***
— Всё нравится? — спросил композитор, сидя за компьютером. — В принципе… Да. — ответил Меттатон, стоящий рядом с ним с задумчивым видом. — Печально, что я не смогу провести концерт… — вздох. — Но ты снял вчера седьмой клип. — Не клип, а скорее… простенькое видеосопровождение. Всё-таки, музыка не про деньги, к сожалению… Но направленная на получение денег. В студию вальяжно зашёл Напстаблук. — О, Блуки! — Сильно занят? — Не особо, что-то срочное? — Просто хотел лично сообщить, что завтра меня с утра не будет дома. — он тут же развернулся. — Имей это в виду. — Погоди, дорогуша! — опешил робот. — А ты куда пойдёшь? У тебя же выходной. — Мне надо… кое о чём перетереть с Гастером, и то, не факт, что перетру. — Мне с тобой пойти? — Нет, Гастер тебя, скорее всего, не пустит. — Напстаблук не разворачивался. — Более того, речь идёт о том, во что ты не веришь. — Опять твои бредни про то, как мы копаем картошку? — Меттатон в лице стал скептичным. — Сам ты брехня ёбаная, иди нахуй! — Напстаблук тут же покинул студию с громким закрытием двери. — ЭТО И ТЕБЯ КАСАЕТСЯ ТОЖЕ, ТУПАЯ ТЫ СУКА! — ещё громче гаркнул он уже за дверью. Меттатон обречённо вздохнул. «Заебал уже… Когда ты, наконец, перестанешь верить в это…?»***
Воскресенье. Папирус и Маффет отправились в Сноудин. — Ещё немного — и сюда можно за мгновение приехать на поезде. — Ага. Но, там какая-то авария произошла в Припяти, поэтому открытие ещё задержали. — пожал скелет плечами. На улице было ни души. Лёгкий морозец всё же заставлял Маффет время от времени греть лицо, ибо она привыкла к высоким температурам, а редкие снежинки падали на их головы. Солнце стояло в безоблачном небе, озаряя мир невыразимой красотой. Небо будто передавало удивительно безмятежную атмосферу Сноудинского леса, с этими пастельными розовыми оттенками среди яркой и насыщенной лазури, хоть утро уже и прошло, а снег на деревьях и почти что нетронутых тропинках едва ли не ослеплял своей чистотой. Это зрелище завораживало настолько, что на Маффет иногда нападало желание улететь куда-нибудь далеко-далеко и навсегда затеряться, даже в холодном мире. Всё же, паучиха старалась посещать Сноудин как можно реже. Климат не её, снег её зачастую даже раздражал, а когда она попадала в метели — то и дело злилась и каждый раз зарекалась не посещать Сноудин. Но от предложения Папируса она отказываться не стала, тем более, что она, как и он, хотела посетить новый сквер, который построили там несколько месяцев назад. Погоду сегодня обещали спокойную, без катаклизмов. И всё же, наблюдать за некоторыми красотами этого региона ей нравилось: Сноудин, всё же, не такой мрачный и зловещий, как Ватерфолл или Хотлэнд, пускай там, иногда, творились не менее грязные вещи. Время от времени она поглядывала на Папируса: он выглядел чрезмерно спокойным и, в отличие от неё, не придавал значения местным пейзажам. То ли с привычки, хоть он и не живёт в Сноудине, то ли ему в принципе это и не важно. Её удивляло в принципе, что Папирус даже был одет не как король или гвардеец, а как простой житель: драные красные джинсы с открытыми коленными чашечками и явно поношенный чёрный пуловер… Разве что дорогие, чистые берцы с высокой подошвой и в бело-красном расстёгнутом бомбере с какими-то рисунками на груди. — Тебе не холодно? — спросила она. — Нет. Маффет, я в Сноудине почти всю жизнь жил. «Тем более, что моё тело теперь гораздо хуже воспринимает температуру. Условно, в бывшем Айслэнде, выйдя голым в мороз, я не замёрзну. Спасибо, пап.» — Всё время забываю об этом… Но я и вправду не понимаю, как вы тут живёте? — Хорошо живём, воздух свежий, морозец. Прекрасно. — Если выбирать между холодом и огнём, предпочту второе. — Если тебе холодно — можем пойти в Ватерфолл. — Да нет… Я же согласилась пойти. — Ну и зачем тогда ноешь? — улыбнулся скелет. — Я не ною, а жалуюсь. — Ну… Ладно. Сама же Маффет была облачена в тёмно-пурпурную куртку, которая была чуть ли не толще её, но при этом и короткой, а сзади, на воротнике, прикрывая шею, была огромная копна меха. «Вместе мы выглядим весьма… нелепо. Хотя, кто этот смех сейчас увидит?» Куртка была расстёгнутой и под ней был белый пуловер, штаны были чёрными, офисными, но с мехом внутри. На переносице были ромбовидные очки. — А тебе-то в этом не жарко? — спросил Папирус. — Нет. Иначе я бы в этом не пришла. — Ты так редко бываешь в Сноудине? — Эту локацию ненавидят даже мои паучата. Не в обиду тебе, как старому жителю этих земель. — Да я не обижаюсь, бля. Они дошли до сквера и стали медленно идти по нему. Это был сквер в виде длинного бульвара