***
— На основе исследований более 3000 монстров, мы пришли к следующему выводу. — Гастер сделал короткое молчание. — Вирус никак не связан с Диктором. — Это было несколько ожидаемо, на самом деле, иначе это выглядело изначально странно. — начала говорить Гавриловна. — Поначалу мы предположили, что речь шла о том, что кто-то из нас создал этот вирус. Один из заместителей Гастера, доктор Анбелив Фиш, с поддержкой Его Величества, занимались поисками возможных виновников в Центре, я же, со с оставшимися представителями Хой и Хюй, начали поиски в глубинах деревни Тэмми. — Я провёл некоторые расследования, связанные с возникновением новых микроорганизмов в следствии чего угодно. Как известно, многие вирусы появлялись благодаря экспериментам монстров и людей, совершенно различным. Но этот вирус — особенный. Как-никак, он способен цепляться и воссоединяться с магией носителя, что уже говорит о большем. Информацию, которую мне удалось выяснить о вирусах, взаимодействующих с магией, не так много. Но важна одна особенность: если обыкновенные новые вирусы появляются в результате постоянных мутаций или рекомбинаций, то магические куда тяжелее. Их всегда создают вручную. Тем не менее, нам удалось разработать первую вакцину, спустя столько времени. Но не стоит забывать, что вирусы… мутируют. Нам ещё предстоит бороться с ними. Однако, мы так и не установили, каким образом этот вирус появился и над этим всё ещё ведётся работа.***
— Вам не кажется, господин Шмидт, что Вы слишком много себе позволяете? — ухмыльнулся Элиенц. — Странно, почему такое обращение ко мне, а не к моему кузену. — прыснул Меттатон, сверкая полубезумным взглядом. Меттатон был на нервах и стоял совсем один в кабинете Элиенца. Но, кажется, Гульчихру совершенно будто не волновал тот факт, что к нему заместитель короля втихаря зашёл и стал что-то выискивать. — Ваш кузен так откровенно не палится. Да и в целом… — он обернулся и сверкнул взглядом в очках. — мозгов-то у него побольше будет. — Согласно нашей базовой комплектации, с включением всех компонентов и устройств, у нас нет понятия «органический мозг». — Микросхемы, абсолютно без разницы. Что то, что это, выполняет всё одну функцию! Элиенц встал напротив Меттатона. — И так, господин Шмидт. Пора бы решить вопрос раз и навсегда: когда Вы поубавите свой мстительный гонор из-за просьбы Яргурда? Вы же, кажется, с ним урегулировали конфликт? Меттатон любил лишний раз скосить на идиота. И на этот раз он тоже притворился, что он не гений, спаливший разговор Иви и Элиенца, а простой безумец с раненным ЧСВ. Разумеется, причина не только в том, что Феликс натравил на него в своё время клан. Всё дело в том, что Элиенц… Имеет планы на Папируса. Единственное его подтверждение этому — Андайн, которая знала об этом тоже. «Интересно, мисс Фиш вообще об этом помнит? Если Монотачи также хотят убить Папируса…» — в мыслях он совершил вздох. — «И то, в этом я не уверен.»***
— Дорогуша, ты прям меня балуешь сегодня. — подмигнул Меттатон. — С тех пор, как мы занялись фотосессией, мы почти не разговаривали друг с другом. Знаешь ли, я по тебе скучал. — Да ну? — прыснул Папирус, приложив руку к челюсти, без веры лыбясь. — Прям скучал? — это было как издёвка. — Конечно. В конце-концов, мы занимались разными делами всё это время. — Один гнался за паучихой, второй — за альянсистами в кустах. Охуенные дела у деятелей в правительстве. — Ну что тут такого?! Тебе, кхм, как ты не стесняешься выражаться в борделе моём, «баба нужна», а… — Маффет — не баба. — перебил Папирус. — И я не сразу понял того, что… — он ударил по столу. — ДА ТЫ И ТАК ВСЁ ЗНАЕШЬ! — Ну… Да. — согласился Меттатон. — Кхм. А вот мне этот Иви спокойствия не даёт, в том числе и душевного, я чувствую в нём какое-то высокое дерьмо!!! Даже Напстаблук со мной согласился, что Иви странный, ибо я таким пидорасам, как Иви, верю!!! Робот сделал резкий вдох и выдох, задал тут же другой вопрос: — Как дела с Маффет-то? — Я дебил. — резко сказал Папирус. — Почему? — Я… Блять… Не знаю. Папирус выпил. — Каждый раз проёбываюсь. — В смысле? — У нас с ней выстроились романтические отношения, гарантирую, но… до поцелуя не дошло. Папирус стал рассказывать Меттатону о последних встречах с Маффет. — Кажется, Маффет всё