Easier to run / Легче убежать.

Вайпер размеренно шагала по направлению к своему кабинету, а за ней следовал тот, ради кого она отбросила все дела, все намеченные встречи и разборы полетов, связанные с деньгами, вернее, долгами. У девушки в груди сердце быстро-быстро стучалось, в голове метались мысли, а руки почему-то мелко дрожали. Леви-А-Тан сам соизволил сделать первый шаг, в том смысле, что после, скажем так, совещания он подошел к ней и сказал, что, мол, поговорить надо. Его глаза как-то жестко и серьезно всматривались в черную рясу, как будто они что-то пытливо искали, искали ответы на все, мучавшие мышление, вопросы. Иллюзионистка сразу поняла, что он что-то заподозрил, о чем-то догадался, но, кажется, не совсем в той форме, в которой нужно, в которой и сокрыта вся светлая истина. Предстоит разговор, результат которого может повернуться, как и в одну сторону, так и в другую. От любви до ненависти один шаг, и наоборот все в точности. Вайпер понимала, что этот момент когда-нибудь должен был наступить, но почему именно сейчас? Именно тогда, когда она была немного не готова к тому, что бы объясняться с Грозой. Как-то все неожиданно и непредсказуемо. Кто знает, что именно может произойти между ними, кто знает, что может проскользнуть между слов и сильно ранить невзначай. Она привыкла все делать обдуманно, привыкла быть уверена в хорошем результате на девяносто девять процентов. А тут… Будущее скрыто темными тучами. Наконец они достигли ее кабинета, где Вайпер планировала переговорить с Грозой. Он предоставил выбирать место ей. Вернее, ему, ведь Леви думает, что она парень. Вот наверняка. Много чего себе напридумывал, а до истины так и не добрался, хоть и наталкивало, может, что-то на мысли, которые бы потекли в праведную сторону. Она чувствовала, как его взгляд дырявил ее спину, прожигал. Некая ненависть и неприязнь чутко уловила Вайпер в воздухе. Значит, он точно не прознал правду, даже в сторону ее не двинулся. Ну что же, продеться ей его удивлять, скинув черный капюшон назад, открывая фиолетовые локоны и женское личико. Девушка вздохнула и нажала на ручку двери, таким образом, открывая дверь. - Проходи, усаживайся поудобней и говори, о чем ты со мной хочешь перетереть, - сказала она, проходя в глубь своего кабинета и садясь в черное, кожаное кресло. В нее сразу устремились невидимые глазу мелкие молнии, которые пытались что-то прознать, что-то пронюхать и доставить некоторую боль. Он подозревает ее в чем-то плохом! Как так-то? Она же наоборот пытается сделать что-то хорошее, сделать что-то светлое и внести в его жизнь кое-какие глубокие, жгучие чувства. И что взамен она получает? Совершенно обратный эффект, совершенно другое. Нужно что-то менять в этой серой жизни. Будет, что будет. Нужно серьезно, честно поговорить, ничего не тая, выговаривая все факты прямо в лицо. Леви-А-Тан не побрезговал предложением Вайпер и сел на стул. Теперь он был прямо перед ней, теперь они были как на ладони для друг друга. Леви грозно пронзал взглядом варийский Туман, пристально следил за каждым движением, за каждым шорохом, дабы не потерять весь свой настрой на расправу. Вайпер, слыша биение своего сердца, ждала все начала разговора, ждала его первых слов, которые бы дали начало важной для обеих сторон дискуссии. Девушка пыталась не двигаться, что под пристальным взглядом Леви-А-Тана было очень сложно. Она – враг народа словно, которого нужно поймать и предоставить все факты, выуженные из преступника, обществу. - Чем же я тебе так насолил, Маммон, что ты мне такие вот сюрпризы устраиваешь. Вроде бы приятные, но потом-то, через некоторое время, открывается серая истина. – Вайпер недоуменно тряханула рясой, непонимающе скрестив руки под одеждой. Она видела, как он смотрел на ее руки, и именно потому больше решила их не доставать из-под своеобразного плена. Что же говорить? Когда не надо, в голове сразу вспыхивают хорошие фразочки, припоминаются дельные слова, а вот когда нужен дар красноречия, тогда – фигу: в