***
— Sie haben Recht. (Вы правы.) — проговорил Шифа, глядя в монитор, — Diese Energie hat nichts mit Mateo zu tun. (Эта энергия не имеет ничего общего с Матео.) — ещё немного помолчав, учёный дополнил, — Und im Allgemeinen ist es… fremd und eindeutig aus Verderb, eigenständige Magie. (Да и в целом она… инородная и явно из порчи, самостоятельная магия.) — Ist sie von selbst aufgetaucht? (Она сама по себе что ли появилась?) — In meinem Gedächtnis, Gaster, ist das schon mal passiert. Aber das sind eher Ausnahmefälle und es gibt noch keine zuverlässigen Beweise für diesen Fall. Trotzdem sieht es trotzdem interessant aus. (На моей памяти, Гастер, бывало и такое. Но это скорее исключительные случаи и пока нет достоверных доказательств касательно этого случая. Тем не менее, выглядит всё равно интересно.)***
— Да ты зря эту маску носишь, нихуя она не спасает! Папирус, ненадолго отвлекшись на телефон, от внезапных криков обернулся и увидел, как Напстаблук ожесточённо о чём-то спорил с Эниллой. — ДАЖЕ ЕСЛИ И ТАК! — громко гаркнула Хейт. — ЗАКОН — ЕСТЬ ЗАКОН! — Пиздец, ну это же смешно. Как сраная ткань оберегает тебя от вируса, Эни? Ты наоборот дышишь этой гадостью ещё больше! — Какой ещё гадостью? — Сука, ты же имеешь образование ёбаного лаборанта! — Какой, нахер, лаборант, идиот? — от такого заявления Энилла изумилась. — Я медицинский лабораторный техник в недалёком прошлом! — НУ УРОКИ ФИЗИОЛОГИИ У ТЕБЯ ПОЛЮБОМУ ДОЛЖНЫ БЫЛИ БЫТЬ! Ты ж не тупая! Скелет тут же вмешался: — Маски очень даже помогают, Напстаблук. А те, кому не помогают… их просто неправильно носят. — ВОООООООТ! — протянула Энилла. — УМНЫЕ ВЕЩИ ГОВОРИШЬ! У Напстаблука застыло очень удивлённое лицо. — Каким надо быть имбицилом, чтобы неправильно носить маску? Это как вообще, проясни? — Нос не прячешь, подбородок не прячешь, просто её носишь на подбородке, думая, что это оберег, не обрабатываешь её, если она многоразовая, не меняешь её, если она одноразовая… — Так нет-нет-нет, про обработку — это уже не правила ношения маски, это правила профилактики, ты не путай. — короткое молчание. — Нихуя эти маски не спасают, это всё вонючая ложь. — Робот оглядел Папируса с ног до головы. — Ты в курсе, что твой прикид более схож на защиту от вируса, чем сраные маски? Весь закутанный, будто мерзлявый. Папирус был в длинных красных лакированных сапогах, в продолговатых латексных перчатках того же цвета, рёбра и таз плотно были сокрыты под тёмный перламутрово-синие штаны и куртку, которые на солнце могли переливаться в фиолетовые оттенки, под ними был чёрный тканевой комбинезон. В дополнение к него образу, на его шее был туго замотан шарф-плащ, который он, кажется, не носил уже очень давно. — Не нашёл, до чего доебаться, решил переключиться на обсуждение моей одежды для тренировок? — Ебать, да я просто не сразу обратил внимание на это, да и мне… Интересно. Гастер и вправду одобряет подобное? — Как видишь — да. «Количество шрамов не радует. Количество шрамов не радует. Количество шрамов не радует. Только пусть он попробует с меня что-нибудь снять…» — Не жарко? — С хера ли мне должно быть жарко? — Выглядишь как мерзляк. — Ты тоже выглядишь как мерзляк в этом толстом плаще, тебе ли докапываться? — Я интересуюсь. — Ты докапываешься. — Напстаблук, заткнись. — вмешалась Энилла. — Ты докапываешься. — Да ну вас! Напстаблук тут же ушёл. — Бля, — проговорила Энилла. — Он, по-моему, с каждым разом всё наглее и наглее. Изначально он вообще мне аленьким цветочком показался, когда