возле леса и большака, ведущего в Сноудин. Фонтаны с нагревающейся водой, памятники некоторым монстрам, рассаженные аккуратно растения, которые могли выдержать холода и не гибли от них, прячась под толстыми слоями снега. Но никого не было в округе. Вообще. — Слышал про недавнюю забастовку в Сноудине? Она проходила, кажется, здесь. — Слышал, конечно. Народ не очень доволен новым мэром из-за некоторых его нововведений. Стерпится-слюбится. — А что случилось? Что им не понравилось? — Сам мэр сомнительная личность, народ думает, что произошла фальсификация голосов. — А если и вправду фальсификация? — Напстаблук заверял, что нет. Голоса «за» него чуть-чуть перевешивают голоса «против». Ну, в крайнем случае, им пришлось бы снова иметь дело с нынешним адептом династии «Копросноу», который является сыном Горговиста. А он показывает себя… крайне некомпетентным. В прочем, от отца не далеко ушёл, Горговист тоже был припизднутым слегка… моё мнение, конечно. — То есть, мэр Эноки тебя устраивает больше? — И первый вариант не очень, и второй вариант не очень. Первый из-за отсутствия определённых… качеств, второй из-за сомнительной репутации, а также с возможной связью с некоторыми попытками устроить митинг из-за избрания меня в короли. — Серьёзно? — Это мне Секта Геноцида нашептала. Сам-то он пиздит, что «я хороший», но… на деле… — А почему он тогда вообще мэром стал? — Нет кандидатов, да и поиздеваться я не против. — хмыкнул скелет. — Чую, охуеет, если узнает, что я про него знаю раз в 20 больше, чем он воображает. Даже когда я скажу про то, что у него роман с двумя бабами, при том, что сам он женат. Ну и он любит, когда Маделейн его страпонит. — Именно поэтому я очень не одобряю наличие камер в каждом углу и в каждом доме. — Зато я всё знаю и, если что, нарыть компромата на любого неугодного, а потом разнос устроить, по-Меттатоновски, ньех! — короткое молчание, на лице Маффет Папирус заметил негодование. — Ты тоже можешь этим пользоваться, как одна из советчиц… Вице-королев… Бля, у меня это, типо, одно и то же получается? — Да. Не очень корректно, но ладно… Присядем ту на лавку? — Ага. Они дошли до конца сквера и нашли одну милую лавку под толстыми ветвями ели, всю в снегу. Одним мановением руки, Маффет обратила снег в воду на скамейке и ветвях. — Стихия снега? — спросил Папирус. — Огня и воды. Снег — одна из форм воды, в виде кристаллов. — Но есть же стихия снега. — Да, но она фактически бесполезна. Папирус и Маффет сели. — Так тихо и хорошо. — проговорил Папирус. — Где эта тишина была, когда мне она в Сноудине была нужнее? — Тогда правил Асгор. — Да… Но я смотрел недавние отчёты по патрулированию, в Сноудине даже с моим правлением шумно. Не считая Лайткора и Нового Дома, Сноудин интереснее Саннедаута, особенно после реставрации и увеличения количества жилищных мест. Старые жители воюют с новыми, и опять из-за мэров, порядков… В Сноудине много своих негласных правил, которые новые жители не соблюдают. — Из разряда полуанархии? — Естественно. Видите ли, скучно им. — В Сноудине раньше часто жесть какая-то происходила. Каждый день новости о том, как кто-то кого-то изнасиловал, кто-то кого-то убил… Я понять не могу, они что, серьёзно не рады тому, что сейчас эти новости сократились до пары раз в неделю? — Привыкли к каждодневному адреналину, даже при том, что Энилла в итоге приняла решение с Шайреной усилить патрули в этом районе… не особо помогает, они только рады с ними подраться. С другой стороны — больше бесплатной рабочей силы в качестве «исправительных работ». — хмыкнул скелет. — А ты не думал создать пару… Психиатрических больниц? — Обсуждал это с некоторыми и мы пришли к выводу, что это не спасёт. — В смысле не спасёт? — Сейчас те, кто являются психиатрами, психомагами, психологами и остальное подобной пиздобратией из разряда психо, не важно, будь то врач, собеседник, маг, суть одна: они сами требуют к себе тех или иных специалистов, а эти же специалисты тоже больные наголову. Это будет замкнутый круг, потому что мы тотально утонули в дерьме. По-хорошему, даже мне нужен специалист… И Гастер его мне сейчас подыскивает. — Кого? — Психолога, потому что того заебало, что я в себе копаюсь. — А ты в себе копаешься? Папирус кисло посмотрел на Маффет. — Всегда. — Из-за Санса? — Не только, хоть к нему я постепенно застываю и слава, блять, богу. — вздох. — У меня много тревог и забот. «Теперь у меня новый любовный интерес, нахуй мне Санс-то, действительно? Должен признать, с тех пор, как я понял, что имею симпатию к Маффет… Я гораздо больше стал думать о ней, а не