***
— Отвратительно. Паучиха откинулась на спинку стула. — Дорогуша… — Как он один справляется с этим всем? Это же сумасшествие какое-то! Меттатон окончательно отвлёкся от отчётов тоже. — Когда он приедет?! Давайте уже пробовать эти чёртовы реформы на практике! — Ну… ремонт тронного зала уже окончен, по идее… две недели прошло. Даже почти три. — И никаких вестей?.. Даже от Гастера? — Нет. — С-сука. — Что с тобой? — Устала. — Надо же. — усмехнулся он, — Ты устала! — Да это кошмар какой-то… Я когда в МКГ работала — и то столько волокиты не было. — А что ты вообще хотела, дорогуша? Маффет отвернулась вместе с креслом. — Действительно. А чего я хотела… — вдох, — Ладно, закончим с этими отчётами и на сегодня хватит. Поскорее бы Папирус вернулся и эту чёртову реформу утвердил. — Есть такое. А ещё я хочу посмотреть на его реакцию на резиденцию. — Я даже не выхожу отсюда, Меттатон… В пекарне за меня Маргарет отдувается. — Уверяю, очень красиво. Маффет снова вздохнула. — Уже неделя с конца бунта прошла? — Да. — Кошмар. А кажется, что день. — А теперь прикинь — Папирус так неделями тут сидит. — Я ооооочень завидую его выдержке… — Согласен. Тишина. Но не надолго: — Слушай… Метта. Можно я один вопрос тебе задам? Мне просто интересно. — Да, дорогуша? — Что у вас в итоге с Напстаблуком вышло? — А… В смысле? — Ну… Напстаблук же убил БП из-за «ревности». И вроде как вы об этом говорили ещё до распада «Чертополоха». — Мы пьяны были тогда, на вечеринке с Асгором… После этого не затрагивали эту тему. — робот стал более мрачным, но быстро сменил это сомнение своей привычной улыбкой, — А, почему тебя, собственно, это интересует, бейба? — Просто интересно. Ещё одна любовная история? Меттатон странно отвёл взгляд. — Н-не знаю. Я не так люблю его. Я его… ценю и уважаю как кузена… Очень дорогого мне кузена. Но чтобы думать о нём в таком ключе… Я… Я не знаю. Меттатон скис. — Нет. Мне не по себе от такого. — Смотри, как бы он тебя не прирезал. Мутный он всё-таки. И в Тамагафк успел протиснуться каким-то невероятным образом. А, в общем-то ты и сам знаешь. Меттатон вздохнул. — Согласен. Что-то Напстаблук темнит.***
Конец рабочего дня. И Меттатон уходил из резиденции, в сторону Ядра. Солнце ещё не садилось, однако энергии было не так много, чтобы работать дальше. — Мда, мой Король. Долговато тебя нет. Точно всё нормально…? Хотя… С тобой Виндингс. Робот взял телефон в руки. С резким вдохом и выдохом зашёл в личку к Напстаблуку и стал писать: Mettaglamour Не занят? Napstablook Нет. Только освободился. А что такое? Mettaglamour Точно не занят? Napstablook Нет. Mettaglamour Прекрасно, дорогуша… прекрасно. Нам надо поговорить кое о чём. Napstablook О чём? Mettaglamour Этот разговор требует личной встречи. Предлагаю встретиться в Последнем Коридоре. Napstablook Он же изолирован. Mettaglamour Сейчас моё слово закон. И мы просто там поговорим, бейба. Ничего особенного. К тому же, стройка там не идёт и не будет идти. Разве что заменят плиты, стены, окна и колонны. И, кажется, их уже заменили. На фоне разве что маги земли, камня, дерева и воды сейчас будут работать с рельефом, чтобы на фоне всё было «чётко». В прочем, в самом коридоре пусто. Napstablook Я приду. Когда встречаемся? Mettaglamour Жду тебя уже. Поспеши.***