я с ним познакомилась, но сейчас… — Да. — ответил Папирус. — Он меняется… Не в лучшую сторону. — Папс, я его уебу в следующий раз. Предупреди об этом Меттатона. — А Меттатона зачем? — Потому что я Блука так ебалызну, что из него посыпятся микросхемы. — Успокойся. Если ты ещё не поняла, то он часто любит выводить на эмоции. Энилла стала злее и стала хрустеть пальцами. — Перестанет, когда ему пропишут пару ударов в его хитровыебанное лицо. Хорошая профилактика на самом деле, всегда срабатывает. — Думаю, Напстаблук не придерживается правила «женщин не бьют». — Да мне насрать, я думаешь постоять за себя не могу? Пусть только посмеет ударить и я его к хуям в металлолом превращу. — Ты же в курсе, что он умрёт тогда? — Ага, поэтому пусть не выносит мозги. Серьёзно, привычка у него отвратительнейшая — появляться из ниоткуда и начать всех бесить. Я конечно понимаю, что он великолепно исполняет свою работу в плане сборщика информации и руководителем шпионов, но сука… Мерзко же. «Не первая жалоба.» — подумал Папирус. — «И, наверняка не последняя.» — Я как-нибудь поговорю с ним. — КАК-НИБУДЬ?! — Энилла ещё больше возмутилась. — Я после тренировки Гастера, отъебись. — добавил скелет. — Меня шатает просто пиздец. Энилла замолчала, присмотревшись к лицу Папируса. Он и вправду выглядел… потрёпанным? — В последнее время ты постоянно хреново себя чувствуешь после Гастера. «Ага, сидеть в состоянии агонии больше часа. Это же пиздец…» — Да. — Папирус не нашёл, что ответить. — Он там тебя не убивает часом? — Энилла хмыкнула. — Ну… Тренировки у него по истине жёсткие. — Я знаю. Нам с БП Санс рассказывал… Ну… Когда… Это… — Когда «что»? Энилла замялась. — Раз уж начала — заканчивай. — Ты же в курсе, что до его совершеннолетия, вы, по сути, были оба бездомными? — Ну, и? — Санс нам с БП рассказывал, что Гастер иногда с ним делал… Если всё так, как он описывает, то… Ну… Я завидую твоей… Эээ… Выдержке. Тебя точно всё устраивает? — Если бы не устраивало — я бы избрал для себя другой путь становления сильнейшим. Но я предпочту самый полезный, даже если он самый тяжёлый. — Я просто немного о тебе беспокоюсь, только и всего. — Да-да, спасибо, волноваться не о чем. Папирус пошёл дальше, но вдруг резко остановился. — Энилла. — Да? — Я, кстати, тут всё думаю об одном… И не знаю, у кого спросить совета. — Совета? — В данном случае, мне нужен женский взгляд. — он обернулся и посмотрел на полунифму. — Мы можем поговорить где-то в приватной обстановке? Если ты не занята, конечно. — Мне надо принести отчёт Шайрене, но… Почему ты Маффет не попросишь? Или Фриск? Почему я? — А почему не ты? — тут же спросил скелет. «Ох, в последние две недели я её почти не видел. Только переписки.» Энилла удивилась ещё больше. — Э… Ну ладно… Я через час буду свободна, полагаю. — Ты будешь у себя в кабинете? — Да. — Отлично, я зайду.***
— Ну? Что там с вирусом? Есть новости? — Никаких. — ответил Гастер. — Сейчас работа идёт над вакциной. Но, тестировать её придётся тоже долго. — Долго? — Угу.***
