***
Дом нисколько не изменился с тех пор, хоть в мелочах можно было проследить привычки новой хозяйки и отсутствие другой: мать всегда ставила курильницу в прихожей, а ещё никогда не позволяла забывать на полу обувь. Ниито не сразу принял мысль об ее кончине, но теперь видел, что этой женщины и в самом деле здесь больше нет. Грусть внутри него росла и густела, но то был неторопливый и аккуратный процесс — все же минуло столько лет и событий, прежним он никак не мог остаться. Наотаро сидел на татами, позволяя брату расхаживать по комнате и разглядывать имеющуюся здесь утварь. Сам он говорил как бы фоном, но Ниито отвечал ему без колебаний, хоть и пребывал в своих самых глубоких мыслях. — Я поступил неправильно, оставив его одного. — Ему бы не было от этого легче, только время бы тянулось непозволительно долго, — старший Судзуки чуть склонил голову, вновь отметил следы Айру в общей обстановке, и его вдруг навестил еще один кусочек из прошлого. — Я помню его. Он был хорошим человеком, но я упрямо не хотел в это верить. У Харуто имелась навязчивая привычка присматривать за всеми, но мне казалось, что он нарочно меня преследует, чтобы отругать. Наотаро сквозь горечь усмехнулся, но улыбка недолго задержалась на его лице. Губы дрожали в попытке принять на себя другое выражение, и чувство вины будто просвечивало изнутри. — Ты так и не заговорил ни с кем из них. Прости, я никогда не был тем, кто мог найти с тобой общий язык, кто мог бы хотя бы попытаться тебя понять. Тогда я осознал, что ты ушел из-за меня, но так никому в этом и не признался. Знаешь, стоило выговориться, и мне как будто бы стало легче, только потом было хуже, гораздо хуже. Я вспомнил, что ты тоже любил его, и тебе было куда тяжелее перенести его смерть после того, что случилось с Хикари, и мне захотелось перед тобой извиниться. Ниито замер в одном положении, чувствуя, как горький ком подкатывал к горлу. Кого-то обвинять довольно просто, это всегда легче любого компромисса, и юноша сам бы к этому не пришел, если бы Химеджима-сэнсэй не наставил его на верную мысль. Он в принципе очень щепетильно относился к его воспитанию и много времени уделял непосредственно общению с людьми, не только лишь искусству меча. И вот все те же старые обстоятельства, только он теперь понимал и видел куда больше. Однако подобное сложно было назвать чем-то приятным. Его младший брат все это время жил с ужасным чувством вины. Хоть у Ниито никогда не было желания проучить его за все те разногласия, что периодически случались между ними. Более того, он никогда на него не злился: непонимание порождало недоверие, но он не думал ничего дурного и не хотел чужих страданий. Это было выше его сил. И все же те слова Наотаро освободили его, ему наконец стало легче от мысли, что голоса оказались правы и он действительно не был нужен в этом доме. Содеянное не являлось ошибкой, и все же Ниито ошибался. Он обернулся к брату и очень осторожно улыбнулся. Необходимость что-то сказать душила его, и сердце забилось чаще. Наотаро заметил его нарастающую панику и поднялся, но седзи с тихим шуршанием открылись, и этот звук отвлек братьев от разговора. Айру осталась стоять в дверях, но лицо ее показалось ужасно бледным, и она дрожащими пальцами держалась за живот. — Ты плохо себя чувствуешь? Младший Судзуки подошел к своей жене и приобнял ее одной рукой за плечи, давая опереться на себя. Девушка кивнула и поморщилась. — Так сильно болит, но еще совсем рано… — Ниито, ты можешь сходить до господина Фумисато? Он живет на нашей улице, еще три дома налево. Мечник с беспокойством посмотрел сначала на Айру, потом на своего брата, и неуверенно согласился. Оставлять их одних ему не хотелось, но если девушке плохо, ей необходима была помощь. Отчего-то именно сейчас мысль о том, что у его брата родится ребенок, будто бы прошила юношу насквозь. И вся опасность такого процесса, как «рождение», обрушилась на него едким волнением. Он выбежал из дома, и грузные капли посыпались ему на голову и плечи. Гэта скользили в мокрой грязи; дождь лил так сильно, что деревню словно поддело густой дымкой. Улицы очевидно пустовали, и если бы кто-то закричал, его бы никто не услышал. Ниито оказался у порога господина Фумисато уже через минуту. Он не успел запыхаться, пусть ребра неприятно сдавливало от напряжения, и уверенно постучал в дверь. По ту сторону ничего не было слышно еще десять секунд, но затем седзи отворились так неожиданно, что истребитель инстинктивно сделал шаг назад. — Я могу чем-то помочь? — послышался на удивление мягкий мужской голос, но господином Фумисато оказался вовсе не старик, как Судзуки