Легенда об упавших звёздах.

      Намджун испытывает очень много всяких эмоций сейчас. Среди них недоумение и немного обиды. А ещё огромный страх, что скоро всё закончится, даже несмотря на желание Чимина остаться с ним. Чимин рядом вздыхает. Он тоже чувствует себя не в своей тарелке, кажется. И Намджун, не задумываясь, тянет руку к его подрагивающим пальцам. Переплетает их и сжимает крепко. В ответ получает полный благодарности взгляд. Они так и стоят на улице, где минутами ранее развернулась весьма странная для жителей столицы сцена. Впрочем, тут люди давно привыкли к разного рода странностям, потому никто не создавал вокруг них толпу. Только стражники, патрулирующие улицы, неодобрительно поглядывали на Намджуна и Чимина. Но не лезли. В остальном, Алман-Мирем, сверкая золочёными шпилями на жарком дневном солнце, продолжал жить своей жизнью. В столице не редкость странные путники, чужеземцы, норовящие привлечь внимание местных жителей к своей персоне. На таких мало кто обращает внимание по-настоящему, скорее неодобрительно поджимая губы. Люди тут не любят выскочек, даже среди своих. - Вероятно, я задолжал тебе рассказ о себе, - тихо бормочет Чимин. – Слишком долго откладывал этот разговор на «потом». А теперь… мне стыдно за поведение Чонгука, прости. - Это ему должно быть стыдно, - ворчит Намджун. – Заявиться вот так в незнакомый ему мир, город, и позволить подобное поведение… Чимин мягко усмехается на то, как забавно, наверное, злится Намджун. Да, это не частая его эмоция и, честно сказать, испытывать её он не любит. Но уже то, что Чимин улыбнулся – стоит того, чтобы продолжить дуться на этого Чонгука, который, кажется, совершенно не в курсе правил приличия. - Можем прогуляться, - предлагает Чимин. – Или где-то посидеть, чтобы я мог тебе всё рассказать. Намджун не против прогулки, потому они, взявшись за руки, отправляются по оживлённой улице, чтобы почти сразу свернуть в неприметный переулок, удаляясь от центра города и теряясь в жилых кварталах, где не так многолюдно и можно спокойно брести, не поддаваясь безумному ритму жизни столицы. - На самом деле, - начинает Чимин, - нет никакой великой тайны. Наш мир такой же, как множество других. Он мало чем отличается даже от вашего. Мы называем его Кьор. Там много гор и рек, лесов и полей. Это довольно живописное местечко. И я очень люблю его, наверное, потому что это мой дом. Намджун понимающе кивает, но не лезет с вопросами и не перебивает. Чимин коротко жмётся к его плечу щекой, словно безмолвно благодаря за это, и продолжает: - Конечно, как во всяком мире, там есть свои особенности. Например, многие города расположены на огромных летающих островах. Они теряются в облаках, купаются в солнечном свете, и выглядит это потрясающе красиво. Но это не самая главная особенность Кьора. Куда важнее то, что этот мир пропитан магической энергией. Её так много, что иногда в некоторых местах она сбивается в тугие сгустки и обретает сознание. Намджун удивлённо хлопает глазами. Он не уверен, что может так легко в это поверить. Но звучит это внушительно. - Наверное, скажи мне кто о подобном, я бы отправился его искать, - замечает он, в голосе его звучит неподдельный интерес. - Ты и так искал его, - Чимин шепчет совсем тихо. – Шесть лет мотался по миру за ним. А он бегал – сначала просто, чтобы никто не достал. А потом и от тебя. Намджун останавливается. Замирает, смотря на Чимина, который тоже перестаёт идти, но так и не поворачивается к нему. Между ними повисает скованная тишина. Немногие прохожие удивлённо косятся на странную парочку, но идут мимо. В какой-то момент они ненадолго остаются одни. Тишину улицы нарушает только далёкий лай собак, да гомон людей на центральных улицах. - Ты… - решается начать Намджун, но Чимин перебивает его. - Я не хотел об этом рассказывать. Я не стыжусь своей природы. Да, у меня никогда не было родителей, и я вырос в Обители, а не в доме с близкими и любящими меня людьми. Но я и не человек. Потому это не страшно. Намджун слушает сбивчивую его речь и понимает – Чимин сейчас храбрится. Да, он, в самом деле, не должен стыдиться того, кто он есть. Но сейчас, тут, под взглядом Намджуна, боясь смотреть в ответ, его звёздочка переживает очень сильно, что… от него откажутся? Что не примут? - Эти рисунки на моей коже – заклинания, удерживающие человеческий облик. В Обители мне их сделал Мастер. Я был очень нестабилен и развоплощался