I am the storm that is approaching Provoking black clouds in isolation I am reclaimer of my name Born in flames, I have been blessed My family crest is a demon of death Forsakened, I am awakened A phoenix's ash in dark divine Descending misery Destiny chasing time
***
Небеса были просто потрясающими — облачные равнины, простирающиеся на многие мили, словно бескрайние поля, покрытые пушистыми белыми облаками, которые лишь только на первый взгляд казались невесомыми и лёгкими, хотя на деле они являются ничем иным, как своеобразной землёй. Солнце, близко-близко, ярко светило, заливая все вокруг своим теплом и светом, окрашивая болосиные поверхности в более разнообразную гамму цветов, прибавляя серым и голубоватым цветам ещё и золотистые. Бескрайние равнины, по которым можно было постоянно ходить и гулять в свободное время, летающие вдали призраки, сама атмосфера светлая и приятная, а где-то вдали виднеется академия, из которой валит густейший дым. В ту же секунду звуки взрыва раздались со стороны академии, да такие, что даже спустя расстояние ощущается какая-то тряска и волна. Из здания выпрыгивает парниша с рыжей причёской и молниеносной скоростью, пока никто ещё ничего не понимает, бежит к чёртовой матери оттуда, преодолевая магией неплохое расстояние, прежде чем добегает до лужайки, сокрытой в облачных холмиках. Там его дожидаются ещё трое призраков, и, когда они наблюдают его и видят сигнал руками, тут же срываются с места и бегут за ним, сворачивая вглубь холмов. — Напстаблуууук, а ты уверен, что это хорошая идея?! — кричал Хаппстаблук, едва успевая бежать за Гарсией. Бонни и Клайд бежали за ними. Но Напстаблук ответа не давал, вбирая в грудь побольше воздуха, стараясь как можно быстрее покинуть это злосчастное место. Следующая его остановка — Хранилище порталов. В руке он держал пистолет уже наготове, магию напрягал до предела в своём теле, и, несмотря на то, что результат плана непредсказуемый, Напстаблук, в сравнении с остальными членами его маленькой команды, чувствовал себя абсолютно уверенно. — Напстаблук!!! — кричал он громче, завидев, что Напстаблук его не услышал. Он резко останавливается и три человека останавливаются возле него. Когда Напстаблук повернулся, а делал он это с заметным раздражением, облачное покрытие поверхности, по которому они бежали, аж разлеталось в стороны, он начал сверлить своего дядю крайне гневным взглядом: — Если бы ты, блять, не был уверен, стал бы ты со мной соглашаться, обмудок? — спросил он, цедя в сквозь зубы. — У нас уже проёб плана: я не смог забрать флаконы с твоей памятью и с памятью Бонни. Раз уж время есть, да и поблизости очередной облачной долины не наблюдаются лишние слушатели или, ещё хуже, стражи, Напстаблук решился вытащить единственную украденную склянку, после чего он подошёл к стоящему рядом с Бонни человеком преклонных лет, который, кажется, никогда не заботился о своём внешнем виде и почти всегда выглядел растрёпано: непричёсанные, рыжие волосы, точь-в-точь как у него, потёртая шляпа, грязный бордовый пиджак, слишком длинные брюки в зелёно-коричневую клетку, заправленные под испачканную рубашку. Клайд удивлённо раскрыл глаза, а потом недоумевающе глядел на Напстаблука. — Выпей это, — с