Легенда об упавших звёздах.

      Юнги устало выдыхает и откидывается на спинку удобного кресла, укрытого парой лоскутных одеял. Он выглядит как маленький, но очень энергичный дед, когда кряхтит устало и потягивается, разминая затёкшие после долгой работы мышцы. Это кажется Намджуну очаровательным. Он всегда с удовольствием наблюдает за Юнги, пока тот работает. Отчасти интерес вызван тем, что тот – его единственный друг, владеющий магией. Удивительно, что Юнги вообще позволяет находиться Намджуну в его мастерской, если честно. Особенно в процессе создания какого-нибудь очередного артефакта. Зная ревностное отношение мага к его святая святых, кажется, что он бы и на пушечный выстрел никого не подпустил бы к её дверям. Но вот Намджун тут и с нетерпением ждёт вердикта. - Честно, не знаю, как эта штука будет работать, друг, - замечает Юнги чуть хрипло и тут же прокашливается. – Магия Чимина очень мощная и, по правде сказать, я не могу не понять каждого, кто собирается его похитить. Твоя звёздочка, конечно, дурной, что не собирается никому вред причинять… он ведь имеет право защищаться. Намджун вздыхает, признавая правоту Юнги. Но разговоры с самим Чимином на эту тему оканчиваются каждый раз тем, что тот дуется на глупого человека, который ничего не понимает в кодексе магов. Намджун обижается в ответ – ему совсем не улыбается однажды понять, что он не уберёг своё сокровище. Он немного краснеет, потому что ему до сих пор в новинку испытывать подобные чувства к кому-то. Почти всю взрослую жизнь, когда другие работали обычную работу и заводили семьи, Намджун шатался по архипелагу и за его пределами, искал странных созданий, писал книги. Его хватало лишь на короткие интрижки, которые не несли за собой никакого возможного продолжения, а романтические чувства Намджун испытывал последний раз в последнем классе школы. Да и те были к учительнице. Мама однажды пошутила, что Намджуна, видимо, тянет на женщин постарше. Но теперь он готов был признаться, что в его вкусе был только один единственный и неповторимый Чимин, пришедший из другого мира и ставший объектом его страсти задолго до того, как они встретились. Намджун не влюбился с первого взгляда. Вовсе нет. Он совсем не знал Чимина, когда нашёл его в пещере горы Чуджэ. В тот момент всё, что он испытывал – ликование, радость. И, конечно, восхищение таким необычным существом. Человеческим, да, но совершенно чуждым для их мира. Чимин, со своей кожей оттенка самого вкусного молочного шоколада, как тот, что делали на далёких восточных островах архипелага, был похож на самую прекрасную из всех диковинок. Даже когда серебристые рисунки не проступали на его теле, а в волосах не теплились огненные искры, он всё равно был прекрасен до перехватывающего дыхания. А уж когда был полный набор… Намджуну в такие мгновения казалось, что он спит и Чимин ему снится. Такое красивое создание разве может ходить по бренной земле? Разве может оно так просто находиться рядом с Намджуном, говорить с ним и улыбаться ему? Но в определённые моменты тот вдруг становился таким реальным… особенно когда вредничал, как зараза. И Намджуну хотелось не нежно недоверчиво прикасаться, а от всей души отвесить пару подзатыльников этому несносному пацану. Пацану, который был во много раз сильнее него, который своей силой мог сдвигать горы и поворачивать реки вспять, вероятно… Впервые Намджун поймал себя на мысли, что неотвратимо влюбляется, через полтора месяца после возвращения из Херсам-Багу, где они тогда провели несколько дней в «Цветущей яблоне», немало шокировав своим появлением каждого, кажется, кто был в курсе ухода Намджуна к горе. Чимину нужен был отдых, и мгновенно открывать порталы на такие огромные расстояния он не был способен. Даже тот маленький, позволявший Чимину видеть звёздное небо над горой, давался ему с большим трудом. Намджун с тёплой и нежной улыбкой до сих пор вспоминает, как Чимин спал