о нём. Тем оно и лучше!» — Я тебе завидую. — сказала Спайдер. Скелет приподнял бровь: — В смысле? — По тебе прям и не скажешь, что тебя что-то беспокоит. Ты всегда такой уверенный… — Согласен, очень полезный навык. — улыбнулся скелет. — Иначе остался бы на дне. — Меня такие вдохновляют не сдаваться. Никогда. — Правильно, нахуй сдаваться? Сдаются только лохи. А ты, ебать, богиня! — Ну… Не те годы уже, чтобы быть богиней. — Ну знаешь, — протянул скелет. — богиням по тысячам лет. Тебе всего две сотни. Ты очень даже молодая. — Ох, ну спасибо… — прыснула паучиха. — Кстати, о старости. Ты же магию юзаешь, не так ли? — Ну… Да. А что такое? — Моя просьба прозвучит максимально странно, но… Я могу тебя увидеть в твоей «истинной» форме? Маффет заметно напряглась. — А тебе это для чего…? — Просто интересно. — пожал Папирус плечами. — Ну не хочешь — не показывай, если ты так стесняешься. «Всё равно когда-нибудь я это увижу, ты же это понимаешь?» — Ну… Старость выглядит отвратительно. Пауки моей династии хоть и живут около 5 веков, но… Уже начиная с первого, они выглядят очень старо. Генетика крайне странная. С старостью я стала крайне непривлекательной. — Я не оцениваю ничего. — Мх… — Маффет опустила взгляд вниз. — Ладно. — Не хочешь — не надо, — повторил Папирус. — не заставляю. — Да похер… — буркнула она. — Сразу утолю твой интерес. Паучиха встала с скамейки. Она вздохнула, расправив руки и начала напрягать свою магию. Тело её стало светиться и ослеплять, вместе с волосами, кроме одежды. В один момент, Маффет стала лишь светло-жёлтой сияющей фигурой, из которой вылетали по направлению ветерка магические частицы, тут же пропадающие. Папирус завороженно наблюдал. Через полминуты всё погасло и скелет увидел… Истинное лицо Спайдер. — Ни… Нихуя. — Папирус чуть не раскрыл рот. Вместо чёрно-фиолетовых свежих волос, на её голове была глубокая, ломкая седина. Вместо подтянутой кожи на теле, она была везде морщинистая и дряблая, растянутая и местами потресканая. Маффет буквально стала старше лет на шестьдесят минимум, в то время как до «превращения» она выглядела как взрослая женщина лет 30 по человеческим меркам. — Отвратительно. — сказала она, а её голос стал… более хриплым, слабым, каким-то бабушкиным. — Д-даже голос изменился?! — удивился скелет. — С-серьёзно? — Он у тебя очень стал таким… старческим. Действительно… Охуеть жёсткая магия. — Ага… — процедила паучиха. — И сразу же чёртовы суставы болеть начали. — она злобно рыкнула. — Грёбаное старение. Будто Маффет стала злее. «Я себе это не так представлял.» — Серьёзно? Это и на физиологию влияет? — Естественно. Иначе я бы так уже не скакала туда-сюда… Да и многие бы так не могли. Поддерживать внешний вид нужно и физиологически, иначе смысла это не имеет. Выглядишь красиво, но не можешь даже наклониться. — Интересно… — Папирус задумчиво стал разглядывать паучиху. — Чёрт… Я ещё и не вижу ни черта. Размыто. Близорукость. — паучиха попыталась снять очки, после чего стала моргать всеми глазами. — Зрение что ли село… Папирус промолчал, наблюдая за тем, как Маффет пыталась адаптироваться к своему настоящему телу. — Отвратительно. — повторила она, затем посмотрела на скелета. — Что скажешь? — Очень… Любопытно. — проговорил скелет. — Выгляжу ужасно. — Бля, нет, не ужасно. — буркнул он. — Я видел бабок и похуже, ты ещё неплохо сохранилась. Так что перестань. — Мх… Ладно. Ты насмотрелся? «Я бы посмотрел на неё… Голой? Как она выглядит… Для сравнения! Всё тело закрыто одеждой, я оценил лицо и руки.» — Ну… Да. Если хочешь — превращайся обратно. Спасибо. — С радостью. Маффет снова расставила руки, после того, как она нацепила очки обратно. Произошла та же процедура, после которой перед скелетом вновь появилась молодая Маффет. — Бля, нахуй. Не буду больше так делать. — она села на скамейку обратно. — Пиздец… В этом мире верить никому нельзя. — Папирус рассмеялся. — Омолаживающую магию легко определить, если что. Да и мало кто скрывает её, ибо в этом смысла всё равно никакого. — Да, я знаю. Просто я в шоке. Ладно-ладно, не бесись, ты сама в итоге согласилась мне показаться. — Да забей… Я когда становлюсь собой — у меня начинается неизменное желание ворчать. — Прям как при климаксе? — Нет, при климаксе, дорогой мой, вообще-то дебоши устраивают и приносят себя в жертву ведьмам. — А, да, точно. — Папирус рассмеялся. Пока они болтали, постепенно снега становилось больше. Из лёгкого снежка с солнечной погодой, антураж стал… мрачным и очень тучным. Стало холоднее. — Метель… — проговорил Папирус. — Не говорили, что она будет. "Говорили, что