— Я сделала тебе чай. Папирус посмотрел в кружку. — Это… что? Чай выглядел крайне странно. — Это чай по фамильному рецепту. У меня мать обожала гонять чаи и многому меня научила в этом плане. Если тебе интересно, почему чай голубого цвета и немного светится — в нём есть экстракт эхо-цветка. — Его экстракт ядовит. — В малых дозах нет. Не, ну если не хочешь или боишься — не пей, не заставляю. — Я? — скелет хмыкнул. — Боюсь? Он тут же взял чашку и выпил её залпом. — Он г-горячий!!! — громко вскрикнула Хейт. Папирус ощущал жжение по всему мнемоническому пищеводу и желудку, но, не такое болезненное, чтобы вскрикнуть. Скорее, слегка неприятное, но постепенно раздражение проходило. — Ух. Папирус резко отставил чашку. — Это кипяток!!! ПАПИРУС, ТВОЮ МАТЬ!!! — Энилла не на шутку встревожилась. — Я… Я СЕЙЧАС ПРИНЕСУ ЧТО-НИБУДЬ… Полунифма встала из-за стола и хотела броситься прочь, в поисках чего-то охлаждающего, но Папирус злобно хохотнул и резко взял её за руку: — Я не сдох, успокойся. Ты чего такая дёрганная? Хейт посмотрела в глаза Папирусу. Тот ей улыбался. — Ты… Не обжёгся? — Нет. — ТЫ ВЫПИЛ СРАНЫЙ КИПЯТОК!!! — Ну да. Неплохой кипяток кстати, вкусненький, сделаешь ещё? Папирус отпустил её. — А если серьёзно, то я достаточно устойчив ко многим факторам, которые могут мне нанести урон, поэтому мне похуй абсолютно. Гастер над этим работает. — Э… я боюсь представить как. — Нетривиально, но это ж Гастер, ты его знаешь. — Зачем ему тебе помогать развивать защиту от кипятка?***
— Это… Керосин? — Бензин. — поправил Гастер. В следующую секунду Папирус услышал то, как что-то небольшое упало на пол, а ещё через пару секунд прохладная дурнопахнущая жидкость обдала его руки и частично берцовые кости. Затем Гастер стал протирать ноги. — Ноги рано поджигать. — пояснил он. — Всё начинается с рук. — Как обычно. — выдохнул Папирус. — Делаем из меня шашлык? — Ага. — хмыкнул учёный.***
— В смысле «зачем»? И почему сразу от одного «кипятка»?***
— По запаху напоминает… Ммм… Угли. У скелета были завязаны глазницы, он мог лишь слышать, дышать и что-либо ощущать телом. — Верно, Папирус. Это раскалённые угли. — Только не говори, что я сейчас по ним ходить буду. — Разумеется, нет. Гастер взял в руку щипцы для углей. — Начнём с рук. — короткое молчание. — Готов? Папирус шумно вздохнул и на выдохе сказал: — Да, отец!***
— От огня и высоких температур в принципе…***
— Ты поразительно справляешься с высокими температурами. Я горжусь тобой, Папирус. — Спасибо. Гастер хмыкнул, держа магией субстанцию, от которой пылало жарой даже для него. — Но сегодня, я попробую кое-что особенное. — Здесь… очень жарко. Ты выключил кондейны? — И это пришлось тоже сделать, ибо электроэнергию хоть иногда надо сохранять. В моей руке, под телекизеном, немного раскалённой лавы. Как тебе такое, сынок? — Звучит… Очень… Необычно. — Ты такой храбрый. Я горжусь тобой, Папирус.***
«Надо же, и вправду мне помогает.» — Ты и вправду стал сильнее. Энилла вернулась на своё рабочее место, вздохнув. — Не пугай меня так больше. И так, о чём ты хотел поговорить? — Я могу быть уверен, что этот разговор останется между нами? — Конечно… — неуверенно произнесла Энилла. «Что ему нужно? Не похоже, что что-то официальное…» — Точно? Прозвучало скептично. — хмыкнул скелет, скрестив руки на поверхности стола и оперевшись о них. — Я просто… Боюсь представить, что такое произошло и почему именно я… Речь же явно о чём-то… Э… — Личном. — Да, это я и хотела сказать. — Именно. — Ну, я тебя слушаю? Папирус принял более задумчивый вид. — Вы с Маффет часто общаетесь? — Довольно таки. — Обо мне она ничего не говорит? — В смысле? Энилла посмотрела в глаза Папирусу, но его взгляд был мрачный и холодный… так ей показалось на первый взгляд, пока она не уловила едва заметный румянец на его скулах. — В прямом. Она не говорила, что у неё есть какие-то, эм, чувства ко мне? Не дружеские. Полунифма замолчала. — Мне не говорила, но… Подозреваю, что твой вопрос отнюдь