долгие часы, кутаясь в теплое одеяло, и просыпался лишь от запаха вкусной еды, которую ему приносили прямо в небольшую комнату, что Намджун снял для них. - Не думаю, что когда-то смогу убедить его в том, что самозащита – это нормально, - говорит он негромко. – Он упрямый. И слушать меня совершенно не хочет. Да и кто я такой, чтобы давать советы такому сильному магу, правда? Юнги сочувственно качает головой и вздыхает. А потом аккуратно складывает мудрёный прибор в небольшой футляр. - Думаю, его стоит протестировать. Срабатывать он должен на чувство тревожности и опасности. Чимин сможет контролировать защитное поле и его радиус, нужно только приноровиться. - Спасибо, - искренне благодарит Намджун. – Если вдруг что, мы придём вместе. Да и вам давно пора нормально познакомиться. Чимин от скуки загибается, сидя дома. - Он торчал несколько лет по всяким сомнительным тёмным местам, - хмыкает Юнги. – И вдруг ему стало скучно в доме, где комфортные условия, еда, книги и человек, с которым можно поговорить? - Наверное, он просто капризничает, - улыбается Намджун. - Оно и видно. А ты бы и рад все его капризы исполнять, да, - Юнги не спрашивает. У него улыбка хитрая, знающая. И Намджун бы смутился, но он уже, вроде как, свыкся с тем, что влюблён. А ещё с тем, что его чувства невероятно очевидные для всех вокруг. Даже когда Чимина нет в поле зрения, стоит лишь подумать или заговорить о нём, как Намджун превращается в нечто размякшее, нежное и поплывшее. Он возвращается домой ближе к вечеру, когда столица перестаёт быть похожей на встревоженный улей. Улочки не пустеют, но поток людей, пёстрый и яркий, уже не такой бурный. Куда спокойнее и на базаре в этот час. Некоторые лавочки понемногу закрываются до раннего утра, и Намджун спешит ухватить вкусностей. Покупает фрукты, немного рыбы и пряностей, успевает заскочить в лавку со сладостями, надеясь, что Чимину понравятся лепёшки из сладкого теста. В свой небольшой дом, находящийся на самой границе между центральным районом и окраиной, он возвращается почти затемно. Замечает, что в библиотеке горит свет, и не может сдержать улыбки. Чимин оказался очень жадным до знаний, ему был искренне интересен уклад этого мира, и он, словно губка воду, впитывал в себя всё новые факты. Намджун несколько минут стоит на тропинке, ведущей к домику. Его скрывает густая зелень сада и глубокие тени от деревьев. Он смотрит на горящее тёплым светом окно, и сердце его бьётся гулко и тяжёло, так что становится совсем немного больно. Намджуну всё ещё это непривычно. Сложно сообразить, как вести себя с Чимином, когда так сладко и трепетно сжимается в груди от одного взгляда на него. Да и стоит ли вообще что-то менять в их отношениях? Ведь никто не гарантирует, что его самая прекрасная звёздочка, которую он так долго искал, не захочет вернуться под свои небеса, чтобы больше никогда не вспомнить ни об этом мире, ни о Намджуне. Эти мысли причиняют боль. Совершенно не хочется стать забытой тенью из прошлого в жизни Чимина. Но и привязывать его собой здесь у Намджуна нет никакого права. Открыто тот о себе мало что рассказывал. А из смутных намёков и вскользь брошенных замечаний было ясно только что такие, как он – сильные колдуны, способные на великие деяния. Что их обитель прячется где-то очень далеко, наполненная невероятной силой, способной разрушать миры. Что значат рисунки на его теле и искры в волосах, Намджун не спрашивал. Он вообще не хотел быть назойливым, решив, что если Чимину захочется – он сам расскажет. Время шло, но Чимин то ли так и не собирался ничего открывать глупому смертному, приютившему его, то ли считал, что пока рано. Намджун чувствует, как от всех этих мыслей голова его начинает болеть. Так случается слишком часто в последние дни. Потому он садится на траву под цветущим деревом, устраивает узелок с покупками у себя в ногах и прикрывает глаза. Шум центральных районов, отгороженных