будет нормальная погода." — Чёрт. А твой старый дом далеко? — На другом конце Сноудина, ближе к Ватерфоллу. Папирус посмотрел в телефон. — Я посмотрю, какие заведения работают. — Заведения? — Жральня какая-нибудь… Так… «Гриллбиз» работает. — Серьёзно? А хотя… Чему я удивляюсь? Он и во времена Диктора работал. — Не очень хочется к нему идти. — проговорил Папирус. — Еда у него дерьмо. — Да у Гриллби и нормальная еда есть, не только фастфуд, если ты про это. Он в последнее время очень занимается улучшением бара. Когда была реставрация, он лично подал заявку на ремонт участка, плюс дал согласие на то, что над баром будет отель. И тем не менее, первые два этажа, не считая нижнего для персонала, теперь полностью отведены под бар… Бар-клуб, если уж быть точнее. — Ладно, — бросил скелет, взяв Маффет за руку. — пошли, а то кое-кто сейчас в сраного снеговика превратится, а мне потом его разогревать. — Можешь разогревать меня обнимашками. — хмыкнула Маффет. — Это так, инструкция, если я буду снеговиком. — Я не тактильный… Но над тобой смилуюсь возможно. — хихикнул Папирус.***
— Маску, Маффет. — Д-да… Спасибо, что напомнил. Маффет и Папирус без доли грациозности вошли в бар. — Ого. Даже тут пусто. — сказала Маффет и сама удивилась тому, как чётко она услышала свой голос. В помещении играла тихая музыка, что тоже было нетипично. В баре, по крайней мере, на первом этаже, сидело всего три монстра, и то, один из них отдельно и, кажется, он был в стельку. По центру, за барной стойкой, стоял Гриллби, который был крайне удивлён появлению двух знакомых лиц. — Вы по какому делу? — спросил Гриллби, когда монстры подошли к нему. — Если проводим очередную проверку — пожалуйста, смотрите. Для постоянных клиентов «Гриллбиз» всё ещё открыт, но с соблюдением дистанции, как вы могли заметить. Ещё на втором этаже- — С какой проверкой? — спросил Папирус. — Ты о чём, дядя? — Эм… На счёт эпидемиологических проверок в заведениях… — Ты видишь, что я сейчас не в рабочей форме? Как и моя подруга. — короткое молчание, элементаль и скелет уставились друг на друга. — Мы, считай, клиенты. Меньше слов — больше дела. — Ладно… — вздох. — Что будете заказывать? — Меню предоставь, будь добр. — улыбнулась Маффет. Если бы Папируса не было — он бы однозначно по-другому говорил с Маффет. — Его Сиятельству меню тоже надо? — Нам одного хватит. — ответил Папирус. Скелет и паучиха стали изучать меню. — Что-то алкогольное возьмём? — спросила Маффет тихо. — А ты хочешь алкогольное? — Ну… — Спайдер отвела взгляд. — Не против. Папирус невольно вспомнил эпизод, где пьянство Маффет на концерте Меттатона едва для него окончилось хоть как-то положительно. — Только если на посошок. Мне нельзя напиваться сейчас. — Из-за тренировок? — Естественно. — Ну ладно, мы всё равно больше хотели метель переждать. А из закусок что будешь? — Мне из предложенного ничего не нравится. Разве что… Микс из орехов мог бы поклевать. Но они с какими-то идиотскими специями и мне это тоже не нравится. — Можно без специй. — сказал Гриллби. — Спасибо. — бросил скелет. — А ты что будешь? — Хм… Пожалуй… — Маффет посмотрела на Папируса. — А, платишь ты, получается? — Естественно, раз уж заказ на двоих. Маффет снова посмотрела в меню. — И сейчас назаказываешь на пять косарей, да? — Я на пять тысяч даже четверти не съем. — прыснула паучиха. — Ты так смотришь на эти креветки мечтательно, — протянул Папирус. — я уж всё понял. — А почему креветки стоят 500 G? — спросила Маффет. — Дефицит. — ответил Гриллби. — Какая-то хр… Кхм, какие-то непонятки с поставками. — Так мы своих же выращиваем. — Уже нет. Перешли на импорт. — Это ещё почему? — Спроси у гендиректора компании «ЗапиздоМОРЬЕ», которые ранее за креветок отвечали. — Я слышал про то, что импортные лучше тех, что выращивали у нас… И в этом есть своя истина. У нас нет тех условий, чтобы выращивать хорошие морепродукты, в отличие от Триады, Мизуноми, отчасти Спиглика и других стран. — Именно. — подтвердил Гриллби. — Маффет, вроде ты за экономику отвечаешь, но почему-то… — Маффет сейчас не на работе для отчётов, — перебил Папирус, не отрывая взгляда от меню. — а я просто чрезмерно любознателен. — короткое молчание. — Значит, тебе взять креветки? — обратился он вновь к Спайдер. — Д-да, пожалуй… — Ладно, а с напитком определилась? — Глинтвейн. — О, хороший выбор. Пожалуй, тоже его возьму. — Папирус посмотрел на Гриллби. — Два глинтвейна 0,5, микс орехов без специй, креветки по-Хотлэндски… — он посмотрел на Маффет. — Порция? — Ты будешь? — Нет. — Маленькую тогда. — Оплата картой. — добавил Папирус. — Соус к креветкам? — уточнил Гриллби. — Сырный. — ответила Маффет. — Если что, соус не бесплатный. — Говори это лучше тем клиентам, у которых туго с деньгами. — проговорил Папирус.***
