Я тебя обидел, ты меня извини, Если тебя предал или где-то соврал, Если это мрак — придут рассветы за ним… Я не ненавидел, я тебя обожал… © Ю.Николаенко
Будь Кара живым существом, Дэл поклялся бы, что истребитель вздрогнул, просыпаясь, когда подошвы его берцев глухо ударили в пол кабины. «Рёбра» на стенках сонно моргнули серебром и потекли ручьями искр к «позвоночнику», Райли метеором скакнул в кресло. Начать подключение скомандовал на выдохе. — Где сгорело? — Даже в голосе Кары ему почудилась сонная хрипотца. — Везде! Откатываем назад, быстро! — скороговоркой пробормотал Дэл, пока его голову привычно заплетало в «шапку», а руки обтягивало серебряными «перчатками». И скорее почувствовал, чем увидел, как в воздухе завис жирный знак вопроса — уловить его мыслепоток до полного завершения синхрона Кара не мог. Райли чертыхнулся. — В смысле — ремонтируем прицелы! Процент синхронизации нарастал, а нужные файлы как в пространстве рассосались. — Надо успеть до вылета втюхать парням поправленные поправки к поправкам… — на озадаченное Карино «чë?» Дэл только скривился. — Каникулы кончились! Так же внезапно, как начались!***
Илия звякнул ему на рассвете: дисплей протаял прямо в душевой, пока Дэл, уложив голову на бортик джакузи, додрëмывал недоспанное в бурлящей, почти горячей воде, терзал кулаком утренний стояк и совсем не ожидал увидеть коммандера, уже затянутого в комбез, причёсанного волосок к волоску и ненормально бодрого в такую рань. А потому проснулся неудачно — вскочил, поскользнулся, сверзился обратно, устроив маленький водный армагеддон, снова вскочил и зачем-то попытался прикрыть мочалкой то, что она в принципе прикрыть не могла. — Чего я там не видел, Райли? — Илия вскользь мазнул взглядом по «там», попробовал смутиться — Дэлу даже почудилось, будто на миг из-за бесстрастной маски солдафона выглянуло милое омежье лицо, — а всю припасëнную информацию сообщил полотенцам, аккуратной стопкой сложенным в нише. На них и смотрел, упорно, словно блëклые от частых стирок узоры интересовали его куда больше, чем топтавшийся в ванне имперец — весь в ахуе и хлопьях пены. — Мы остаëмся. Наверху, — коммандер машинально глянул вверх, словно эти «наверху» стайкой летучих мышей зависли под потолком, — уверены, что изыскатели здесь что-то проебали. Где-то недошарили. Приказано вновь отработать все маршруты, прочесать частой гребëнкой вдоль, поперёк и по всем диагоналям. Вылет через час, у нас уйма работы! Полотенца промолчали. А Дэл ещё попялился на стену, где только что погас дисплей, размышляя, всем ли его благородие так по-свойски «звонит» в душ, или свезло ему одному. Очнулся наконец до полного прояснения в мозгу, встряхнулся и потянул себя из ванны. В дверном проëме кучкой укоризны нахохлился уборщик — с желанием пообрывать плавники бессовестным китам, то и дело устраивающим потопы, во всю сенсорную панель. Дэл прикрылся от него полотенцем. А спустя четверть часа, проигнорив настойчивые намёки желудка про «завернуть бы на камбуз», уже копался в файлах Кары.***
— Должен заметить, что «втюхать», — Кара заботливо записал в словарик новое слово, — поправленные поправки самим пилотам вовсе не обязательно! Просто брякну своим, чтоб перенастроили прицелы. Ровно на дюйм. Делов-то! — Втюхивать, — машинально поправил Дэл. — Так, стоп… Брякну своим? Вы что, общаетесь? — ему вдруг сделалось неуютно, стоило только представить, как ночами железные птахи закатывают посиделки — или правильней сказать постоялки? — на взлëтке. Потрындеть за жизнь там, то да сë. Ну и своим живым мослы перемыть заодно… Дэл поймал себя на том, что совершенно не хочет знать, как выглядят в натуре электронные сплетни. — Разве регламентом предусмотрено, чтобы искины вот так запросто могли поболтать меж собой? — Уж кто бы мне рассказывал про регламент! — удивление Кара сыграл почти правдоподобно. — Во даëт! Ты никак в курсе, что в природе водятся регламенты? И кто мне микросхемы проел нудежом про то, что я должен думать и действовать как человек? А человеки разговаривают, ты не знал? Словами через рот. А нам рот не нужен, но так даже удобнее! — Ой, всё! Не подъебнул ни разу — день пропал зря? — спрятал Дэл за раздражением опаску. Кажись, переборщили они чутка со сдёргиванием тормозов… Впрочем, сдавать назад было поздно и некогда — маршрутизатор уже высветил сброшенную коммандером карту. — Ладно. Передавай… хм… своим. Только лишнего не брякни! Если Илия узнает, что я таки сыграл в поддавки, он меня всерьёз убьëт! А это что за… Кара! Кому было сказано — всë риковское нахуй? Я сам дерьмо выгребать должен? Дэл чуть не нахмурился: вовремя сообразил, что Каре параллельно на сердито вмëрзла в кресло чурка на получувствах, или нет. Передумал. — Нет, стой… — Стою, — Кара всеми чипами пожалел, что человек он только как. А будь настоящим живым — в красках изобразил бы «задрал ты!». — Все остальные, между прочим, взлетают! И тут же прилетело от Илии. Сначала озабоченное — достаточно ли Кара уже прогрел тетран пламенем из дюз? А следом персонально Дэлу — приглашение присоединиться к общей тусовке, если вдруг найдёт время. — Take off! — спохватился Дэл, торопливо листая оставшиеся от Рика файлы. Немного, всего пять. И про Илию там не было ни слова, ни пол-картиночки, зато Райли узрел нечто смутно знакомое. — Что это? — Да уже take это самое off, — снисходительно отрапортовал искин. Не соврал — где-то почти за гранью слухового восприятия тонко зудел диспетчер, подтверждая разрешение на взлёт. — «Что» это где? — Он его видел? — Карину желчь Дэл слил мимо ушей, разглядывая выделенный файлом реконструкт с человеческой памяти — нечëткую картинку, где с трудом угадывался тусклый алый взблеск в переплетении сизых ветвей. — И тоже заинтересовался необычным? — У меня сейчас процессор коротнёт, — предупредил Кара. — Вполне себе обычно! — Рик тоже видел тот болотный огонёк… Так вот зачем его понесло в заросли? — забил ещё гвоздик в гроб процессора Дэл. «Кажется, будто он зовëт за собой… или не кажется?»… «что означают эти вспышки?»… «сканеры, детекторы, оптика словно оглохли и ослепли»… «он не похож ни на что»… «сгусток неизвестной энергии, или излучение, уловить которое может лишь человеческий глаз?»… «на два часа, триста двадцать восемь ярдов, если принять мой шаг за условный ярд»… «длинный, длинный, длинный, короткий, длинный, короткий, длинный»… «похоже на код, очень древний»… «или это шифр?»… Кибернетическая часть сознания, оставив человеческую тихо обалдевать, фиксировала главное из мелькавших с космической скоростью скупых, наспех набросанных заметок. И, уловив игривое ангельское «я замëрз тут один!», попутно выстраивала наикратчаший маршрут, сокращая расстояние до ушедшего вперёд конвоя. Человеческая не удержалась — нарисовала себе маленький плюсик. — Тру? — голосом ретивого служаки прорезался в мыслесвязи Кара, решив что на мелькнувшем в думках живого «провались в преисподнюю Горелый со своим аппетитом!» заостряться не стоит. — Сбрось файлы на инфопласт, — вынырнул наконец в кибер-реал Дэл. — После разберëмся, что за таинственный огонëк в ночи у нас тут…***
И вновь потянулись внизу мили голодной сельвы. Действительно голодной: лес радостно, будто к давно не забредавшим на огонёк друзьям, полз корнями навстречу, тянулся ветками — погладить вездеходам корпуса, пощупать броню на предмет разодрать и сожрать. Тянулся и в попытках ухватить низко летевших над землёй «Каналий», плёл из корняг громадные ловчие сети. Матерился, наверное, удивляясь тому, что летучие консервные банки, где пряталось нежнейшее мясо, вдруг отрастили небывалую ловкость: добыча выворачивалась из самых плотных и гиблых сетей ещё до того, как корняги довивали свои кольца. А ответка охотникам прилетала быстрее, чем те успевали смыться под землю — броникам оставалось только утюжить горящие обрубки. Кара пыжился от гордости, словно учитель, узревший наконец успехи своих питомцев, а у Дэла мысли пухли от его бесконечных «ты видел? как он уделал того дубуса… или крапивуса? нет, скажи, ты видел?». Напрасно он пытался минимизировать всю эту льющуюся в мыслепотоки лавину из имён людей и «Каналий», густо приправленную Кариными восторгами. Уже во втором рейде запарился намекать толсто, тонко и вообще всячески, меняя крапивуса на кровопивуса и искинуса-мозгоклювуса — Кара удачно прикидывался намёков не понимающим, — а в третьем мечтал ослепнуть и оглохнуть. О чём и заявил обескураженному искину. В ответ эфир принёс дружный ржач всех воздушных-наземных и сочувственный вздох Илии. Ангелу доставалось особенно: его Кара стерёг неусыпно. Впрочем, Илия без того держался