Леди Смерть.

Она стояла, склонившись над котлом. Волосы ее спутались и жирнились точь-в-точь, как некогда у профессора-как-там-его. На секунду внешность Гарриетты слегка преобразилась, делая ее ещё более тощей и неуклюжей, только с мужским телосложением, а на лбу огнём начинал гореть шрам-молния. Утирая пот с лица, Слизерин тут же проводила над собой рукой, возвращая себе прежнюю внешность. Словом, именно поэтому она и готовила себе специальное зелье — чтобы забыть о своём происхождении. Мысли Ри были ещё более спутанными, чем волосы. Она не могла сосредоточиться на чём-то конкретном, постоянно перескакивая с одного на другое. Нельзя уже было точно сказать, где заканчивается Поттер и начинается она сама — все было слишком сложно. — Гарри, этот волшебник… его имя нельзя называть, понимаешь? Конечно, Гарри понимает Хагрида. И причины, по которым тот молчит. — Но Хагрид… может, напишешь тогда хотя бы? Полувеликан в ужасе машет руками, бурно реагируя на просьбу мальчика. — На ухо, — кивает вдруг Рубеус и, наклонившись к Поттеру, шепчет. — Лорд Вол…рт — Как? — Гарри из этого скороговорного шепота едва разбирает слово Лорд. — Лорд Волдеморт, — с немым восхищением и страхом произносит Хагрид. Мальчику остаётся лишь гадать, насколько могущественным должен был быть этот волшебник, чтобы даже после его смерти люди должны были бы бояться произносить вслух его имя. «И насколько одиноким», — добавляет тут же внутренний голос, который Гарри предпочитает пока игнорировать. Завершив последний этап варки, Смерть собрала черпаком то, что осталось на дне, и очень осторожно вылила это в чистый флакон. Однако выпить она не успела… Дверь с шумом хлопнула, пропуская внутрь Тома Реддла собственной персоной. Растрёпанный и окрылённый какой-то несомненно важной мыслью, он застыл на пороге, сверля дырки в подруге своим взглядом, полным мольбы. — Ри, мне очень-очень сильно нужна твоя помощь! *** Рука Тома быстрыми четкими движениями рисовала в воздухе знак, который Ри ожидала увидеть в последнюю, самую последнюю очередь. Знак, напоминавший ей о весне жизни ее, о старых Бильдовых сказках и о женщине, чьи волосы отливали медью, а в зелёных глазах поселилась печаль. Знак Даров Смерти. — И где ты увидел этот символ? — спросила Гарри у парня. — Этот знак был у Гриндевальда, — немного неуверенно ответил Реддл. — И ты в самом деле не знаешь, что он значит? Даже по детским сказкам? Том отрицательно покачал головой, а Ри поняла, что вечер будет долгим. — Что ж, — она откашлялась, подготавливаясь к длинному разговору. — В народе это принято называть знаком «Даров Смерти»… — То есть, это те самые «дары», о которых ты так часто любишь напоминать Дамблдору? — с иронией спросил у неё маг. — Да, Том. Те самые «дары», — вздохнула Ри. — И ты действительно являешься создательницей мантии, палочки и камня? — Что? — Ри даже не сразу поняла суть вопроса. — Нет, конечно. Это был подарок… Поттер долго не могла понять значение изменившегося лица Марволо, пока ее не осенило. — Ты ревнуешь. — Что? — Том немного опешил от таких обвинений. — Томми, чтобы ты знал, это был подарок на День Рождения от Создательницы. Так что по факту, ты приревновал меня к Богине. — Тридцать первое августа, — все ещё продолжая обижаться, произнёс Реддл. — Это не дата получения тобой Британии, это твой день рождения. День рождения, про который Салазар знал, а я — нет. Это было глупостью в высшей степени — ревновать ее к уже давно мертвому Слизерину. — Нет, Том. Таких идиотов, как ты, интересующихся такими странными подробностями моей жизни очень мало. Ты вообще такой один. Ри ещё некоторое время молчала, разглядывая таяющий в воздухе серебряный треугольник, пока не решилась наконец спросить. — И зачем тебе дары, Том? Чёрные лохматые волосы девушки торчали в разные стороны, а зеленые глаза ярко блестели, как у больной, на фоне белой, словно лист бумаги коже. Она не смотрела никуда конкретно, только руки носились по клавиатуре инструмента, как бешеные, а ноги периодически зажимали педали. Это был один из тех редких моментов, когда сердце Гарри вновь начинало биться, пусть и ненадолго. — Поздравляю, — эфемерный нежный материнский голос прозвучал будто извне. Ри тут же прекратила играть. Хрупкая рыжевласая девушка стояла рядом с роялем над обрывом, слегка облокотившись на чёрную открытую крышку. Но хрупкой рыжая была лишь на вид. Кому, как не Ри, было знать о невероятной силе, которой Богиня обладала? — Мама… Соскочив со стула, Ри незамедлительно кинулась в объятия Создательницы, полной грудью вдыхая ее запах — запах мёда и вереска, моря и утренней росы. — С днём рождения, — нежно улыбаясь, произносит Богиня, изучая дочь внимательным взглядом зелёных глаз, так похожих на глаза Гарри. Сделав несколько коротких взмахов свободной рукой, Она уже протягивает дочери три легендарных артефакта: мантию, камень и палочку. — Отдай их достойнейшим, — улыбаясь, просит Богиня. И Ри кивает, ведь слово матери для Смерти — закон… На каждом из предметов искрится знак, который ещё станет известным для всех и каждого. Знак Даров Смерти. *** В Германии было