***
— Синхрон ноль процентов. — Последнее предупреждение отзвучало в голове с истинно человеческим сочувствием, а вместе с тем мир грубо качнулся вправо, отшвырнув имперца на левый подлокотник. — Куда ты, слышь? — окликнул Дэл потерявший устойчивость мир. Хотел строго, вышло жалко. Чуть слышно — оттого, что голосовые связки задребезжали разболтанной дверью, то и дело срываясь на скрип фальцетом, — и невнятно, точь-в-точь как он разговаривал в том нежном возрасте, когда хотелось сказать многое, а рот ещё не научился толком складывать звуки в слова. В ответ его облекло тишиной: Кара то ли быковал за недавнюю грубость и предпочёл не услышать, то ли счёл, что имперское мычание расшифровке не поддаётся. Дэлин с усилем собрал в кучку порхавшие томными бабочками человеческие мысли, вспомнил предупреждение Илии про «не хилый отходняк словишь», понял, что ловля началась без отмашки на старт и погрустнел — как справиться с накрывшим отходняком не представлял даже приблизительно. Первая попытка синхронизироваться с миром вылетела в трубу — Райли сосредоточенно качнулся вправо, мир, словно только этого и ждал, вероломно свинтил налево. Вторая и третья отправились туда же: Дэлин догонял, подлый мир убегал, раскачиваясь всё сильнее. Ещё разогнанный до немыслимой скорости мозг считал, что тело уже поднимается на гравиплатформе к раскрытым пластинам кокпита, тело справедливо полагало себя распяленным в кресле, ноги скребли пол подошвами берцев, явно озадаченные вопросом, на кой их вообще прикрутили к этому телу. А руки жили сами по себе — их ломало желанием вновь ощутить под пальцами шëлк омежьей кожи, и класть они хотели на суетливую возню тела то самое, что теперь, не обласканное, печальной сарделькой прилегло на бедре. — Когда трогать некого, приходится трогать себя, — пожаловался Дэлин рукам, силясь просунуть ладони под левое колено. Мир мельтешил вокруг размазанным вареньем, стыковка рук под ногой удалась с восьмого раза. — Стоять! — приказал конечности Дэл. Конечность приказу вняла, но по-своему — Райли долго хлопал глазами, не понимая, почему нога торчит рядом со стенкой кабины, там, где утоплен в металл пола нижний край серебряного «ребра». Махнул рукой — с утешительной присказкой всех времён и народов «ну и хуй с ней!» — решив разбираться с проблемами по мере их поступления. А проблема намбер ту образовалась нешутейная: как теперь приставить к левой ноге правую? Да ещё что-то подозрительно зашуршало поблизости — Дэл склонил голову, прислушиваясь. Нет, ему не почудилось. Обратно пришуршали шаги, затихли где-то рядом. Дэл попробовал запрокинуть голову. Получилось. Сфокусировать плывущий взгляд вышло хуже: Райли подозревал, что и слепая куропатка, к тому же пьяная в дым, по сравнению с ним зоркая орлица. Огненный хвост шлëпнул его по носу. Илии повезло больше — его колебало в унисон с миром. Омега склонился ещё ниже, чертыхнулся, оценив растёкшиеся почти во всю радужку альфьи зрачки, забросил руку имперца себе на шею. Обхватил, выдохнул коротко и шумно, отрывая его от кресла, почти взвалил на себя. — Держись… И шагай помалу. Ничего, после пары-тройки вылетов адаптируешься, не будет так ломать… Дэл хотел было сказать, что не пристало вольной птице прыгать кузнечиком, и надо бы левую ногу у стены забрать, но… Правая всё равно осталась в кресле и, наверное, придëтся вернуться за ними как-нибудь позже. Сейчас некогда, да и руки заняты — уцепились за Илию. Так до жилого блока и доехал, вися развинченной куклой на омеге. Позади — или внизу? — что-то тяжеленными гирями бухало в тетран: Дэл подозревал, что своевольные ноги всё-таки увязались следом за телом… По привычке, наверное, быть всегда рядом. Коммандер доволок его не только до блока — судя по возникшим вокруг столикам и стойке, за которой мутно отсвечивала стеклянными боками батарея бутылок, отбуксировал прямо в бар. С облегчением сгрузил имперскую тушу на высокий стул за стойкой, махнул «отвали!» альфачу в красном фартуке с кружевными фестонами и логотипом какой-то «Отрады», напяленном поверх камуфляжного тельника и штанов, сам выбрал бутылку чего-то кислотно-жëлтого, как пëрышко канарейки, плеснул в стакан на три пальца и присел рядом. Сам поднëс посудину ко рту Дэла: — Залпом. До дна. Как махнул первый шот, Райли не запомнил, от второго по пищеводу в желудок скатился термоядерный шар. Третий Илия опрокинул в себя, занюхал рукавом, отёр выступившие слёзы и снова наполнил стакан. Проследил, чтобы имперец проглотил всё до капли. После пятого мир притормозил, замедлив заодно и колебания Илии — Дэлин, улучив момент, когда омега оказался точно напротив, словил его за затылок, притянул к себе и вжался поцелуем в губы. А пока коммандер обалдевал, пропихнулся языком ему в рот и оторвался, только чтобы пробормотать: — Не бить! Я же пьяный, глубину оборзения не вдупляю! Ответ Илия мычал в следующий поцелуй, затяжной, как прыжок с парашютом, но в ухо Дэлу так и не прилетело… Прилетело в бок. С короткого замаха, капральским кулаком. — Просыпайся, дрыхло! — Я сплю? — Дэл кое-как разлепил свинцовые веки. Подслеповато сощурился. Память включилась с пол-пинка, сознание зафиксировало вопиющее несоответствие — штормило напротив уже не коммандера, а злющего как шинганская мозгожорка Захарию. — Не-е, это рыло я в сон не заказывал… А где Илия? — Сказал, что ты в стадии «размотало на атомы», и приказал отволочь до каюты, — Зак, на третье слово через два сочиняя всë более красочные эпитеты про непотребную имперскую пьянь, просунул руки ему под мышки, сцепил пальцы на спине и потянул безвольную тушу со стула. Бармен в фестонах согласно закивал, мол, поить этих имперских слабаков трофейным лидианским абсентом — только продукт зря переводить. — Знаешь… — Дэлина вдруг объявшей тоской втащило на своей волне куда-то мимо объятий Дирка, а потому капрал гулко хыкнул, когда имперский кулак, возвращая должок, врезался ему под дых. — Он охуенно целуется, — капрал как раз удачно сложился, пытаясь продышаться, и Дэл доверчиво склонился к его уху. — Илия… Охуенно целуется! Бармен простуженной вороной заперхал, силясь привлечь внимание не в меру болтливого чужака, и с таким остервенением принялся тереть несчастный стакан, будто собрался провертеть полотенцем дыру в днище. — Красиво пошëл! Даже завидно, — Дэл, отброшенный сильным толчком, чуть не промазал кормой мимо стула, проследил, как Дирк с первой попытки вписался в дверной проём, и про зависть не соврал. У него самого проëмов образовалось три, сразу, как только капрал исчез из виду. И поди угадай, в какой теперь выходить. — Лучше бы Илия сам меня проводил, — Райли выцепил взглядом пустой стакан на стойке, подтолкнул посудину бармену. — Нацеди-ка мне ещё того, канарейного… — Хватит тебе, танцор на больных мозолях, сам теперь до койки шурши, — громила зыркнул неприязненно, дёрнул рукой — Дэл не разобрал, неловко или намеренно, стакан с печальным дзыньком почил где-то под стойкой. — Его благородие, может, и проводил, если бы ты в поцелуй не захрапел…Глава 9.5
27 сентября 2022 г. в 14:27
Илия смотрел манекеном в прострации и не проронил ни слова, пока альфа с жадностью голодного орка мял ему зад. А Дэл, готовый в любой момент огрести люлей, всë пытался сообразить, кто из них где-то не тут. Логика подсказывала, что должен быть он сам. Чуть-чуть впереди в потоке времени, если верить Каре. Но в какое-то другое времяизмерение, похоже, вышвырнуло Илию.
— Основной инстинкт! Вижу омегу у себя на коленях — хватаю обеими руками, — спихнул ответственность на природу Дэл. На всякий случай — ночь в компании медроба неслабо проявилась в памяти, заставив припомнить, что удар у Илии поставлен хорошо. И вряд ли собьëтся в любом измерении, где бы его ни тормозило. Последнее Райли всей аурой чуял и, беспокоясь о ближнем — сейчас таком, что ближе некуда, — крепче прихватил грозу космофлотов за булки.
— Ли, ты в порядке?
