Белокрылый самолёт, Забери меня в полёт… _ _ _ _ _ Столько разных лиц вокруг, Я не знаю, кто мне друг. Захожу на пятый круг А можно ещё выше… ©Р. Пашков «Ещё выше»
Кара взрезывал собой мокрую взвесь облаков, вертел «бочками» туннели в облачном слое, и вид имел задумчивый, как у путника на развилке дорог, где направо пойдëшь — коня потеряешь, налево свернëшь — башку оторвут. Собственно, потому что в задумчивости, словно топтался на той самой развилке, теперь пребывал его живой. С той лишь разницей, что выбором Дэл не морочился: из двух «дорог», или, вернее, двух сознаний — четверти человеческого и остального кибернетического — выбрал оба. И теперь пытался увязать их в себе, обозвав этот микс би-сознанием, чтоб без особого напряга существовать одновременно и в человеческом, и в слиянии с Карой.***
Кара его опытам не препятствовал — с самого первого утра после злосчастной вечеринки, когда Дэл, завалившись в кабину, буркнул «привет-с-большого-бодуна-они-все-жуткие-вонючки-я-лучше-тут», рухнул в кресло и заявил: — У нас образовалась уйма свободного времени. Займёмся вплотную твоим воспитанием! Кара просканировал общее состояние симбиота и закопался в свои файлы — исследовал смысл выражения «с большого бодуна» с привязкой к информации с мозга бывшего живого. Выяснил, что «бодун» — ничто иное, как постинтоксикационное состояние, именуемое у живых «похмелье», спрогнозировал возможные последствия общения с живым в состоянии похмелья и заявил тоже. О желании добровольно и немедленно сдаться в металлолом. И прибавил язвительно «куда за руль, блин, с бодуна-то? вам не сюда, сэр, вам — на камбуз!». — Ну будь ты человеком, а? — Мыслесвязь, вопреки тяжкому «бодуну» с первого импульса заработала чëтко, а живой сегодня не дерзил и не подкалывал — взмолился. — Некуда мне больше… Не могу там, помойкой воняет! — Дэл неосторожно мотнул головой, обозначив всю оставшуюся снаружи базу, и скривился оттого, что в висках бумкнули, кажись, корабельные склянки — архаичнейшая архаика, дань памяти судам древних, бороздивших не космос, а безбрежные дали земных океанов. Ну да… Его организм не кирианский и не способен за каких-то пару часов переработать лошадиные дозы алкоголя в полезные вещества. Придëтся переболеть. Всухую. А на камбузе его синдром вообще закрутит штопором — воспоминания про то, как взбесившейся мухой летел по коридорам жилого блока, проклиная себя за необходимость дышать, Дэл предпочëл засунуть подальше. — Вдохнуть рядом с этими… нормально не могу, — повинился он снова. — Медроб вколол мне что-то. Сказал, должно помочь, но пока… Кара проникся. Уловил искреннее смятение живого, а кроме того, в сознании симбиота будто вспыхнуло ослепительным светом. И погаснуть не торопилось. Играло-переливалось цветами радуги… Радости, смешанной с немалой толикой горечи, опасений и удивления — разложил «цвета» на составляющие дотошный Кара. И основным «цветом» сияло в мыслях живого непонятное. Наречëнный. Дэл пуститься в объяснения желанием не горел — пришлось Каре самому шарить в «файлах» его мозга. Нашарил… А осознав, что именно нашарил, только и смог передать сочувственное: — Попал ты… — И, подобрав наиболее точное определение, добавил: — Пиздецки! Дэл уныло кивнул. Сам мотылялся в перманентном ахуе почти с той минуты, когда — не пойми-разбери зачем показав ночью кровати fuck, память тут отчаянно буксовала, — проснулся на ложе медкапсулы. Полностью одетым, но свернувшимся эмбрионом так, что почти упëрся коленкой в нос — словно пытался согреться во сне и не мог. Даром, что заботливый медроб для сохранения тепла коконом распылил вокруг ложа свой «мыльный пузырь». Впрочем, долго разлëживаться ему не дали — что-то