Напстаблук позвонил Гастеру, стоя в самых чертях лаборатории. — Да, Шмидт? — Я на месте. Открой. — Сейчас. Через некоторое время дверь открылась и внутри стоял учёный. — Добро пожаловать в моё, так называемое, «логово». Ты, можно сказать, первый гость, не считая Фриск и Анбелива с Глифсом. — Ебать я первый, когда я, по сути, четвёртый. — Ну, если так, то вообще пятый. — задумался Гастер. — Ну пятый с тобой, похуй. Гастер решил промолчать и лишь пропустил робота. Напстаблук прошёл по тёмному узкому коридору, вслед за ним шёл доктор. Когда он дошёл до конца — автоматическая дверь тут же раскрылась и монстры вошли в мрачную «гостиную», если её так можно назвать. — Пиздец, а обязательно свет такой резкий и голубой? — Мой любимый с Глифсом цвет. Дверь за доктором закрылась и тот, вальяжно пройдя мимо Напстаблука, сел за стол. — А, Глифс тут тоже сидит? — Да и не только Глифс. И Фриск с определённых пор тут живёт. — Серьёзно? — удивился робот. — Быстро сблизились вы. — Она мне больше помогает в некоторой… документации. — Ага, я так и понял. — хмыкнул робот. — Всё-таки ты, ёпта, по молоденьким значит. — А это уже не твоего ума дело, Шмидт. — Да ладно тебе, в этом нет ничего плохого. Главное, чтобы она была не против… Ну и чтобы у неё был возраст подходящий. — широко улыбнулся Блук. — Так, что тебя интересует, Шмидт? — спросил Гастер более серьёзно. — Гиносекай, писал же. — ответил Напстаблук. — Ни о чём не говорит? — Говорит, и очень много. Но, что ты конкретно хочешь? Узнать, что это? — Я знаю что это. Я сам являюсь носителем энергии Гиносекай, если ты к этому. — Погоди, что- — И лично вышел из эксперимента Румпельштильца. Я очень долгое время искал информацию обо всём этом и, учитывая то, что я крайне недоволен своими боевыми способностями робота, мне нужно узнать больше об этой силе. Гастер не удивился словам Блука, а лишь улыбнулся. — Так и думал, что ты особенный. «Мне бы не помешал в команде монстр с энергией Гиносекая… Он бы мне ОЧЕНЬ упростил задачу. ОЧЕНЬ, ОЧЕНЬ СИЛЬНО УПРОСТИЛ БЫ. Но обуздать его не смогу никаким способом. Когда настанет время Сумерек, Напстаблук, скорее всего, станет даже сильнее Стрейна. Да и сейчас… я сделаю лишь всё хуже, если подчиню его. Придётся, как и Папируса, оставить его в свободном плавании.» — Давай без этой херни, а-ля я и «особенный», и «уникальный», и «пиздатый», и вообще «гений» от слова «гей», я это про себя каждый день слышу, ей богу. — махнул рукой Напстаблук. — Когда Румпельштильц умрёт, что со мной будет именно? — Именно с тобой? — Да. — В тебе проснётся ощущение того, что пора спасать мир. Для тебя, конечно, это звучит крайне сомнительно и ты думаешь, что можешь это так просто проигнорировать. Но Гиносекай тебе так просто не даст это сделать. — Почему? Он и на разум влияет? — Именно. Каким бы ты не был самоуверенным и принципиальным, к сожалению… Ты уйдёшь. — А если я ОЧЕНЬ СИЛЬНО попытаюсь противиться? — Думаю, это тебя сломает. — Меня уже нихера не сломает. — Ты в этом так уверен, Шмидт? — Более чем. Гастер хмыкнул. — Будь по-твоему, но я тебе серьёзно. В общем… Есть у меня трое гиносекайцев на примете. Но один из них точно в Фульгуртемпусе, но я туда, уж прости, — хохотнул он. — даже под предлогом смерти не пойду. Второй… Возможно в Подземелье, но в последний раз я его видел около двух веков назад. Может, он уже и не в Подземелье вовсе. — Кто он? Осмер? — Нет, Килгаук… Ты его не знаешь. — Не знаю. — А Осмер это кто? Напстаблук тут же полез во внутрь плаща и вытащил папку. Шлёпнул на стол. — Учёный по ликантропии, 14 века. Он тоже имел Гиносекай. — Могу я это изучить позднее? Не слышал о таком. — Да, мне эти бумажки всё равно ни к чему. — Спасибо. Гастер перехватил папку. — И третий гиносекаец… Вольтаж. — Кто бля? — Стрейн, иначе говоря. Наш старый знакомый. — Он же мёртв. — тут же выдал робот. — Ммм… Нет, не мёртв. А вот это заявление ввергло в шок: — Это ещё почему? — не понял Напстаблук. — ЕГО Ж ПАПИРУС КОСТЬЮ ВЫЕБАЛ В БУКВАЛЬНОМ СМЫСЛЕ, КОГДА ОН БЫЛ- Напстаблука тут же Гастер захватил в телекинез, на секунду. — Он очень хорош в копиях. В биокопиях, если быть точнее. Знаешь что это? — И ты всё это время знал, что он жив?! — возмутился робот. — Не всё время, Рина-Эйзер намекнула. — Какая ещё Ри… А, та баба в белом? А она кто вообще? — Ты про Фульгуртемпус что-то знаешь? — Только слышал, никогда не интересовался. А