высокой каменной стеной, долетает сюда тихими отголосками смеха и музыки. На окраине одноэтажные дома, сады, в это время уже благодатная тишина, и почти все местные лавчонки закрыты. Намджуну нравится здесь. Как бы странно это ни звучало – он не любит суету. В путешествиях мириться с любыми условиями проще. Но дома Намджуну хочется именно покоя. - И долго ты там медитировать будешь? – звучит неожиданно в тишине сада. Намджун вздрагивает. Узелок с провизией, завязанный слабо, раскрывается и пара спелых персиков скатывается в траву. - Тебя никто не учил не пугать людей? – ворчит он недовольно. Чимин, распахнувший окно библиотеки и сейчас вальяжно почти развалившийся на подоконнике, хихикает. - Надо же, мистер Ищейка, ты такой нежный оказывается. Ну, прости. Я не хотел. Просто почувствовал тебя рядом и удивился, что ты не заходишь в дом. - Уже иду, - всё ещё ворчит Намджун, стараясь скрыть то, как ему приятно от слов Чимина. От того, что тот его чувствует. - Тебя не было весь день, - говорит Чимин, когда Намджун заходит в дом и идёт в небольшую кухню. – Я тут чуть с ума не сошёл в одиночестве. - Ты снова капризничаешь, - вздыхает Намджун. – А я ведь принёс тебе подарок. - Подарок? - Держи. Это сделал мой друг. Он маг. Местный гений, что-то вроде того… эта штука должна защитить тебя от желающих похитить. Без нанесения им вреда, всё как ты любишь. Деревянный футляр ложится в протянутую ладонь Чимина. Тот с интересом принимается изучать подаренную вещицу, пока Намджун разбирает покупки и споласкивает в небольшом тазу фрукты. - Помоги мне, - просит Чимин негромко через некоторое время, заставляя отвлечься Намджуна от своих дел. - Что не так? – спрашивает он, вытирая руки о полотенце и подходя ближе. - Они странные… как их надеть? – Чимин вертит плетёные тонкие украшения с недоумением и вскидывает потерянный взгляд на Намджуна. - На уши. Дай сюда. Украшения красивые, серебряные, с магическими кристаллами, крошечными капельками замершими в аккуратных завитках металла. Они охватывают ушные раковины Чимина, пристраиваясь по размеру, словно живые, и замирая, плотно прилегая к коже. - Ух ты, - выдаёт Чимин. – И что? Что теперь? - Теперь нужно протестировать, как сказал Юнги. Но тут нет никого, на ком это можно сделать. - А на тебе? - Вот спасибо, - фыркает Намджун, аккуратно поглаживая украшение и задевая мочку чужого уха. Не сдержался. Маленькая слабость, которую он вполне может себе позволить, ведь так? - Я совсем невозможный, да? – Чимин смотрит на него снизу вверх серьёзно и пытливо. – Ты от меня, наверняка, устал. - От тебя невозможно устать, не придумывай, - Намджун не врёт. – Но если ты будешь продолжать задавать глупые вопросы, мы останемся без ужина. Чимин кусает губы, словно решается на что-то. Тишина между ними затягивается. Но когда Намджун уже хочет отойти, Чимин дёргается вперёд, обнимает его за шею и жмётся губами к губам. Долгим поцелуем буквально парализует на несколько мгновений, чтобы потом быть притянутым за талию ближе. Намджун не жадничает. Не спешит. Он целует раскрывающиеся ему навстречу губы медленно и бережно, гладит спину Чимина и с наслаждением выпивает все его томные и сладкие вздохи. - Спасибо, - шепчет потом негромко Чимин. – Не думал, что смогу сказать тебе это так скоро, глядя в глаза. Я благодарен тебе за всё, что ты делаешь для меня. И я бы хотел спросить… - О чём? - Могу ли я… можно ли мне остаться у тебя насовсем? Намджун смеётся с облегчением. Кажется, даже дышать получается свободнее. Он коротко целует уголок губ Чимина, прижимается лбом к его лбу. - Обязательно. Ты обязательно должен остаться у меня, Чимин. Именно этого я хочу. Теперь Намджун не сомневается, что когда-нибудь он узнает о Чимине всё. И он просто терпеливо подождёт, пока его упавшая с неба звезда захочет поведать ему обо всех своих тайнах. Ведь ждать, когда точно знаешь, что у тебя есть всё время мира – гораздо проще.