нажимом сказал Напстаблук. — Н-Не буду. — С хуя ли? — П-Похоже на… яд. — Ты дурак? — Напстаблук стал заметно злее, чем до. — Я кому это, блять, пиздил??? — Эм… — Клайд всегда побаивался юного Напстаблука. — Это… — Не робей, — поддержала вдруг Бонни, коснувшись плеча своего мужа, её голос заметно мягче. — Выпей. — а потом она посмотрела на Напстаблука. — Значит, я и Хаппста — всё? — уточнила она, однако, без какого-либо негатива. — К сожалению, я не смог найти. — несмотря на то, что Напстаблук казался чёрствым, сейчас он не скрывал своего сожаления. Клайд аккуратно забрал у него флакон, пока Напстаблук продолжал оправдываться: — Там этих склянок тысячи и найти ваши с Хапстаблуком оказалось нереальным даже через базу. — Напстаблук начал почёсывать макушку. — Там нужно было ещё нужный стеллаж найти, а нужный стеллаж, оказывается, мог вообще находиться на другом этаже. А есть ещё ебучий склад, где ещё больше этих ёбаных склянок. Я, кстати, туда и попиздохал, но потом увидел, что там камеры не выключены и стражей просто пиздец. Вертя склянку в пальцах, Клайд задумался. — Серьёзно? — удивилась Бонни. — Но Дейс должен же был их… — Видимо, — перебил Напстаблук. — У камер на складе своя отдельная сеть или они лучше защищены, — он отчаянно вздохнул. — Мне правда жаль, Бонни. — Ты пытался, — подбодрила она его. — Мы это, конечно, ценим. — Спасибо, если это не сарказм. — Нет. С Бонни у Напстаблука всегда были неплохие отношения и сейчас она, по сути, единственная, кто вообще поддерживала его и была относительно уверена в происходящем. Клайд для Напстаблука неизмеримо тупой, а Хаппстаблук — слишком в себе неуверенный. Склянка в руке Клайда уже пустовала. — Ничего не чувствую, — сказал он. — Ты можешь сейчас вырубиться. — говорит Напстаблук. — О… чёрт. — Похуй, пусть дядя тебя несёт. И рыжий пошёл вперёд снова. Клайд пока ничего не чувствует. — Вперёд, бля! У нас осталось мало времени, а ебучее Хранилище уже неподалёку! И пока Напстаблук гордо вёл за собой троицу, Хапстаблук решил задать ещё несколько вопросов: — А мы в какой мир в итоге идём?.. — Без понятия. — хмуро отвечает Бонни. — А если нас поймают? — Тоже без понятия… Не, ну, то что нам дадут по голове — факт. — Я… — Хапстаблук смутился. — …н-не хочу. — Ты уже сделал свой выбор! Мы должны покинуть это место! История умалчивает о том, как Напстаблук вообще нашёл Бонни и Клайда в этом блядском «Призрачном Павильное». Можно считать, что это тоже были случайные встречи, где они не помнили, кто такой Напстаблук и кто такой Хапстаблук. Они даже друг друга забывали, но продолжали держаться вместе, что самое интересное. Этот феномен удивлял, кажется, весь Павильон, потому что давно не было призраков, держащихся друг за друга столько времени. Здесь ходили легенды о том, что связанные призраки рано или поздно теряли свои связи. Всем кажется это страшноватой романтикой, неизбежным штилем, но Напстаблук это считает чистой воды дерьмом. «Бонни, бля, как всегда», — нейтрально думал Напстаблук о ней, придерживаясь мнения о том, что Клайд не стоит таких усилий с её стороны. У последнего всегда проблемы с головой, причём, буквально. Удивительнее то, что у Напстаблука получилось их всех в одну команду и вынудить покинуть «Призрачный Павильон». Не нравилось тут никому, хотя Хапстаблук больше всего упирался. Хоть его память практически подчистую стёрта и в нём начинался рост новой личности, Напстаблук умел давить и уговаривать, да даже заставлять, когда нужно. Хоть причина смерти Хапсты Напстаблука несколько удручала, ибо она связана с тем, что его пришили те же монстры, что и Блука несколько лет назад в том мире, для него дядя всё равно оставался каким-то слабаком в плане морального качества. А ещё Напстаблук удивлялся тому, что никто из беглецов-фантомов не догадывался до побега подобным способом, с возвращением памяти. Почему-то он более чем уверен в том, что это он такой гений, а не другие призраки. При том, что эти флаконы, по сути, в открытом доступе! Требовалось лишь забраться на стену и юркнуть через окно, чтобы попасть во внутрь! А ещё склянку нужную найти… «А если бы я выпил чужую склянку?» — задался он вопросом. — «Я бы получил память другого призрака?» — возможно, это могло бы быть даже возможным решением некоторой проблемы, но уже поздно. Сейчас они исполняли другой план. Вскоре, призраки добегают до места, под названием: «Хранилище порталов», что представляло из себя подобие какого-нибудь храма в Мире Людей, только удлинённого. Самое удивительное, что в Призрачном Павильоне, как оказывается, тоже есть такое место. Только охраняется примерно также, как в Коалиции, да и взяток никто оттуда не берёт. Но и тут у Напстаблука всё под контролем. Он тут же становится невидимым, затем касается так Хапстаблука, Клайда, Бонни… — За руки возьмитесь, — командует Напстаблук, сцепляя Хапстаблука, кажется, с Бонни. — Бонни, за Клайда возьмись, он сзади тебя был. — а сам Гарсиа хватается за руку дяди. — Есть контакт, — подтверждает Бонни и её уверенность радует Гарсию. — Невидимость, по расчётам, на четверых будет работать пять минут. Нам это должно с лихвой хватить! И Напстаблук рванул дальше. Они пробираются через окно здания, ибо большая дверь закрыта и там стоит сразу шестеро призраков (будет странно, если дверь откроется и будет держаться сама по себе, будто во внутрь кто-то заходит), напоминающего храм, после чего бегом на цыпочках, добираются до единого портала, стоящего в конце зала. Странно, почему он называется множественным числом. На это уходит около трёх минут и то, Клайд случайно разбил ващу, стоящую на одной из колонн с углублениями для декораций. — И… куда нам?.. — тихо спросила Бонни. Гарсиа не церемонился, не желая тратить время ещё больше, чем сейчас, тут же дал ответ: — В пизду! — крикнул Напстаблук. Рыжий прыгнул в мраморную арку с спиралевидным синим свечением, излучающего особую магию, переходящего контрастом в белый, а за ним — и остальные… Свет озарил пространство.***
