Сотни тысяч лет

Свежие следы уводили прочь от берега, в густо заросшую лощину, где упругая подстилка тщательно прикрывала чужое присутствие. Было очень темно, и Ниито почти сразу потерял ориентир, продолжая подниматься из желания понять, что демонов могло заинтересовать в той стороне. Генья молча шел за ним где-то позади, но они так и не сказали друг другу ни слова, будто бы продолжая отрицать вынужденное напарничество с перерывами на короткое перемирие. Или же никакого отрицания и не было, просто Судзуки в этом не очень разбирался, но конкретно в этот момент он об этом даже не думал. Истребитель заметил впереди темные очертания высоких крыш домов и тут же сорвался на бег, не сообщая о своих догадках вслух. Ветки хлестали ему по лицу и плечам, цеплялись за подолы хаори, но нехорошее предчувствие тянуло вперед, бежать со всех ног в зыбкой надежде не оказаться совершенно бесполезным. Ниито перепрыгнул низенький забор, ограждающий небольшую территорию с только-только взошедшими посевами и цветущими деревьями сливы, и горящий в окнах оранжевый свет необоснованно успокоил его. Ни криков, ни шорохов, ни стрекота ночных насекомых: слишком тихо даже для столь отдаленного места в глуши, но голоса все бормотали что-то, волнительно и будто в попытке успокоить самих себя или же просто заполнить эту непривычную тишину хоть какими-то бессмысленными звуками. Ряд ассоциаций сбился, он совсем запутался, но тут же провел логическую цепочку из своих наблюдений и все же пришел к выводу, что стоило убедиться во всем своими собственными глазами. И Судзуки пошел меж грядок и истошно ароматных деревьев, приближаясь к порогу чужого дома и тут же ловя носом металлический смрад чьих-то внутренностей. Это огорчило его настолько, что слезы обожгли веки изнутри, но это чувство навестило юношу в компании со странной злостью, от которой по телу разливалось почти физическое напряжение. Изувеченная девушка лежала в прихожей, и растущая лужа крови постепенно заполняла нижний уровень гэнкана. О`ни совершенно необычно начал свою трапезу с лица, но по аккуратным тонким рукам и гладкой бледной коже на кистях можно было понять, что жертва была довольно юной и красивой, возможно. Багровые отпечатки босых ног уходили дальше вглубь коридора, и Ниито, осторожно ступая по испачканному полу, прислушивался, более чем уверенный, что демон не успел уйти далеко. В небольшой комнате футон был пропитан кровью вместе с одеялом, и в этой влажной и до сих пор теплой куче — слишком маленькие для взрослого человека останки, от которых Судзуки тут же отвернулся. Самураи должны быть безразличны к смерти, так ведь? Но это изречение лишало всякой логики тот путь, который ему по итогу достался. — Я все еще защищаю людей, Генья? Заданный полушепотом вопрос прозвучал совершенно неуместно в этом доме, и звуки подошвы чужих ботинок стихли где-то за спиной. Недостаточно близко, потому что дыхания Ниито не слышал, но Шинадзугава не носил гэта, и это придавало его шагам своеобразный стук, который нетрудно было узнать. — Мы опоздали. Что ты еще хочешь услышать? Судзуки обернулся, но ни выражение лица Геньи, ни затаившаяся злоба в черных глазах так и не смогли его унять. Он вдруг услышал что-то на заднем дворе, а в ухо настойчиво закричали ему не медлить. Мечник снова без всяких объяснений сорвался с места и за пару коротких мгновений оказался снаружи. Хищные глаза блеснули в темноте, и демон замешкался, явно не ожидая такого поведения от смертного человека. В такую безлунную ночь мало что было видно, а тусклый свет, сочащийся из окон, подчеркивал силуэт о`ни совсем немного. Он нагнулся и зарычал, набросился в упор совершенно необдуманно, и Ниито успел обнажить катану, хоть промахнулся и лишь отсек руку и плечо по основание шеи. Горячая кровь хлынула ему на пиджак и хаори, а демон тут же отпрыгнул в сторону, разбрызгивая свои соки на землю и завизжав неожиданно женским тоненьким голосом. — Истребитель?! Да как же так?! Это девушка? Не девушка уже, идиот. Судзуки сделал уверенный шаг вперед, а о`ни испуганно заверещала и попыталась убежать. Мечник преградил ей дорогу и взмахнул мечом, но вновь прозвучавший абсолютно человеческий