в моменты сильных эмоциональных всплесков. Это было, конечно, не страшно, - Чимин топчется на месте, немного разворачивается, становясь теперь боком к Намджуну, - но мне не нравилось это. И я попросил… Чимин сделает глубокий вдох. - А потом я стал привыкать к тому, что почти человек. Это странно, но вместе с этим стали приходить и чувства, присущие людям. Привязанность, любовь, дружба, радость и горе… всё это стало мне доступно. Я не знаю, почему. Работает ли так моя магия? Или это что-то другое? Если честно, мне не хочется выяснять. Намджун подходит к Чимину ближе, становится напротив и поддевает пальцами его подбородок, приподнимая голову и заставляя посмотреть себе в глаза. - Какой бы ни была твоя природа, - говорит он. – Как бы ты ни стал собой, это не отменяет того, что ты – самое удивительное создание, которое я встречал. И если ты хоть на секунду подумал, что я могу увидеть в этом недостаток и прогнать тебя, то ты, вероятно, всё ещё не очень хорошо меня знаешь. Чимин кусает губы, сводит брови трогательно, всхлипывает. - Я имею право переживать, - замечает негромко. – Особенно когда спустя многие годы нашёл того, рядом с кем чувствую себя, как дома. По-настоящему дома. Намджун улыбается, обхватывает ладонями его щёки и склоняется, чтобы зацеловать искусанные в волнении губы. Быстрыми лёгкими касаниями, чтобы просто успокоить и дать понять – ничего между ними не изменилось. Это работает. Чимин смеётся негромко, расслабляется и обнимает за талию, позволяя Намджуну оказаться ближе. И теперь они целуются совсем иначе. Зажатый между каменной стеной и Намджуном, Чимин выдыхает ему в рот тихий стон, когда ласка становится горячей и влажной, глубокой и чуть жадной. Их скрывает от возможных взглядов тень большого дерева, растущего за стеной. Его ветви свисают очень низко, и от цветов на нём исходит еле заметный нежный аромат, который кружит голову. - Больше не думаешь всякую чушь? – уточняет Намджун, наконец, оторвавшись от любимых губ. Чимин мотает головой и улыбается. - Прости, что сомневался, - бормочет он и гладит его по щеке. – Если у тебя есть вопросы, ты можешь их задать. И ещё… тут жутко жарко. Вернёмся домой? Намджун бы сказал, почему тут жарко. Но, глядя на раскрасневшегося и тяжело дышащего Чимина, удерживается от этого. Улыбается и целует тёмные вихры. - Конечно, - соглашается он. * - Ты упомянул Обитель. Что это за место такое? - Обитель? Не знаю, как объяснить, просто Обитель и всё. За расспросы Намджун принимается уже дома, когда можно удобно расположиться на крыльце с чашками чая и наслаждаться тем, как день понемногу начинает идти на убыль и полуденная жара немного выдувается из города налетевшим с моря свежим ветром. Чимин чистит апельсин неторопливо, и Намджуна завораживает движение его пальцев. Он залипает на этом на некоторое время, а Чимин продолжает: - Возможно, где-то её бы назвали школой магии, академией или чем-то подобным. Там, в самом деле, учат. Многому, не только владению и управлению даром. Её основали такие же, как я, появившиеся многие столетия назад. Они основали её, чтобы у нас был дом. Чтобы нам было, где расти. Мы появляемся в мире обычно в виде детей, которым внешне от восьми до пятнадцати лет. Растём до определённого времени, но не стареем почти, если сами того не хотим. И не умираем, если нет желания. - Разве может возникнуть желание умереть? - Если живёшь слишком долго, думаю, да. Мастер говорил, что это утомительно. Ему, кстати, уже семьсот лет и единственная причина, по которой он всё ещё жив – его ученики, - Чимин мягко улыбается. – Мастер – хороший человек, и он много дал нам с Чонгуком. Намджун хмурится. Ему не нравится этот пацан. Он слишком наглый и не умеет уважать, кажется, никого. - Не злись на него, - негромко просит Чимин. – Чонгук не плохой, и его можно понять. Долгое время мы были друг у друга единственными близкими друзьями. Думаю, он болезненно воспринял моё отсутствие. И то, что я не тороплюсь возвращаться. Намджун вздыхает. Он не привык относиться к людям предвзято, но, возможно, потому что этот Чонгук близкий Чимина – всё иначе. Это неправильно. И, если вдуматься в слова звёздочки, то логично и понятно. Да только внутри всё равно копится глухое раздражение и даже злость. Вспоминаются события, произошедшие несколько часов назад, когда Намджун, Чимин и Юнги гуляли по городу спокойно и уже хотели отправиться пообедать, когда их