Космическое пространство обволакивало будто все клетки в организме разом, будто он — сам космос. По крайней мере, такое странное и сложно описуемое ощущение почувствовал Напстаблук, оказавшись в очень странном месте, где он, по сути, был в невесомости. Подобно космонавту, приняв вертикальное положение, он оглядывался вокруг: везде был космос, в частности тысячи звёзд, астероидов и каких-то космических объектов, сзади него была розовая туманность, а спереди, внезапно, он видит, как материализуется нечто яркое и зелёно-голубое, гигантское, что имеет конец лишь вверху, но если посмотреть вниз: оно теряется… Нечто землянистого оттенка с ярыми примесями зеленоватых и голубоватых цветов материализуется в монстра огромных размеров. Напстаблук разве что чуть меньше его глаза… У него три пар глаза, все направленные на него, клыкастый рот сокрыт под десятком странных отростков, напоминающих небольшие щупальца, а на верхушке головы виднелось подобие его мозга, в сквозь кожу и череп, переливающиеся их чётких цветов в прозрачность. Если посмотреть по сторонам и вниз, Напстаблук мог видеть его четыре пары рук, как у «Витрувианского человека» и какие-то странные, выпирающие, похожие отростки из-под кожи, как на лице. Напстаблук открыл глаза шире. Перед ним было огромное существо. Гигантское. Будто он больше астероидов и планет. — Ха? — на удивление, Гарсие не страшно. Существо низким голосом, раздающимся многократным эхом, произнёс: — ᛠⰓᛆ ᚢᛟ ᛈᚶᛊᛠᚴ ᛈᛠᛟ ᛒᛟᛈⰓᛖᛟᛋ. (Ты по счёту сто восьмой). Напстаблук замер. — Я? — ᛈᛠᛟ ᛒᛟᛈⰓᛖᛟᛋ, ᛕᛠᛟ ᛈᚣᛖᛟᛈᛠᛟᚱᛠᛊᚳⰓᚺᛟ ᚢᛟᛕᛋᚺᚴᚳ ᚢᚹᛋ℥ᚹᚣᚶᚺⰓᛆᛋ ᚢᚣᛒᛋᚳⰓᛟᚺ. ℥ᚣ Ⰵᛠᛟ, ᚱ ᚢᛟᚦᛊᚳᚿθᛈⰓ ᛈ ᛠᛟƃᛟᛋ ᚺᛊᛕᛟᛠᛟᚹⰓᛆᛖᛋ ℥ᚺᚣᚺᛋᚱᛖᛋ, ᚺᚣᚢᛈᛠᚣƃᚳᚴᛕ ᛚᚣᚹᛈᛋᚣ. ᛠⰓᛆ ᚢᚹᛟᚱᛒᛋᚳ ᚴᛈᛊᚹᚦᛋᛊ ᛋ ᛈᛖᛊᛕᚣᚳᛕᚴ ᛋ ᛋ℥ᚺᚣᚶᚣᚳⰓᚺᛟ ᛠⰓᛆ ƃⰓᛆᚳ ᛋ℥ƃᚹᚣᚺ ᚦᚳᚱ ᛖᛟᛊᛚᛟ Ⰵᛕᛈᚢᛊᚹᛋᛖᛊᚺᛠᚣ. (Сто восьмой, кто самостоятельно покинул Призрачный Павильон. За это, я поделюсь с тобой некоторыми знаниями, Напстаблук Гарсиа. Ты проявил усердие и смекалку и изначально ты был избран для моего эксперимента.) «Моё нарушение закона является проявлением смекалки и усердия? Охуеть я прыгнул конечно». — Кто ты? — спросил резонный вопрос Гарсиа, не зная, как на это точно реагировать, но, на удивление, ему… спокойно. — ᚹᚴᛖᚢᛊᚳⰓⰞᛠᛋᚳⰓᛪ. ᛖᚴᚳⰓᛠᛋᛒᛈᛊᚳᛊᚺᚺⰓᛆᛋ ƃᛟᛚ, ᛈᛟ℥ᚦᚣᛠᛊᚳⰓ, ᚦᛊᛖᛋᚴᚹᛚ. ᛈᛟᛒᛊᚹⰞᛊᚺᛈᛠᛒᛟ, ᛕᛟᚺᛪᛊᚺᛠᚹᚣᛠ ᛒᛈᛊᛚᛟ ᛋ ᚺᛋᚶᛊᛚᛟ, ᛈᛒᛊᛠ ᛋ ᛠⰓᛖᚣ, ᛈᛖᛊᚹᛠⰓ ᛋ ᛯᛋ℥ᚺⰓ, ᚦᛟƃᚹᛟ ᛋ ℥ᚳᛟ, ᚶᛊᚹᚺᛟᛊ ᛋ ƃᛊᚳᛟᛊ. ᚱ — ᛈᚣᛖᛟ ᛈᚴⰞᛧᛊᛈᛠᛒᛟᛒᚣᚺᛋᛊ. (Румпельштильц. Мультивселенный бог, создатель, демиург. Совершенство, концентрат всего и ничего, свет и тьма, смерть и жизнь, добро и зло, чёрное и белое, бытие и небытие. Я — само существование.) — Большая честь говорить с существованием. — сказал Напстаблук, не найдя другого ответа и охренев с самого себя же. Куда его, мать вашу, занесло? О Румпельштильце он не знал почти ничего, только едва слышал. — ᛚᛋᚺᛟᛈᛊᛕᚣᛋ — Ⰵᛠᛟ ᚺᛊ ᚢᚹᛟᛈᛠᛟ Ⰵᚺᛊᚹᛚᛋᚱ. Ⰵᛠᛟ ᛒᛈᛊ ᚳᛟᛯⰓ. ᛒᛈᛊ Ⰵᛠᛟ ᛒᚹᛊᛖᚱ ᛠⰓᛆ ᛯᛋᚳ ᚳᛋⰞⰓ ᛒ ᛈᛋᛖᚴᚳᚱᛪᛋᛋ, ᛒ ᛯᚣᚳᛕᛟᛖ ᚢᛟᚦᛟƃᛋᛋ ᛖᛋᚹᚣ. ᛒᛈᛊ, ᚶᛠᛟ ᛟᛕᚹᚴᛯᚣᚳᛟ ᛠᛊƃᚱ — ᚺᛊᚺᚣᛈᛠᛟᚱⰞᛧᛊᛊ, ᛒᛈᛊ, ᚶᛊᛖ ᛠⰓᛆ ᛯᛋᚳ — ᚺᛊᚹᛊᚣᚳⰓᚺᛟ, ᚣ ᛒᛈᛊ ᛠᛟ, ᚶᛠᛟ ᛠⰓᛆ ᛟⰞᛧᚴⰞᛧᚣᚳ — ƃᛊᛈᛈᛖⰓᛆᛈᚳᛊᚺᚺᛟ. ᛠⰓᛆ ƃⰓᛆᚳ ᛒᛟᛈᛈᛟ℥ᚦᚣᚺ ᚳᛋᚶᚺᛟ ᛖᚺᛟᛋ ᛋᛈᛕᚳᚿθᚶᛋᛠᛊᚳⰓᚺᛟ ᚦᚳᚱ ᛈᛋᛖᚴᚳᚱᛪᛋᛋ ᛋ ᛯᛋ℥ᚺᛋ ᛒ ᛋᛈᛕᚴᛈᛈᛠᛒᛊᚺᚺᛟᛈᛠᛋ, ᛈᛟ℥ᚦᚣᚺ ᚦᚳᚱ ᚺᚣƃᚳᚿθᚦᚣᛠᛊᚳⰓᚺⰓᛆᚷ Ⰵᛕᛈᚢᛊᚹᛋᛖᛊᚺᛠᛟᛒ, ᛕᚣᛕ ᛋ ᛖᚺᛟᛯᛊᛈᛠᛒᛟ ᚦᚹᚴᛚᛋᚷ, ᚺᛟ ᛠᛊᚢᛊᚹⰓ, ᚱ ᛒᛋᛯᚴ, ᚶᛠᛟ ᛠⰓᛆ — ᛈᚣᛖᛟᛈᛠᛟᚱᛠᛊᚳᛊᚺ ᛋ ᛠⰓᛆ ᚦᛟᛈᛠᛟᛋᚺ ᛠᛟᛚᛟ, ᚶᛠᛟƃⰓᛆ ᛯᛋᛠⰓ ᛒ ᚺᚣᛈᛠᛟᚱⰞᛧᛊᛖ ᛖᛋᚹᛊ. (Гиносекай — это не просто энергия. Это всё ложь. Всё это время ты жил лишь в симуляции, в жалком подобии мира. Всё, что окружало тебя — ненастоящее, всё, чем ты жил — нереально, а всё то, что ты ощущал — бессмысленно. Ты был воссоздан лично мной исключительно для симуляции и жизни в искусственности, создан для наблюдательных экспериментов, как и множество других, но теперь, я вижу, что ты — самостоятелен и ты достоин того, чтобы жить в настоящем мире.) Напстаблук