Бог устал нас любить

— Тебя правда Вишня зовут? — спрашивает Сара спустя несколько минут молчания, смеха и неловких переглядок. — Правда. И почему-то так спокойно сейчас стоять с ним, поздней ночью, посреди пустой улицы. С этим совершенно незнакомым парнем, имя которого она узнала несколько секунд назад. Имя? Вишня. И именем-то не назовёшь на самом деле. Но не страшно. И собака лает уже не страшно, фонари мигают не страшно, и пустота улицы кажется совершенно не страшной, только умиротворяющей. — Ладно, ты прав, пожалуй, мне нужно домой, — грустно улыбается Сара, понимая, что вернуться обратно будет лучшей идеей. Всё-таки где-то в глубине души она надеется, что мама переживает за дочь, которая в полночь ушла из дома в неизвестном направлении. — Ну вот, я ей тут от страха не дал умереть, а она бросает своего Ночного Дракона. Вот все вы женщины одинаковые, — бурчит Вишня и наигранно хмурит брови в обиде. — Эй! — удивляется Сара и складывает руки на груди. — Ты же сам мне пять минут назад рассказывал, что по улицам ходят маньяки и мне нужно сидеть дома в обнимку с плюшевым единорогом. — У тебя правда есть плюшевый единорог? — брови Вишни взлетают вверх, он-то пошутил про все эти цацки. — И розовый плед, — заливается смехом Сара, глядя на его лицо. — Ну, ты точно принцесса. – Принцесса, не принцесса, а всё-таки мне придется оставить тебя, — смеется Сара. – Взрослый мальчик, бояться не будешь? Я правда убежала, как дура, из дома, сейчас понимаю, что зря. – Бояться не буду. А ты? Одна идти собралась? – Только не говори, что переживаешь, ну, ни за что не поверю! На мотоцикл к тебе не сяду, теория о том, что ты не маньяк, ещё не подтверждена, знаешь ли! — хмыкает Сара, скрещивая руки на груди и выставляя ногу вперед. Прямо-таки принцесса-воин. Смешная такая. — А то ещё увезешь меня куда-нибудь, в свою драконью пещеру, и всё. Вишню очень забавляет эта воинственная малышка. Аарона тогда почти на место поставила, по городу ночью разгуливает, словно так и надо, так ещё и Дракону такие вещи говорит. Вот вроде маленькая, единорог плюшевый, как выяснилось, дома ждет, но какая-то она необычная, милая что ли. Вряд ли, конечно, Вишня знает значение слова "милая"... Да и само слово, собственно. Но ему кажется, что Саре оно очень подходит. Так что да, Сара, определённо, милая. — Обещаю не затащить тебя ни в какую из моих пещер, но провести тебя нужно, ночь на дворе. — Я уже говорила, что ты нянька? — Минут десять назад. Идём? — А мы разве не поедем? Ты же на байке! Я бы прокатилась... — Понимаешь, принцесса, — Вишня чешет затылок, задумываясь о том, как же тупо прозвучит то, что он ей сейчас скажет, — этот мотоцикл — девчонка. И она, кажется, ревнует меня к другим, поэтому, если на ней сидит девочка, не заводится. Сара смотрит на него секунд десять абсолютно серьёзно, а потом, не находя в его глазах подвоха или усмешки, громко заливается хохотом. Это надо такое придумать! Да ещё и поверить в это. Кусок железяки с колесами ревнует хозяина... Да уж, Вишня, это, как минимум, странно. — Вот я так и думал, что не поверишь! — Ну, потому что это бред, ты сам себя слышишь? Не хочешь катать – так и скажи! Зачем такие сказки придумывать? Я пойду, спасибо, что не дал умереть от страха, пока. Сара не на шутку обиделась на парня. Раз не хотел провожать — так ехал бы вообще мимо. Зачем останавливался, а? — Да ну стой ты! Ладно. Смотри сама, раз не веришь. Он подходит к ней и тащит её за руку в сторону мотоцикла с таким серьезным лицом, будто он собирается решать сейчас задание по физике, не меньше. — Что ты делаешь? — смеётся Сара, стараясь сделать вид, будто она сопротивляется ему. — Ну, ты же не веришь мне. Вот, сейчас покажу. Стой тут! Он поставил её около мотоцикла и пригрозил пальчиком, чтобы она никуда не сбежала. Да она и не собиралась, на самом деле. С ним сейчас здесь так легко и просто, что она готова каждый день испытывать тот жуткий страх пустых ночных улиц, если на них постоянно будет появляться этот