понимает. — хмыкнул Меттатон. — Просто даёт тебе попытки. — Что понимает? — Что ты пытаешься момент подобрать. С твоих слов, дорогуша, это звучит довольно очевидно. — Спроси у Маффет, бля, что я пытаюсь делать. С её слов станет ещё и позорно для меня. — А ты конкретно её хочешь поцеловать? Может, сначала поговорить о признании в чувствах? — Это… Не так просто. — Не думал, что ты такой нерешительный. — Заткнись. — процедил он. — Я хочу это нормально начать. — Просто ты так легко флиртовал с теми женщинами и я… Не совсем понимаю, в чём твой ступор. — Чтобы их выебать, я флиртовал, — выдохнул Папирус. — ещё раз объясняю, уже сотый наверное, мне не нужно напрягаться, тем более, что на это очень влияет статус, который у меня является самым высоким. Ну… ты уловил, к чему я. Ты думаешь, если бы я был лидером КГ, ко мне бы так же клеились? — Я считаю, что да. Ты, так-то, не только из-за избрания на трон популярен. Папирус хмыкнул. — Ага, щ-щас. И выпил ещё одну рюмку, стоящую рядом с первой. — Ты до этого-то пробовал, для сравнения? — Пробовал «что»? — Поклеить «баб» до того, как ты был королём? — Нет. — Ну вот и к чему этот разговор? Почему не пробовал? — Потому что я был в отношениях, МТТ. Не беси своими тупыми вопросами, на которые ты ответ и так знаешь. — Я тебя же подвожу к тому, что ты говоришь сейчас не очень логично. — Отъебись. — зевнул скелет. — Я… Как-нибудь… Да. Меттатон едва ли не засмеялся в голос, но еле сдержался. — Не смейся. — холодно приказал Папирус. — Ну это же реально смешно. — Мне не до смеха. — Ну… Потом посмеёшься, Мой Король! — Эй! Скелет и робот повернули головы и к ним подошла Маффет. — Привет, господа. — подмигнула паучиха. — Здравствуй. — улыбнулся скелет. — Присаживайся. — БАРМЕН! — вскрикнул Меттатон. — ЕЩЁ ПО РЮМКЕ, И ДАМЕ ТОЖЕ! — Водка же это не гламурно. — сказала паучиха, сев возле Папируса. — Сегодня хочу водки. — усмехнулся робот. — Дорогую ватерфолльскую можно и распить. — Скорее уж Папирус тогда захотел. — Мы оба. — ввернул скелет. — Компромиссный ответ, можно сказать. — Ну да, я хотел навернуть «Бля Ссаки», а Папирус настаивал на вине. — А в чём проблема была взять «Бля Ссаку» и вино? — Здесь вино такое себе. — сказал Папирус. — Но и из Бухенвилля вино я из принципа теперь не пью и последние запасы выбросил. Не знаю, что пить. Всё Асгорово вино «Пиздомино» за начало нулевых я уже выпил и раздал кому можно, дальше только ждать годами, когда настоится. — Оно сорок лет должно что ли настаиваться? — Восемнадцать-двадцать минимум. Такой сорт винограда идиотский, к сожалению.***
— Поскорее бы это кончилось. — проговорила Маффет. — Ты про тэммивирус? — спросил робот. — Да. Клиентов вообще нет. — Все заведения для питания давным-давно обзавелись доставкой, бейба. — подмигнул Меттатон. — Моя пекарня не так популярна, как фастфуд в МТТ. Более того, я не хочу искать ещё больше персонала. — Хочешь, я найду? — Не надо. Ты из меня вытрясешь все деньги. — Так я для тебя бесплатно сделаю, бейба. — Меттатон, мы хоть и соратники, и коллеги, и лучшие подружки с тобой, но мы всё ещё с тобой и конкуренты. — хмыкнула паучиха. — Одно другому не мешает, дорогуша. И более того, до Коалиции… Я пытался тебя больше устранить, хоть и уважал! — Ага-ага, знаю я тебя, в один день ты орёшь о том, что твой сотрудник отравился моим кексом и требуешь немедленной компенсации и грозишься судом, а в другой на чай приглашаешь, пообсуждать последнюю оперу Вигиши… — Но ты же соглашалась! — возмутился Меттатон. — Мне скучно было. Лучше скажи вот что… Как дела с исследованием альянсистов, Меттатон? — А… Альянс… Ну… Пока ничего особенного. — ответил робот. — С каким исследованием? — не понял Папирус. — Мы это разве не обсуждали? — спросила Маффет. — Со мной — точно нет. Кайтесь. — Вообще-то я говорил. — Про исследование — нет. Про шпионаж — да. Это не одно и то же. — подметил Папирус. — Ах, да… Ну, если коротко, то я ещё больше напряжён Альянсом Гуманности. — проговорил Меттатон. — У меня на таких монстров чуйка, Иви явно… что-то задумал. Плюс, мало ли, из-за его «игрищ» мы и вправду стравим на нас Готтен-Арт. А нам и так хватает Триады и этих цветов вокруг! В общем, можно сказать, я скооперировался с Напстаблуком… «Цветов…» — задумался Папирус. Кое-что