулся Реддл. — То есть, вы не встречаетесь? — а это уже был явно перебор. — Даже если и нет, только попробуй хотя бы приблизиться к ней. — Ладно, но я же просто спросил. — А я просто ответил. Однако подобные словесные перепалки происходили все реже и реже. Том терял интерес. Все чаще он зависал и на уроках, и в библиотеке, бездумно глядя в одну точку. Тонкие детские пальцы плотнее стягивали концы мантии. Реддла морозило. Он болел, но вряд ли представлялось возможным найти лекарство от его болезни. Ри все так же не возвращалась… Связи, о которых Реддл так волновался в начале учебного года, казались ему теперь глупыми, бессмысленными. На дворе Вторая Мировая, а Ри непонятно где пропадает уже почти полгода. Тому все более вероятным казался тот факт, что его бросили. И зачем он вообще был нужен какой-то Смерти. Поигрались и бросили, верно? У Ри ведь еще целая вечность впереди, чтобы найти новую игрушку… Единственным, кто продолжал работать над провальной миссией под названием «вернем Тома в это измерение», был Абраксас. Именно благодаря Малфою, Тома еще не загнобил весь факультет. Однако все чаще предметы, окружающие Реддла, покрывались инеем, и все реже Абраксас пытался его разговорить. К концу учебного года Том остался один. На этот раз совсем. А затем он вновь отправился в ненавистный приют. Видела бы его сейчас Ри, точно бы назвала тупоголовым идиотом, растрепала бы его волосы своей магией, словно дуновением ветра… Ну вот, снова он о ней думает… Точно, болен… *** Бомбежка, пытки, крики. И еще крики. Много криков. Казалось, еще чуть-чуть, и у неё заложит уши. Где-то во Франции набирал силу Гриндевальд, а здесь, в её родной Англии царили террор и ужас. «Маглы, всё же, чаще всего куда более жестокие, чем колдуны», — думала Ри в короткие перерывы между переводами душ за Грань. И действительно, Гитлер был куда опасней Гриндевальда. Девушка была благодарна Джею, предупредившему её о скором приближении Второй мировой. Но вот одному её знакомому немцу точно не поздоровится, когда он попадется ей на глаза. Потому что одно дело — знать о том, что скоро будет какая-то там абстрактная война. А другое — жить с этой самой войной бок о бок значительное количество времени. — Ри, ты ли это? — восторженно воскликнул голубоглазый блондин, подбегая к ней, уже достаточно успевшей устать за бесконечно длинный рабочий день. — Марк? — наигранно удивленно воскликнула Ри, убирая со лба черную прядь. — Какими судьбами? Кстати, почему ты, тварь такая, не предупредил меня, что твой милый мальчик Адольф и есть тот самый ужасный предводитель огромной нацисткой армии? Жив он, я понимаю, по той же причине, верно? — Ри, о чем ты? — неприкрыто удивился юноша, улыбка с его губ неумолимо сползла. — Не играй в ангела, мы оба прекрасно знаем, о чем я, — возразила Смерть. — Ади лишь борется за правое дело. Он хочет возвести нашу расу… — Нашу расу? Марк, ты сейчас серьезно? Мы — Смерти. У нас не то, что расы, у нас и пола, как такового, нету… — Ри, не занудствуй. Твой Сал тоже… Черновласая не сдержалась, и лес наполнился её безумным хохотом — тем самым, при звуках которого умирали птицы, увядали цветы, даже её любимые розы… — Ты влюбился в расиста, Марк, — констатировала брюнетка, вызывая на щеках друга невольный румянец. — Ты влюбился в чертового фашиста, друг мой. И да, не сравнивай себя со мной. Мой Сал адекватным был по крайней мере… — Ади тоже… — О, да, Марк, я уже успела убедиться в его адекватности за эти полгода. Спасибо, давно так не работала. — Ри… — только и протянул голубоглазый. — Что еще пожелаете, мой фюрер? — Ри, не смешно! — О, милый мой, я серьезна, как никогда! А я-то еще глупая думала, с чего бы какому-то неадекватному маглу Священный грааль! Что ж, это многое объясняет. Только, Марк, помяни мое слово, ты еще долго жалеть об этом будешь… — Но Джей рассказывал, что у тебя теперь новый… — Милый, знаешь, что отличает меня от тебя? — Нет, — озадаченно произнес Марк. — Дорогой, я, в отличие от своих отдельных материковых знакомых, знаю, на что иду, и готова к любым последствиям. Вопрос лишь в том, готов ли ты. Ри превосходно умела запугивать, заставлять людей менять свое мнение, подчинять себе… Но разговором с Марком она добивалась совершенно другого. Ей нужно было посеять зерно сомнения в кое-чьей златокудрой черепушке, и, кажется, ей это очень даже неплохо удалось. — А теперь извини меня, милый. Меня ждет один чрезмерно эмоциональный друг. Больше тратиться на тебя я не намерена… *** Ри плотнее закуталась в свой балахон, нужды в котором, впрочем, особой и не было, учитывая темное время суток. Глаза блеснули зеленым, а губы против воли зашептали какую-то бессмысленную молитву. Только не Тома, кого угодно, но не её мальчика. Она с легкостью оттолкнулась от подоконника, аппарируя к приюту. Том, Том…. Том. Он выживет, должен выжить… Все было объято пламенем — алым, как мертвые розы в её саду. Горел не приют, горела библиотека. Та самая, в которой так часто пропадал Том. Ри впервые пожалела о любви мальчика к книгам — причина, по которой он может сегодня… нет, она просто не будет об этом думать. Огонь незаметно перекинулся, на её балахон. Она скинула темную материю с плеч, отдавая на пожирание пламени. К дьяволу балахон, у нее были дела поважнее. Ослабив контроль над своей магией, она заставила темную энергию накинуться на пожар. Она спасет Тома. Любой ценой. — Реддл! — не сдержавшись закричала Ри куда-то за завесу пламени. Она готова была попрощаться с последней надеждой, отправиться вслед за ребенком за Грань, когда услышала знакомый голос: — Ри! — Том вывалился откуда-то с верхних этажей прямо ей под ноги. Господи, взять его на руки сейчас было просто острой необходимостью. Но Ри помнила, чем чреваты ее прикосновения. Лишь соприкосновение аур могли они себе позволить. — Все будет хорошо, неуемный ты ребенок, — прошептала она, подготавливая мальчика к аппарации. — Мы будем дома. Уже очень скоро. На следующий день в приемной приюта Вула лежало идеально оформленное заявление об усыновлении Тома Марволо Реддла на имя некой Гарриеты Слизерин.