не беспочвенный. — Конечно, нет. — А почему ты вдруг так прямо этим у меня интересуешься? — Ты с ней часто общаешься, вот я и подумал, что, ну… Энилла вздохнула. — Сразу видно, неопытный в делах амурных. — Чего? — Да нет же, Папс, тебя бы любая другая баба отмудохала за такие вопросы о подружайках, понимаешь? Так прямо спрашивать о какой-то конкретной женщине и о её чувствах… Я-то всё понимаю и тебя я знаю прекрасно, а вот другая бы не поняла такого наезда. М-да, теперь я поняла, почему ты посчитал нужным обговорить это со мной. — А разве это не должно радовать женщину, у которой есть ко мне чувства? — Ну… Тут же ситуация в том, что… ОЙ, БЛЯТЬ, МНЕ ТЕБЕ ЧТО, ВСЁ НАДО ОБЪЯСНЯТЬ?! ТЕБЯ САНС НИЧЕМУ НЕ УЧИЛ ЧТО ЛИ?! ТЫ ХОТЬ РАЗ НА СВИДАНИИ С ДЕВУШКОЙ БЫЛ?! — Э… — Папирус был сбит с толку такими речами Эниллы. — Смотря, что называется «свиданием». — Обычная посиделка в кафешке какая-нибудь, без секса и даже поцелуев! Ну, конкретно свидания для более хорошего знакомства, а не свидания, где партнёры уже в далёкой стадии отношений. — Ну, в школе, наверное, было дело. Я встречался с парой девчонок, но… Это было нихуя не серьёзно. — В первом классе, Папс? — Я в школу пошёл лишь в 12, какой первый класс? Нет, в старшей школе. Я не столько стремился к этому, сколько хотел понять, почему все остальные к этому стремятся… Так и не понял. — Ну, распыляться на всех подряд тоже тупо, тут я с тобой согласна, избирательность всегда должна быть прежде всего. Но… Погоди, тебе Санс точно не рассказывал, как за девчонкой ухаживать, как правильно подкатывать? — Да хули ты к этому Сансу ёбаному прилипла так? — спросил Папирус. — Ничего он мне не объяснял, он до конца думал, что я вообще с Андайн встречаюсь. — А жаль, — взгрустнула Хейт. — Он умел это делать, причём, с его харизмой и чувством юмора это всегда выходило эффективно. Мог бы действительно дать тебе полезные навыки. — Нахуя? Я сам по себе пиздатый и притягательный, мне даже стараться ныне не надо, чтобы кого-то завлечь. Серьёзно, Эни, ты такого сексуального скелета как я больше нигде не сыщешь! — Спору нет, дорогой мой друг, только вот половина по тебе сохнет просто потому что ты король. — сказала она, ухмыляясь. — Деньги, слава… Сам понимаешь. — Я популярный, я знаю. — а Папирус не прекращал собой гордиться и, буквально, звездиться. — Меттатон — король гламура, я — король сексуальности, а вместе мы — короли всех блядей, ньех-хе-хе! Ладно-ладно, не о Меттатоне речь, а обо мне и Маффет… — Погоди. Я тоже сильно от темы отошла. Ты что вообще от меня хочешь? Просто узнать о том, влюблена ли она в тебя? — Ну… Для начала — да. Я так понимаю, что да. — Нет. Я этого не говорила. Я сказала лишь, что «твои мысли небеспочвенны» или что-то в этом духе. Она никогда не говорила мне об этом, но… Есть кое-какие мысли по этому поводу. А ты вообще почему спрашиваешь? — Почему я спрашиваю? — повторил Папирус. — Да. — Потому что мне очень любопытно, логично? — Ты сам-то чувствуешь к ней что-то? — Не знаю. — тут же ответил Папирус. — Эм? Как это — не знаешь? — НЕ ЗНАЮ И ВСЁ!!! — Тут либо «да», либо «нет», третьего варианта не существует. Папирус промолчал и склонил голову. Энилла посидела немного и, откинувшись на спинку кресла, со вздохом проговорила: — Ладно, не кипишуй. Я же понимаю, что, возможно, это у тебя в первый раз и ты не знаешь, как это принять. Пример с Сансом я предлагаю отбросить, ибо это… что у него, что у тебя… Крыша поехала и… Оно не правильно и всё тебе только