трижды быстро кольнуло в шею. Райли подорвался, как укушенный шипохвостом, и выругался, протаранив макушкой хрупкий кокон. Досадливо сдул планирующие на нос хлопья лопнувшего «пузыря». — Анализ, анальгетик, стимулятор, — поспешил отрапортовать медроб голосом вредной сиделки. — В вашем алкоголе, кстати, крови не обнаружено! Про недавний недотрах, однако, не заикнулся. Дэл попробовал удивиться — целых два раза. Не получилось. Просто Лей высосал его досуха. И, кажется, всё проглотил… Боже, да, он всё проглотил: память услужливо ввернула, как с уголка губ Риггса тянулась нитью паутинки вязкая белëсая капля — Лей машинально стëр еë рукой. Дэлина перекосило. Интересно, какой крокозяброй он сам пах для Лея? — Могу предложить новейшее средство вспомоществования, — медроб плюхал где-то на своей волне, но заговорщицки подмигнул бы, если б было чем. — С чего вдруг такая вежливость? — насторожился Дэл. Но медроб удивил ещё больше — сложив «пальцы» манипуляторов в некое подобие неглубокой чаши, набулькал туда чего-то прозрачного и пряно пахнущего специями. И никаких насильственных вливаний — «чашу» поднëс аккуратно. — Рассол! — отрекомендовал он своë пойло и добавил почти по-человечески: — Не очкуй! Принюхивался Дэл подозрительно. И язык в рассол макнул с опаской. Снова макнул. Облизнулся. И решился. Вытянул губы трубочкой, выпил всë до последней капли. И потребовал ещё. «Ещë» медроб набулькивал трижды, пока оживающий на глазах пациент вновь с облегчением не откинулся на спину. Сканеры диагноста регистрировали значительное улучшение состояния — медроб уже набрасывал черновик отчëта об успешном купировании похмельного синдрома средством «рассол», не так давно восстановленным по рецептам древних. Не забыл порекомендовать увеличить встроенный резервуар с упомянутым средством, как вдруг… — Что? — медроб, будь он живым существом, перепугался бы — как сказал бы сам беспокойный пациент — до усрачки. Линии зеленоватого света заметались по телу Дэлина, защëлкали «суставы» манипуляторов, в доли секунды наполнив инъекторы препаратами — антишоковые блокираторы, адаптированные противоядия, анальгетики, противосудорожные, нейрометаболики, синтадреналин… Зашипела, самораспаковываясь, маска с кислородопроводом, пиликнул, сигнализируя о готовности, реанимационный блок — электроды дефибриллятора снялись со стопоров, зависли над корчившимся пациентом. Диагност обработал результаты экспресс-обследования: признаков отравления, анафилактического шока, асистолии и иных критических для жизни пациента угроз не выявлено. Медроб растерялся — пациент абсолютно здоров, если не считать похмельного синдрома, но дышит с таким трудом, словно его шею намертво стянуло удавкой, и скрежещет зубами, как от дичайшей боли… — Где болит? — беспомощно вопросил медроб, вновь запуская блок диагностики и сильно подозревая, что после этого пациента ему самому потребуется капитальная перепрошивка. — Не болит… — Дэл затих, слепо уставившись в потолок. А следом выдал совсем странное: — Природа, ты ëбнулась? Словно та самая природа смогла бы расслышать его сквозь металл перекрытий. Отчего высверкнуло в голове пониманием, Дэл сам не знал. Зато с кристальной ясностью уразумел, почему теперь Лей и все прочие альфы на базе будут пахнуть для него бабуинами. Даже омеги запахли бы увядшим веником, случись они вдруг поблизости. Никакой случайный омега не затмит своим запахом аромат наречëнного. Идеального партнëра. Золотого шанса высшей пробы, выданного судьбой из сотен миллионов. Или миллиардов, учитывая всех ныне расплодившихся во вселенной потомков созданий древнейших. Предкам, конечно, было проще. Наречëнные пары — волей создателей или самой