почти ничего не понял. — В смысле «в симуляции»? «Не, ну я давно подозревал, что я живу в каком-то цирке, но только, блять, не говорите, что это так и есть». — ᚺᚣᚢᚹᛋᛖᛊᚹ, ᛒ ᛖᛋᚹᛊ ᚳᚿθᚦᛊᛋ. ᛒ ᚦᛊᛒᚱᛠᚺᚣᚦᛪᚣᛠᛟᛖ ᛒᛊᛕᛊ ᚺᚣᚳᛋᚶᛋᛊ ᚢᛟᚳᚺᛟᛪᛊᚺᚺᛟᛚᛟ ᛋᚺᛠᛊᚹᚺᛊᛠᚣ ᛋ℥ ᚦᛒᚣᚦᛪᚣᛠⰓ ᚢᛊᚹᛒᛟᛚᛟ, ᛠᛊᚳᛊᛄᛟᚺⰓᛆ, ᛖᚺᛟᛯᛊᛈᛠᛒᛟ Ⰵᚳᛊᛕᛠᚹᛟᚺᛋᛕ, ᚢᛟᚳᚺᛟᛪᛊᚺᚺᛟᛊ ᛟƃᚴᚶᛊᚺᛋᛊ, ᚦᛟᛈᛠᚴᚢᚺᛟᛊ ᛕᚣᛯᚦᛟᛖᚴ — Ⰵᛠᛟ ᚳᛋ ᚺᛊ ᛈᛠᚹᚣᚺᚺᛟ?. ᛚᛋᚺᛟᛈᛊᛕᚣᛋ — ᚳᛋⰞⰓ ᛕᛟᚢᛋᚱ ᛖᛋᚹᚣ «ᚳᚿθᚦᛊᛋ» ᛋ ᛒ ᛪᛊᚳᛟᛖ ᛕᛟᚢᛋᚱ ᛒᛈᛊᚳᛊᚺᚺᛟᛋ, ᛟᛠᛒᛊᚦᛊᚺᚺᛟᛋ ᚦᚳᚱ ᛖᛟᛋᚷ ƃᛊᛈᛕᛟᚺᛊᚶᚺⰓᛆᚷ ᛋᛚᚹᛋⰞᛧ. ᛒ ᛋᛈᛠᛋᚺᚺᛟᛖ ᛖᛋᚹᛊ ᛠᛊƃᚱ ᚺᛋᛕᛟᛚᚦᚣ ᚺᛊ ƃⰓᛆᚳᛟ. (Например, в Мире Людей. В девятнадцатом веке наличие полноценного Интернета из двадцать первого, телефоны, множество электроник, полноценное обучение, доступное каждому — это ли не странно? Гиносекай — лишь копия мира «Людей» и в целом копия вселенной, отведённой для моих бесконечных игрищ. В истинном мире тебя никогда не было.) Напстаблук ничего не понимал и он не знал, что ответить. Демиург это заметил. — ᛠᛒᛟᛊᛋ ᛈᛊᛖⰓᛋ ᚺᛊ ᛈᚴⰞᛧᛊᛈᛠᛒᚴᛊᛠ. ᛒᛕᚳᚿθᚶᚣᚱ ᛠᛒᛟᛊᛚᛟ ᚳᚿθƃᛋᛖᛟᛚᛟ ᚦᚱᚦᚿθ. (Твоей семьи не существует. Включая твоего любимого дядю). — Охуеть, а что я видел в Призрачном Павильоне тогда? Я там видел всех своих! — ᛈᛋᛖᚴᚳᚱᛪᛋᚿθ. ᛠⰓᛆ ᛠᛟᛯᛊ ᛈᛋᛖᚴᚳᚱᛪᛋᚱ. ᚢᚣᛒᛋᚳⰓᛟᚺ ᛕᛋⰞᛋᛠ ᛖᛟᛊᛋ ᛈᛋᛖᚴᚳᚱᛪᛋᛊᛋ ᚢᚹᛋᛖᛊᚹᚺᛟ ᚺᚣᚢᛟᚳᛟᛒᛋᚺᚴ, ᚦᚣᛯᛊ ᚢᚹᛋ ᛠᛟᛖ, ᚶᛠᛟ ᛠᚣᛖ ᚺᛊᛈᛕᛟᚳⰓᛕᛟ ᛖᛋᚳᚳᛋᚣᚹᚦᛟᛒ ᛚᚴᛚᚳᛟᛒ ᛈᚴⰞᛧᛊᛈᛠᛒ. (Симуляцию. Ты тоже симуляция. Павильон кишит моей симуляцией примерно на четверть, даже при том, что там около гугла существ.) — И что теперь? Я их лишусь навсегда? — ᛟᚺᛋ ᚴⰞᚳᛋ ᛠᛟᚳⰓᛕᛟ ƃᚳᚣᛚᛟᚦᚣᚹᚱ ᛠᛊƃᛊ, ᚺᚣᚢᛈᛠᚣƃᚳᚴᛕ. (Они ушли только благодаря тебе, Напстаблук). — Если со мной не будет Хапстаблука и остальных — лучше сразу убей меня и отправь в Мир Мёртвых. Я уже всё для себя решил, если уж я резко попал… сюда. Создатель широко улыбнулся. — ᛖᚺᛊ ᚷᚴᛯᛊ ᚺᛊ ᛈᛠᚣᚺᛊᛠ, ᛊᛈᚳᛋ ᛈ ᛠᛟƃᛟᛋ ᚱ ᛟᛠᚢᚹᚣᛒᚳᚿθ ᛠᚹᛟᛋᚷ ƃᛟᚳᛒᚣᚺᚶᛋᛕᛟᛒ ƃᛊ℥ ᛒᛟᚳᛋ. Ⰵᛠᛟ ᛠᛒᛟᛋ ᛒⰓᛆƃᛟᚹ. ᚺᛟ ᛒᛈᛊ-ᛠᚣᛕᛋ, ᛠᛊƃᛊ ᚺᚴᛯᚺᛟ ᚢᛟᚺᚱᛠⰓ, ᚶᛠᛟ ᛒᛈᛊ ᛠᛟ, ᚶᛠᛟ ᛠⰓᛆ ᛒᛋᚦᛊᚳ ᚦᛟ ᚢᚹᛋ℥ᚹᚣᚶᚺᛟᛚᛟ ᚢᚣᛒᛋᚳⰓᛟᚺᚣ — ᚺᛊ ᚱᛒᚳᚱᛊᛠᛈᚱ ᚢᚹᚣᛒᚦᛟᛋ. ᚺᚣ ᚦᛊᚳᛊ, ᚷᚣᚢᛈᛠᚣƃᚳᚴᛕᚣ, ƃᛟᚺᚺᛋ ᛋ ᛕᚳᚣᛋᚦᚣ ᚺᛊᛠ. (Мне хуже не станет, если с тобой я отправлю троих болванчиков без воли. Это твой выбор. Но всё-таки, тебе нужно понять, что всё то, что ты видел до Призрачного Павильона — не является правдой. На деле, Хапстаблука, Бонни и Клайда нет.) — Как и меня! — возмутился Гарсиа. — Но сейчас ты говоришь со мной, блять, прямо сейчас! — гнев брал верх. Он даже не стеснялся выражений. — ᚦᚣ. ᛋ ᛠᛊᛖ ᚺᛊ ᛖᛊᚺᛊᛊ, ᛠⰓᛆ — ᛖᛟᛊ ᛈᛟ℥ᚦᚣᚺᛋᛊ. ᛠᛊᚢᛊᚹⰓ ᛠⰓᛆ — ᛖᛟᚱ ᛟᛠᛒᛊᛠᛈᛠᛒᛊᚺᚺᛟᛈᛠⰓ, ᚶᚣᛈᛠⰓ ᛖᛊᚺᚱ. (Да. И тем не менее, ты — моё создание. Теперь ты — моя ответственность, часть меня.) — Куда ты меня отправишь? — ᛒ ᚺᚣᛈᛠᛟᚱⰞᛧᛋᛋ ᛖᛋᚹ. ᛠᚴᚦᚣ, ᛚᚦᛊ ᛠᛊƃᛊ ᛖᛊᛈᛠᛟ. ᛠᚴᚦᚣ, ᛕᚴᚦᚣ ᛠⰓᛆ ᚷᛟᛠᛊᚳ — ᛒ ᚢᛟᚦ℥ᛊᛖᛊᚳⰓᛊ, ᛒ ᛕᚣᚶᛊᛈᛠᛒᛊ… ᚢᚹᛋ℥ᚹᚣᛕᚣ. (В настоящий мир. Туда, где тебе место. Туда, куда ты хотел — в Подземелье, в качестве… призрака). — Так просто? Просто потому что я сбежал с твоего эксперимента? Тебе нужно было именно это? — ᚦᚣ. ᚱ ᚷᛟᚶᚴ ᛋᛖᛊᛠⰓ ᛈᛟƃᛈᛠᛒᛊᚺᚺⰓᛆᚷ ᛈᚴⰞᛧᛊᛈᛠᛒ ᛒᛟ ᛒᛈᛊᚷ ᛖᚴᚳⰓᛠᛋᛒᛈᛊᚳᛊᚺᚺⰓᛆᚷ. ᚱ ᚷᛟᚶᚴ, ᚶᛠᛟƃⰓᛆ ᛒⰓᛆ ᛈᛟ℥ᛋᚦᚣᚳᛋ, ᚢᛟᚦᛟƃᚺᛟ ᛖᚺᛊ. ᛠᛊ, ᛕᛠᛟ ᛈƃᛊᛯᚣᚳ ᛋ℥ ᛚᛋᚺᛟᛈᛊᛕᚣᚱ, ᚴᚦᛟᛈᛠᛟᛊᚺⰓᛆ Ⰵᛠᛟᛚᛟ. (Да. Я хочу иметь собственных существ во всех мультивселенных. Я хочу, чтобы вы созидали, подобно мне. Те, кто сбежал из Гиносекая, удостоены этого). — Созидать что? — ᛈᛟ℥ᛋᚦᚣᚳᛋ ᛈᛒᛟᛋ ᛯᛋ℥ᚺᛋ, ᛯᛋᚳᛋ ᛈᛒᛟᛊᛒᛟᚳⰓᚺᛟ ᛒ ᛈᛒᛟᛋᚷ ᛖᛋᚹᚣᚷ. ᛟ ᚦᚹᚴᛚᛋᚷ ᛖᛋᚹᚣᚷ. ᚶᛠᛟƃⰓᛆ ᛕᚣᛯᚦⰓᛆᛋ ᛒ℥ᚦᛟᚷ ƃⰓᛆᚳ ᛈᚳⰓᛆⰞᛊᚺ, ᚺᛊ ᛒᚣᛯᚺᛟ, ᛕᚣᛕᛋᛊ ᛕᛋᚳᛟᛖᛊᛠᚹⰓᛆ ᛋ ᚢᛟᚹᛠᚣᚳⰓᛆ ᛒᚣᛈ ᚹᚣ℥ᚦᛊᚳᚱᚿθᛠ, ᚶᛠᛟƃⰓᛆ ᛕᚣᛯᚦᛟᛊ ƃᛋᛊᚺᛋᛊ ᛕᚹᛟᛒᛊᚺᛟᛈᚺᛟᛚᛟ (ᛒ ᛠᛒᛟᛊᛖ ᛈᚳᚴᚶᚣᛊ) ƃⰓᛆᚳᛟ ᛟⰞᛧᚴᛠᛋᛖᛟ, ᚶᛠᛟƃⰓᛆ ᛒⰓᛆ ᛟⰞᛧᚴⰞᛧᚣᚳᛋ ᛊᚦᛋᚺᛈᛠᛒᛟ ᚦᚹᚴᛚ ᛈ ᚦᚹᚴᛚᛟᛖ, ᚺᛊᛒ℥ᛋᚹᚣᚱ ᚺᚣ ᚹᚣᛈᛈᛠᛟᚱᚺᛋᛊ ᛋ ᛒᚹᛊᛖᚱ, ᚶᛠᛟƃⰓᛆ ᛒⰓᛆ ℥ᚺᚣᚳᛋ ᛒᛈᛊ ᛟ ᛠᛟᛖ, ᚶᛠᛟ ᛟᚦᚺᚣᛯᚦⰓᛆ… ℥ᚣᛕᚹⰓᛆᛠⰓᛆᚷ ᛖᛋᚹᛟᛒ ƃᛟᚳⰓⰞᛊ ᚺᛊ ᛈᛠᚣᚺᛊᛠ, ᚣ ᚺᚣᛈᛠᚴᚢᛋᛠ ᛒ ᛟᚦᛋᚺ ᛖᛟᛖᛊᚺᛠ ᚶᚣᛈ, ᛕᛟᛚᚦᚣ ᚺᚣᚶᚺᛊᛠᛈᚱ ᛒᚹᛊᛖᚱ ᛈᚴᛖᛊᚹᛊᛕ ᛒ ᛕᚣᛯᚦᛟᛋ ᛠᛟᚶᛕᛊ ᛯᛋ℥ᚺᛋ. ᛠⰓᛆ ᚢᛟᛋᛖᛊⰞⰓ ᛒᛈᛊ ᛈᚣᛖ, ᚺᚣᚢᛈᛠᚣƃᚳᚴᛕ ᛚᚣᚹᛈᛋᚣ. ᚹᚣᚺᛟ ᛋᚳᛋ ᚢᛟ℥ᚦᚺᛟ. (Созидали свои жизни, жили своевольно в своих мирах. О других мирах. Чтобы каждый вздох был слышен, не важно, какие километры и порталы вас разделяют, чтобы каждое биение кровеносного (в твоём случае) было ощутимо, чтобы вы ощущали единство друг с другом, невзирая на расстояние и время, чтобы вы знали всё о том, что однажды… закрытых миров больше не станет, а наступит в один момент час, когда начнётся время Сумерек в каждой точке жизни. Ты поймёшь всё сам, Напстаблук Гарсиа. Рано или поздно.) Напстаблук не понял ничего. В этот же момент, вокруг становится слишком ярко одной вспышкой, огромной, возникшей на месте Румпельштильца. Всё какое-то… ослепляющее. А затем и оглушающее высоким ультразвуком, напоминающем аппарат жизнеобеспечения, будто всё это время Гарсиа находился в какой-то коме. Но нет. Это даже не кошмарный сон. Всё взаправду и это ему предстояло не просто понять, но и принять.***
— Неплохо мы приземлились. — сказала Бонни. Это первое, что услышал Напстаблук. — Только… Где моё тело? — Действительно. — задумался Хапстаблук. — Мы стали какие-то бесформенные! Клайд! Напстаблук! Вы как? — Н-Нормально. — послышался голос Клайда. Напстаблук встал и осмотрелся, морщась от непривычного ареала… Место странное. Вокруг темнота, но сверху падал свет. Под ними была фиолетово-синяя трава с блавикелиями. Призраки, которые могут лежать на земле, не проваливаясь в сквозь неё? Стоп, а как он понял, что он… призрак?.. Увидев троих призраков помимо себя, Напстаблук распознал их только по цветам. Жёлтый — Хапстаблук, маджентового — Бонни, красно-коричневого — Клайд. А сам Напстаблук был больше алый. Стоп, а почему они теперь такие… бесформенные? Где их телосложения, лица, одежды?.. Сейчас все присутствующие выглядят так, будто на какой-то шар нацепили полупрозрачную светящуюся ткань. — Это Подземелье? — удивилась Бонни. — Подземелье. — ответил уверенно Хапстаблук. — Напстаблук нас сюда привёл. — А почему не Мир Людей? Все трое призраков уставились на красного. Но тот не мог связать двух слов, ибо его мысли были забиты тем разговором с… богом. — Не думаю, что мы в виде призраков сможем сосуществовать с людьми. — сказал как-то на автомате Напстаблук. — Поэтому мы в Подземелье. Люди не очень любят призарков. «Мы находимся в настоящем мире. То есть… Эм…» Ему всегда думалось легко, до сегодняшнего дня. Он не понимал… очень многих вещей. Прошлая жизнь — фальшивка? Он — само создание божества? Он — сто восьмой? Гиносекай? Наступит какой-то хаос? Что здесь, блять, происходит? «Да вы пиздите… Н-Нет… это… это херня какая-то», — отмахивался призрак, но это бесполезно. — «Я настоящий!» — утверждал он себе, но почему-то доселе не верил. — Клайд, — обращалась к нему Бонни. — Ты знаешь Подземелье лучше нас. Проведи нас куда-нибудь… М-Может, к твоей маме?.. Она же вроде… вроде же в Подземелье? Или я путаю? «Я сдох», — вдруг вплыла другая мысль. — «Это всё ненастоящее…»***