что? — Я — коренной житель Фульгуртемпуса. — А, ну поздравляю. — А эта женщина в белом, которую ты подразумеваешь… — протянул Гастер и его лицо странно исказилось. — Можно сказать, что королева мира. — Прям «мира»? — уточнил робот. — Да. — Судя по твоей кислой роже, — хмыкнул робот. — не очень ты её любишь. — Именно поэтому, я не живу в Фульгуртемпусе. «Каждый раз, как я думаю о Рине-Эйзер и её внезапном прибытии ко мне… мне становится немного не по себе. Со своим планом ухода я однозначно просчитался. Только я так и не понял, почему она пришла со мной «поздороваться» и тут же ушла… Либо она что-то уже заподозрила. Да ну… Нет…» — Да я прям вижу, — выбил его Напстаблук из мыслей. — что ты её НУУУУ ОООЧЕНЬ сильно не любишь. «Проницательность у него, конечно, на уровне.» — сдался Гастер внутренне, пытаясь заставить себя издавать меньше эмоций. — Это долгая история и… Да, я был не очень рад встрече с ней. Она в принципе не самая приятная персона. Не стоит ворошить то, что уже скисло. Вернёмся к теме об энергии Гиносекая. — Нет, не вернёмся. — кажется, Напстаблук не мог отойти от ужаса. — Стрейн жив… — опасливо произнёс он. — Он нас не побеспокоит в ближайшее время. — В ближайшее — это в какое? — резонно спросил робот. — В ближайшие десять лет уж точно, гарантирую. У Стрейна сейчас… другие заботы, как я понял, а от нас он решил принципиально отстать. — А хули его Коалиция эта ещё не выловила? — Стрейн не так прост. Он тоже носитель Гиносекая, опять же. — И что? Он этой магией пользуется? — Именно. Стрейн держит несколько своих биокопий в нескольких мирах. Чтобы сделать хотя бы одного такого в другом мире — нужно колоссальное количество магии. — И ты хочешь сказать, что он это через Гиносекай делает? — Напстаблук уже считал это какой-то сказкой. — Насколько я знаю, он придумал… крайне сложную систему сопряжения своей магии с пробуждённой энергией Гиносекая. — Что? Пробуждённой? А… Румпельштильц же… — Тебе повезло, Шмидт. — хмыкнул Гастер. — Мы можем пойти с тобой на одну маленькую хитрость. Но, для этого, мне нужно время. — Хитрость? — Можно до смерти Румпельштильца пробудить часть твоих сил. И я почти что знаю как это сделать. Однако… Есть ряд проблем. — Погоди. До смерти пробудить часть сил? А так вообще можно? — Так не задумано, но в своде правил миров нигде об этом не сказано… как и о Гиносекае в принципе. О нём вообще, по-хорошему счёту, должны знать только сами гиносекайцы. Только вот Румпельштильц явно позабыл о том, что все существа разумные, так или иначе, приспособлены к коммуникации между собой… ну и ещё то, что есть ряд знаний, который потянет далеко не каждый. — Гастер снова ухмыльнулся. — Это не слишком опасно? — Не думаю. — Не думаешь потому что не знаешь или потому что ты относительно уверен этого? — Второй вариант. Но, мне нужно тогда будет добиться кое-каких сведений у одного общего знакомого с Стрейном, потому что больше он замешан в этом. — Вы, кажется, с Стрейном когда-то приятелями были, не? — Нет. Только коллегами. А сейчас… Если даже неведомой силой удачи я смогу как-то связаться с Вольтажем, то… Он ЯВНО откажется нам помогать, да и более того… Заинтересуется ещё одним существом с Гиносекаем. — Погоди… — Напстаблук всерьёз задумался. — То есть, когда-то Стрейн был призраком? Он тоже сбежал из Павильона? — Да, в Коалиции ему даровали тело рептилоида, а дальше… Филлифиффари, узурпация, начало захвата миров. Если совсем кратко. «Он ещё и рептилоид. Блять, масон ёбаный.» — А, да… — протянул робот. — В Коалиции же, это, роботов собирают. — Не все они роботы. Там и живых переделывают. — Пиздец… А кто-то ещё знает о том, что наш великий труд с Папирусом, оказывается, пошёл коту под яйца? — Нет. Я даже Папирусу этого не говорил. — И не надо. — прыснул робот. — Лучше я это один переварю. — Папирусу всё равно не до этого. Да и опять же, у Стрейна сейчас другие заботы. В общем… Мне связываться с общим знакомым для твоей помощи или не стоит? Робот резко встал. — Можно я подумаю? Звучит всё как какой-то пиздец. — Можно. Я тебя не заставляю. — Спасиб… — короткое молчание. — Откуда ты вообще про всё это знаешь? — Я жил не только в Подземелье, Шмидт. Скачками по мирам в своё время я насытился, как и участием в постоянных догонялках и прятках за какую-то очередную сущность, будь то ресурс или инструмент. Я однажды пришёл к выводу, что лучше сидеть в окопе и лишний раз не высовываться, потому что активностей извне предостаточно… и они очень утомляют. Если умрёт Румпельштильц и ты будешь ещё жив — ты лично всё это испытаешь на себе. — Не, я конечно