голос просто выбил его с колеи. — Не убивай меня! Пожалуйста! — она вскинула руки, и в больших зеленых глазах с вертикальным зрачком было столько животного страха, что Ниито замер. Ей очевидно очень хотелось жить, как и любому другому существу в этом мире. И все же в голове всплыли образы съеденных людей, останки ребенка в его же собственной постели. Эта девушка ощутила хоть немного жалости от содеянного или просто ела их, наслаждаясь вкусом крови? Все мысли спутались, но спустя мгновение натянулись тугой струной такого ужасного отвращения, что Судзуки скривился. Демон увидела это, почувствовала каждой клеточкой своего тела и съежилась, обливаясь слезами. Еще одно вдруг всплывшее сомнение, вынуждающее помедлить совсем немного, но достаточно, чтобы Ниито прервали. Он услышал громкое предупреждение, а затем и хруст веток с другой стороны. Нечто сильное сбило мечника с ног, и они вдвоем прокатились по земле. Все тренировки Гёмея так глубоко въелись в его тело, что Судзуки старался не выпускать катану из рук ни при каких обстоятельствах, но в таком положении было сложно нанести эффективный удар. Демон, на этот раз мужчина, крепко вцепился в его плечи своими острыми когтями и тут же потянулся острозубой пастью к обнаженной шее. Судзуки прикрыл уязвимое место рукой, и клыки глубоко вонзились ему в предплечье, вызывая вспышку неожиданно сильной боли. Ниито ударил людоеда рукоятью по виску, но тот лишь поморщился в первый раз, а во второй, когда послышался характерный треск его черепа, застонал и разжал челюсти. — Я сожру тебя, уб… — буквально выплюнул демон вместе со стекающей с губ кровью, но вонзившееся в шею лезвие вакидзаси перекрыло путь грязным словам. Он захлебнулся, покорно пятясь назад от неожиданности и размахивая когтями в попытке зацепиться за Шинадзугаву, но лишь рассекая ими воздух. Судзуки перевернулся и оперся руками о землю, чтобы помочь себе подняться, но истерзанные мышцы не сразу позволили ему приложить достаточно усилий. Локти предательски согнулись, и он снова упал лицом в траву, но тут же заставил себя вытерпеть это и немедленно встать на ноги. С приходом второго девушка-демон заметно преобразилась, перестала дрожать и накинулась на Генью сзади ровно в тот момент, как он вцепился зубами в чужое заостренное ухо. О`ни укусила его за шею, и алая кровь стала затекать ему за воротник, но как бы самозабвенно она ни грызла, через пару мгновений все равно встретилась со злобным взглядом чернильных склер и недоброй зубастой улыбкой. Нужно было ему помочь. Ниито выпрямился, все еще держа катану в руке, но когда наконец обернулся и увидел положение Шинадзугавы, то тут же замялся от незнания, как лучше всего ему будет подступиться. — Режь ему голову! — рявкнул напарник, выпустив изо рта струи крови, и о`ни позади него вроде как даже растерялась, но все равно не собиралась слезать. — Но я могу случайно отрезать тебе руки, — констатировал Судзуки с беспокойством, но выражение лица Геньи так сильно исказилось в жутком гневе, что ему стало совсем не по себе. Демон драл Шинадзугаве руки и рыхлил ногами землю, но ни чужая регенерация, ни своя собственная не позволяли ему выбраться из захвата. Ниито чуть повел лезвием, подбирая более точный угол, и девушка, осознав, что тот собирается сделать, взобралась выше и оттолкнулась ногами от чужих плеч. — Не смей! Истребитель видел ее, так что сделал шаг назад: этого было достаточно для того, чтобы на этот раз не промахнуться. Удар, основанный на магматическом отражении Химеджимы-сэнсэя, но более резкий — таким нельзя было проводить серию, так как мышцы на какое-то время находятся в сильном напряжении, однако конкретно сейчас он подходил как нельзя лучше. Тело о`ни с влажным грохотом упало за спиной Судзуки, и он медленно выдохнул. Другой демон вдруг затих, не верящим взглядом наблюдая за тем, как труп распадался пеплом на траве и разлетался с порывами ветра. Он удивленно распахнул глаза, а после оскалился и закричал так громко, что у Ниито зазвенело в ушах. — Я убью тебя! Я убью тебя мучительно медленно! По запаху отыщу всю твою родню и сожру их всех! Ты понял меня?! Что? Конечно же, Судзуки не понял. Он