голове белый лист, в ушах звучит лишь стук сердца, в мыслях полный хаос. - О чем ты говоришь? - спросила Вайпер, искренне недоумевая. Что он такое несет? Думает, что Маммон ему какую-то свинью подложил, дабы поиздеваться над тем, как грозный Леви-А-Тан страдает от неизвестности? Думает, что она ради денег готова сделать совершенно все, выходя даже за рамки дозволенного? Он, походу, нехорошо и так был настроен по отношению к загадочному Аркобалено, но это не дает ему право так опрометчиво судить, обосновываясь только на своих догадках, которые в корне не верны – нужно подметить данный факт двумя чертами. Он покачал головой и, схватив какую-то бумажку, смял ее и выкинул через плечо. Это что еще за наглость?! - А то ты не понимаешь! Не строй из себя дурака, Маммон! – Он был готов взорваться, был готов накинуться, раззадоренный собственными думами и, вступившим на передовые позиции, гневом. Ярость застилала тонкой пеленой глаза, белесый туман окутывал мысли и мешал думать объективно. Он сам себя накрутил и разозлил. Что ей делать, если он станет против нее драться? Она же может ненароком его с ума свести, не рассчитав силу, ибо привыкла драться с недоброжелателями, а не с коллегами, а не с любимым человеком. Она же может его прибить, с таким же успехом, как и он может это самое дело сотворить. Кто знает, что может произойти с ним в битве. Нет, нельзя допускать дело до нее. Не будет это хорошо и правильно. И наверняка ничем хорошим не закончится. - Я ничего не строю, это ты тут, видимо, что-то хочешь наделать и сотворить, - спокойно ответила она, пытаясь нечем не выдать свое волнение. Как же его ненависть к Туману варийскому сильна, что аж воздух рядом с ним чуть и не искриться. Что же она такого сделала, дабы вывести из себя человека, который, по сути, очень редко заводиться, скандалит и ругается, дерётся на полном серьезе, защищая только собственные слова и думы? - Что эта за девушка, которая провела со мной одну ночь? Кто она!? Или это твои штучки!? Иллюзия, какой-нибудь клон или эксперимент!? – взревел он, уничтожая мысленно все и вся. Первая мысля у Вайпер была такая, что не понравилась ему эта ночь, что она что-то не так сделала, и именно поэтому он сейчас сильно беснует. Однако потом она поняла, что Леви просто не любит неизвестность, не любит, когда он чего-то не знает, но очень хочет это что-то узнать, а не у кого. Как у него вообще в голове зародились такого рода мысли? Ему нужно немного пораскинуть мозгами, дабы понять всю беспочвенность своих доводов и обвинений, дабы понять, что он его убеждения, касающееся этого дела, – полная и бесповоротная неправда. - Сам хорошенько подумай! – Сквозь спокойствие и безмятежность стали проскальзывать злость, жесткость и уверенность в правдивости своих собственных слов. – Иллюзию ты бы просек, так как не первый год находишься в таком месте, как Вария. Не первый раз ты сталкиваешься с таким явлением, как иллюзионисты. Ты же сражался с ними, ты же знаешь, как распознать то, что человек не настоящий, что данное тело не существует в природе, и у него нет души. – Леви как будто ударило по голове обухом. Как же он не догадался-то! Теперь он знает точно то, что девушка настоящая, живая. Девушка существует где-то, и она никак не какой-то там клон. – Тем более, зачем мне нужно связываться с такой эксцентричной личностью, как непосредственно ты. - Деньги. У тебя всегда были в приоритете деньги, - пробурчал Леви-А-Тан. Ярость постепенно начала тухнуть. Долго злиться он не умел, если, конечно, что-либо не подогревало его негативные эмоции. Он почувствовал как-то, он понял, что у Тумана сжались кулаки и оскалились зубы. Он что-то говорит не так, что-то делает не так. Однозначно он что-то перепутал. Только вот что именно? - Ты меня что такой тварью-то считаешь. Я, конечно, на многое могу согласиться, многое могу сделать, но что бы играть человеческими чувствами так глубоко и бесстрашно… Это каким чудовищем-то нужно быть. Я же все-таки человек, как не крути и с каких