Сокровище Эрганы

      «А предупредить, какой церебропиздец мне их птичка захреначит, ему религия не позволила!» — занозистой колючкой царапалось на языке, пока Дэл тëр слезящиеся глаза, прогоняя бесновавшуюся в них мешанину цветных бликов, и мысленно крыл на все корки скупое коммандерское «увидишь».       До той минуты, покуда искин Карателя — ржавый чип ему в задний разъëм! — не бросил развлекаться, проецируя этапы предстарта прямо на сетчатку глаз, и не синхронизировал скорость передачи данных с той, с какой ещё не разогнанный мозг имперца мог их принять. И тогда Дэлин увидел. Нет, консоль с привычными «проталинами» дисплеев в кабине не прорезалась, голо-графики в воздухе не повисли и не опустились перед лицом вижн-щитки с информацией. Дэл оцепенел на мгновение, поражëнный открытием: нет нужды пялиться в цифры и графики, если можно «увидеть» всë изнутри — чëтко до мельчайших деталей. Ощутить каждым нервным отростком. Пропустить через себя.       Компьютер отрабатывал предстартовую мантру, отчитывался о готовности бортовых систем, а Дэлин словно воочию наблюдал, как замыкаются контакты разогрева реактора, как «оживает» плазма в герметичном контуре — гонит на движки ослепительные потоки энергии, как лижет озябшие борта белое пламя, сдирая корку наледи, и перестреливаются отрывистыми щелчками противоударные пластины кокпита… Компьютер выдавал очередной пункт готовности, Дэл спешил ответить стандартное «normal»… Пока в голове не включили взбесившееся кино со сменой кадров раз в наносекунду, а губы и язык не завязались морским узлом в попытках угнаться за этой мельтешнëй и не суммировали итог проверки в «блянуегонахуй».       Такого пугающе чëткого раздвоения сознания Дэл не испытывал ни разу. Его мозг будто раскроило: ме́ньшая часть ещё пыталась контролировать происходящее и подстегнуть катастрофически запаздывающие реакции, бо́льшая с уже нечеловеческой скоростью принимала отчëты, отправляла подтверждения и в деятельном участии всего остального тела не нуждалась от слова вообще. А когда разогнанный до немыслимой скорости сегмент мозга запросил у кибер-диспетчера метеосводку, карту маршрута и разрешение на взлёт, Дэлин ещё разбирался, нравится ему эта двойственность или бесит, и сам взлëт позорно прошляпил. В памяти отложились только цепкий, внимательный взгляд Илии и его сухое:       — Поехали!       А обнаружив вдруг себя уже в воздухе, Райли инстинктивно зашарил руками в поисках привычных сенсоров. Защитные пластины герметизировали кокпит почти целиком, оставив для обзора лишь узкие скошенные бойницы, но то немногое, что удалось рассмотреть сквозь прозрачный как слеза стеклопласт, не нравилось ему категорически. А кому понравился бы высоченный каменный пик, весь в лишаях островков куцей растительности на склонах и торчащий прямо по курсу, как зуб издохшего великана? Руки, само собой, нащупали пустоту, Дэлин сглотнул прокисший привкус страха. И внутреннее «око» некстати заглохло, оставив его трястись жалкой куклой в истребителе, резво прущем в гору!       — Ли!       В другое время Дэла стыдом спалило бы в головешку за тот беспомощный скулëж, что вырвался у него сейчас.       — Меня нет. Я убит. Сам шевели нейронами! — омега, хладный труп изображая, откинул голову на подголовник.       — Ли, чёрт тебя дери!       Пик бойким мячиком скакнул навстречу — Дэл даже язвы трещин на гранитном боку разглядел: Каратель вот-вот провертит собой дырку в стремительно подросшей скале, и не пойми-разбери, где у этой птички маневренный модуль!       — Ну только чёрт меня ещё не драл, — «убиенный» стервец скосил хитрющие глаза, одарил альфу белозубым оскалом. — Райли, брось искать сенсоры, башкой рули!       — Куда лбом боднуть, чтоб изменить курс на два часа? — со страху Дэлин не врубился, подумал это или проорал, но закрывать глаза в ожидании неминуемого рандеву с горой не пришлось — будто сотни игл вдруг впились остриями в виски, а Каратель по дуге ушёл вправо, оставив позади чахлую поросль деревьев на горном склоне.       — Индекс слияния с носителем разума — шестьдесят семь, — звонко, на всю кабину, объявил прохладный голос.       И всё вдруг закончилось. Рокот движков оборвался, внутреннее «око» прозрело — только затем, чтобы показать всë ещё холодный реактор и скованные саваном изморози борта, а Дэл растерянно воззрился на Илию.       Коммандер стоял чуть поодаль, упрятав руки в карманы, и смотрел, как оценщик в ломбарде, которому вместо цацки из орлинита высшей пробы втюхали дешëвую подделку.       И куда свинтило второе кресло?       — Что за нахрен? Ты что, мне имитацию полёта забацал? Как? — Дэлин побагровел — западло, до сих пор маячившее где-то поблизости, навалилось бетонной плитой, плеснуло душно-красным в лицо. Огрело с размаху по темечку пониманием из кого тут слепили петрушку на ниточках, свитых из растрёпанных нервов.       — Проще простого, посредством объёмного гипно-присутствия, — Илия примирительно выставил ладони. — И забацал-то вовсе не я… только немножко помог. Ладно, не бузи, подумаешь, глю-кино посмотрел! Это всего лишь метод обучения. Не самый щадящий, согласен, но ты-то не зелёный птенец, а времени на долгие разжëвывания нет — пришлось бросить тебя, как щенка в воду, и смотреть, будешь ли барахтаться или камнем ко дну пойдëшь. Ты оказался не безнадëжен. Но…       — Ты той пилюлиной меня нарочно накормил? — Благоговейное внутри у Дэла съëжилось и почернело, наливаясь мраком гнева. — И что это было? Какой-нибудь новейший психотроп? Супернавороченный нейрометаболик? Наркота?       — Ни то, ни другое, ни третье, — Илию шатнуло назад, пусть и на шажок всего — будто шквалом неприязни отбросило. — Препарат нейтрализует излучение сингуляционного поля и попутно стимулирует образование новых нейронных связей. Без нейтралика искин просто выжег бы тебе мозг, а с препаратом ты безболезненно отрастил себе миллиончик-другой новеньких синапсов, модифицированных ослабленным действием поля. Весьма полезное приобретение и задаром, цени! И это лишь начало. Со временем их образуется гораздо больше, правда, работать новая нейросеть будет только в контакте с «Канальей» — вне поля модификанты деактивируются. Тот самый отходняк, про который я говорил — мозгу потребуется время, чтобы перестроиться в нормальный режим…       — А глюки — просто приятный бонус к нашлëпке из новых синапсов? — осклабился Дэл. — Такой милый побочный эффект, где показывают киношку? И не только показывают, но и впаривают главную роль?       — Киношка — ничтожный процент того, что происходит сейчас в твоей голове, — омега глянул исподлобья, ощетинился, подобрался — весь, как сжатый кулак, явно не собираясь оправдываться. И без слов, одними глазами объяснил, где и в какой позе видал имперца вместе с его истерикой. — А побочных эффектов у «пилюлины» всего два — сенситивность и гипнабельность возрастают в разы…       — Ну да, всего, какая ерунда! Ты велел сесть, и мне второе кресло привиделось! Хорошо, хоть не театральный зал с партером и ложами… А потом ты сказал «поехали», и я поехал. Правда, только крышей и недалеко! — Дэлин кивнул, внутренне содрогнувшись — имперцы с индиранцами ни сном ни духом не ведают, как круто им повезло, что никто ещё не заарканил в космосе «Каналью» с мëртвым кирианином на борту. Рассказать про опасность первого контакта было бы некому, и скольким смельчакам, неосмотрительно сунувшимся раскусить принцип управления уникальной птичкой, мозг просто сплавило бы в кашу, прежде чем яйцеголовые раскусили, в чëм тут закавыка… Кто же знал, что «Каналья» способна убить, и не плюясь огнём из всех орудий! «Познакомишься» — сказал Илия: сейчас Дэлу впору было благодарить судьбу, провидение или собственное сильно сомнительное везение, что выжил после такого знакомства. И даже не сбрендил. Почти. Те яркие цветные гномики в смешных колпачках, что затеяли теперь плясать канкан в его голове — они ведь не настоящие? Или это первый симптом обещанного отходняка? В гномов как разрядом молнии шарахнуло — он, наверное, скоро «отключится», а столько всего ещё не разузнал!       — Погоди! — Дэл встрепенулся, потянулся к омеге, словно тот держал в кармане невидимый выключатель. — Я же ещё не… Подожди! Что означает этот «индекс шестьдесят семь»?       — Процент интеграции в интеллект, единый с искусственным, — Илия вряд ли понял, чего должен ждать, но порыв отойти ещё дальше не без труда подавил. — И то, что на тридцать три процента ты тормоз. Поспешил я уповать на твою фантастическую адаптивность к аховым ситуациям. Да не скрежещи так зубами, здесь протезы заказывать негде! Тормоз, как и все мы, если тебя это утешит. Даже больше скажу — никто из кирианских птенцов не перемахнул индекс пятьдесят четыре при первом контакте. Никто. Ты почти уникум, Райли, начинай раздуваться от гордости, гляди, комбез не порви. Но будь это настоящий полёт, ты уже ландшафт подровнял бы. А к «Каналье» нужно привыкнуть. Эта птичка любой твой мысленный приказ исполнит. Конечно, в пределах своих возможностей. Даже fuck you, но об этом лучше не думать, если не планируешь вотпрямщас бросить кости за борт. А «изменить курс на два часа» ты придумал правильно, она и исполнила как по-писаному. Но основная фишка не в том. «Каналья» не просто нейроуправляемый истребитель — её борт-искин, установив ментальный контакт с пилотом, подключается к его мозгу, как к системной плате, усиливая активность передачи информации в сотни раз. Учится. Впитывает все нажитые носителем разума знания, навыки и даже привычки, — между прочим, и вредные тоже! — консервирует в ячейках памяти и принимает как руководство к действию, когда сам пилот управлять уже не может. Райли, челюсть подбери, ещё отдавишь ненароком… Про то, что серое вещество в черепушке, — омега выразительно постучал пальцем по виску, — даст фору любому суперкомпьютеру, никогда не слыхал? Уж сколько веков яйцеголовые бьются, а абсолютно точный аналог мозга так и не создали. Искусственному интеллекту нужны чёткие инструкции — компьютерная программа не подскажет, в какое игольное ушко просочиться жопой наискось, чтоб смызгнуть с линии огня целым куском, когда индиранские птички взяли в клещи и палят так, будто задались целью смолоть в муку целую эскадрилью. А опытный летун уйдёт, хвостиком покоцанным взмахнув на прощание. В дюкер нырнёт на худой конец. Да любой нормальный искин сочтёт это самоубийством! Твой, случись тебе выскочить в имперской планетарной системе, уже сдал бы тебя с потрохами первому же психиатру. Даже мне наябедничал. А Карателю стучать на тебя и в микросхемы не торкнет — он скорее сам сбрендит с тобой за компанию. Вы с ним теперь — единое целое. Симбиоз, который и не снился имперским конструкторам. Только имей в виду — Каратель не вчера с конвейера сошёл. Рик три года был его мозгом. На первых порах это поможет, но не позволяй птичке оседлать себя!       В трансе пришибленный информацией Дэл завис надолго. Истребитель, читающий мозг пилота, как открытую книгу, и использующий в критической ситуации его знания и опыт? Так вот как неуловимые «Канальи» улепётывали на базу сквозь облака ан-излучения! Беспрепятственно проникая сквозь любую материю, оно действовало избирательно, разрушая только мышцы и сухожилия, и угодивший в поле действия ней-ана пилот управлять уже не мог и не орал от адской боли лишь потому, что закреплённая на предплечье аптечка успевала впрыснуть лошадиную дозу анальгетика. А подстрелить неуправляемый истребитель — раз плюнуть. Но не «Каналью» — даже если пилота раздолбало залпом нейтрин-аннигилятора в фарш, и приказать что-то простенькое, вроде «домой», умирающий бедняга уже не может, наученный его опытом борт-искин сам сообразит, как увести птичку…       — Хватит с тебя на сегодня, — выдернул его из вихря мыслей Илия. И протянул руку:       — Держись. Прикажи Карателю сбросить настройки связи и поднимайся помалу. Без резких движений и воплей вроде «эй, правая нога, куда пошла без меня»! Просто вставай и помни — всë в порядке с твоим телом, что бы ты ни увидел! Обопрись на моë плечо, и поковыляем тихонечко. Отдохнëшь, выспишься, завтра всë будет нормуль. В боевой, конечно, не пойдëшь, ещё потренируешься с Заком…       — Ага, Зак радугой уписается от восторга, — Дэлина скосомордило. — Ли, как запустить стопроцентный синхрон? Только давай без этого твоего ах-хуенного превосходства и игр в угадайку! Просто скажи!       — Приказать, Райли. Мысленно. Куда уж проще?       — Некуда, — согласился Дэл и вновь возложил руки на подлокотники. Гномы в голове танцевали ламбаду, цепочкой ярких бликов выписывали интеграл, пока текучая, словно живая, линия колпачков не замкнулась в ослепительный знак бесконечности. Да это же… это… И есть связь? Догадкой гномиков смахнуло, как шахматные фигурки ладонью, оставив вместо них светящиеся звенья, угловатые, точно скомканные огрызки молний. Но и они двигались — в каком-то своëм, текущем расплавленным металлом танце.       — Синхронизация сто процентов! — Дэлин не без опаски вплёл мысль в цепочку ментальной связи, надеясь, что приказ уж как-нибудь допляшет до адресата. — Покажем кино этому заносчивому цыплёнку, м?       Если бы Дэлу ещё день назад сказали, что истребители умеют смеяться, он просто покрутил бы пальцем у виска. Но Каратель, оказалось, умел. Как-то иначе идентифицировать звуки, ворвавшиеся в мозг, Дэл вряд ли смог бы. Ржач. Заразительный, громкий, безудержный ржач. Умом Дэлин понимал, что так, наверное, смеялся Риккардо, и сейчас записанный в блок памяти голос звенит у него в голове. Но отделаться от ощущения, что сам истребитель, этот адский выблядок кирианских военных лабораторий, ухахатывается над ним — задорно и бессовестно, до колик где-то там, в переплетении электронных «кишок», — не получалось.       — Райли, не дури! — Илия почуял неладное, вмиг подскочил вплотную. — Мне не разомкнуть вас извне, только ты можешь разорвать связь!       — Ты дебил или да? Церебральный геморрой, непроходимо тупой ретроград. Цепляешься за привычное. Сопротивляешься слиянию, пытаешься мыслить обыкновенно, боишься довериться… Да тормоз, короче! — насмеявшись вволю, уточнили у Дэла в голове — отчего-то не тем прохладно-безразличным голосом, каким прежде разговаривал искин, но приятным мягким баритоном.       — Угу-м… — мысленно огрызнулся Дэл. — Кириане вообще приятные! И все их мозговыкручивающие создания! Даже слишком, пока не начинают говорить словами через рот! Или через лингвоадаптер? Что там у тебя прикручено? А покойный Рик, похоже, был милашкой года… Я приказал тебе, помнишь?       — Уверен? — прилетело в ответ презрительное.       — Абсолютно, — Дэл вовремя вспомнил про «не дай оседлать себя» и «прикрикнул», рассчитывая, что мысль не хуже голоса донесëт все оттенки строгости. — Кара, врубай сотку!       — Кара?       — Так и знал, что тебе понравится. Давай сразу договоримся — ты будешь хорошей птичкой, а я не поотрываю тебе крылышки!       Ну да, нашëл, чем пригрозить машине, сработанной из сверхтвëрдых сплавов — Дэл тотчас пожалел, что мысль невозможно прикусить так же легко, как язык. Неудивительно, что он такой болтун! У него врождëнная аномалия, точно — язык не так себе кусок мяса, а продолжение какой-нибудь сбесившейся извилины!       — Да ты какой-то невъебенный пиздец, — подтвердил его вывод Каратель. — Но забавный. Так что, летим по-настоящему?       — По-настоящему, — Дэлин усилием воли задавил возникший под ложечкой холодок. — Второй раз не пидора… не умирать, в смысле! Что мне делать… или думать?       — Просто отпусти себя.       — Вот всë у вас дохуя «просто»… И что я почувствую?       — Течение. Отдайся ему, не ссы. Плыви.       — Ладно, — Дэлин плотней утвердился в кресле. — Поехали! Или поплыли… Come on!       — Райли, у тебя же глаза бешеные! — Илия ахнул, сгрëб в кулаки комбез на его плечах. — Дэл! Рви нахрен связь и дай мне руку, ебать тебя в гланды!       — Мне нравится твоë предложение. Реализуем попозже? — Дэлин, как смог, растянул в улыбке деревянные губы, а в следующую секунду «куклу» в кресле смазало чувством абсолютной безграничной свободы. Последним человеческим ощущением мелькнули упавшая на колени тяжесть и… «Райли, ты ещё худший придурок, чем я полагал!», а после сознание поглотила лиловая мгла.