недавно тоже произошло, связанное с цветами. — «Скооперировался»? — не поняла Маффет. — А до этого, то есть, не скооперировались? — До этого, бейба, каждый занимался своим делом! Да, с Напстаблуком немного тяжеловато работать но, честно говоря, я крайне приятно удивлён тому, как дорогуша, оказывается, умеет брать всё под контроль! Многие не понимают, почему именно он является главным сейчас… Главный по сбору информации. Но я понимаю. И я считаю это заслуженным! И он даже обратил на себя страх Монотачей, что мне только на руку! — А ты что, Монотачей всё ещё боишься? — прыснула паучиха. — Скорее, очень им не доверяю, учитывая то, что именно они привели этих монстров в свой клан, присоединили его. Ну и, разумеется, они срывали мне концерты. Я, конечно, Феликса простил, но он явно забыл, что имеет дело СО МНОЙ! Самым устрашающе-прекрасным роботом этого Подземелья! И я, на самом деле, весьма и весьма злопамятный, знаете ли! Потенциальные драматичные сцены мимо меня не пройдут! — Мне вот интересно, это ты из-за денег потерянных так взвенчиваешься, хотя твои рейтинги были тогда на высоте из-за последнего срывы или просто потому что он тебе смог противостоять? — И ПЕРВОЕ И ВТОРОЕ! Я не верю, чтобы они так просто к нам пожаловали после смерти Асгора… — Так они, в отличие от Тамагафков, только против него и были. — Да не суть важно, дорогуша! — проговорил Меттатон. — Я вижу в Элиенце и его «дружках», особенно в этих альянсистах… мудаков! Я не доверяю Монотачам. Я вижу в них только корысть. — Меттатон видит «корысть», — прыснула Маффет. — дожили. — Времена другие. Теперь я тоже блюститель закона и порядка. — Ещё смешнее с твоих уст звучит. — Все мы грешили, дорогуша! — Ну, тут ты прав. — Я не оставлю их в покое. Монотачи ещё пожалеют о том, что они нажили себе такого врага, как я. БАРМЕН! Ещё рюмку. Бармен принёс Меттатону ещё водки и он тут же её выпил. — Раз уж у нас сегодня выходной, как на счёт того, чтобы провести его вместе? — тут же спросил Меттатон, улыбаясь. — Я по вам всем так скучаю, дорогуши! Разве что Напстаблук подзаёбывает. — Ага, заметила, прям глаз с тебя не спускает. Да и вообще он слегка на тебе поехал с тех пор, как… Бля, а с каких пор? — С определённых. — не сразу ответил Меттатон. — Я как-то не верю в то, что Напстаблук раньше был крайне социофобным и молчаливым… — Я всегда говорил, что Напстаблук очень способный, Маффет. — Меня он теперь каждый раз удивляет… Точнее, каждый день. — Ага, он полон сюрпризов. — Кстати, о цветах. — вдруг сказала Маффет. — Папирус. Скелет вообще их не слушал и смотрел лишь в телефон. — Папирус. — громче позвала его Маффет. — Что? — взгляд не убрал. — Что конкретно произошло с Флауи? Ну, его же вроде так зовут? Папирус ответил не сразу. — Сейчас… Расскажу. — убрав телефон, ответил он и посмотрел на Маффет. — Только пусть мне ещё одну рюмку принесут.***
Сначала Папирус не поверил, когда Чарльз поутру ворвался на кухню во время завтрака и резко сказал, что его «кто-то ждёт в оранжерее». Но стоило последнему упомянуть про жёлтый цветок с лицом… — Здравствуй, Папирус. — улыбнулся Флауи, когда Папирус ворвался в центр оранжереи, его голос был чётким. — Тебе чего? — кисло спросил скелет. Хотя, по-хорошему, его стоило бы испепелить сразу. — Как нефамильярно с твоей стороны. — обидчиво буркнул цветок. — Мог бы поздороваться. Король ответил не сразу, да и то, решил тут же перевести тему: — Ты на их стороне, верно? — спросил скелет, скрестив руки на груди и став хмурее. Флауи замер, не ожидав такого вопроса. — Ты о… — Да. — перебил Папирус. — Я давно это подозревал… — протянул он. — По ряду причин. Чара когда-то упоминала, незадолго до того, как я стал королём, что ты для неё значишь нечто большее. Конкретно не сказала, что, но… взаимно, ублюдок. Я уже понял, что ты работаешь на Тамагафк. Цветок стыдливо улыбнулся. — Судя по тому, что мы ещё разговариваем и ты меня не заставил сгореть также, как Диктора в первый раз… «Он и это видел?» — Ты хочешь что-то от меня? — Просто поговорить. Я, в некотором роде, сменил свой вектор… мыслей, принципов и, пожалуй, целей. — Это ты так называешь своё свойство «прощать и отпускать других монстров»? «Я всё же не хотел бы с ним драться. Может, если Папируса воззвать к