Черный Дракон. — Ну, малышка Рэйчел, не подведи! — Вишня хлопнул мотоцикл по баку, сел на него и спустя пару секунд раздался громкий рык. Он завел мотоцикл. Звук настолько шикарный, он так красиво рычит, что даже заложенные уши отходят на задний план. В эту секунду Сара поняла, почему эти машины называют "Зверем", потому что рык действительно звериный, завораживающий. Кажется, будто у него сейчас вырастут лапы с огромными когтями и он не поедет, а побежит. Сара никогда не каталась на мотоциклах, но всегда мечтала ощутить этот адреналин. И, кажется, сейчас ее маленькая мечта исполнится. — А теперь садись, принцесса, — кивает Вишня назад и заглушает мотор, — она даже не заведется, вот увидишь. Единственная девушка, которую я иногда не могу завести. Сара с трудом сдержала улыбку, но глаза всё-таки закатила. Кудрявый засранец знает и понимает, что он тот ещё красавчик, и, видимо, умело этим пользуется. — Мне кажется, ты себе льстишь, — смеётся Сара и аккуратно присаживается позади него. Вишня привычным движением хлопает мотоцикл по баку, заводит его и... Она заводится! Рычит круче прежнего, практически готовая сорваться с места и помчать по ночным улицам города. — Какого? — откровенно удивляется Вишня, глядя на Сару через плечо. — Малышка Рэйчел, что за подстава? Сара смеётся так искренне и по-детски, что начинают болеть щеки, а на губах парня сама собой вырисовывается улыбка. Сидеть с незнакомым парнем на мотоцикле в полночь почему-то кажется абсолютно нормальным, если честно. — А вот такого! Кажется, твою малышку завела я. Нет, и всё-таки она его удивляет! Как можно быть одновременно такой принцессой, но и воинственной девушкой? Как можно спать в обнимку с игрушкой единорога и тут же так пошло, а главное умело, шутить? Малышка Сара сплошная загадка... — Ну, в таком случае, держись крепче, солнышко, шлема у меня с собой нет, — ухмыляется Вишня и, как только Сара обхватывает его за талию, срывается с места. Это такие невероятные ощущения, что Сара готова была плакать от счастья. Чувство полета, ты будто паришь над землёй, разрезая своими крыльями воздух вокруг. Бешеная скорость, ветер развевает волосы так сильно, что они тут же путаются в узлы, а одежда так и норовит сорваться с тела. Но это так охренительно! Просто чувствовать эту скорость, просто ощущать эти нереальные порывы ветра, просто слышать безупречный рёв мотора, просто ехать. Кричать от счастья, глупо улыбаться, просто потому что так хочется! Указывать пальцем ему дорогу к дому, а хотеть показывать совсем в другую сторону, потому что совершенно не хочется останавливаться. Чувство абсолютной свободы, нет никаких глупых мыслей и переживаний. Есть только ты, мотоцикл и сумасшедшая скорость. У Сары накопилось слишком много негативных эмоций, переживаний, боли, страха. За последние пару дней негатива случилось больше, чем за все её счастливые семнадцать лет. И езда на мотоцикле подвернулась как никогда кстати. Первый раз ощущать такие бешеные эмоции после таких жутких мыслей и потрясений — это как найти озеро посреди пустыни — просто спасение. Просто ехать и ни о чем не думать, концентрироваться только на скорости, кайфовать так, будто тебя высадили в поле, что засажено ароматными кустиками клубники, и разрешили есть столько, сколько тебе хочется. Ощущать эту свободу – это как быть в заточении долгие годы, а потом выйти на волю и вдохнуть полной грудью свежий воздух. Это так классно, что кружится голова, сердце замирает, а лёгкие сжимаются от сильных воздушных потоков. Это сумасшедшая эйфория, которая, к огромному сожалению, очень быстро закончилась. — Как же круто! — кричит Сара, когда Вишня останавливает байк у её дома. Свет в окнах не горит, только на крыльце небольшой фонарь освещает дорожку к дому. — Эй, тише, принцесса, весь Сентфор разбудишь. Сара прикрыла рот ладонью. Потоками ветра заложило уши, поэтому громкость своего голоса она вообще не контролировала. Сердце ещё трепещет от восторга, грудь вздымается от тяжёлого