сторон не смотри. – Вайпер встала со своего кресла и повернулась к Леви-А-Тану спиной. - Погорячился я, видимо, сильно, Маммон. Сделал опрометчивые выводы и понесся, как танк куда-то в битву. – Леви виновато поглядывал в сторону иллюзионистки, думая, о том, что какие добрые дела вообще в своей жизни делал Туман. Можно ли ему верить? Вдруг его слова – лапша, которая висит на ушах, оттягивая их вниз. - Погорячился не то слово, - угрюмо произнесла Вайпер, огрубляя голос. – С чего бы ты это так завелся. Из-за пустяка так воевать не станут. Видимо, сильно затронула тебя эта девушка. – Все внутри трепетало. Что он ответит, что он скажет? Надо ли показывать ему свое истинное лицо. Вайпер давно уже хотела избавиться от той маски парня, которую она на себя по доброй воле напялила, зная, что никого не интересует ее истинный пол. Все просто дружно решили, что она мужчина – ну и ладно. Не у кого и предположения не было, что Маммон может быть вполне, как и мальчиком, так и девочкой. Она просто поменяла свое имя, просто отделилась от остальных Аркобалено и решила начать жизнь с чистого листа. Однако половая принадлежность одержала вверх над скрытностью и разумом, когда она поняла, что именно чувствует к Грозе. - Просто хочу ее найти и посмотреть в глаза. – Истинные чувства свои он говорить Туману не хотел, показывать себя истинного – тоже. – Она, как снег на голову, свалилась. Фиг знает откуда появилась, покувыркалась чуток и исчезла. Это же надо быть такой распущенной! А вдруг она еще к каким-нибудь варийцам ходит? Хочу просто узнать детали этой запутанной истории, ибо интерес – штука прилипчивая. – Девушка была готова убить его на этом самом месте. Что за такие слова и предположения! Почему он не видит всей сути, почему не хочет понять и найти правду. Почему он такой несмышлёный? Она к нему только выбралась, она ни к кому таких жгучих чувств не испытывала, она открылась ему косвенно, не называя самой тайны. Он первый из мужчин видел ее внешность, видел ее нагой! И тут на нее льется поток обидных слов. Он что, проституткой ее считает? Мол, купили ее ему для того, чтобы разрядила обстановку, чтобы Гроза отдохнул действительно от всего на свете. - Понравилась сильно тебе или просто ищешь ее, дабы повторить? – Вайпер была готова взорваться. Разговоры, разговоры, слова, звуки. Знал бы он, как давно уже ей хочется скинуть с себя эту черную рясу и предстать пред ним в своем истинном обличье. Знал бы он, как ей надоело быть для него коллегой, надоело быть для него в мужском роде. Она же женщина, ей нужна ласка, улыбки, романтика. Такова натура впечатлительная. Знал бы он, как ей хочется подойти к нему, поцеловать, как хочется сесть к нему на колени, коснуться щеки своей щекой. - Да я ее толком и не видел. – Леви петлял, нехотя все сердцем говорить всю правду, всю реальность. Зачем Маммону в руки давать такой компромат, слив который, он может наварить кучу бабок и добавить Леви-А-Тану кучу сплетен за спиной. – Надо же все-таки удовлетворять свои мужские потребности. – Он увидел, как вдруг напряглась спина иллюзиониста, увидел, как в один миг его чуть и не записали в черный список. Так явно предстала перед ним картина, в которой ему приходиться несладко, что гроза аж поморщился, поежился и прикусил язычок. Контролировать нужно слова свои, ибо странно все это. - Толком не видел, говоришь. Думаешь, я ложь твою не чувствую! – Видел все он прекрасно. Она знает это, она чувствует. По какой-то причине он говорит какую-то ерунду и всячески пытается произвести не то впечатление, убедить несколько в другом. Играет двойную игру. Хочет что-нибудь узнать, но и одновременно себя не подставлять, о себе ничего существенного не заявлять. Надоели эти пустые разговоры! Вайпер хотелось действия, хотелось уже показать себя ему, и будет, что будет. Ибо невтерпёж уже видеть его, чувствовать поток его связных мыслей и сдерживать себя. - Какая тебе вообще разница-то! – Леви тоже надоел этот разговор, который, по его мнению, просто