голосу разума, мы придём к согласию?» — И закрывать глаза на некоторые конфликты? Скелет хмыкнул. — Прощать? Извини, за что, блять, прощать? За то что кучка гадов срала мне и так на обосранную жизнь, пока я сутками горбатился на Асгора? За то что они убивали множество невинных жертв и устраивали какие-то вечные беспорядки? Это я ещё не упоминаю стычки с Монотачами. — Папирус. Ты же сам понимаешь, что твоя причина максимально тупая, блин. — он вздохнул. — Ты серьёзно хочешь устроить лишнее кровопролитие только из-за этого? Будто стычки, драки и бунты происходили ТОЛЬКО из-за Тамагафков? У Тамагафков тоже были свои цели, в конце-концов, они не просто так ставили тебе подножки. Они воевали против Асгоровых порядков, а ты являлся представителем Асгорового порядка. Тебя должны были по голове погладить или что? — Ооо, ты явно не понимаешь, о чём идёт речь! — Как раз таки понимаю. Сначала это была «кучка рандомов», на которых ты мог по праву гнев свой вылить, а с определённых пор — твой брат и твоя лучшая подруга, которые лично убили с тобой Асгора, а затем, скинув на тебя все проблемы государства, сами же перешли на сторону Тамагафков. Всё из-за них происходит, ведь ты не ожидал такого, что от такого монстра как ты… можно отвернуться. «Андайн проявила прекрасную волю. Что и ожидалось от дочери Аннет.» — Тебе бы в другом случае это вообще не было бы интересно. — Мне плевать на них. — резко сказал Папирус. — Нет. — отбил ответ цветок. — Тебе не плевать на них. — звучало это уверенно и спокойно. — Да что ты вообще знаешь?! — Достаточно. — хмыкнул цветок. — Ты ведь мне сам довольно много личного о себе рассказал в своё время, не так ли? — ухмылка на Флауи стала хитрее. — Ты ещё скажи, что я верю в то, что одну суку охмурила другая сука, а второе хуйло… — Папирус задумался секунд на пять, но сорвался на крик. — ДА ХРЕН ЕГО ЗНАЕ- — Ты его абьюзил. — твёрдо сказал Флауи. — А он от этого устал. С Ториэль ему сейчас в разы лучше. — Ну вот пусть и ебётся с ней дальше, хоть затрахает её там до смерти, а потом и себя, мне до него какое дело? — Я за тобой давно приглядываю. Пытаешься заменить брата Маффет? Это же глупо. — Санс в прошлом. На этот раз навсегда. Сейчас Папирус очень, очень, ОЧЕНЬ СИЛЬНО жалел о том, что в одно время именно Флауи стал главной его «подушкой для слёз». Он ему рассказывал довольно личные вещи… больше от отчаяния? — Это звучит даже неуверенно. — ответил Флауи. — Ты не смирился. — Смирился. — Нет. — Что ты хочешь этим сказать или чего добиться? — спросил в ответ Папирус. — Думаешь, я буду беситься и, как раньше, до последнего доказывать обратное, если ты всё равно как об стену горох? — Я тебя слишком хорошо знаю и слишком долго наблюдаю. Я не понимаю тебя… Санс же тебя бросил. Почему ты за него цепляешься до сих пор? Ты… Действительно думаешь, что сможешь воссоединиться с ним? — цветок едко усмехнулся. — Учитывая то, что ваша точка невозврата давным-давно уже достигнута? — Почему тебя так ебут отношения с Сансом, которых нет? — Я же ответил: я тебя не понимаю, откуда можно следовать за идеей о том, что мне бы хотелось тебя понять. — А почему меня это должно сейчас волновать? — Потому что… Я хочу знать своего главного врага в лицо. Я уважаю всех своих противников. В конце-концов, ты и мой друг тоже. — Это после вступления в Тамагафк ты так категорично решил? — Всё не так просто. Я в Тамагафке ещё до твоего цареубийства, поэтому, можно сказать, я уже местный авторитет. «Обо мне узнали недавно, но и не важно.» — Всё-таки… Очень неприятно расходиться с друзьями по разные стороны. Особенно из-за идиотской вспыльчивости одного из них. Ты серьёзно этого хочешь? — Вы этого хотите. — парировал Папирус. — Вы проявляете агрессию. — Какую агрессию? Мы вообще в Триаде. — И это тоже проблема. Ты так и будешь более тупые вопросы задавать? Либо проваливай и не трать моё время попусту. — Я хотел… А, не важно. С тобой это бесполезно, я понял тебя. — вздох. — Бесполезно. Миру не быть. Я сотру и ваш клан, и вашу королевишну, и вообще вашу страну с лица Подземелья, если потребуется. — Как самоуверенно, гонор-то какой! — Тоже самое и о тебе можно сказать. — Тогда… с этих пор, я объявляю две вещи: первое, мы больше не друзья, а с этих пор враги; второе, ты можешь меня звать не «Флауи», потому что теперь я крайне известен как «Голди Фловерс». — подмигнул ему цветок. «Это… Это нынешний лидер клана??? ТОТ КОЗЛОПОДОБНЫЙ, КОТОРОГО МНЕ ВЕРБИЙ ПОКАЗЫВАЛ?????» Папирус замер. — Но скоро, ты будешь звать меня «Богом», если выживешь. Флауи тут же покинул оранжерею, без намерений возвращаться. «Ты тотальный идиот, Папирус.»***