А причина для беспокойства грозила разрастись до размеров проблемы — выглядел коммандер мальчишкой, которого позвали кататься на робо-качели, забыв предупредить, что они умеют крутить «солнышко» во всех направлениях. Вертикально, горизонтально и по всем диагоналям, причём меняя диагонали, как в процессор тумкнет и без предупреждения: «сикось-накось и кверху сракой» — рассказывал папе Дэл, ещё когда мелким шкетом увязался за братьями в луна-парк. «Ты в порядке?» — озаботился папа. Дэлин кивнул, серьёзно, по-взрослому, и упал. Папа перепугался сам, перепугал отца, а тот так застращал оператора городской неотложки, что медицинский флаер бухнулся в папины маргаритки на заднем дворе через пару минут. После братья раздербанили свои копилки-заначки, загнали за полцены скайтер Дайона, за который тот пять лет горбатился на гидропонной ферме, и потащились на барахолку, что раскинула ряды на задворках купола, сгорбившегося линялым черепашьим панцирем за окраиной города и гордо именуемого «местный космопорт». Там в открытую торговали всем, что везли на Флавиану легальные купцы. А тайком, через проверенных людей, сбывали добычу те, кто манал лицензионные ведомства с их разрешительными картами и потрошил в глубоком космосе лоханки ротозеев, не озабоченных установкой систем «антирейдер». Там-то братья и разжились двумя ящиками с рассадой редчайших поющих фьюлеток для папы. А ещё долго драили полы во всех комнатах, дважды в день, руками, как в стародавние времена, и завели привычку оглядываться, сматываясь на аттракционы — не шлëпает ли следом мелкая липучка. «Вестибулярный аппарат тренируй!» — шипели, если фартило словить увязавшегося за ними Дэла. У Илии с аппаратом вряд ли была напряжëнка — слабак не пробился бы сквозь зубодробительные тесты военной комиссии, но… От имперских воздушных пируэтов у кирианского равновесия, кажись, случился мощный реверанс.
— Синхрон сорок, а рыжий не в другом измерении! — влез ворчнëй мистер «сую-свой-нос-в-чужой-вопрос». — Просто ты пока ещё мыслишь быстрее, действуешь быстрее. Хотя меня и терзают сомнения — а быстрее ли?
— Вырубись, зануда, — мрачным коршуном огрызнулся Дэл.
Человеческое в нëм нарастало стремительно и открытиями не радовало. Особенно одна — немаловажная! — часть организма, от которой подлянки Райли вообще не ждал. Ну разве что в глубокой старости. Часть эта по-свински забила на то, чтоб солидарно кибернетизироваться с телом, и, пока весь остальной организм бревном в кресло вмëрз, единолично ощущала примотанного ремнями омегу. До того отчëтливо ощущала, зараза, что теперь жëстко оттягивала комбез в паху. В самой точке соприкосновения с таким же жëстким оттягом в омежьих штанах.
— Вырублюсь — и рухнем, — не остался в долгу Кара.
— Ну и здоровенный же ты… придурок! — втëк в назревающую разборку коммандер.
А Дэлу вдруг на миг показалось, что маховик времени раскрутили вспять, и он сейчас опять в гостиной дядюшки Лестера, тëмной от пропылившихся на окнах гардин: из-за всего этого «антиквариата» дядин особняк кажется лавкой старьëвщика, сам дядюшка бормочет во сне, душевно обнимая древний «кинопрожектор» и попирая ногами батарею жестяных банок из-под пойла, тоже называемого на старинный манер «пивас». Дрянь жуткая! Дэл хлебнул глоточек — еле отплевался. Рухлядь под дядиной рукой трещит и чихает, отчего блëклые размытые образы на простыни, повешенной на стену вместо экрана, двигаются, как снулые рыбины, и разговаривают, будто протаскивая каждый звук сквозь прогорклую жвачку… Илия сейчас в точности скосплеил тех обдолбанных тормозков с дядиного «экрана» — моргал улиткой, раздумывающей, очнуться от столетнего сна или ещё погодить, и бубнил басовито, тягуче и глухо, как из глубины болота.