бессмыслен и не способствует получению новой, нужной информации, которая пригодилась бы в дальнейшем. Маммон водил только его из стороны в сторону, не говоря ничего существенного. Ему нужно найти эту девушку, узнать, кто она такая. Ему нужно избавиться от неизвестности и одиночества. А он тут время только с этим иллюзионистом теряет. Тому же наплевать на других, только деньги подавай и не мешай много. Лишь бы люди не мешали его вселенским начинаниям и не трогали запасы, остальное все ничего для него не значит – по-другому просто не скажешь. Вайпер почувствовала главную идею мыслей Грозы и содрогнулась. Почему у него к Маммону такое отношение? Ведь Маммон – это она, Вайпер. Неужели она так по-свински относиться к людям, что все думают, что главный иллюзионист Варии – гребаный экономист, у которого ценность в жизни – деньги, и их огромной количество. Неужели? Неужели и ее любимый думает так же? Неужели не разглядел он в ее личности ничего такого, что заставило бы его все понять, поменять свое мнение. Маммон кажется ему каким-то мелким чудовищем, вернее, человеком только снаружи, а внутри вещью. Счетовод денежный. На душе как-то стало горько и невыносимо больно. На глазах стали появляться слезы. - Ты что, вообще ничего не замечаешь? – спросила Вайпер, еле как сдерживая себя. Она повернулась к нему, сквозь черную рясу она прекрасно все видела, а вот ее – нет. – Неужели ты готов понять всему, что тебе говорят, что тебе приходит в голову, нежели настроить мозги и попытаться нащупать правду. – Леви-А-Тан закатил глаза. Кто такой Маммон, что бы давать ему советы? Они никогда особо не контактировали. В худшем случае встречались один раз в месяц, когда иллюзионист, скрупулёзно все высчитывая, выдавал зарплату. - Я тебя забыл спросить, что мне делать, как быть и что творить. – Леви отмахнулся от черной рясы. – Я сам в состоянии функционировать и разбираться в том, что меня хотя бы немного интересует. – Вдруг он почувствовал, как его рука повисла в воздухе, не в силах продолжить запланированное движение. Он хмуро уставился на того человека, который стоял у окна и держал под контролем его руку. На него вдруг обрушилась волна ожидания, тоски. Такое чувство, что он не может кому-то что-то рассказать, рассказать то, что смогло бы поменять к нему отношение и перевести кое-какие отношения в кое-какое русло. Словно на его плечи опустились чьи-то страдания и вертлявые думы, которые искали выхода из сложившейся ситуации. Его рука, наконец, опустилась на то место, куда и, собственно, планировала. - Какая мне разница, да! – Вдруг завизжал Маммон женским голосом. Леви закрыл и открыл глаза, думая, что сходит с ума, благодаря чарам обидевшегося Маммона. – Это, значит, я эгоистка и скотина, да! Это, значит, я просто так к тебе приходила, да! Просто так, дабы снять напряжение! – Леви замотал головой, ничего не понимая. А в мыслях стали появляться догадки, которые заставили его нервно сглотнуть и вжаться в кресло. Вот это поворот, вот это девки пляшут, вот это чудо чудное. Сколько лет на свете Леви жил, так такого потрясения у него и в помине не бывало. Маммон что, женщина, что ли? И в подтверждение его, наконец, правильной догадки, Вайпер сняла капюшон, обнажив собственные волосы и лицо, взгляд. Слезинки сорвались с ее глаз. Это бы чуть ли не единственный раз в жизни, когда Вайпер плакала, когда готова была биться в истерике и без какой-либо помощи со стороны сходить с ума. Сказать, что Леви-А-Тан офигел – ничего не сказать. Сразу же чувство вины легло на его грудь тяжким бременем. Он такого развития событий вообще не предполагал. Он такого в страшных снах даже не воображал. Он всю свою жизнь считал Маммона парнем. Леви готов был провалиться сквозь землю. Нехорошо получилось, очень нехорошо. И это еще мягко сказано! - Я же не знал, - протянул мужчина и замолк. В глазах той девушки, которая казалось какой-то незнакомой и пугающе серьезно настроенной читалось грусть и мелкая обида, которая постепенно перерастает в что-то более