— Голди Фловерс… — протянул робот. — Напстаблук по нему не нашёл информации. Никакой. — Потому что это Флауи, охуеть, да? — спросил Папирус с неким наездом. — Он даже этого не выяснил. — Меттатон задумался. — Из цветка — в козлоподобного… При том, что виды монстро-растений у нас являются редкостью. У них иная физиология… — Но таких лютиков с ёблами у нас нет. Мне ещё понравилось, то что когда я про этот цветок говорил, Аарон посчитал меня идиотом. Оказалось, он вообще забыл о том, что у Фриск когда-то был Флауи. — Папирус едко прыснул. — Часть гвардейцев всё равно не поняла твоего указа «При обнаружении крупного жёлтого цветка с лицом, УБИТЬ ЕГО НЕМЕДЛЕННО ЛЮБЫМ ДОСТУПНЫМ СПОСОБОМ». — с нажимом добавила паучиха. — Не он один идиот. — Поймут. Его многие видели, когда Фриск была в Подземелье, дорогуша. — сказал Меттатон. — Мне изначально Флауи не нравился. — буркнула Маффет. — А если он ещё стал каким-то полноценным монстром — то это уже из разряда высшей магии. — Я недавно общался с Вербием, по случаю отсутствия Моего Короля. Там теперь команда этих главарей отдельная есть, целая богема прям, бомжи, фрики и придурки. — Папирус неоднозначно выдал ухмылку. — Там появился ещё один монстр, чьё имя мне говорит ещё меньше, чем «Голди Фловерс». — Ты про Шванте… Швабре… Шва… — Меттатон пытался выговорить его имя. — Блин, как там его… — Шап-птерн-шверц, кажется. Шапптерншверц. — проговорил Папирус. — Да, Мой Король. Шпантернверц теперь у них какой-то. — Швантешв… БЛЯТЬ! Шап-птерн-шверц! ШАП! ПТРЕН! ШВЕРЦ! — Я понял, Мой Король, благодарю. Сейчас запишу в свою базу данных. — Меттатон прикрыл глаза. — Вербий никак не подберётся к этой «богеме», — он сделал кавычки руками. — как ты грамотно их назвал, они вообще как отдельная команда работают, вне Тамагафка… Это хреново. — проговорил Папирус. — И это тоже проблема. Только… Ты слышал, что один раз в их «казарму» проникали монстры? — В смысле? — Там какая-то ситуация была, где Голди ругал группу монстров за то, что они куда-то там к ним проникли. Что там было потом и чем кончилось — я не знаю. Вербий не посчитал говорить тебе нужным, потому что... Он сам не знает до конца, что там конкретно произошло. — Ты хочешь сказать, там есть свои «неверные»? — Да. — короткое молчание. — Напстаблук неоднократно говорил о том, что из-за пропажи Металия, а затем смерти Субидэя с определённых пор, в Тамагафке происходит очень много странных вещей. Он считает, что Металикана не справляется со своими обязанностями, как лидера клана. — Там у них владыка ноунеймный. — Да! — Вербий о нём ничего не знает. — О нём никто ничего не знает! Папирус сильно задумался. «Вот и кто он, блять, такой?» — А что за группа монстров, проникших «куда-то не туда?» — Напстаблук говорил, что есть монстры, которые против Металиканы. А Вербий говорит, что с некоторых пор, неверных становится больше. — Может, ну нахуй этот Тамагафк? — наконец-то спросила Маффет. — Если у них внутри не всё хорошо, то, возможно, они сами распадутся? — Напстаблук тоже такое предполагал, но… Он аргументировал это тем, дорогуши, что «монстры пришли к ним в клан, чтобы устраивать анархию, а монстрам свыше будет только полезно попробовать зацепиться за власть». — Идиотизм… — Я согласен. Но, я бы не сказал, что и в Монотачах всё гладко. — Меттатон был нетипично задумчивым для себя. — Там тоже своих конфликтов полно. Но, в чём они точно выигрывают перед Тамагафками, так это тем, что к Элиенцу, в целом, все относятся нормально и последний не скрывает своё лицо, гордо называя себя «владыкой клана». — Да вроде нормальный Элиенц. — проговорила Маффет. — Мне можешь этого не говорить, бейба. Я уверен в обратном. Папирус задумался. «Я тоже не до конца доверяю Элиенцу. Я помню нашу первую встречу.» — ЭТОТ СКЕЛЕТ — МОЯ ИГРУШКА!!! — крикнул Элиенц, — Я ПЕРВЫЙ ЕГО НАШЁЛ!!! «Пиздец мы втравились в историю Марабелл.»***