Энилла стояла на платформе — перед резиденцией. Её полностью отреставрировали и полунифма решила насладиться красивыми видами. — Ебать как круто смотрится. — проговорила она. — Интересно будет посмотреть на то, как Папирус будет прыгать вокруг резиденции и восхвалять её больше, чем себя. Ему то-очно понравится… Ох, на это можно вечно смотреть. Огромный и величественный массив в виде готического замка, где каждый изгиб арки, полуарки, башенки, крыши, кровли, подоконника и всех остальных деталей радовал глаз, большинство частей замка, особенно на узких башнях и крыше, устремляются вверх, где окна и витраж внешне выглядели зловеще и недобро, да и в целом сам вид здания вселял какое-то чувство беспокойства, будто это место по-своему священное и теперь за ним следит кто-то свыше. Довольно необычным дизайнерским ходом стало то, что в ярком, искусственно зелёном районе Нового Дома, вдруг в самом сердце королевства, там, где барьер, располагается нечто мрачное и таинственное, нечто колоссальное. Резиденция в целом была раза в три или четыре больше, чем резиденция Асгора. При строительстве архитекторы не хотели этим ограничиться. Они поработали даже над ландшафтом — чтобы всё смотрелось максимально круто. Каменные кладки, местами тёмные, добавляли ещё немного изюминок. Резиденция делилась на три сектора, идущих друг за другом. Первый сектор — внешний. Как раз на платформе, и там дальше — коридоры, некоторые офисы, этажами ниже — новый штаб КГ, этажом выше — тронный величественный зал. Совершенно новый. За тронным залом — Последний Коридор. Второй сектор — сады, дворы, места для тренировок, и, конечно, зал ожиданий (для проведения мероприятий и пиров), зал суда. Третий сектор — личные покои короля, спальные места для работников, вход в межпространственный узел, хранилище душ. Второй и третий сектор разделяли штаб Секты Геноцида, который также охранял вход в личные покои. Самая-самая высокая башня — личные покои. На самом верху. Едва ли до каменистых сталактитов. Представить только — половина Центра на виду с балкона… Эта мысль очень будоражила Эниллу. Она лишь один раз была на крыше резиденции Асгора… С Сансом и БП было делать нечего, вот бухие и полезли. Но она была уверена, что с резиденции Папируса это будет куда круче. Это далеко не всё, что находилось в резиденции. Там было абсолютно всё. И она сразу совмещала в себе несколько зданий. Различные проходы, коридоры, всеразличные комнаты для тех или иных нужд или служб, очень много декораций с различным антикваром, удивительными картинами и дорогими скульптурами, с множеством растений… Не королевская ратуша, а рай. Эта композиция запоминается на всю жизнь, как минимум, потому что монстры, которые родились в период правления Асгора (и Папирус тот же в их числе) точно не видели вживую ничего лучше. — Бля, охуеть. Я тоже хочу тут жить, а не в говёной квартире. — Энилла смотрела куда-то в даль, — Никогда бы не подумала, что нечто подобное у нас БУДЕТ в Подземелье. Надеюсь, оно тут лет пятьсот простоит! И стоило Энилле развернуться, как она услышала голос: — Постой. Она остановилась. — Ха? — Помнишь меня? Энилла присмотрелась. — Э… нет. Может, потому что ты в плаще? — Я и раньше был в плаще. — мужчина осмотрел девушку, — Что, вообще не помнишь меня? Фигура знакомая. Крупная. В чёрном плаще. — Э… есть предположение, но… Мужчина молчал. — Ты тот, кто спас меня? — Бинго. — А… Ааа… С… Спасибо? — И всё? — спросил он. — Э… Я просто… э… не знаю… как благодарить тебя. — она невинно улыбнулась, — Ты очень помог не только мне, но и моим друзьям. — Я видел. — сказал он, — Мистер Шмидт и на сегодняшний день Его Сиятельство очень беспокоились о Вашем состоянии, мисс Хейт. Энилла оглядывала его. Он был весь в чёрной одежде. Руки были в чёрных полубронированных перчатках, капюшон слишком глубоким. Не понять, какой перед ней монстр. — Можно на «ты». — сказала полунифма, — Я Энилла. — Хорошо, Энилла. — сказал монстр, — Ты не знаешь, кто тебя мог убить? — Знаю. И мы эту тварь уже набутылили. Ну… Э… почти. — Почти? — Она сбежала. — буркнула она, — В Тамагафк. — А… Это