огромное и ненужное. Мужчина встал и сделал несколько шагов по направлению к ней. Да, это она. Те же черты лица, те же странного цвета волосы, те же тонкие губы, отливающее чем-то сиреневым. Трепет появился в грузном теле и благоговение. Пред ней нужно преклоняться, а не обижать. Она приблизилась к нему в мгновение ока, женские кулачки обрушились на мужскую грудь. Глаза девушки сами собой закрылись, слезы все так и текли по белым щекам. Леви-А-Тан с видом героя выносил все удары, не отвечая. Ждал, пока обида в ней чуток поутихнет и перестанет быть главенствующей силой в женском теле. Вот и нашел он ту незнакомку, которая разукрасила ему одну ночь так, что воспоминания об этом никогда не исчезнут из цепкой памяти Грозы. Нашел он ту, которая создана для него, казалось. Хрупкая с виду, внутри кремень. Он схватил ее руки за запястья и стал держать их на весу. Девушка не сразу поняла, что не может двигать руками, но, поняв, вырываться не стала, лишь закрыла глаза, пробормотав: - Я не Маммон, я Вайпер, ясно тебе. Гроза кивнул. Его вниманием полностью завладела девушка. Его взгляд все всматривался в бледное личико, пытаясь запомнить каждый сантиметр. Его дыхание было слышно девушке, как и биение могучего сердца, собственно. В душе появилась легкость вдруг. Вот и встало все на свои места. Для этого нужно было просто подойти к ней, поговорить с ней. Он коснулся губами ее руки. Нежная, белая кожа пахла чем-то волшебным и неподвластным какому-либо описанию. Она открыла глаза и посмотрела пристально на него, не веря в реальность, все еще размышляя над тем вариантом, что бы залепить ему пощёчину и свалить. Но это была бы не Вайпер. Она другая. Она не станет отделяться от счастья, когда оно уже ее наконец-то настигло. Леви-А-Тан, хоть и удивлен, но настроен, как видно, к ней достаточно-таки миролюбиво. Нужно было сделать всего лишь один шаг, который она так и не сделала. Нужно было только поговорить, и опять же инициатором этой дискуссии была не она. В битве Вайпер склонна к агрессии и добиванию противника, унижению и полному расшатыванию всех принципов и нервной систему, и нормального мышления. Однако в жизни, в непростых жизненных ситуациях иллюзионистка ведет себя, как самая настоящая трусиха. Как-то это не очень сопоставляется, дабы создать ее психологический портрет. Это неважно сейчас. - Кто-нибудь еще знает? – Вайпер покачала головой, уголки ее губ поползли вверх. Она решила не говорить о том, что служанка, случайно прознав, понимает, кто есть варийский Туман. Леви был польщен, был ошарашен и радостен одновременно. не описать все то, что он испытывал и переживал в те секунды, минуты. Казалось, все это сон, все это просто не может быть правдой! Что это все выдумки, просто дым, плод воспаленного воображения. Леви осторожно размазал по щекам мокрые дорожки. Вайпер выдернула свои руки и отвернулась. Она не гордая, она его уже простила. Простила за один взгляд, за его молчание и наблюдение за ней. Простила за извинения, которые читались в его глазах, за желание найти, которое он проявил, когда все-таки решился на разговор с Маммоном-Вайпер. Отвернулась для того, дабы сильные руки обняли ее сзади, дабы его губы осторожно коснулись ее шеи, дабы она чувствовала всем телом порывистость его дыхания. Как все оказалось на деле просто! Ну, несложно и невыполнимо. Просто чуть и не поругались, чуть ли не разодрались, но главное выяснили. Леви-А-Тан прижал к себе девушку, вдыхая тонкий аромат фиолетовых волос. Он узнает запах из тысячи, узнает эту девушку, где бы она ни была. Однако под темной рясой он этого всего не увидел, не разглядел, не захотел думать несколько в другом ключе, обосновывая свои предположения на немного других фактах, повернутых в другую сторону. Ну и ладно. Главное – сейчас они вместе, они знают правду. Надо жить настоящим, не оглядываясь на прошлое и не ожидая будущего. Будет, что будет. Надо жить и восхищаться тем, что подарено и преподнесено тебе судьбой. В чем же тогда смысл, если не в этом?