БП сидел напротив столика и смотрел в голую стену. «У меня уже глаза болят от этого света.» Припустив взгляд, он посмотрел на пенопластовую коробочку с лапшой и бульоном. Это был бичпакет. БП взял вилку и, намотав на неё лапшу, направил в рот. Он прожевал, специально смакуя… Проглотил. — Кажется, лапша стала хуже. — сказал он. — Раньше я её мог тоннами жрать. Отодвинув «Душисраку», БП протянул руку к углу стола — тут лежал большой сочный персик. «Более опасный эксперимент.» Он взял его в руку, посмотрел. Нервно сглотнул. «Будет сложно заставить себя жрать его, учитывая, что у меня на персики аллергия…» Он подвёл его к зубам, высунув язык. Укусил, впив клыки в плоть фрукта, на языке ощутил стекающий фруктовый сок. Оторвал, прожевал. Проглотил. «Персики вкусные. Но жаль, есть не могу. Меня должно разъебать от СОА… Но не разъёбывает, что странно. Где моя аллергия? У меня должно зудеть горло.» Горло не начинало зудеть, даже когда он съел персик полностью, оставив за собой только косточку, и то, вылизав её. Фифти себя не жалел. «Пиздец. Делаем вывод.» Фифти отодвинул косточку в сторону и сильно задумался. «Я заметил ещё одну особенность.» Опыт с бичпакетом, опыт с персиком, некоторые помыслы, дали кое-какую пищу для размышлений. «Моё тело… изменено. Нет, не в том плане, что у меня хуй стал больше или голос более певучим. К сожалению, ни то и не это.» Он вздохнул и продолжил говорить самому себе, даже не вслух: «Из-за того, что я веду херовый образ жизни, у меня время от времени бывало такое, что у меня непроизвольно происходил тремор, больше у правой руки. То есть, у меня она просто так могла начать неистово трястись. Каждый раз это происходило по-разному и глушилось, соответственно, тоже внезапно. Иногда я вообще на это хуй забивал, мне это мешало, разве что, колоть в себя новую дозу веществ. Вообще, сходить бы к неврологу тогда, но нахуй? А вообще, до того как я сдох, кенты в последнее время подозревали, что у меня вообще какая-нибудь болезнь Паркинсона, хотя с хуя ли?» БП прыснул. «В общем, суть в том, что после моего «воскрешения», эти дрожания пропали. Будто их рукой сняло. Никогда их и не было. Я это заметил лишь недавно (ага, мастер забивать на здоровье хер), когда задумался о том, что что-то здесь не так… в плане, со мной херня какая-то творится и я на секунду даже задумывался о том варианте, что, может, тело и не моё вовсе? Потому что я жил с ощущением того, что чего-то не хватает. А когда я внезапно понял, что дрожаний не было НИ РАЗУ, меня, ебать, озарило..» И далее он задумался о следующем: «Эта троица болванов вечно пиздят про психомагию Гастера, про мою связь с ним, но я не чувствую какого-то «обязательства» ему лизать жопу. Мой расчётливый мозг подсказывает мне, что дело тут обстоит иначе. И для этого, я, как бывший учёный-долбаёб, хочу провести один эксперимент, несколько отличающийся от других.»***
Фифти стоял напротив ванной, его правая рука была вытянута вперёд. Чувствовал он себя неуверенно, что уже для него было странно. В другой руке он держал шприц с ацетилированным опием. Его Гастер хранил в некотором количестве в своей лаборатории. По сути, у БП был доступ к некоторым веществам и растворам, с которыми ему и делать-то нечего особо, кроме как… своровать немного и влить в себя. Он не первый раз баловался с опием, БП много что колол в себя без зазрений и угрызений. Его стаж наркомании, в частности, пристрастию к траве, можно только позавидовать. Будучи учёным и довольно грамотным химиком, он всегда строго относился к дозировке. Игла медленно приближалась к растрёпанной шерсти с открытой кожей, где можно было даже проглядеть вену. Руки Фифти неестественно тряслись, сложнее сказать даже какая. Раньше он очень легко вливал в вены разного рода дерьмо и даже не морщился, но сейчас его сердце ускоренно стучало, а руки будто отказывались слушать хозяина. Игла коснулась кожи, но… дальше процесс не пошёл. Большой палец лежал на поршне шприца и был на полной готовности. БП, на свой ужасный шок, никак не решался ввести содержимое. — Что за хе… — он пытался заставить себя нажать на поршень, но палец будто замер, а руки тряслись ещё сильнее. Токсату казалось, будто он сейчас умрёт не от того, что хочет убить себя ядом, который смог найти среди кучи веществ, его в целом поражало то, что, по сути, у него под рукой множество ядов и кислот и он может, в теории, использовать их в своих целях, но пока нужно было проверить ещё более безумный вариант. — Ну… Блять, шприц говно что ли?! БП убрал руку и тут же, как по щелчку, большим пальцем зажал поршень шприца. — Что за… Содержимое брызнуло на кожу с шерстью и частично в ванну. Шприц, выпав из рук, упал туда же и разбился. Фифти грязно сматерился.***