понимал, что обращаясь к тебе, то что-нибудь узнаю, но чтоб такое… Бля, Гастер. Эту хуйню можно как-то проигнорировать? Всё что ты говоришь, мне не интересно тоже. Я вообще-то за бесконечный отдых и беззаботность. — Можешь самоубиться, пока есть возможность. — хмыкнул Гастер. — Ну так вообще не интересно получается. — фыркнул робот. — Зато быстро и без проблем. — А если серьёзно? — Если серьёзно — тут уже не знаю, скорее всего нет. — А если я умру повторно — то я уже не попаду в Призрачный Павильон? — Нет, в Мир Мёртвых уйдёшь. — А, ну… Да, получается. И всё, пиши-пропало? — Да. Только если тебя кто-то не воскресит или не вызволит оттуда, как меня. — Не вызволит… — повторил робот. — Это не так просто. — У нас в архивах есть информация о Мире Мёртвых? — Есть. Но, в основном из моих уст. А что, думаешь проинструктировать Меттатона? Робот прыснул. — Да нихера он не сделает, нет. Просто интересно, потому что… Санс же не рассказывал, что он там делал? — Нет. Упомянул, что Артемидий ему испытания дал. А, ещё он пробудил Бинауральную форму во время одного из испытаний. Всё. — А что мне сейчас даст Гиносекай? — Как минимум, магию, которую будет затруднительно пробить. — В плане? — Об одном существовании Гиносекая в Подземелье знает… Ну, максимум десяток монстров… из нескольких миллионов. — И какое, ебать, счастье, что ты тоже про него знаешь! — Это сейчас сарказм? — Скорее, неожиданное стечение обстоятельств. — Ну, ты ведь не просто так ко мне обратился? Будто у тебя были ещё кандидаты для разговоров на подобные темы. — Я не ожидал, что есть способ заранее пробудить Гиносекай… А он как-то повлияет на моё мировосприятие? — Судя по Стрейну — нет. Более того, тот начхать хотел на Румпельштильца… Сам понимаешь. — Пиздец, я теперь не смирюсь с тем, что мы с Стрейном… ОДНОГО СОРТА. — Почему? — Это ОТВРАТИТЕЛЬНО. — скрестил робот руки на груди. — Я почти уверен, что Стрейн — не самое худшее из гиносекайцев. Я думаю, ты повстречаешь личностей и похуже. Всё-таки, многие и вправду сошли с ума, даже больше, чем ты. — Я похож на сумасшедшего? — Скорее на смирившегося с тем, что та первая «реальность», в которой ты побывал — вся ненастоящая. Даже твоя семья фальшивая, по большей части. А ведь именно эта фальшь и положила начало твоей личности. — Тебе что, Меттатон всё рассказывает? — не понял робот. — Нет, просто я хорошо знаю историю знакомого из Фульгуртемпуса. У него хорошо крыша ехала и он никак не мог принять подобную реальность… Родиться в иллюзии, умереть в иллюзии, и при этом всём внезапно выйти самому из иллюзии и стать реальным — действительно звучит как сюрреализм и, если бы я не знал о Гиносекае, то поверь мне, я бы тоже счёл тебя за больного. Но имей в виду, Напстаблук, что навряд ли кто-то в принципе кроме меня знает о Гиносекае. Если ты кому-то другому рассказывал об этом… — Да-да-да. Меттатону пытался объяснить, как мы вообще сюда попали… Нихуя не вышло. Он думает, что я херню несу. «Мудак.» — Это абсолютно нормально. Нет смысла злиться на него. Всё-таки, ты тоже помни о том, что они изначально тоже не настоящие, только их вообще быть не должно. — Это ещё почему? — Ты же с ними ушёл из Павильона, разве нет? — Да, но они ушли благодаря мне, сами они почти участия не принимали. Более того, они даже Призрачный Павильон почти не помнят, что уж говорить про прошлое, когда все мы были людьми. «Я так и не понял, как умерли Клайд и Бонни…» — Так… Они облагают Гиносекаем или нет? — Нет.***
— Дерьмо. Папирус еле проглотил креветку, которой он угостился у паучихи. — Как их тут, блять, готовят? — брюзжал Папирус, кривя лицо от вкуса. — В моржовой заднице жарят? — Что, даже сырный соус не спасает? — спросила Спайдер. — Я без него пробовал. А сырный соус с креветками… Для меня не очень сочетаемо. — Ты раньше креветки ел хоть раз? — Иногда ем на ужин у слуги или если в Мантикору заскакиваю, могу заказать. Скелет и паучиха сидели на втором этаже, в самом тёмном углу. Здесь было порядка ещё десятерых монстров, сидящих по разные стороны. — Даже глинтвейн странный какой-то. Фу. — А он чем тебе не нравится? По-моему, нормально. — Кислый какой-то. — вздох. — Забей, я привередливый. — Будто ты больше не к еде докапываешься, а к Гриллби. — Гриллби, конечно, тип неприятный, но нет. Его личность я не приравниваю к качеству… Этого свинячьего хрючева. — Ну… Орехи тоже не очень? — Нет, орехи как раз нормальные. Ну, ебать, их навряд ли можно чем-то испортить, это же, чёрт бы побрал этот треклятый бар, орехи! Без специй, главное. В общем, мой вердикт: в этом баре самое прекрасное — это