Бар. Играла какая-то левая синтвейв по радио, хотя сам бар был больше по дизайну схож с каким-нибудь трактиром из прошлого века. Стены, проложенные лакированными тёмными досками, скрипящий старый пол, что был покрыт парой-тройкой слоёв рваного пыльного ковра почти по всему периметру, само помещение не имело даже кондиционера, хотя на улице было весьма душно и неприятно тепло. Тут даже не было неоновых светильников — лишь местами лампы и свечи. На стенах висело несколько картин с кроликами и птицами, а на стойке виднелась табличка с названием единственного нового алкогольного напитка за последнее время — «Бузулуга». Над входом висела карта с изображением какого-то огромного объекта — то ли станция, то ли корабль, будто какая-то детская поделка, под ней было написано, что это, но не понятно что. Некоторые надписи были понятны: это были надписи, сделанные косым пьяным почерком: «За Асгеира», «Мир. Люди. Свобода», «Кругом, мать твою, СРАНЫЕ МОНСТРЫ!». Монстров и людей в баре было довольно много, в частности нетрезвых, хоть это и был будний день, на часах едва пробило одиннадцать дня. Некоторые посетители говорили с различной степенью нагловатости, а кто-то ругался настолько открыто, что казалось, еще минута — и драки не избежать. Где-то посетители играли в карты, а в самом мрачном углу, под лестницей на второй этаж, даже на раздевание. Такое ощущение, будто бар жил в каком-то своём промежутке времени и не взирал на яркий солнечный день за его стенами. Да и отсутствие системы охлаждения никого не беспокоило, что, кажется, больше хорошо, чем плохо. Двери в очередной раз раскрылись, задев колокольчик, висящий на косяке сверху, который неприятным звоном оповестил присутствующих о том, что зашёл новый посетитель, но это мало кого волновало, кроме бармена, который ожидал новых клиентов. Во внутрь заведения вошёл худой мужчина лет двадцати, не меньше, но и больше сказать сложно. Бармена удивило не столько то, что такой молодой парень пришёл сюда (ведь большая часть клиентов бара были зрелыми и старыми), а его внешность. В тридцатиградусную жару носить иссиня-чёрную, явно тяжёлую кожаную куртку, будет из людей только псих или какой-нибудь маг огня. Хотя, вполне вероятно, этот парень мог управлять огнём. Его волосы были словно пламя — ярко-рыжими, форма причёски так и кричала о том, что у него голова будто горит. Упругие латексные штаны с таким же чёрным ремнём и с серебряной бляшкой, на руках у него были митенки серого цвета, с вышитым на обоих руках черепом и двумя костями за ним, а также высокие панковские сапоги выдавали этого парня как какого-нибудь неформала. Как раз почти панк. Парень быстро преодолел расстояние между дверью и барной стойкой, бодро сел напротив стойки на один из стульев, сложив руки на поверхность, произнеся: — Одну «Бузулугу», острую, пожалуйста. — С Вас 2$. Он тут же пустил одну руку вниз, в карман. Через мгновение он вытащил два доллара и положил их. Бармен тут же их взял и принялся мешать коктейль. «Это же я…» — подумал летящий призрак рядом, наблюдая за рыжим юношей. — «Какого хрена?» Когда