«Именно так я понял, что Гастер, воскрешая меня, использовал не «Чирэйниссу», а какой-нибудь «Беливикс» или другое слабое дерьмо, которым любой уважающий себя маг воскрешать бы не стал с нихуя. Считается, что этот способ воскрешения достаточно слабый, по хер пойми каким причинам, я подобным не интересовался никогда, но… Гастер его использовал на мне и я точно знаю, что именно при каком-нибудь «Беливиксе» можно как-то взаимодействовать с… воскрешаемым. Задать ему немного другие параметры. Привязать его к себе. Не тратя на это уйму сил. Голодная собака верует только в мясо.» Глаза уже болели от компьютера и синего цвета, поэтому БП сидел в тёмной маленькой кухне, не первые сутки (под вопросом) размышляя о мире, бытие и Гастере. «Мой разум относительно чист, и то, под вопросом. Но я и вправду ощущаю себя таким, какой я есть. Вроде я всё ещё панк, всё ещё за свободу, Асгора рот ебал, мечтаю сдохнуть красиво, найти тян на всю жизнь… А, чё я там ещё хотел? В пизду, не важно, в общем, факт: я — это я. А вот то, что тело какое-то странное и я будто сам себя останавливаю от того, что в теории, может убить меня… У меня что, обострились собственные инстинкты самосохранения?» — Фифти усмехнулся, ибо это чертовски тупо. — «Которые я всю жизнь глушил? Ебать, это… безумие.» Фифти кисло усмехнулся. «Значит, мой мозг он будет сжирать лишь постепенно… И то, он проебался. И то, получается, не факт. Может, я всё время буду «в себе» и хуй меня кто сломает, я выше этого! Ха-ха! Неуважаемое чмо Виндингс знатно проебался. И я должен максимально грамотно этим воспользоваться.»***
«Как до этого дошло?» Кажется, Папирус не понимал, как Меттатон вырвал его с Маффет на танцпол, плясать под дешёвый медляк, который бы он даже не включал, будучи трезвым. А ещё он не особо обращал внимания на то, что взор толпы вокруг был только на них, однако, взгляд Маффет также, по большей части, был сосредоточен на нём. «Она смотрит на меня…» — Чё смотришь, Маф? — спросил Папирус, и, поняв, что вопрос звучал больше как наезд (не намеренно), выдавил улыбку. — Ты хорошо двигаешься. — Не сказал бы, но спасибо. — Д-да нет, правда хорошо. — Поддерживаю, дорогуша. — присоединился к ним Меттатон. По правде сказать, Папирус вообще не хотел танцевать сейчас. Тем более, ему нравилась больше организованная ритмика с Меттатоном (некоторое время после ухода господ в Тамагафк, Меттатон пытался научить его танцевать в свободное время) или участие в съёмках клипов для его песен. Да и ранее он хоть и бывал в клубах (в основном на днях рождения коллег и друзей), но на танцпол если и выходил, то с одной целью: разнести всех своей крутизной и великолепием, но никак не ради того, чтобы потанцевать и насладиться атмосферой веселья. Это не про него. Такая обстановка была, по сути, не знакомой, да и более того, многие монстры вокруг были удивлены Папирусу и его появлению здесь и, кажется, хотели танцевать ближе. Но то ли боялись подползти, то ли намеренно предчувствовали, что они вышли сюда не просто так. Хотя, для чего тогда? — Мы почему тут танцуем? — Потому что я так захотел, а Маффет меня поддержала. — ответил Меттатон. — Да и ты, кажется, не против, чему я больше удивлён, чем рад. — Не хочу, но… Ладно, сегодня можно и расслабиться. Тем более, что я ебанусь с этими разговорами о кланах скоро, особенно о Тамагафках. «Они меня сводят с ума.» Меттатон резко пододвигается к Папирусу и, положив голову за плечо и резко его притянув к себе, прошептал: — Подкати к ней. — требовательно сказал он. — Самый шанс. — Подшофе? — удивился Папирус. — Не тупи, блять, если ты сам нихера не можешь, то делай, как я велю! — резко ответил робот, голос звучит даже злобно. — Ты серьёзно? — Я не виноват, что ты идиот, Мой Король! — Меттатон пихнул его своим