представил его себе по-началу. Перед ним стоял юноша, наверное, немногим старше него. Черные волосы были опрятно прибраны назад, а янтарные глаза смотрели с каким-то великодушным пониманием. Этот человек произвел странное первое впечатление, одновременно и хорошее, и не очень, так что Ниито отнесся к нему с некоторым недоверием. — Вы Фумисато-сан? — спросил он, засомневавшись, но юноша вежливо улыбнулся. — Да, это я. А вы родственник Судзуки-сана? Мечник удовлетворительно кивнул, медля всего пару секунд перед тем, как наконец озвучить свою просьбу. — Айру внезапно стало плохо. Наотаро-чан надеялся, что вы сможете помочь. — Вот как. Воды отошли? — Что?.. А, нет, ничего такого не было. Но ей больно, — ответил Ниито, замявшись, и Фумисато замолчал, как ему показалось, на неуместно долгое для такой ситуации время. Он словно отвел взгляд куда-то в сторону, как если бы хотел прислушаться, а затем вновь слабо улыбнулся. — Она слишком много волнуется. Судзуки-сану не стоит подвергать ее сердце излишним беспокойствам. — Так вы ей поможете? — Конечно, подождите немного, — сказав это, Фумисато ушел вглубь своего дома и не возвращался какое-то время. Ниито начинал тревожиться еще больше с каждой ушедшей минутой.***
Мужчина безоружно жался к стене, но все, что он смог из себя выдавить, лишь привело Генью в бешенство. Они и без того до безобразия оттянули время, и теперь было совершенно не ясно, что делать дальше. В такую погоду невозможно было ни отыскать следов, ни элементарно стоять на посту на случай, если демон заглянет полакомиться кем-то в деревне. И это раздражало до скрипа в зубах. — У вас убили женщину и ребенка, и никто, блять, ничего не видел и не слышал?! Вспоминай! Такого просто быть не может! — Но я уже рассказал все, что знаю… — Ты мне нихрена не рассказал! Шинадзугава схватил его за ворот кимоно и хорошенько встряхнул. Ему уже хотелось разворотить кому-нибудь лицо, лишь бы хоть кто-то чистосердечно сознался и перестал прикрываться историей, которую жители придумали взамен истинной причины. Вот только страх отчего-то лишал их столь важных воспоминаний. Ниито справлялся с этим куда лучше: люди инстинктивно испытывали к нему отвращение и старались рассказать ему все, чтобы поскорее отвязаться, и как бы это ни звучало, оно так или иначе работало. Неосведомленность других о существовании демонов редко играла на руку: это был своеобразный риск, так как любой камень на пути мог привести к нежелательным жертвам. Однако спорить на эту тему с «начальством» не имело смысла, и все они в итоге позволяли кому-то необдуманно страдать от лап о`ни ради какой-то более высокой цели. И все же пусть Генья прекрасно понимал это, коктейль неприятия, раздирающий ему грудную клетку изнутри, порой лишал столь необходимой холодности и выдержки. Из дома выбежал и вцепился ему в руку совсем еще мелкий мальчишка. Он изо всех сил стиснул его локоть и попытался освободить мужчину из мертвой хватки, но у него это очевидно не получилось. — Прошу, отпустите моего отца! Мы правда ничего не знаем! Шинадзугава удивленно приподнял брови. Ребенок не бросал попыток одолеть его, хоть и все лицо уже было измазано в слезах. Пугать детей он, конечно, не собирался, так что разжал пальцы, а мальчугана грубо, но не с силой отпихнул от себя. — И никто тут никогда не пропадал? — Я знаю своих соседей уже очень давно, всю жизнь здесь живем. Были только утопленники. Но в Тёкай часто приходят посторонние, — вновь подал голос мужчина, и Генья раздраженно нахмурился. — Что в этом захолустье они забыли? Вы ведь в город ходите торговать. — Чаще всего они к господину Фумисато. Он наш врач, несколько лет назад стал жить здесь, и мы многим ему обязаны. Разумеется, слухи о его таланте разошлись по префектуре, поэтому и ходит народ сюда. Поговорите лучше с ним. Шинадзугава тяжело вздохнул и потер виски. Перспектива продолжать свои поиски дальше его не устраивала, но делать было нечего. Если его предположения по поводу вкусовых предпочтений демона верны, то оставить Ниито с той беременной девушкой было правильным решением, так что стоило разобраться со всем самому как можно скорее. — Ну, и где его найти? — Следующая улица, седьмой дом. Он редко выходит, так что его почти всегда можно застать на месте, — ответил мужчина, даже немного расслабившись, но спустя мгновение он вновь настороженно прижался к стене. Генья убрал руку с лица, и в его чертах вполне явно отражался бушевавший внутри гнев. Такое бывало настолько редко, что он лишь слышал о чем-то подобном, но ему необходимо было подумать об этом заранее. Что демон мог скрываться среди людей прямо в деревне.