кто-то из той «святой четвёрки»? — Да. — Тогда тем более не удивлён. В Тамагафках кроме крыс никого и нет. — Да я уж вижу!!! — руки сжались в кулак сами по себе, злость пришла, — А ВООБЩЕ ПОШЛИ ОНИ НАХЕР! Очень они, блять, нам нужны. Прости за мат, но меня они жутко раздражают, осо… осо… ОСОБЕННО САНС!!! И… Эта тварь Чара! СУКА! И эта… красноволосая манда! ДА ВСЕ ОНИ КОНЧЕННЫЕ!!! — Кажется, это было месяца два-три назад, с тех пор, как они сбежали? — Два-три? Разве? Уже так много времени прошло? — Я не слежу за временем. Мужчина говорил спокойно. Но и Энилла решила выяснить, что ему надо. — Хей. Могу кое о чём тебя спросить? — Можешь. — Как тебя зовут? — Это не важно. — Эм…? — Видишь ли, — вдруг заговорил он, — мне нужна небольшая помощь… — Расплатиться натурой? — спросила тут же Хейт. — Что? Нет. Мужчину будто этот вопрос вообще не удивил. — Ты же типо… теперь какой-то там министр? — Военный министр при короле. — Мне нужно связаться с королём. Энилла застыла. — Поможешь мне? — Э… а тебе он зачем? — полунифма скрестила руки. — Нужен. — Не аргумент. — Дело важное. — Какое дело? — Важное. — Да я поняла, что важное! — вспылила Энилла, — Что, глухая по-твоему? — Послушай… всё очень серьёзно и дело лишь скоро будет набирать обороты… — Какое ещё дело? — Э… Прости. Я могу только с ним это обсудить. Потому что таков приказ того, в чьём клане я состою. Я — гонец. Считай из ниоткуда. — Ещё какие-то кланы…? — Их много. — О боже… А что нужно собственно? Какое дело? Зачем именно король? — Важное дело. Король — потому что он же всё и решает. — Даже если бы я согласилась — он сейчас в отъезде. — А кто за него тогда? — Его заместители. — скрестила она руки. — Мне нужен именно Папирус. — Но и они с тобой не будут разговаривать. Поняв, что это прозвучало слишком грубо по отношению к гонцу, Энилла добавила: — Я… очень благодарна тебе за помощь, но… Пока ты не разъяснишь всю суть дела — я не могу дать однозначное «да» или «нет». Может, дело действительно важное, не спорю. Но суть можешь объяснить? — Не могу. — тут же выдал гонец, — Таков приказ. — Тогда… — полунифма отвернулась, — нам не о чем говорить. — Хорошо… — протянул монстр, — Хотелось по-хорошему, но… И тут ворвалась во двор… Фриск! С хмурым выражением лица, с горящей решимостью, с упрямостью, она встала между Эниллой и гонцом. — Ты уже и до Эниллы докопался?! — крикнула она. — А?! Ё, Фриск! А ты тут что делаешь?! Энилла резко обернулась. — Ты знаешь, что я здесь делаю. — прошипела она, — А вот ты что здесь делаешь?! — Приказ свыше, ничего более. — ответил мужчина. — Я пятьсот раз сказала — Папирус откажет! — повысила Фриск тон. — Откуда тебе-то это знать? — вдруг спросил монстр более высоким голосом. — Я его в принципе лучше знаю, начнём с этого. — А ты конкретно его спрашивала? — Зачем его спрашивать, когда всё и так известно? — Не думаю, что ты так хорошо его знаешь, Фриск. — Вообще-то очень хорошо знаю. Мы с ним хорошие друзья. — Алло блять, что тут происходит?! — рявкнула Энилла, — Может вы уже оба заткнёте рты и объясните, в чём дело?! — Забей, Эни. — буркнула Фриск. — Просто забей. Дай я сама с ним разберусь. Полунифма не успела придумать ответ, но крик Фриск дёрнул её: — Уйди!!! — Даже если и уйду, что от этого поменяется? Хочешь не хочешь, но ты прекрасно знаешь Серебрянкина. Он упорнее, чем кажется. — Серебрянкин Папируса не так хорошо знает. Он упорнее. «Серебрянкин? Где-то я… слышала этот… псевдоним?» — Это будет интересное противостояние… — Хватит, прошу тебя. Перестань. Мужчина вдруг развернулся и ушёл. Причём очень резко ушёл. Был виден только его силуэт. — Так-то. — сказала Фриск. — Э… Фриск. — Ни слова больше. — А кто это? — Просто… пусть он поговорит с Папирусом, раз упрямый такой. «Только что сама же его прогнала — а теперь говорит мне, чтобы я позволила поговорить с Папирусом… Фриск, у тебя всё нормально с головой или это так на тебя побег твоей ебанутой подружки повлиял?» — Так его нет уже третью неделю!!! — крикнула Хейт. — Ну вернётся — и поговорит! Проблема что ли? — Фриск, а кто он вообще?! — Поверь мне, он милый парень и намерения исключительно добрые. — Ну ты-то объясни?! Но Фриск в итоге быстро ушла, громко хлопнув дверью. — Ну ёбаный пиздец блять. — буркнула Энилла. И тут этот мужчина вернулся. — Фриск… Опять палки в колёса вставляет. Энилла резко повернула голову: — Ладно, я тебя с ним свяжу. — процедила она, — Но я на тебя столько стражи нашлю — мало не покажется!!! — Да без проблем. — Серьёзно? — Совершенно без проблем. Я ожидал этого. Мне просто нужно поговорить с королём… у вас же скоро начнутся присяги и приёмы? — Да. Тронный зал почти переделали. — Хорошо. Тогда ждите меня там. — В чём проблема прийти в тронный зал самому? — Мне нужно быть первым в очереди. Эти простомонстрины ничего толкового говорить не будут, а дело у меня важное. -…что за дело? — Это не столь важно. Король должен узнать первым. — Почему бы тебе с регентами не поговорить? — Нет. Нужен именно Сэр Папирус. — Сэр? — усмешка, — Бля, попробуй его только так назвать вживую. — Понял-принял. — И всё же… Попробуй только навредить ему. — Я не собираюсь. Зачем? Только поговорить и всё. Энилла скривила рот, а гонец из ниоткуда добавил: — Я пойду. И сиюсекундно поспешил прочь. «Откуда его Фриск знает…?» — подумала Хейт. Она тут же взяла телефон в руку. «Папса хоть онлайн нет, но на всякий случай я предупрежу его об этом типке. Ещё и Фриск как-то странно отреагировала.»***
— Ты уверен, что это хорошее место для разговора? Меттатон встал перед Блуком, строго осмотрев его сверху вниз. — Да, дорогуша. — ответил он без тепла, — Хорошее. Они находились в Последнем Коридоре. Теперь Последний Коридор выглядел более схожим с тронным залом: ведь это единственное место, в котором преобладали жёлто-рыжие плитки, такого же цвета колонны. Но теперь, как и в тронном зале, по центру комнаты (то есть на протяжении всего коридора, процентов восемьдесят площади пола) была пурпурная трава с блавикелиями. На колоннах теперь так же росли блавикелии в виде лозы, а с обоих сторон были небольшие балконы, куда можно было выйти и насладиться красивым пейзажем в виде пригорок, реки, и со стороны расстилающиеся дома Нового Дома. — Тебе не кажется, что пора бы немного расставить все точки над «и»? — строго спросил Меттатон. — Все точки…? — Ты знаешь о чём я. Убийство БП и вся эта… история с изменами, в которую ты впутал Санса и Андайн. Но речь не о них. — Мы… это уже обсуждали, нет? — Нет. Ты увиливаешь от ответов. А ещё у нас много работы, а потому поговорить нормально никак не можем. Придётся в очередной раз пренебречь сном, чтобы урегулировать это. Меттатон сделал шаг вперёд. — Напстаблук. Почему? Зачем ты это сделал? На удивление, взгляд Блука даже через очки стал едва ли не осуждающим: — Тебе что, не очевиден ответ…? — Я знаю его. Ты фанатеешь от меня. И… я польщён, но… Напстаблук в ответ так скривил своё лицо, что робот не закончил свою мысль. — Ф-Фанатею…? Ты этой сейчас серьёзно? — А как это ещё называется? Резкий крик в ответ заставил дёрнуться Метту: — ЛЮБОВЬ БЛЯТЬ НАЗЫВАЕТСЯ!!! Внезапно он вспыхнул гневом. — Воу-воу, дорогуша… Что за крик? — Да потому что… ты опять зазвездился. — Блук скрестил руки, — Как и всегда. — с этими словами он инстинктивно прикусил нижнюю робогубу, а его жёлтые очки блеснули, полностью стерев взгляд за