портит, искажает понимание того, как работает любовь, отношения и вся вот эта вот хуета. Первый раз, всё! Посмотри на меня. Папирус посмотрел на Эниллу. — Я задам тебе несколько вопросов, а ты коротко на них отвечай. — Ладно. — И так… Ты ей комплименты делаешь? — Я всем комплименты делаю, себе в особенности. — Мы не про тебя сейчас говорим. — Комплименты — это признак того, что я влюбился? Не, ну тогда я полиамурный пиздец просто. — Папирус… Ну ты-то не выёбывайся. — Ладно, прости. Я неудачно пошутил. — Так, ты Маффет комплименты делаешь? — Да. — А ты это делаешь намеренно или невзначай? — Всем невзначай, включая её. — Ладно… Ты когда с ней общаешься, кто из вас больше говорит? Папирус задумался. — В равной степени, полагаю. Иногда я что-то рассказываю, иногда она. — Тебе интересно слушать её рассказы? — Очень. В конце-концов, она, по сути, два века живёт. Я, скажем так, очень люблю послушать немолодых монстров о их жизни, перенимать их любопытный опыт. А Маффет что только в жизни своей не делала… Ебать, кладезь нахуй. — А ей с тобой интересно, как думаешь? — Думаю что да. Иначе я бы с ней не переписывался временами ночами вместо сна. — Ого, даже так? — Мы друг другу интересны как рассказчики. Она смотрит через меня на более новые поколения, скажем так, я окунаюсь с её историй в прошлое время. — А ей правда что ли интересно про «нынешнее поколение» послушать? Это вопрос не относится к теме, это уже личный интерес. — Ну… Да. Но каждый раз мы приходим к одному и тому же выводу: мы оба не понимаем нихуя. Монстры после Асгора никак прийти в себя не могут. Ну ладно, дальше вопросы? — Часто думаешь о Маффет? — В плане? — Ну… В принципе. О чём угодно, лишь бы это было связанно с Маффет. — Не знаю. С тех пор, как вся эта хрень с Диктором произошла, я иногда прокручиваю разговоры в голове… «Особенно тот инцидент в баре, когда она нажралась в салат. И когда… Я услышал этот разговор с Блуком…» — Что ты чувствуешь, когда думаешь обо всём этом? — Не знаю. — Злость на неё? — Нет. Я не особо зол за то, что она умолчала о Дикторе. Понять её можно. — Ты смущаешься? — Не… — А сам чуть краснее стал. — Я просто вспомнил пару эпизодов… Забей, это уж совсем личное. — Они вообще с Маффет связаны? — Да. Плотно. Энилла ухмыльнулась. — Это было, не так ли? — Что «это»? — Ну… Секс. — Не было. — ответил Папирус. — Да?.. А по твоему выражению лица… — Помолчи, а. Не было ничего, серьёзно тебе говорю. — А хотел бы? — В смысле «хотел бы»? — Ну… С ней… заняться любовью. — Да ты издеваешься? Если я хочу трахаться — я иду в бордель Меттатона и трахаюсь там с кем-нибудь. — Папс, я тебя сейчас спросила не о том, что ты делаешь, если ты хочешь секса. Говори как есть, не ломайся как школьница. Были о ней фантазии? — Сама как думаешь? И погоди, ты точно сейчас пытаешься понять, влюблён я в неё или просто хочу присунуть? — Ну… Зная тебя, как весьма энергичного господина, склоняюсь к тому, что некоторые более «сильные» признаки влюблённости и вожделения, которые проявляются намного позднее, у тебя могут раньше проявляться. — Энилл, если ты думаешь, что я каждую бабу перед собой глазами раздеваю — то ты очень плохо обо мне думаешь. — Я не говорила, что ты всех раздеваешь. И бля, пойми, что дело совсем не в этом, а в том, что… Вдруг, в эту же секунду, без стука, в кабинет залетела… сама Маффет. — МАФФЕТ! — гаркнула она. — Ты… Ты чего сюда п-пришла?! — А ты чего такая встревоженная? — спросила она. — О, Папирус, приветик. — Здравствуй. — улыбнулся