Сотни тысяч лет

Конец лезвия бессмысленно ткнулся в серую кожу: еще раз, затем снова, и каждый удар был слабее предыдущего. Вода бурлила от выходящего из человеческих легких воздуха, но секунды тянулись медленно, сердце все еще отчетливо билось в чужой груди, не смея умолкать. На мгновение тело охотника обмякло, теплая ладонь накрыла руку без толики сопротивления, и это чувство показалось демону смутно знакомым. Ее колотило от страха. Нечто внутри будто пыталось вырваться наружу, прорваться сквозь бессмертную оболочку и вывалиться всей своей гнилой плотью прямо в этот мир, но так было нельзя. Эта тревога преследовала ее мерзким предчувствием неизбежного, и каждая частичка вопила о грядущей расправе. Хотелось спрятаться, но это не имело смысла. Нужно было исправиться, но страх так сильно сдавливал ребра, что не вдохнуть. — Умрите же. Умоляю вас, умрите! Еще один слабый удар прошелся по руке, так и не сумев ранить. Охотник затрепыхался, ощутимо сжав пальцы, и все же умудрился воткнуть свою катану демону в руку. Совсем немного, едва ранив острым концом, что не причинило никакой боли. Струйка горячей крови скользнула по коже, и о`ни, злобно оскалившись, еще сильней надавила парню на шею. Что-то звонко разбилось об ее голову. Все вокруг вдруг стало таким ясным, ярко вспыхнув в уютной темноте, и глаза с высеченными в них кандзи в ужасе распахнулись. Лицо Четвертой Низшей Луны охватило пламя, оно жгло кожу и веки, обугливая их и испаряя катящиеся по щекам слезы. Мукаго обернулась, видя, как по ее логову расползался огонь, освещая груды зловонных костей. И девочка в белом плаще делала уверенный шаг навстречу. Едва блеснула заколка в виде бабочки, и жуткий образ, пересказанный другими демонами, словно явился прямиком из тревожных видений. Она ведь знала, что кто-то из них однажды явится по ее душу, и трепетно хранила любые детали, по которым Столпов можно было узнать. Эта маленькая охотница не имела достаточно сил, чтобы отрубить демону голову, но любая рана от ее клинка могла закончиться мучительной смертью от яда. Истребитель сократила расстояние между ними, оттолкнувшись носками от пола и сделав мечом ряд симметричных движений. В крохотном промежутке о`ни разглядела и цвет ее катаны и форму, и тут же поняла, что обозналась. Сильный напор атаки легко прошел сквозь бессмертное тело, кровь брызнула в воду, и отрезанная рука ослабила хватку. Девочка рубила мощнее того истребителя, и она была куда сильнее всех тех, кого Мукаго приходилось до этого убивать. Демон отпрыгнула в сторону, тут же отращивая потерянную конечность; сердце ее отчаянно вколачивалось в грудную клетку, будто вот-вот готовое разорваться. — Кто ты такая?! Люди умирали часто. Эта девочка могла стать Столпом совсем недавно, их коллектив постоянно менялся, но из-за сомнений Луна никак не могла решиться ни на побег, ни на полноценную битву. Охотница не собиралась ей отвечать: она опустилась рядом с парнем, поднимая его голову из воды, и тот отрыгнул из себя канализационную жижу. Кого-то более живучего, чем он, Мукаго тоже никогда не встречала. Тревожность когтями скребла изнутри. Вся эта охота, снующие истребители — так надоело. Извечное ожидание того, кто все же явит ей смерть, доводило до безумия. Будет ли это целая группа охотников или же кто-то один, сильнейший из них? Сколько же еще людей нужно съесть, чтобы наконец приблизиться к Высшим и ничего не бояться? Чтобы ее сила повергала на месте, чтобы не было ни единого шанса нанести ей хоть какой-то вред, чтобы у этих жалких червей не возникало даже мысли покуситься на ее покой. Сколько же еще? Демон глубоко зарычала, эта вибрация отдавалась в груди и совсем немного приглушала хруст костей. Они ломались под подошвой белых сапог, тараканы в ужасе разбегались из своих укрытий и прятались вновь в стенных щелях. Девочка с заколкой в виде бабочки, остановившись в нескольких шагах, выставила нежно-розовый клинок. Такая беззащитная и хрупкая, на первый взгляд, каждое ее движение было несуразно механическим и смешным. — Моя имя Канао Цуюри. Если тебе так нужно знать имя того, кто отсечет тебе голову, — произнесла она с невероятным безразличием и вытянула губы в неправдоподобной улыбке. Отсутствие чужого страха казалось самым ужасным. Десятки обглоданных скелетов валялись по углам как прямое свидетельство тому, что здесь обитает одна из Лун. Не какая-то там мелкая сошка! Изодранная форма истребителей, их поломанные жгучие клинки — разве этого мало, чтобы ее, Мукаго, бояться? Она выест этих детей до их белесых останков, и не останется больше ничего. Такая участь напугала бы каждого, просто эта девочка еще не успела понять. — Мне нельзя отсечь голову, — сказала демон, и голова ее тут же рассыпалась. Тараканы поползли по ее плечам и попадали на пол, а она осталась все той же, только из шеи просвечивала пульсирующая гортань. — Видишь? У меня тысячи тел и сотни тысяч глаз. Если ты умеешь только махать мечом, то ничего не выйдет. Она бы съела ее медленно, начиная с ног. Эта фантазия так ярко вставала перед глазами, но совершенно спокойное выражение лица охотницы до раздражения портило картину. Очевидно, у нее не осталось больше огня. Девочка рассчитывала лишь на то, чтобы лучше видеть в темноте, но, сколько бы она ни рубила, все было бесполезно. Клинок прошел вдоль линии груди, но срезанная