Напстаблук и его команда немного освоились в Подземелье, они определили для себя, что, всё же, живут в одно время с Людьми. В то время, когда Напстаблук был ещё жив. Когда Напстаблук только должен был переехать к дяде?.. А теперь он стоял здесь, в баре, никем не ощущаемый и не наблюдаемый, но сам он видел и слышал всё. И наблюдать за парнем, который буквально является им же… безумие. Они попали в прошлое. С какой целью? Это тоже проекция? Очередная уловка? Напстаблук, вспоминая все уроки, полученные в академии и вспоминая техники, изученные в одном фолианте о контроле призрака над другими живыми существами, попытался с этим рыжим парнем взаимодействовать… безуспешно. «У меня должна быть магия на этот момент! Почему нет?!» Он попытался вселиться в того, кого только что до боли знакомая паучиха, пришедшая к парню, назвала «Альсамарой». Напстаблук сдался, на удивление, быстро, видимо, уже заметно отчаявшись и погрузившись с головой в это ебанутое и необъяснимое болото.***
— Мир… знакомый. — сказала Бонни. — Но у меня такое чувство, будто… Будто мы были в похожем, нет? — Я сам почти ничего не помню. — признал Хапстаблук. — Память будто стирается. Это так странно… Я даже не помню, из-за чего я умер ещё тогда. И вообще… ничего не помню. — Ты помнил свою смерть? — До поры до времени… Я еле помню, что Напстаблук причастен к моей смерти… Там. Почему-то Хапстаблуку кажется, что он этого не помнит на самом деле. Потому что из раза в раз ему обо всём рассказывал Напстаблук. А говорил он так, как есть: честно. — Это уже не важно. — проговорила розовая. — Теперь нам жить… Здесь. И я должна помочь Клайду. Из-за этих диких переездов ему лучше не стало. — Я заметил. Он часто кричит во сне. Бонни стала кислее. — Я должна помочь ему. Он — единственный мой способ к возвращению памяти, ибо с ним я провела… много времени. Я в этом не уверена, я это чувствую. Хапстаблук с каким-то отчаянным лицом смотрел на свою сестру… или уже не сестру? — А я… я не знаю. Напстаблук не спешит рассказывать. — Хапстаблук хмурился. — Напстаблук куда-то сваливает постоянно, — говорила Бонни. — И это тоже! Говорит в последнее время о том, что мы в прошлом каком-то, что мы до этого были в какой-то иллюзии… Я его не понимаю! — По-моему, у Напстаблука вслед за Клайдом поехала крыша… блять, — голос Бонни стал чуть более сиплым. — Второго психа нам не хватало. — Ты… уверена, что есть смысл его сравнивать с Клайдом? — Болезни психики забирают постепенно. Клайд тоже был активнее. А с тех пор, как мы попали сюда… ну… сам видишь. «Связано ли это с тем, что Напстаблук и Клайд выпили те склянки? Но Клайду вообще плевать на происходящее, он не несёт тот бред, который несёт Напстаблук». Вся эта история выглядела для каждого члена новой призрачной семьи Гостмейт, состоящей из четырёх двоюродных родственников, в лице трёх братьев и сестры (вынужденная идея Напстаблука, которую он потребовал, чтобы её приняли все), чертовски странно и загадочно. Но никто из них не понимал трёх вещей: 1. О чём постоянно трубил Напстаблук? 2. Почему это происходит с ними? 3. И что в итоге им делать в этом мире, ощущая свою чужеродность? Ответы требовали философского подхода, но, лишь Блуку очевидно, что этого… пиздец как мало.