ей скелет. — Ну… — она посмотрела на Эниллу. — Отчёт по провизии хотела передать. Она подошла и передала папку Энилле. — Провизии? — спросила полунифма. — Отданная провизия часовым и стражникам на стенах меж Центром и Триадой. — А, да… Спасибо. Пока Хейт убирала отчёт в соответствующее место, паучиха задалась следующим вопросом: — А вы чего тут обсуждаете? — обратилась она больше к Папирусу. — Э… По правде сказать, ньех-хе-хе, у нас с Эниллой достаточно личный диалог. Не могу сказать. — Папирус резко встал и вдруг обнял паучиху. — Извини. — Ого… — не сразу произнесла паучиха, сильно удивившись столь тесному контакту. — Давно на обнимашки тебя тянет? Ты ж неприкосновенный весь из себя. — Я тебя давно не видел. — сказал он. — В конце-концов, приятно хоть иногда встречаться вживую, не так ли? Скелет тут же отпустил Спайдер и приземлился на то же кресло. — Могу снова приходить и обрабатывать твои… раны. — сказала паучиха. — Нет необходимости, спасибо. «Ей тем более не нужно этого видеть.» — БЛЯ, ТЫ БЫ ВИДЕЛА, КАК Я ОХУЕЛА, КОГДА ОН ХУЯКНУЛ ЦЕЛУЮ КРУЖКУ ЕБУЧЕГО ЧАЙНОГО КИПЯТКА! — крикнула Энилла. — ЭТО ЕГО ГАСТЕР ТАК НАУЧИЛ!!! — Ну не «научил» прям, а вырастил во мне такие… возможности. Маффет улыбнулась. — Хорошая работа. Сам-то доволен? — Естественно. Я становлюсь сильнее, всё идёт строго по плану. И я чертовски рад, что у меня появилось свободное время… пока что. — Ну, не заигрывайся. В конце-концов, это всё ненадолго. По крайней мере, надеюсь, скоро этот идиотизм с вирусом кончится. — Я тоже надеюсь. — С другой стороны — ты тоже давай отдыхай. И перестань меня ночью на диалоги настраивать! Ночью спать надо! — А то что? — хмыкнул Папирус. — Накажешь? — Да. — Как? Маффет задумалась. — Ночью запущу своих паучат, наполненных снотворным, к тебе в постель, если не будешь спать. А ещё они будут по тебе ползать. — Звучит интересно. — Папирус будто промурчал. — Но я болтливый, уж извини. Тем более, что именно ты начинаешь что-то рассказывать. — Ну так перебил бы меня и сказал бы «иди спать». — Так сама себя и перебивай. Я интересных дам не прерываю. Маффет хихикнула, Папирус посмотрел на Эниллу. — Лады, Маф. Ещё что-то есть? — Нет. Она встала. — Тогда можешь нас покинуть? Ты ничего не подумай, у нас тут просто реально очень личный разговор, интимный я бы даже сказала. — Ого, даже так…? Вы тут отношения выясняете? — Нет. Скорее, рассказываем друг другу кое-что. — К тому же, с Эниллой я тоже давненько не общался. — сказал Папирус. — Особенно не по теме КГ или этой болезни грёбаной. — Во-во. — подтвердила полунифма. — Ладно, тогда не буду вам мешать. Удачи вам и… Не болейте. — И ты береги себя. — Ага, успехов, Маф. Маффет покинула кабинет. У Эниллы в один момент взгляд стал настолько хитрый и озорной, что Папирусу стало даже немного не по себе. — Эни? — Боже мой, ты и вправду не заметил?! — кажется, она была смущена не меньше, но была будто… рада? — Что? — Ты С НЕЙ ДАЖЕ ТОН СМЕНИЛ! Ты так не говоришь обычно НИ С КЕМ!!! — Чё? — не понял он. — Так же говорю, как и обычно! — Не-не-не-не-не-не-не-не-не-не-не-не-не-не, — протараторила полунифма, в припрыжку приблизившись к скелету. — совсем по-другому! Ты даже её ОБНЯЛ! ТЫ, БЛЯТЬ, НЕПРИКОСНОВЕННЫЙ НАШ! — Это вышло… случайно. — ТЫ ВЛЮБЛЁН В НЕЁ, АХАХАХАХАХАХАХА, ПОЗДРАВЛЯЮ! Полунифма быстро прыгнула на кресло, перепрыгнув через стол. — Ты ещё этого, видимо, не осознал или пытаешься блокировать это в себе, но в этом нет ничего плохого, поверь мне! Наоборот прекрасно! «Я