природы подходящие друг другу, как скрупулёзно выточенные детали сложнейшего механизма, — среди малого количества людей встречались гораздо чаще, но теперь… Дэл взвыл бы белугой, если б это хоть чуточку помогло выорать клубившуюся в груди горечь. Разметал бы к хренам что-нибудь… Нет, серьёзно? Идеал? Который родился на свет за тьму парсеков от Флавианы, за тщательно охраняемыми кордонами, ощерившимися стволами орудий. С закодированной уже в самих генах враждой и ненавистью к имперцам. Который выписал бы ему досрочный пропуск к предкам — неважно, из импульсаров или ней-ана, — и не промахнулся бы, сведи их судьба в обычном бою. Чë-ëрт! Да ты везунчик, Дэлин Райли… Везением огрело, как прикладом по кумполу! — Природа… или всевышний… Вы чë курили, создавая нас друг для друга? — слабо проблеял Дэл в потолок и приподнялся, опираясь на локти, будто обожжённый внезапной мыслью. А Илия? Он знает? Догадался? Может, даже раньше него? Не с самого начала — хоть и тогда только слепец не разглядел бы, как их влечёт друг к другу. А когда они впервые поцеловались. Впервые хватанули гормонов друг друга. Может, этого Ли испугался, и его жëсткий отлуп — лишь неловкая попытка разорвать… То, что разорвать уже невозможно. Но придëтся. Потому что они по разные стороны баррикад. Потому что кто-то давным-давно решил, что быть им врагами. Непримиримыми, как древние кровники. Давным-давно решил за них. Дэл задыхался, не замечая, как сжатые в кулаки пальцы оставляют кровавые полукружья впившимися в ладони ногтями. Желание что-нибудь разбить, расхреначить в пыль, крепло с каждой секундой — бедняга медроб, озабоченный странным состоянием пациента, и не подозревал, насколько был близок к давно обещаному изуверскому демонтажу. Только не монтировкой, а обычным человеческим кулаком… От разбора на «микросхемы отдельно, винтики отдельно» медроба спас звучный «курлык» и требовательно мигнувший алым сенсор связи на браслете Дэла. Райли опомнился, еле сумел разогнуть скрюченные пальцы, дëрнулся было вскочить и бежать к вижн-дисплею, но одна из стенных панелей «протаяла» прямо в каморке медроба. Сварливо буркнуть «бля, до чего дошёл прогресс!» Дэлин успел, а спустя секунду бурчать вообще позабыл — на дисплее высветилась коммандерская берлога. Точнее, бедлам в коммандерской берлоге — на развороченной кровати будто валял друг дружку взвод коммандос, в шкафу что-то искали настойчиво и небрежно, отчего куча барахла высыпалась на пол у раскрытой дверцы, а ворох тайп-лент, инфопластов и папок на большом рабочем столе стыдливо прикрывался полотенцем, заляпанным подсохшими пятнами спермы. Изюминкой всей этой композиции был сам Илия. Привычно затянутый в комбез, с тщательно собранными в хвост волосами, и мрачный, как самая угрюмая ночь. Свежий порез на скуле запëкся бисеринкой крови, а морские глаза, больные и усталые, узрев имперца, поочерёдно пообещали бурю, парочку вселенских катаклизмов и конец света. Но Дэлин поневоле улыбнулся. В пальцах коммандер крутил плоскую серебряшку. Блистер с таблетками. А на маленьком откидном столике Дэл приметил ополовиненный стакан с водой. Выходит, Илия опять закидывался химией. Вот и ответ, почему коммандерское настроение обреталось где-то под мëрзлым ядром Эрганы — проверенный способ получения нужных гормонов вчера не сработал. Неудивительно. Допëр Илия умом про них или нет — тело уже среагировало. Посторонние гормоны ему теперь — что мëртвому кислородный коктейль: когда поблизости наречëнный, все остальные околошатающиеся идут нахер колонной по четверо. Приветливое «доброго утра!» невысказанным застопорилось на языке — Дэл нутром ощутил, как фальшиво оно прозвучало бы. Даже издевательски — коммандер, измученный неутолëнным желанием, полночи разносил в хлам каюту и к этой минуте наверняка уверился, что утро добрым не бывает. — Какие будут распоряжения… сэр? — Дэлин неловко заперхал горлом, откашливаясь. Сам себе удивился, но прежнее «Ли», лëгкое и сладкое, как карамелька, будто присохло к губам, не желая срываться. «Съебисьнах!» — отчëтливо промелькнуло на красивом лице омеги. — Никаких. — Серебряшка хрустнула, переломившись в сжатом кулаке, Илия отбросил блистер, скривившись, точно держал в руке ядовитую жабу. — Яйцеголовым новый распиздон прилетел. Со старыми придирками. Ищут, похоже, где-то не там. И теперь начальство думает, — коммандер машинально глянул вверх и потëр лоб. Тонкие пальцы заметно дрожали. — Не пора ли свернуть базу здесь и перебраться на другой материк. А у нас что-то вроде каникул. Займись пока… чем-нибудь… чем хочешь, — Илия с силой отëр лицо, скользул пальцами по шее, уцепился за ворот комбеза, рванул. Будто привычный синтекор теперь душил его, не давая свободно вздохнуть. Дэлин даже глаза прикрыл, чтобы не прорвалось, и коммандер не прочëл вдруг во взгляде… Вспомнил, как обнимала его воздушной пеной ткань туники, и зарок себе дал — когда Илия будет принадлежать только ему, первым делом спалить в утилизаторе комбезы. Все до единого. Напялить чëртову чëрную порношкуру он больше Илии не позволит. Никогда. Деланно-равнодушное «да, сэр!», густо приправленное досадой, вырвалось у Дэла резче, чем хотелось. Он-то рассчитывал загрузиться работой, выматываясь в многодневных рейдах до состояния «упал и больше нихрена не помню»… Отвлечься хоть как-нибудь. Потому что в одиночку терзаться неутолимым желанием коммандеру уж точно не придëтся — глубинную, на уровне чувств и инстинктов связь наречëнной пары не разорвать ни приказами свыше, ни давними решениями кого-то там. Их с Илией теперь замкнуло друг на друге. — Шататься по окрестностям не возбраняется? — оборвал Дэл грозившую затянуться молчанку. — Красотами природы любоваться, а то всë в рейдах как-то недосуг! Коммандер взглядом пообещал убить его быстрее и безболезненней. — В смысле — с Карой потренироваться, раз уж выпала оказия, — поправился Дэл. — Его подучить, самому подучиться… — Валяй, — Илия отмяк, хоть и метнулось в морских глазах удивление. И тронул сенсор на браслете. — Я прикажу, чтоб выпускали… «Люблю тебя» — обозначил одними губами Дэл за секунду до того, как дисплей снова посерел металлом, и не увидел уже, как стакан с водой в каюте Илии брызнул искрами осколков, запущенный бешеной рукой в стену. Засуетился, соскребая себя с нагретого ложа. И помрачнел, сообразив… Идея запереть себя в кабине Кары была улëтной, конечно, хоть и торкнула в последний момент. Только как до Кары добраться, не фонтанируя остатками вчерашних возлияний? Через крышу лезть, что ли, чтоб не нарваться на скучающих без дела кириан? Желудок заурчал, намекая, что вдогонку к рассолу совсем неплохо было бы забросить закусь, но сунуться на камбуз Дэл не рискнул. — Роб, у тебя каких-нибудь таблов для блокировки рецепторов обоняния… — спросил он вместо этого и осëкся, инстинктивно втянув голову в плечи. Только теперь заметил весь зависший над ним арсенал возвращения с того света. — Ëк-карный дрын! — Такого в перечне моих препаратов нет, — тотчас включился медроб. — Рекомендую ди-этан-хориэн-эктрин-дрен-нормал внутримышечно. Подействует не сразу, лекарственным составляющим нужно время распределиться в организме, чтобы максимально эффективно подавить источники дискомфорта, но должен заметить, что линейка препаратов ди-этан… — Завязывай с культпросветом! — отмахнулся Дэл и снова вытянулся на ложе. — Давай, коли мне этот твой… хреннормал…