часть тут же разбежалась. Еще один удар привел к такому же результату, а насекомые уже ползли по белым сапожкам. Охотница догадалась вернуться обратно в воду, но Мукаго направила в ее сторону целый поток, и, опираясь друг на друга, тараканы лавиной настигли свою жертву. По одиночке они ничего из себя не представляли, но от их общей кучи невозможно было сбежать. Юркая девочка смогла уклониться в последний момент, однако демон уже чувствовала вкус ее крови от тех немногих, но наверняка жутко болезненных укусов, которые оставляли зацепившиеся за одежду и волосы насекомые. Исход этой битвы был так очевиден. До тех пор, пока Низшая Луна не вспомнила про другого истребителя. Она вернула свои части тела, оглядевшись, но на прежнем месте парня не оказалось. А девочка уже бежала к ней навстречу, готовя очередную кату. В один миг всеми своими фибрами Мукаго ощутила чье-то приближение. Лезвие вонзилось ей в голову и спустилось до самого паха, пытаясь рассечь надвое, но от слишком сильного напряжения о`ни запаниковала и вновь рассыпалась. Истребитель вдруг начал молниеносно махать мечом, перерубая крошечных существ до тех пор, пока они все не попадали на пол. Потеря не показалась ощутимой. То была совсем незначительная часть от того количества насекомых, что ползали здесь, но Мукаго не знала, сколько их действительно должно было остаться, чтобы выжить. Охотники топтали тараканов своими ногами каждый раз, когда делали шаг, но даже с этим передавить их всех было попросту невозможно. Перерубить катаной — тем более. Эта мысль возбуждала своей безнадежностью, а серьезные и злые лица только забавляли. Они наносили ей удары один за другим, и все это время она ела их по маленьким кусочкам. Их кожу, их мясо, их кровь. Вкус каждого слоя человеческих покровов демон растирала на языке каждый раз, когда вновь являла себя в прежнем облике. Девочка по имени Канао двигалась идеально, сохраняя свое глубокое и ровное дыхание, позволяющее стоять на ногах. Парень же держался из последних сил, будучи заметно слабее нее. Снова и снова он насильно поднимал себя, чтобы провести серию атак, которая тут же роняла его на колени. Рано или поздно они бы оба выдохлись, попросту не выдержав правил игры. Необходимо было решить, кто умрет первым, и Мукаго подумалось, что охотнику в хаори с узором йосеритсу какая-то странная живучесть уж слишком сильно мешала умереть. Под взором многочисленных глаз он был как ладони. Ей бы ничего не стоило загнать его в ловушку и за пару мгновений обглодать до костей. Демон широко улыбнулась, и горькая кровь вдруг вытекла из открытого рта, заливаясь за воротник. Боли почти не было: что-то совсем тонкое пронзило ей грудь, так и не нанеся серьезной раны. Маленький кончик лезвия торчал из бордовой мантии, окрашенный в красный, но слишком странные ощущения забеспоили Луну своей непонятной природой. — Глава оказался прав, ты действительно была здесь. Милочка, так жаль тебя разочаровывать, но больше ты никого не убьешь. Тонкий нежный голос раздался над ухом, и Мукаго повернула голову, встречаясь взглядом с парой фиолетовых омутов. Темных от плескающейся в них злости, такой огромной для смертного человека. Все сразу же встало на свои места. Внутренности зашевелились, невольно обращаясь в напуганных тараканов, и один за другим они в агонии издыхали внутри демона. — Почему из всех именно ты? — с тяжестью прошептала Луна, и Столп Насекомого наклонилась поближе. — Что-что? Извини, я плохо тебя услышала. От в миг распространившегося по венам яда нельзя было убежать, но Мукаго сделала это инстинктивно. Она распалась, крошечными тельцами пытаясь забиться в щели, но все ее частички спустя какое-то время переворачивались на спину и дергали лапками до тех пор, пока не умирали окончательно. Животный страх смерти вернулся, и о`ни отчаянно пыталась сохранить все, что осталось. Трудно было поверить, что все закончилось вот так. Ниито наблюдал за этими существами, упрямо ожидая, что демон снова явит себя, но ничего не происходило. Его едва ли не выворачивало наизнанку от усилий и удушения в вонючей воде, а он так и не смог ничего толком сделать. Цуюри присела рядом с ним, заботливо положив руку на плечо, но Судзуки проигнорировал этот жест и лишь поднял взгляд на Столпа. Шинобу Кочо была собой, как он и помнил. Она улыбалась ему лишь уголками губ, совершенно неприступная и зловеще красивая. Истребитель, не способный отсечь демону голову и справившийся с Низшей Луной за один мимолетный удар. В отблесках пламени ее меч особенно напоминал собой жало, тонкий и острый лишь на конце. Она восхищала, но Судзуки сторонился ее не без причины. Он вспомнил, почему, когда Шинобу опустилась рядом и заглянула ему в глаза. Ее нелюбовь к нему никогда не пыталась укрыться, но отчего-то именно сейчас бушевала в ней, ощутимо выплескиваясь наружу. — Надеюсь, ты чувствуешь себя достаточно хорошо, чтобы идти самому, — уголки ее губ натянулись чуть шире. — Я могу помочь тебе в этом убедиться. Ниито поджал губы и неловко отвел взгляд, понимая, что снова предал чье-то доверие. Этого смиренного принятия своей вины оказалось достаточно, и Шинобу, небрежно потрепав его по волосам, поднялась и перевела свое внимание на поле боя. — Идем, — тихо сказала Канао, и Судзуки кивнул, чувствуя себя замаранным и недостойным помощи Поместья Бабочки.