почему-то уверен в обратном.» — Тебе просто нужно принять это как данность. И, ах да, на счёт чувств Маффет… Теперь я ещё больше уверена, что у вас это взаимно. Но не нужно из-за этого нести её на руках сразу в ЗАГС, так это не работает. — Я не тупой. — В общем, дружище, дам тебе несколько советов: во-первых, не нервничай. — Справедливо. — Во-вторых, веди себя прилично и руки, ёпта, не распускай! — И не планировал. — В-третьих, всё обдумай. — Ага. — Обдумать, тока ты не втрескался в неё по уши. Потом тебе будет не до этого. Потом… ПЕРЕСТАНЬ ДУМАТЬ О САНСЕ! ВСЯ ХУЙНЯ, ЧТО У ТЕБЯ С НИМ БЫЛА, ЭТО ХУЙНЯ! ОНА ТЕБЕ ТОЛЬКО БУДЕТ МЕШАТЬ!!! — Знаешь, я очень сильно стараюсь о нём не думать. И даже получается… Но есть одно «но». Знаешь какое? — Какое? — ВЫ, СУКА, ПРО НЕГО КАЖДЫЙ ДЕНЬ УПОМИНАЕТЕ, ОСОБЕННО В МОЙ АДРЕС. ДАЖЕ СЕЙЧАС!!! — А ты перестань на этом зацикливаться. Я уверена в том, что Санс давно на тебя хер забил и торчит в этом Тамагафке своём без задних мыслей и ничерта не делает кроме как бухает до беспамятства и долбится в зад со всеми подряд. — Мне от этого должно быть легче или что? Ты что мне этим сказать пытаешься? — Я не понимаю, почему ты к нему так привязан. Вот хоть убей, но не понимаю. Я знаю полную предысторию с твоих слов… И у меня будто диссонанс в башке каждый раз, как я об этом задумываюсь. — А ты не задумывайся. Тем более, что не твоё это дело. — Просто перестань каждый раз заводиться, когда его упоминают. Ну любят все его лишний раз пообсуждать, скандальная личность! От этого уже никуда не денешься. — Вам будто реально больше некого обсуждать. — Ну… Все любят помусолить прошлое. — Ну так хули ты удивляешься тогда? — Ладно, возвращаясь к теме о Маффет… Ты, опять же, подумай, надо оно тебе или нет. И обрати внимание на то, что у вас с ней крайне весомая разница в возрасте. — Дружить тебе с ней её возраст не мешает. — Дружба и любовь — разные вещи, в первом случае роль играет не столь важную, как во втором. — Разве? Если монстрам интересно друг с другом… — Это познаётся со временем. Тебе провести лекцию о том, что любят женщины и как их завлекать (НЕ В ПОСТЕЛЬ) или оставим этот разговор на потом? — На потом. Мне стоит подумать. «Я всего-то про Маффет хотел узнать…» — Спасибо, Энилла. За всё. — И ещё вопрос… — вдруг опешила она. — А почему ты именно ко мне обратился, а не к той же Фриск? — Ты, бля, видела вообще, что с ней в последнее время творится? Вот и я не понимаю и меня это серьёзно пугает. К тому же, у неё, насколько я от Гастера знаю, своих хлопот достаточно, а ещё она в церкви работает. — А, да, и постоянно Амурию докучает. — Про религию опять спорят? — Ага. Причём, казалось бы, эти двое вообще не способны спорить о чём-то… Но нет, Фриск пытается убедить его в том, что Джинтама ему не нужен. Амурия, как ты понимаешь, подобное очень сильно оскорбляет. — Это вообще на Фриск не похоже. — Согласна, она ещё страннее, чем Напстаблук. — А ты… С Амурием общаешься что ли? — Ну да. Даже по секрету скажу — он мне нравится. — Да? — Папирус прихуел. — Ну, а то что мы тут о тебе да о Маффет? Давай уж тогда и меня под лезвие, чтоб честно было. — А ты знаешь, что… Ну… Он хочет там жениться на Флоре… И всякое такое…? — Да. — Энилла улыбнулась. — Это мило. Хоть сама, конечно, в такое не верю вообще. Но, порой, нужно так мало для полного счастья. — Ебать, уж от тебя-то я такого не ожидал. — Я не такая уж токсичная, Папс. Мне правда нравятся такие монстры. — И тебя прям вообще ничего в нём не