линзами. «Стоп… А он меня… любит не как кузена?» — Блук… — уже более растерянно начал лепетать робот, отчаянно размахивая руками, — просто объясни, что происходит. Я… правильно понял, что под словом «любовь» ты подразумеваешь явно не семейную? Он попал в точку, но такой вердикт Напстаблука не устроил: — Тебе так много времени понадобилось, чтобы это осознать? — спросил он тут же, — О боже… Отвратительно, Хапста. — Не называй меня так! — Я просто тебе любезно напоминаю твоё реальное имя. Могу ещё фамилию напомнить, так, на всякий — Гостмейт. «Я не знаю, почему я выставляю себя идиотом. Я ведь всё давно знаю. Он ещё тогда, на той вечеринке убийства Асгора мне всё сказал. Но тогда и я был пьян. Мне казалось, что это мираж. Мне казалось, что это неправда. После этого мы ни о чём и не говорили. Мы были как… коллеги, напарники, друзья. Но никто больше про это и не заикался. Но и я забываю, что Напстаблук всегда прямолинеен. Либо он ждал ответа, а я этого, как всегда, не понял. Мне тяжело порой воспринимать прямолинейность, особенно от него.» — Блук… — посерьёзнел робот. Но в глубине он пытался это принять. — Не надо. — Тогда сними свою маску звезды. Я хочу поговорить с Хапстаблуком, а не с Меттатоном. — Да понял я! Успокойся! Всё, вот он я. — расставил он руки. — Я люблю тебя, идиот. — сказал он. Меттатон замолчал. Не зная, что ответить, Меттатон смотрел на Напстаблука. Тот молча ждал от него отклика. Так и прошло пару минут томительного молчания, в какой-то степени, для каждого из них оно было мучительным в глубине. Только Напстаблук оказался упрямее и говорить он явно не собирался, сверля взглядом кузена. Когда молчание стало невыносимым, Меттатон нервно сглотнул и сказал: — Почему? Напстаблук удивился: — Что «почему»? — Почему это случилось с тобой? — Что со мной случилось?! — Эта… Любовная болезнь. — Любовная?! — Блук, а как это ещё назвать?! Ты убил БП!!! ЭТО СОУ УЖАСНОБЛ!!! «Чёрт а, мы даже… поминки не провели. Так вовремя убил БП, что все забили на него болт, даже тот же Санс, по словам БП которого «заботился о нём больше всех»… Ага, видна эта забота, Сансу на всех похуй! Насколько же это омерзительнобл.» — Да ладно, убил БП. — расставил руки Напста, — Ты же его просто трахал, милый мой. Тебе было насрать на него. Я же всё прекрасно видел. — Вот только не говори, что ТЫ ещё и следил в призрачной форме!!! Напстаблук всё шире ухмылялся. — И что? «Опять нервничает и делает вид, будто ему плевать! БЛУК, КАК ВСЁ ПРИШЛО К ЭТОМУ?!» — КАК «И ЧТО»?! — Метта, разве в Асгоровский период убийства это не сравнительная норма? Всем плевать. Убей или будешь убит, если хочешь выжить. — ДА ЧТО ОН ТЕБЕ СДЕЛАЛ ТАКОГО?! У Меттатона началась истерика и из его двух робоглаз, неприкрытых чёлкой, брызнули симулированные слёзы (обычный сгусток магии в виде стихии воды). — БП был не тем монстром, кого ты заслуживаешь. Даже если ты откажешь мне — я позволю кому-нибудь соединиться с тобой. Но этот кто-то должен быть достойным. Считай, это такая от меня забота. — Ч-ЧТО?! ЗАЧЕМ?! Напстаблук стал очень холодным. — Мы слишком много пережили, Меттатон. Я уже привык следить за тобой. Вспомни Призрачное Мироздание, когда нас все гнобили и унижали. Меттатон сжал зубы. «Призрачное Мироздание — самый ужасный мир для призраков. Мы там учились с Напстаблуком. Это… что-то вроде отдельного мира для призраков. Призраки там учатся концентрировать свою магию. Для нас это более тяжёлый процесс, но и наш вид не так прост. В прочем, мне, Блуку, Бонни и Клайду (какие нам наши мамы дали интересные имена) было там сложно, потому что династия Гостмейт оказалась одна из слабейших. Но нам было плевать… Н-наверное…» — Вот и я о том же. «Напстаблук