на удивление солнечно. Тёплые ленивые лучи светила ослепляли своей яркостью. Ри все никак не могла выпустить руки Тома. Даже когда они подошли к Нуменгарду. Из всех волшебников до Тома Геллерт был, пожалуй, первым, кто действительно сумел ее заинтересовать. И как же ее раздражало, когда этот неплохой колдун начинал жутко тупить. Взять хотя бы его влюбленность в Альбуса… Прежде чем войти в тюрьму, Гарриетта наложила на себя и Тома Отвлекающие чары. Только после этого она открыла тяжелую дверь и вошла внутрь. Нуменгард был угрюм и мрачен. Даже когда над всем городом ярко сияло солнце, этот замок был хорошо защищён от тепла и света темно-серыми тучами. Поднимаясь по ступеням, Том надеялся лишь на одно — что он не свалится на очередном крутом повороте, со счета которых он уже давно сбился. — Кто здесь? — прохрипел из глубины склепов мужской голос. Только хрипота в нем была не от жажды и не от простуды, а от банального отсутствия возможности с кем-то поговорить. — Мистер Гриндевальд? — попытался было начать разговор Том, но Ри перебила его одним властным движением руки. — Геллерт, ты меня помнишь? Взлохмаченная голова Гриндевальда резко поднялась. Тот же гордо вздернутый подбородок и те же цветные глаза, лёгкая усмешка на тонких губах. Геллерт был тощ и бледен, но это нисколько не умаляло его величия. А огонь в глазах прибавлял ему затаенной мудрости. Он проиграл, но то была лишь битва. Слизерин даже на миг показалось, что в его взгляде на миг — всего на миг — появилось понимание. — Гарриет Слизерин, — он попытался изобразить что-то вроде джентльменского поклона, но получилось так себе. — Чем обязан? Ри ведь уже задавали такой вопрос, да? Где-то на периферии сознания пролетела чья-то невзначай брошенная фраза: «Мерлин всеблагой, это звезды на небе перегорели, оставив Вселенную прозябать во мраке космоса, или Гарриетта Слизерин в самом деле удостоила меня честью, намерившись спросить совета у кого-то более мудрого и опытного?» И что вообще творится в ее голове? Определенно, это влияние личности Поттера… — Кто хозяин бузинной палочки? — выдохнула девушка, неотрывно следя за блондином. — Альбус, конечно, — передернул плечами маг. — Хорошо, — Ри сегодня была на удивление терпелива. — Где палочка сейчас? Геллерт прищурился, оглядывая их небольшую компанию оценивающим взглядом. — Как я понимаю, спрашивать, зачем она вам — бессмысленно? — поинтересовался у них колдун. Том лишь слегка наклонил голову, подтверждая слова Гриндевальда. Ри смотрела на Геллерта и не могла не замечать изменений, с ним произошедших. На первый взгляд — тот же маг, что и раньше. И внешность, и движения — все то же. Только изменился он на каком-то эфемерном уровне. Взгляд, некогда буквально смеявшийся над собеседником, светился болью и знанием чего-то такого, чего людям знать не следует. Гарри едва сдерживала себя от того чтобы подойти ближе к колдуну и узнать о том, что же такого произошло с ним за этот год, но конечно, она этого не сделала. — Бузинная палочка не у Дамблдора, — неожиданно произнёс Геллерт. — Она ему никогда и не принадлежала. — И чья же она? — с долей сомнения в голосе спросила у него Ри. Гриндевальд лишь усмехнулся ее словам. — Один мой хороший друг помог мне кое в чем, чтобы палочка на все сто процентов не могла попасть в руки нашего рыжего друга… — блондин подошёл почти вплотную к решетке. — Он меня обезоружил. Это был действительно гениальный ход, только вот… — Кто он? — Ри буквально сгорала от нетерпения. — Среди местных его называют… сенсей Шу. Вы можете найти его в Америке… Взмахнув рукой, волшебник протянул им адрес. — Ещё один вопрос, — Ри приблизилась к нему так, что носы их столкнулись. — Зачем ты нам помогаешь. — Потому что я знаю, кто ты… Гарри Поттер, — прошептал он ей в лицо. Гарриет резко отстранилась. — Пойдем, Том, обратилась она к парню. Этот воздух, в котором так и чувствовалось чье-то знакомое присутствие, запах, взгляд Геллерта. Намного легче Ри стало, когда она оказалась вдали от тюрьмы. И только тогда она и поняла значение этого знакомого присутствия в камере. В Нуменгарде витал запах Смерти. Гриндевальд разговаривал с Ней… *** Майкл любил тишину. Сидя по-турецки посреди комнаты, он наслаждался тишиной и безмолвием, в ней царящими. Раскосые глаза были чуть прикрыты, руки сложены на груди, а длинные седые волосы убраны в низкий хвостик. Сеанс блаженства был прерван шумным щелчком трансгрессии. — Альбус, — не открывая глаз, произнёс сенсей. — Мастер, — прошипел гневно старец, так неожиданно оказавшийся посередь комнаты. — Палочка у тебя. — И у меня и останется, — подтвердил Майкл, все так же не глядя на собеседника. — Это мы ещё посмотрим, — усмехнулся Дамблдор, для удобства принимая привычный себе облик своей молодой версии. — Экспеллиармус! Майкл отлетел в сторону, в то время как в руку Альбуса Персиваля прилетела Старшая палочка. Лицо Дамблдора выражало торжество. Лицо сенсея не выражало ничего. Альбус аппарировал. Ни на миг лицо мастера не выдало ни единой его эмоции, но в голове крутилось жестокое осознание: он предал друга, предал доверие Геллерта…