пугает? — Нет, даже то, что он член себе отрезал. — А вот будешь ты встречаться с Амурием… Как в постели будет-то? — А ты вперёд не забегай. Я — не ты, это во-первых. Во-вторых… Ладно, если тебе так интересно, то есть целых два варианта как минимум: либо язык и пальцы, либо игрушки. — Либо проститут. — добавил скелет. — Тоже вариант, зарплата позволяет. Но это если второй партнёр будет не против. — Ну, в таких случаях, как с Амурием… Всё же, отношения только платонические и стоит быть готовым к тому, что второму партнёру захочется чего-то большего. — Самые прекрасные варианты — первые два. Ну да ладно, не будем забегать вперёд, опять же. — Хейт улыбнулась во все зубы. — Пока живём так, тем более, что, скорее всего, у нас это не взаимно. — Ты это… Не унывай. — Да всё норм. В дверь постучались. — Открыто. И тут зашёл… Амурий. — Привет, Энилла! О, Ваше Ве- То есть, Папирус! Привет, ребята!!! — он был всех рад видеть. «Вот и второе счастье привалило.» — Здравствуй. — Приветствую. В руках Амурия была лейка и садовая лопатка. — Энилла, тебе нужно поухаживать за растениями? В последний раз я заходил неделю кажется назад… — Да, пожалуйста. — А где здесь растения? — Папирус оглядел кабинет. — На потолке. Скелет поднял глаза и посмотрел наверх. На потолке нависало несколько подвесных клумб и горшков. — А… Я-то думаю, почему тут такой запах свежести. Не знал, что тебе нравятся растения. — Я люблю ароматы природы. — Энилла, а где стремянка?***
— Ну, как договаривались. Шельма протянула небольшую коробку. — Десять использованных трусов, как ты и просила. «Блять, кто бы мог подумать, что я таким пиздецом в жизни заниматься буду.» — Ага. На стол положи. Рыбоподобная женщина с светло-розовой кожей, в сине-голубых пышных одеяниях, обернулась, посмотрев на Вилдхарт. — Хорошо. — Тебе зачем такие трусы, Настюш? — поинтересовалась она — Не мне нужны, Шельма. Друг у меня извращенец, а я у него в небольшом долгу. — Что, не можешь ему нагадать паховой грыжи? — Я астролог, а не потомственная ведьма! — Ну знаешь, одно другому не мешает в данном случае. Станешь цыганкой — тебя весь клан обосрётся. — Откажусь. Я не Тамагафк, чтобы становиться ведьмой. — Да ладно, нам они, так-то, тоже не помешают. Будешь всем Тамагафками бородавки наколдовывать. — Если бы магия работала так, как ты себе представляешь, то мы бы все давно попередохли. — Да я шучу, чё ты сразу-то? — Ладно, долой пустые разговоры. Тебе с чем помочь? Шельма тут же полезла во внутренний карман куртки и вытащила сложенный листик, который тут же раскрыла. — Мы недавно видели группу монстров с примерно такими эмблемами на одеждах. Ещё помимо нас, их видели В-1, там Декс на них наехал, а они его психомагией вырубили и свалили в закат. — Вы серьёзно не знаете, что это за эмблема? — Нет. А ты знаешь? — Это эмблема одного из королевских кланов в Готтен-Арте. — Чё бля? — Если не ошибаюсь, клан «Свѣтлые головы». — Э… Даже при том, что у меня был эпизод с Ройсом, когда мы два года жили в Готтен-Арте, впервые слышу про такой. — Серьёзно? Это СТАРЕЙШИЙ клан Готтен-Арта… И Нистор с Климом ничего не знают?! — Ты забыла, что Клим в последние две недели какое-то особое поручение Элиенца выполняет? Там были Декс, его каменное говно и Нистор. — Я удивлена, что Нистор ничего не понял… — Я не понимаю, хули эти «головы» тут забыли??? — Похоже на контрразведку… — Нам Триадского говна Тамагачьего хватает, какой ещё Готтен-Арт, ебать его в сраку? Анастасия ударила себя по лицу. — Боже мой, пиздец.