инстинктивно попятился назад, восприняв чужую угрозу близко к сердцу. Этот гнев, обрушившийся на него с совершенно неподдельной искренностью, беспощадно крошил в нем что-то, на чем держалась его решимость. Жуткие ночные чудовища, которых он ошибочно воспринимал как обыкновенный плод своих собственных кошмаров, — очередная нерешенная вовремя загадка. — Ниито! Ты уже забыл старика Отохару? Согласен с тем, что ему лучше умереть вот так в мучениях и с чувством вины, что не смог спасти своих людей? Эта девушка не имела права вырасти красавицей и выйти замуж? А тот мальчишка? Он заслужил такой смерти, по-твоему?! Убей его! Иначе я убью тебя от отвращения к твоей трусости, придурок! Голос Геньи воскресил череду кровавых образов, и Судзуки нанес удар, уже не особо задумываясь. Клинок полоснул точно под лезвием вакидзаси, так что в руках напарника осталась только оскаленная голова. Однако выражение лица демона изменилось, разгладилось в странном смирении, трескаясь и сшелушиваясь пепельными хлопьями. Шинадзугава брезгливо бросил часть тела в траву и подошел к Ниито, хватая его за воротник своей все еще когтистой рукой и злясь по-настоящему, то было вовсе не его обыкновенное повседневное раздражение, зачем-то насильно выдавленное из себя. — Даже не смей их жалеть, ты меня понял? Секунда промедления будет стоить жизни не только тебе. Если мы не будем убивать их здесь и сейчас, они пойдут в другие дома, будут продолжать пожирать людей. Ты этого хочешь? Твоя совесть стоит жизни невинных, так, да? — Нет, это не так, — возразил Судзуки слабым голосом, отводя взгляд, и Генья отпустил его.

***

Ветка была горьковатой на вкус. Пока лезвие ножа докрасна накалялось над пламенем, Ниито не думал о своих ранах и даже не думал о том, что это будет очень больно. Он чувствовал себя совершенно потерянным: мысли колыхались в голове без всякой надежды связаться во внятную идею. Ему хотелось поставить точку, что-то наконец уяснить для себя, но ничего не получалось. Генья спросил: — Ты готов? И Судзуки кивнул, уверенный в том, что любая просьба этого человека будет им смиренно исполнена. Его собственные суждения почти всегда были ошибочны и не соответствовали действительности, а мир требовал понимания куда больше, чем раньше. Такая невыносимая боль обожгла юноше плечо, что он задержал дыхание и с силой вцепился зубами в ветку. Сердце истошно заколотилось в груди, и ужасно хотелось выть, сдирать ногтями свою кожу, ползти на стену или куда угодно, лишь бы подальше. Запахло жареным мясом, но даже от осознания природы этого запаха все равно не тошнило. — Я почти закончил, — сказал Шинадзугава и тут же прижег раны на другом плече, и Ниито не выдержал и завыл. Сам Генья был лишь измазан в крови, но по бледности лица и хмурому взгляду можно было понять, что его воротило от демонической плоти. Судзуки подумал о том, что лучше бы его рвало, чем терпеть нечто подобное и каждый день обрабатывать раны в страхе получить заражение, но эти мысли он не озвучил. Вряд ли такие превращения давались без побочных эффектов. А если однажды напарник не станет обратно человеком? Он и так ест неохотно, может, сырое мясо ему уже сейчас больше по душе? — Что ты на меня так уставился? Хочешь сгнить заживо, я мешать не стану, — раздраженно высказал Генья, не выдержав подозрительного взгляда напарника и легко ткнув кулаком его в скулу, чтобы отвернулся. — Нам еще похоронить их надо. Последнюю фразу он произнес с неожиданным спокойствием, и Ниито потупился, отчего-то чувствуя себя ужасно виноватым. Он не знал точно, перед кем именно. Так сильно запутался, что ему было проще подчиниться кому-то другому и обдумать все позже, в более благоприятное для этого время. Запах сырой земли отныне ассоциировался у него не с ленивыми лежаниями на берегу. Он наблюдал за тем, как Шинадзугава укладывал укутанные в белые простыни тела на дно глубокой ямы, и ему казалось это слишком жестоким. — А мы хоронили прах нашего отца, — сказал он как бы невзначай, и напарник поднял на него непонимающий взгляд. — Может, в их семье было принято сжигать покойников? — Мы им даже надгробия нормального сделать не успеем. И Генья очень сожалел об этом.