был тогда моей единственной опорой. Так уж вышло, что мать Бонни и мать Клайда стали… вместе и, ополчившись против наших, ушли в другую параллель (в Призрачном Мироздании это слово синонимично слову район), оставив нас гнить в школе. Я был самым младшим и… самым наивным, что ли… сложно объяснить.» — Хаппстаблук. Ты всегда был слабым. И у тебя так и не появился свой собственный характер, а потому ты не слишком избирателен в своих партнёрах. — усмешка, — Знаешь, я был достаточно длительное время уверен в том, что у тебя что-то могло бы быть с Папирусом… «Ч-Ч-Ч-ЧТО??!!??!» — Вы довольно хорошо сработались. Да и он никогда не был против твоей компании. И я даже одобрил бы его кандидатуру, потому что он один из тех, кто смог сам в себе воспитать жёсткий характер, пускай на него там многие и гавкают, что он неадекватный… зато чего добился. Он умел давить. Нежно, но очень больно. — Н-НАПОМНЮ, Я Е-ЕМУ П-ПОМОГ В С-С-СТАНОВЛЕН-НИИ КОРОЛЁМ-М!!! — Да. И всё же народ его больше выбирал не из-за рекламы, а смотрели на его предысторию и действия. А ты знаешь, бэкграунд с его братом не менее интересен, чем наш. Даже более я бы сказал… Но не о них речь. «Чуть что — сразу их приплетают…» — Ты с-с ума сошёл… меня с ним… п… представлять?! ПОЧЕМУ ТЫ ВООБЩЕ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?! ИЗ-ЗА ЗАЩИТЫ?! Н-НО… МНЕ НЕ НУЖНА ТАКАЯ ЗАЩИТА!!! И С БП У НАС НЕ ТОЛЬКО СЕКС БЫЛ! КАК И С ДОГГО! Я… Я… Я ПРОСТО ЗАПУТАЛСЯ!!! — Поверь, я тоже немного в глубине сочувствую о том, что я сделал, хотя БП давно нужно было откинуться, выпендривается многовато. А ещё меня жутко раздражают твои оправдания и моя невероятная переменчивость. Подумать только: я из-за тебя уже и убиваю. — Ты вообще чего… хочешь от меня? — надломленно спросил Меттатон, — Я тебя… тоже не понимаю. — Я сам себя не понимаю. Знаю только одно — несмотря на то, что ты зазвездившаяся и заблудшая душа, я всё ещё люблю тебя. Люблю тебя горячо и искренне… — Н-нет… Не надо… Не надо мне такой любви! — И никуда ты не денешься. Меттатон был в полном замешательстве. До Коалиции Напстаблук вёл себя как скромная школьница — а перед ним сейчас тот Напстаблук, которого он уже и забыл: переменчивый, хаотичный, неясный, в большинстве своём спокойный, но если что — взорвётся. — БП тебе никто. — Ты понимаешь, ЧТО ВСЁ ЭТО ПОШЛО ИЗ-ЗА ТЕБЯ? — Отчасти да. Но давай найдём плюсы… вся эта история с изменами сподвигла нынешних «СЛОВЯН» стать «СЛОВЯНАМИ», тем самым уйдя отсюда. — Чт… а в этом что хорошего? — Ну сам посуди, они все лишний груз, хотя лично к Андайн у меня претензий никогда не было. Напстаблук прислонился к одной из колон. — Ториэль — сумасшедшая бывшая королева, которая настрадалась от абьюза Асгора. Чара в своё время тоже получала от него незаслуженные затрещины, в общем-то, из-за обстановки, которую папаня ей и её семье создал, она, гипотетически, погибла. Санс почти индентичная ситуация с Ториэль, только вместо Асгора — Папирус, хотя… Санс всегда был странным. Каким-то чудом ухватился за долги в Тамагафках… Но ладно, это всё и так обкашляно. Андайн — скажем так… она не тот монстр, который способен быстро адаптироваться к новизне, да и вообще не сказал бы, что она очень уж ответственная. Я сравнивал правления КГ Андайн и Папируса. Второй лучше в этом плане. — Андайн — его главная напарница… — И всё же — все они мусор. А теперь король более-менее успокоится, в КГ более собранные монстры, слитой династии Дримурр здесь нет. Пошло оно всё к чёрту, Хаппстаблук. — Что тебе, блять, надо… Что тебе надо… Что тебе надо?! Зачем ты всё так усложняешь?! — Я уже ранее не раз говорил… — Ты издеваешься??! — Тебе очень нужно было затронуть эту тему…