поблизости — птички действовали синхронно, как зеркальные отражения, и Дэл уже думал, что общение искинов оказалось не слишком-то дерьмовым приобретением. Но сильно подозревал, что Кара, тайком от него, отнюдь не тонко намекнул Ангелу, что его живой очень нервничает из-за внезапных коммандерских взбрыков, и даже пробовал стрясти с искина правду. Тщетно. Дэл с досады пообещал открутить ему крылья с хвостом в придачу. «Сможешь разве какой-нибудь винтик с опоры — и то не факт!» — подвёл итог его угрозам Кара. Ангел Кариным намёкам внял — всего-то раз вильнул носом. Вниз и влево. Точнее, попробовал — далеко не умчался, сцапанный гравилучом за хвостовые дюзы. — Кара! — Дэла влëт забросило в состояние охренения и тотчас выперло обратно, едва только прилетело от Ангела что-то неразборчивое, но состоящее почти из одних «ррррр». А после чëткое и злое «гондон!». И как теперь объяснять Илии, что вообще ни при делах? Уж такому-то он птичку не учил! — Что? — отзеркалил возмущение искин. — А нефиг тут! — Ты ему ещё «рядом!» скомандуй, — Дэл вскипел, как древний чайник. — Вообще не въезжаешь, под какой монастырь меня подвëл? — И скомандую! — не остался в долгу Кара. — Или надо, чтоб ты опять с катушек съëбнул из-за его выкрутасов и половину мыслецепей пережëг? — Съëбнул? Я? Ты где вот этого всего нахватался? — Пальцем показать? — А у тебя есть? — буркнул Дэл, остывая. — Эй, ствол импульсара не палец, слышь! И отпусти уже Ангела! Луч Кара всë-таки вырубил, но до того сочность ангельских идиом заценил весь конвой. А персонально имперцу и его птичке эфир принëс от Ангела ещё нечто шипящее, непереводимое даже со змеекаргонского. — Ночевать буду в кабине, — подвëл итог Кариной выходки Дэл. Больше Илия внезапно свинтить не пытался. Не то, чтоб так уж проникся заботой, — догадывался Дэл, — просто позориться не хотел. Хоть и вряд ли кто-то на базе рискнул бы зубоскалить по этому поводу. Больше того, коммандер вдруг завëл привычку предупреждать: теперь перед каждым внезапным виражом эфир притаскивал что-то короткое и сухое, вроде «на десять часов атакуют, не дëргайся!». А Дэл, будучи вне защиты бронепластин Кары, научился, едва завидев Илию — даже идущего ещё вдалеке, — испаряться из виду почти моментально. Как сказочный джинн. Хоть и чувствовал, что долго бегать от заслуженной расправы ему не дадут. Градус коммандерского недовольства, растущий быстрее, чем атомный гриб, ощущался на любом расстоянии, и Дэлин подозревал, что рванëт уже очень скоро… Но всë-таки рвануло внезапно — когда он, одетый только в капли воды и браслет, выгребался из душевой. И грядущий пиздец чуть не прошляпил, пытаясь отогнать зудевший над головой фен — откопал его в барахле, оставшемся от Рика, активировал из любопытства, и теперь эта зараза неизменно подстерегала его на выходе из душа. И как раз деловито жужжала крошечным антигравом, делая вид, будто сушит волосы — вдувала струю горячего воздуха Дэлу в ухо, — когда он подскочил от словно рухнувшего прямо с потолка громового «Райли!». От неожиданности Дэл нокаутировал фен макушкой, заозирался, не сразу сообразив… И напоролся взглядом на мрачную физиономию коммандера в протаявшем на стене вижн-дисплее. Порыв отпрыгнуть обратно в душевую и забаррикадироваться, вычертив комбинацию, возвращающую на место стену, Дэл мужественно подавил. Не слыхал ещё, чтоб дисплеи доросли до опции кулаком в морду. Хотя спрятаться за стеной было самое время — Илия успел рявкнуть «Райли!» и поперхнулся, во все глаза уставившись на новую композицию в его берлоге. — Хренасе… клëвый натюрморт… — только и смог выдавить коммандер, пока его скулы заплëскивало багровым до самых ушей. — Аааа… бсолютно согласен, сэр! — Дэл, мгновенно обсыпавшись мурашками с головы до пальцев на ногах, всë-таки отступил к душевой. Чуть-чуть, на шажок. Где-то на периферии сознания здравый смысл нудел, что его теперь не просто распишут под деревенскую пастораль — раскатают вообще в блин. А ещё там, на периферии, включили траурный марш. И вместе с тем очнулся от столбняка язык, сочтя, не иначе, что к такой музыке слова просто жизненно необходимы: — Приятное сочетание цветов, не правда ли? И свет, и тени — всë гармонично… — Я тебе щас персональную гармонию нарисую! — Илия тоже очнулся, сжал кулаки и… шагнул из дисплея в берлогу Дэла.