Сокровище Эрганы

      Стихийная вечеринка по случаю удачного возвращения экспедиции обозначилась далеко за пределами бара — дымом сигар, лижущим потолок коридора длинными сизыми языками, и приглушëнным бормотанием голосов. В бар — он же камбуз, кают-компания и общеебальня для тех, кому уныло дрочить в одиночку, — набилось полбазы народу: местечко, чтоб уронить булки, имелось разве только у кого-нибудь на коленях. Даже за давно облюбованным Райли столиком у выхода, где загребущий виток волны пытался пожрать маяк, теплела помалу белобрысая троица.       На лбу дежурного разливалы мутными букашками повисли капли пота — умаялся, курсируя от стойки к полкам с пойлом со всех уголков галактики. Заливались кириане, как всегда — основательно, до косматых чертей в глазах. Коротать время в баре Дэлу приходилось не впервой, и он давно уже бросил задаваться вопросом, каким чудом кодла, в дым упившаяся вечером, поутру не ползала кучей похмельных зомбаков, пугая утилизаторы звуками из глубины желудков, а отправлялась в сельву отрядом крутых коммандос…       Райли мощным толчком в плечо едва не вынесло обратно в скупо подсвеченную неоном тьму коридора: белобрысое тело с мутным взором и развинченной в ноль координацией на автомате пилотировало к выходу. Остальные, не дошедшие ещё до кондиции фейсом в тейбл, мусолили в уголках губ окурки сигар, надеясь отжать у соперников сотню-другую кредов в древний покер, или тусовали в сизом от дыма воздухе проекции голокарт в новомодном аркплее. А не занятые выпивкой и сбросом излишков азарта развлекались игрой в выеби меня здесь и сейчас — на узких, скрипящих эрзац-кожей диванчиках вдоль стен сосались и сосали. Дэл сходу насчитал троих сильно промахнувшихся присосом мимо губ. За перегородкой, куда местные «дизайнеры» ухитрились впихнуть невпихуемое всë кухонное барахло, оживлённо дискутировали: подогретый барными запасами кашевар на всеармейском убедительном требовал увеличить время прожарки плавников, хоть сам держался уже на ногах, как канатоходец, тщетно пытающийся вспомнить, где у него центр тяжести — плита отвергала его аргументы струйками дыма из-под термостойкой панели. Старый музыкальный автомат парил на портативных антигравах в дальнем углу, подслеповато моргал порчеными светодиодами. Гнусавил что-то слëзно-романтическое. И в том же самом углу лапали Илию. Не привычно затянутого в комбез — босоногого, в лëгкой тунике, обнимающей тело волнами тончайшего шëлка, бесстыдно задранной до самого пупка. Расслабленного, с ногами, разведëнными так, что раскрытая промежность, скользкая от натëкшей смазки, вызывающе блестела, и наливающимися на гладкой коже бëдер синяками от альфьих пальцев. Растëкшегося на коленях десантного лейтенанта. Поросший светлым волосом летëхин кулак размеренно гонял шкурку на омежьем члене — ровном и крупном, с розовой влажной головкой. Том, который Райли ощущал уже дважды, но ни разу ещё не видел.       Дэл обеими руками к лицу потянулся — проверить, не застыло ли оно маской пиздецкого охренения. От коммандерской каюты он свинтил чуть ли не бегом, боясь, что оттуда вывалится ещё кто-нибудь счастливый — встречи с ним этот счастливчик точно не пережил бы, даже если потом самого Дэла вышвырнули бы прогуляться в азалиус без права вернуться живым. А в своей задержался едва ли больше, чем на пару минут. И вряд ли затраханный Илия бежал сюда впопыхах, летел, как на крыльях, чтобы забить место на лейтенантских коленях и растечься томным очарованием специально к его приходу. Тогда, выходит, Дирк приятно проводил время с собственным кулаком? После того, как Илия и его отшил, бросив одного в каюте утешаться как-нибудь самому?       — Артист! — Дэл чертыхнулся с досады — он ведь поверил! — И стоило так напрягаться?       Чучело швейцара в дверях он изображал бы ещё бог весть сколько — заставить себя отвернуться от Илии, разморëнного, податливого, словно мягкая патока, пусть и сидевшего на чужих коленях, не мог. Но как какой-то белобрысый, такой душно-платиновый, что казался седым, опускается на колени между омежьих ног, тут же присасываясь губами к скользкой складке на смыке паха и бедра, видеть не хотел категорически. Отвëл глаза. И сей момент напоролся взглядом на Дирка — тот, взгромоздив задницу на высокий стул у стойки, сгорбился усталым гоблином в ряду дегустантов разноградусного пойла и даже со спины теперь вид имел мрачный, как утро императора, страдающего бессоницей.       Дэл диспозицию оценил: пусть у стойки и торчал Дирк, но было у неë неоспоримое преимущество — располагалась она дальше всего от угла, где летëха самозабвенно дрочил Илии.       — Чë? — шкафоразмерный дегустант, отрубившийся прямо за стойкой, уронив голову на согнутый локоть, разлепил глаза с трудом, силясь разобраться, приснилось или в самом деле его трясут за плечо.       — Говорю, вон тот жучара, — Дэл махнул рукой куда-то себе за спину, — чешет, будто ты ему полкосаря в арк продул. И зажал, как падла!       — Кто-о? — кирианин побагровел и неловко заскрëб ногами, силясь стащить себя со стула.       — Кто-кто… Да вы все на одну рожу… Вон тот, кажется! — Дэл помог здоровяку спихнуться с сиденья и водрузился туда сам, предоставив белобрысому собственнолично определиться с выбором, кому разукрасить портрет.       Дирк по правую руку зыркнул злобно и закашлялся, орошая стойку перед собой брызгами абсента — одновременно глотать и бухтеть про имперцев, которые липнут всюду, как клейкие мерзойские вонючки, оказалось не лучшей идеей. Абсентовым душем зацепило и разливалу: бритоголовый амбал с татуировкой дракона, сбегающей от шеи под обширное потное пятно на майке, мял в ручищах полотенце, словно никак не мог решить — вытереть всë-таки стойку или запустить им в рожу Зака.       — Не любо — не нюхай! — Дэл с такой заботой саданул капрала промеж лопаток, пока тот выпëрхивал из дыхалки остатки абсента, что в позвонках у Дирка взвизгнуло. Позади гулко шмякнулось, завозилось и захрапело — где-то там здоровяк собирался отправить в нокаут неведомого обидчика, но проклятое притяжение подрезало на замахе и уронило на пол его самого. Слева сердито забурчало — там прилично уже надегустированный Бранко пытался изловить стакан с чем-то кислотно-голубым под шапкой сливок. Промахивался раз за разом.       — Ты пока прицел фокусируй, — Дэл неуловимый стакан забрал, опрокинул содержимое в рот, задохнулся, заставляя себя проглотить — сливочно-голубое оказалось неожиданно крепким, дерануло горло, как наждаком. Выдохнул осторожно, боясь ненароком поджечь выхлопом стойку с барменом до кучи, и ткнул локтем Зака.       — Я ведь повëлся… А ты там на регалии его дрочил? Или на светлый голографический образ? Значит, только мне будка, с-сука, отказалась его… Хреново просил, походу!       — Конкретно мне на хвост присел, что ли? — капрал оглянулся с большим сожалением — бывший сосед по стойке безвременно задрых под столом, и рассчитывать на его скорое возвращение не приходилось. А от имперца Дирка стойко кривомордило.       — Попутался? Это ты у нас бодигард! Типа… — Пальцы Дэла сами сложились в fuck, пока голова поворачивалась следом за капральской. — Хочешь забить на приказ командира? — поддел он, уловив прилетевшее от Зака предложение заглохнуть вкупе с напоминанием про навязавшегося в жопоохранники ковбоя. — Валяй! Только вот Илия… он…       Окончание мысли зависло, то ли заплутав в извилинах мозга, то ли растворившись в затянутом дымным кружевом воздухе. Дэлин залип безнадежно и накрепко. На том, чего предпочëл бы не видеть — как ласкает Илию не та рука. Неправильная. А правильная так сдавила стакан с остатками хлопьев сливочной пены на донышке, что закалëнное лицианское стекло порскнуло тонкой трещинкой.       — Посуду зазря не расходуй! — вклинился разливала, отобрав стакан за какую-нибудь долю секунды до того, как осколки впились бы имперцу в ладонь.       —… совершенный до самого кончика… кончиков… весь, — нашëлся всё же с точным определением Дэл, опять душевно вписавшись локтем в капральский бок. — А его собирались выдать за набитого деньгами старого пердуна! Ты слыхал?       — С чего ты взял, что жених Лии был стариком? Ровесники они, — ощетинился Дирк. И промелькнуло вдруг в бесцветных глазах такое…       — Ты-ы? — Райли как прикладом бластера жахнуло озарением. — Серьёзно? Это тебя обула рыжая прелесть? Хм… Понимаю, — посочувствовал он, как сумел. Заку — не выгорело. — Если бы мне подсунули в мужья такого бледнорожего червяка, я тоже сдëрнул бы подальше!       Опрокинутый стул грохнул об пол, капральские пальцы остервенело шкрябнули по вороту дэлиновского комбеза. Напрасно. Синтекор будто вплавился в имперскую шею и грубому хватанию воспротивился — скользил под нажимом и проминался, не давая ни малейшей возможности сгрести Райли за шкирку. Пальцы сжались в кулак, замерев меньше чем в дюйме от физиономии Дэла, ухмылявшегося так, словно добряк Санта, наплевав на остальных ждущих, привëз все подарки ему одному. Кулак тряхнуло от еле сдерживаемого желания впечататься в неприлично довольный имперский фейс.       — Жаль, что Лия запретил бить твою смазливую харю!       — Смазливую? Ты находишь меня хорошеньким? Да ладно… А ты и в космос за ним попёрся, — совсем развеселился Дэл: почему бы не воспользоваться оказией, раз уж Илия оставил за собой единоличное право чесать кулаки об его мордрет. — И как оно? В смысле, трахать охуительную задницу в порядке общей очереди и всё время помнить, что с эксклюзивом прокатили? Его предки хоть калым-то вернули?       Капральские пальцы разжались с усилием манипуляторов глубинного батискафа под давлением громадной толщи воды — Дирк метнулся к дверям с такой скоростью, словно за ним по пятам гналась эскадра паучьих лоханок.       А Дэл с жизнерадостной миной обернулся к бармену. Заказать ещё пару шотов чего-нибудь огненного, да хоть того голубого со сливками, не успел.       — Твоя очередь! — Красный комок с фестонами, томно взмахнув лямками, приземлился ему на голову. — Вливайся в коллектив! Наливай коллективу, в смысле…