ты. Ну и я тоже, разумеется. А остальное — хуйня! — Спасибо. — смущённо ответила паучиха. «Так, она любит комплименты… А КТО ИХ НЕ ЛЮБИТ? Кхм. Значит, надо побольше её долбить комплиментами, чтобы я больше видел её смущённую. Мне это нравится, бля. Боже, звучит как какая-то издёвка над ней персональная.» Папирус резко встал. — Пойду минералки хоть закажу, я этот глинтвейн пить не могу, а орехи… Сама понимаешь. — Папирус сделал шаг от стола. — Если хочешь — можешь за меня выпить его. — Не, второй бокал я не осилю… К тому же, набухиваться мы не планировали. — Тебя навряд ли сильно понесёт от двух глинтвейнов. Когда Папирус вернулся с обычным стаканом воды, Маффет решила убить молчание: — Слушай… А почему ты позвал меня? — М? Разве я не отвечал на этот вопрос ранее? — Да, но… Это на тебя гипер не похоже. Ты серьёзно просто со мной погулять решил? — А ЧТО В ЭТОМ ПЛОХОГО? — спросил Папирус громко, отчего паучиха дёрнулась. — Или ты думаешь, что я тебя на свидание позвал, чтобы потрахаться?! Ты же в курсе, что мне шлюху проще заказать, не так ли?! Высказывания Папируса… слегка резковатые. — Погоди, а это свидание, что ли? — удивилась паучиха, не найдя, что ответить более адекватное. «Бля, я дебил.» — Ну да. «…Чёрт Надо выкручиваться.» — А… Э… Ты сразу сказать не мог? Я бы… Оделась соответствующее. — СВИДАНИЕ — ЭТО НЕ ОФИЦИОЗ! — громко заявил скелет, быстро вспоминая все лекции, данные Меттатоном за последние сутки. — И НЕ ОБЯЗАТЕЛЬНО СЕКС! — Да причём здесь секс, ты про что вообще? — Ну… Многие считают, что свидания только для этого и созданы! А Я ТЕБЕ ГОРДО ЗАЯВЛЯЮ, ЧТО МНЕ С ТОБОЙ ЭТО НЕ ИНТЕРЕСНО! «По-моему… Я СДЕЛАЛ ВСЁ ТОЛЬКО ХУЖЕ! ТВОЮ МАТЬ, БЛЯТЬ, КАК В ПЕРВЫЙ РАЗ ОШИБКИ СОВЕРШАЮ! ТОЛЬКО НА ЭТОТ РАЗ БЕЗ КНИЖКИ В РУКАХ!» — Эээ… Я так понимаю, ты не совсем знаешь, что такое «свидание» не так ли? — хмыкнула Маффет. — Знаю! Но расскажи свою версию, может, я, Великий и Ужасный Папирус, чего-то не так понял?! Паучиха отвела взгляд. — Встреча двух монстров, у которых есть симпатия друг с другом. Цель свиданий: провести приятно время вместе и узнать лучше друг друга. — НУ ВОТ! И ЧТО ТУТ НЕ ТАК?! — А зачем ты секс приплетаешь? — Ну… Потому что на свидания, в 90% случаях, ходят ради этого! И НЕ БОЛЕЕ! Маффет не выдержала и рассмеялась. — ЧТО?! Я НЕ ПРАВ?! — К-КОНЕЧНО ТЫ НЕ ПРАВ, АХИХИХИ! — Маффет стала только громче, — П-прости, П-Папс… Это гиперзабавно. Тебе кто это сказал или ты сам выводы сделал? — Ну… Я по историям друзей сужу. «Маффет всё же не идиотка и, может, она понимает, что я очень… не просвещён в подобном?» — Меттатона, если быть точнее, да? — прыснула она. — И его тоже. — Сразу видно всю твою милую наивноту. — тепло улыбнулась паучиха. — Милую?! ЧТО?! — Да ладно тебе. — хихикнула она. — Успокойся. Давай объясню я. На свидания и вправду иногда ходят только ради одного, да. Но зачастую — это вообще не так и интим начинается лишь с третьего. — С третьего? И это что, обязательно? — Индивидуально. — вздох. — У тебя серьёзно не было даже свиданий? — С Фриск было, но я уже понял, что это было… не то, учитывая то, что ей тогда было лет 12 и это больше можно назвать дружеской прогулкой. — Попахивает педофилией. — У МЕНЯ К НЕЙ РОМАНТИКИ НЕ БЫЛО! А так… Нет, не было.***
— В общем, связывайся с другом. — сказал Напстаблук. — Если тебе не сложно. — Нет. Я тебе сообщу позднее, удалось что-нибудь выяснить или нет. — Спасибо, док. Не ожидал такой помощи. — Ещё не за что благодарить, Шмидт. — Нет, есть за что. От тебя я узнал намного больше… Блять, я должен был сразу с тобой связаться. — Лучше поздно, чем никогда. — И то верно. Ладно, я пошёл тогда. Ещё раз от души, Виндингс. — Опять же, пока не за что. Напстаблук направился к выходу, Гастер встал и пошёл за ним, ибо дверь должен открыть он. Когда Гастер вернулся в холл, за столом уже сидел БП. — А тебе чего надо? — Слушай, если даже травы нельзя курнуть, то, может, ты хоть гитару мне принесёшь? Скука смертная. — Интернета тебе мало, Фифти? — Да, мало. Я не сижу за компьютером много времени. Я не Лоссе и не Санс, чтобы сидеть за мониторами круглые сутки. — Я не силён в музыке, но, насколько я знаю, гитары разные бывают. — Да. И мне нужна МОЯ гитара. Которую мне сам Вульф Блэкхэд подарил, из «Чёрной Иронии»! — Где я её тебе возьму? — Не знаю, ты вроде всесильный, найдёшь наверняка. — Лучше попроси Фриск её тебе достать. — Гастер направился в другую комнату. — У меня нет на это времени. — А Фриск когда сюда придёт? — Либо ночью, либо завтра. — Какого хера… Гастер скрылся в другой комнате. БП вымученно простонал.