— Это я тебя так возбуждаю или опасность? — Дэлин из свары с Карой выключился в момент: через все слои одежды прочувствовал наконец, как понравилось коммандеру летать у него коленях. И дëрнул уголком губ в усмешке, подозревая, что «здоровенным» Илия обозначил размер отнюдь не его придурья: все очнувшиеся шестьдесят процентов человечьей чувствительности сигналили — в коммандерских штанах окрепла тоже не малявка. Мало того, Дэл чётко уже ощущал, как Илия обнимает его за шею, беззастенчиво — бессознательно, не пыли, вклинился здравый смысл, — массируя стояком бугор у него в паху. Райли тут же помог, как сумел: приподнял, снова притëр к себе вплотную, мельком отметив, что синтекор всë-таки отличная штука. Почти не гасит ощущения. Лишь бы не лопнул…
Где-то далеко, на пределе слышимости, Кара запросил разрешение на посадку, а Райли залип на омежьих губах — бледных, словно впитавших забортный холод. Мучился желанием коснуться поцелуями чуть вздëрнутых уголков, различил каждую трещинку на тонкой коже, потянулся зализать. Еле успел одёрнуть себя, только вскользь мазнул языком по кромке зубов под приоткрытой верхней губой. Цепочки нейросвязи в голове потускнели до едва различимых, уступив место человеческому воображению, а оно, оклемавшись, раздухарилось вообще без всяких берегов. Дэл будто вживую увидел, как втирается головкой члена в пухлые прохладные губы, заставляя раскрыться под напором его плоти. И как эти губы, скользкие в густых подтëках смазки, плотно обнимают член, а в уголках пенится слюна, тоже увидел…
Райли ещё в мечтах сгрëб в кулак пламя волос, вжимая красивое лицо омеги себе в пах, чтобы глубже загнать в послушный рот — до ощущения сжавшегося вокруг головки горла, а липким теплом потекло по бедру в реале. Досадливое «блядь, обтрухался…» стëрло в ничто мощным приливом оргазма, зато здравый смысл раззуделся словно где-то извне, подсказывая, что скрючившиеся когтями хищника пальцы лучше разжать: идею разодрать штаны и втиснуться хоть парой пальцев в мокрую омежью дырку, Илия вряд ли одобрит. В глазах цвета моря назревал шторм — завивался барашками волн гнева, и до разрушительного шквала осталось всего ничего… Дэлин выдернул руку из-под коммандерского зада, на ощупь нашëл под полой бушлата мелкую выпуклость на поясе его штанов, прижал. Хорошо, хоть в изобретении застëжек кириане не были оригинаналами! — передний шов разошëлся полностью, и Дэл, не тратя времени на раздумья о том, как быстро огребëт в хлебало, если вывалится из разогнанного мира в нормальный, зарылся рукой под бельë. Омежий член, крепкий, текущий, против компаньонки в трусах не возражал — сам прилëг в ладонь, хорошо так, органично.
— А твоë имя нежно поëтся, знаешь? И-илия-я… — выдохнул Дэлин омеге в рот, долго, зовуще, растягивая гласные. Не смог воспротивиться искушению, потянулся рукой выше, под что-то тёплое и мягкое, ладонью по животу, по твëрдым, подрагивающим от неожиданной ласки мышцам, пока не угодил подушечками пальцев в ямку пупка. Илия вздрогнул, ëрзнул задом — Дэл намëк словил влëт, вернул руку на член, сжал сильно, как сам любил. Длинный одобрительный выдох мазнул по щеке сигналом «давай уже!».
Дэлин мельком пожалел, что не успел тронуть нежное местечко под яйцами омеги — нравилось ему трогать там, особенно губами… Но подчинился — дрочил быстрыми, жëсткими рывками, не давая времени опомниться и отстраниться, не разрывая зрительного контакта. И всё звал омегу по имени, грея дыханием приоткрытые губы:
— Ты шëлковый, Илия…
— А ты… ты-ы… — Коммандера выгнуло так, что даже Дэл услыхал, как щëлкнули позвонки. И старой мочалкой закряхтел под разом обмякшим омежьим телом.
— Ты-ы-ы…
— Крайняя версия — придурок, — попробовал внести ясность Дэл. Длинный вязкий потëк зачеркнул ладонь от запястья до кончика среднего пальца: Райли нарочито медленно снял его языком. Зажмурился, как сытый кот, смакуя терпкий солоноватый привкус. — Но я бы поспорил! Как насчëт охуенный пилот? И, до кучи, охуенный любовник. Я…
— Охуевший точнее! — Илия стопроцентно влился в реал — соскрëб с подлокотников бесконечные ноги и подорвался с имперских колен, точно цапнутый в зад ядовитой шуршункой. Но, в пику собственным злым словам, казался просто растерянным, как пять минут назад девственник. Которому папа всю юность талдычил, что первый раз под альфой — грязно и больно, а ему вдруг понравилось до «ещё хочу, сейчас и много». Только…
Дэл откинулся на спинку, напрасно стараясь сглотнуть едкую горечь на языке — удаляющийся дробный стук шагов яснее ясного показал, что всё нарисованное воображением улетело далеко-далеко за отметку «когда-нибудь, если будет вообще».