локтём. — Подкати. Когда Меттатон пьянеет — он становится либо чрезмерно серьёзным, либо чрезмерно весёлым. Но сегодня, кажется, выпало первое. Он быстро отходит от Папируса и слегка толкает его к Маффет, хоть она и стояла чуть дальше и общалась с какой-то женщиной. — Ладно-ладно, я учту твои пожелания, хи-хи, — говорила она ей лукаво. — Спасибки. А, Маф, к тебе пришли. — голубоватого цвета женщина заметила скелета. — Кто? — Сзади. Паучиха обернулась. — О, здравствуй. — она посмотрела на него. — Давно не виделись. — хмыкнул скелет. Голубая дама поспешно оставила их наедине. Маффет расплывчато глядела на Папируса. — А эта… что за дама была? — спросил Папирус слегка низким голосом. — Одна старая знакомая. Ещё одна жалоба на то, что цены высокие, зарплаты низкие. — вздох. — Не важно, Папс. — она обернулась полностью. — Потанцуем? Или ты уже устал? — От чего? — фыркнул скелет. — От танцев или от Меттатона? — И от того и от другого. — более тихо хмыкнула паучиха, чуть подойдя к скелету. — Меттатон тоже много энергии забирает. — Есть такое, но… я привык. Это же Меттатон. — скелет протянул ей руку. — Потанцуем? — прямо спросил он, посмотрев ей в глаза. — А тут можно как-то поменять песню? — Маффет положила свою руку в его. — Тебе не нравится? — Шансон какой-то. — Ну, можешь попросить поменять. — он хмыкнул. — Тебе не имеют права отказывать. — Выберу что-нибудь старомодное и меня возненавидят все посетители. — А ты слушаешь только старомодное? — Ты будто о моих музыкальных вкусах не знаешь. — Ну, то что тебя тянет рвать с хэви-металла, я в курсе. — А ты хочешь потанцевать под хэви-металл? — Вообще, очень драйвовый жанр. — радостно подметил он. — Но я знаю, что ты такое не любишь. — А для тебя это романтично? — Вообще да. А, — скелет на мгновение замер. — Погоди. Ты хочешь какой-нибудь балет? — высокорослый искренне удивился. — В таком месте… Маффет, дорогая, это хреновая идея. «Блять, что я несу?» — Дорогая? — Маффет прыснула. — Как… Мило. — Ну, ты же мне явно небезразлична. — хмыкнул скелет. — Но если тебя это смущает — сообщай. И прежде чем Папирус передёрнулся, он лишь в последний момент понял, что только что ляпнул. «Я… Сказал ей что?!» — Небезразлична? — уточнила Маффет. Папирус замер. — Эм… Небезразлична. — не найдя, что ответить, сказал скелет. И даже это тупость какая-то. — Ты про это не знала что ли? — М-мы сейчас… П-про что конкретно? — Маффет становится на тон краснее. И дальше Папирус, не думая, ответил на автомате: — О чём хочешь думай. — промурчал он, а затем резко опешил. — Я… Бля… Выпил… Много. — он сам становится смущённее. «Опять веду себя как ёбаная школьница.» — Да боже мой, блять, тормоза! — врывается без терпения Меттатон. — Извините за то, что я ломаю эту и так затянувшуюся комедию, но, дорогуши мои ценные, это уже совершенно не смешно. У вас всё взаимно! — топнул он ногой и размахнул двумя парами рук. — Поздравляю! — а сарказм так и пёр. Меттатон прильнул к Маффет, к её плечу, и стал бурчать: — Уж прости ты Моего Короля, он слегка стеснителен! — он тут же перелетает к Папирусу. — Ну, а ты, Мой Король, прости мою дорогую подругу. Она не считает себя ровней тебя, видишь ли! Маффет смутилась, причём, сильно. — Я… Я такого не говорила! Папирус и вовсе замер, представляя, как он сейчас бы ввалил Меттатону по самые винтики, вот он помрачнел. — Папс… — она обратилась к нему. — Я п-подозревала, что это взаимно, но… Он тут же вздохнул, немного рыча. «Так просто?» — подумал он осуждающе. — Меттатон, ты заебал. — выговорил он, но взгляд был устремлён на Маффет. Та приподняла бровь, больше напрягаясь с сурового взгляда Папируса. И сердце стало биться чаще. — Всегда пожалуйста. — подмигнул робот ехидно. Папирусу уже нечего было терять, поэтому он нежно взял паучиху за одну из рук, притянул её к себе, прижал талию, а она и не сопротивлялась, после чего резко её поцеловал. Точнее, коснулся челюстью её губ, а она его звучно чмокнула. «Ладно, с скелетами я не знаю, как целоваться. Язык-то у них есть, а губы?» — на миг задумалась Спайдер. Меттатон, стоящий между ними, лишь широчайше улыбнулся. «Наконец-то. Всё так просто — нужно было вас обоих набухать и направить.» — он сладостно вздохнул. — «Но как печально, что я такой нетерпеливый, дорогуши.»