дыхания, а кончики пальцев приятно покалывает от адреналина. И Сара, может быть, хочет разбудить весь Сентфор! Хочет кричать на весь город, да что там, на весь мир о том, как ей сейчас круто, спокойно и вообще просто нереально! — Спасибо тебе, Дракон, ты исполнил мою мечту, — говорит Сара специально шёпотом, чтобы больше не кричать. — Нужно будет проветрить мысли – обращайся, прокачу на своем коне, — подмигивает Вишня. — Я бы с удовольствием тебе улыбнулась, если бы понимала, о каком коне идёт речь, — она делает несколько шагов в сторону дома и машет парню рукой, — пока, Вишня. Малышка Рэйчел, ты нереальная! — А, то есть, она, не я? — Она, — кричит Сара, подходя к двери, а потом тихо добавляет, — и ты... Как только дверь за Сарой закрылась, по городу вновь прокатился громкий звук мотоцикла. Кажется, эти двое не давали спать сегодня всему городу. Но как же это было круто! Когда Сара вошла в дом, свет нигде не горел, а мать тихо сопела в гостиной. С одной стороны, Сара расстроилась, что мама просто уснула без мысли о том, что её дочь где-то пропадает в полночь. Но, с другой стороны, тихо пройти в свою комнату – идеальное завершение сегодняшнего дня, что плавно перешёл в ночь. И этой самой ночью Сара не спит. Адреналин настолько сильно придал ей бодрости, что, спустя полтора часа бессмысленных попыток уснуть, Сара бросила эту затею. Простой карандаш в руки, обычный блокнот в клетку, прикроватный светильник и куча подушек под спину. Сегодня ночью Сара рисует, унося себя этим занятием куда-то за облака. Мизинец уже привычно окрашивается в серый, а чинка для карандашей работает без устали. Над городом уже светает, первые лучи солнца освещают голубое безоблачное небо. Кажется, сегодня не будет дождя. Почти половина карандаша ушло, но новую страницу любимого блокнота теперь украшает дракон. Ночной дракон, что летит по небу, широко раскинув свои черные крылья.

***

Пробуждение в полдень всегда несёт за собою головную боль и тяжёлые веки, на которых, кажется, лежат гирьки из местного спортзала. Раскрыть глаза и высунуть голову из-под одеяла практически не представляется возможным. В теле небольшая ломота, а голова тяжёлая от бессонной ночи, но это напрягает куда меньше, чем гробовая тишина в доме. Вряд ли на каникулах кто-то помнит о том, какой сегодня день недели, но, кажется, сегодня воскресенье, а значит родители должны быть дома. Сара спускалась по лестнице и почувствовала аромат свежесваренного кофе, исходящий из кухни. Мама сидела за столом, листая какой-то кулинарный журнал, а на столе стояла кружка вкусно пахнущего напитка. Напряжение чувствовалось каждым волоском на теле девушки, но разговора с матерью не избежать. И, в идеале, это должен быть примирительный разговор. — Доброе утро, мам, — тихонько начинает Сара, стоя у входа на кухню, облокотившись плечом на дверной косяк. — Час дня, — мама отвечает холодно, так сильно, что по позвоночнику идут мурашки, — садись завтракать. Ну, или обедать, — и по телу девушки разливается тепло. Сара опускает голову и из глаз непроизвольно текут слёзы. Горечь обиды на маму всё ещё противно отдается на языке, но желание примирения с матерью куда более сильное, чем какая-то недомолвка. — Мам, прости меня. — Сара.., — мама опускает журнал на стол, медленно разворачивается к дочери и, как только замечает, что по её щекам текут слёзы, срывается с места и прижимает к себе хрупкое дрожащее тело, — девочка моя. Всё хорошо, я не держу зла, мы обе наговорили лишнего. По щекам обеих текут слёзы, тишину дома заполняют громкие женские всхлипы и рыдания. Трясущимися руками они обнимают друг друга и сквозь эти объятия пропускают всю боль, которую они нанесли друг другу словами и поступками. Но со слезами уходит вся боль, всё разочарование и все обиды. По телу проносится счастье от примирения, а на губах выступают лёгкие улыбки. Во рту солено от слез, но в душе теперь сладко от того, что теперь всё наладится и будет как раньше. Сегодня в Сентфоре солнце. Как и в душе.