планы прервало появление Чонгука, с ходу набросившегося с ругательствами на этот мир, на Чимина, даже не попытавшись разобраться в ситуации. - Эй, - Чимин льнёт к его боку, отложив апельсин в корзиночку, стоящую рядом. – Я вижу, что он тебя раздражает. Меня тоже, уж поверь. Хотя бы потому, что он начал нашу встречу в таком духе. С другой стороны – ему могли наплести дома с три короба, вот он и вспылил. Так что… давай мы не будем рубить с плеча, да? - Да, - неохотно соглашается Намджун. Он рад тому, что Юнги тогда на Чонгука прикрикнул и за шкирку утащил куда-то, оставив их с Чимином наедине. Юнги можно было доверять, потому оставалось надеяться, что следующая встреча пройдёт в более спокойной атмосфере. - Ещё вопросы? – Чимин трётся щекой о плечо Намджуна. - Искры в волосах… это что? - А. Это указывает на природный источник моей магии, - Чимин улыбается. – Люблю огонь. - Но плохо переносишь жару? - Я же тебе не дракон огнедышащий, - дуется обиженно. – Во мне самом огня не очень много. Он может поддерживать во мне тепло, не давать замёрзнуть долгое время. И, кстати, мы с Чонгуком были напарниками, потому что его стихия ветер, и это мне очень помогало. А Кьор лишён такого жаркого климата, привыкнуть мне было негде к жаре, там всегда тепло, очень редко выпадает снег, но часто идут дожди. - Я не заметил в волосах Чонгука ничего такого, - удивляется Намджун. - Потому что у него вихревые браслеты на запястьях. У каждого источник магии проявляется по-своему. Намджун кивает. Улыбается тому, как Чимин продолжает прижиматься к нему. От этого становится спокойнее. Уходит глухое раздражение, и всё произошедшее больше не воспринимается в штыки. Пожалуй, он готов дать Чонгуку ещё один шанс, но пока хочется, чтобы их никто не тревожил. - Так что же произошло тогда, когда тебя выпихнули в наш мир? – аккуратно интересуется Намджун, приобнимая Чимина. Тот мрачнеет, поворачивает голову, утыкаясь носом в его плечо, и молчит. Намджун оглаживает ладонью затылок парня и уже хочет сказать, что это не важно и можно не отвечать, но Чимин всё же начинает говорить негромко. Голос его становится таким рокочущим, словно они снова в пещере горы Чуджэ. - Больше всего в Обители меня раздражало всегда то, что маги ставили себя выше всех. Когда ты ученик, с этим мириться легче. Проще закрывать на происходящее глаза. Но мне всегда было не по душе то, как наплевательски и надменно относится большинство наставников к другим. Это касается не только жителей Кьора. Чимин немного отодвигается и вздыхает тяжело. - В Обитель обращаются многие даже за пределами нашего мира. Те, кто знает о ней, часто ищут помощи там. Обитель обучает не только таких, как я, они берут лучших из числа людей с магическим даром, чтобы потом сделать их своим оружием. И это оружие очень опасно… Раньше всё было проще. Мы работали наёмниками за очень высокую плату. Выполняли работу разной сложности. Многие из старших даже воевали за кого-то под чужими небесами… Но в какой-то момент всё изменилось. Чимин поджал губы. Он выглядел так разочарованно, что хотелось его снова обнять, но Намджун не решился, просто слушал. - Как-то раз, незадолго до моего изгнания, нашему Наставнику – старшему в Обители, - пришло донесение о том, что в одном из дальних миров творится какая-то чертовщина. Люди страдают от наплыва непонятных тварей, скорее всего, созданных тёмной магией. Наставник даже не удосужился отправить кого-то, чтобы оценить обстановку. Он решил, - голос Чимина понижается, а руки он стискивает в кулаки, - что мирок тот небольшой, значит… его проще уничтожить… Намджун, кажется, перестаёт дышать. - Стереть его, вырезать, словно злокачественную опухоль. Так ведь проще, чем попытаться спасти людей, живущих там… Отправить должны были нас с Чонгуком. И я отказался, - у Чимина плечи опускаются, он выглядит таким уставшим. – Я не хочу возвращаться туда, где жизнь не ценят совершенно. Я не хочу принадлежать Обители, пока там на посту главы тот, кто предпочитает убивать, а не спасать. Намджун касается ладонью сгорбленной спины парня. Проводит аккуратно несколько раз в успокаивающем жесте. - Ты молодец, что отказался, - говорит он. – Какими бы сильными не были подобные тебе, это не даёт им право таким образом решать чужие судьбы. - Так значит, ты потому не хочешь возвращаться? Вопрос звучит неожиданно от калитки, и Чимин с Намджуном синхронно вздрагивают, поднимая головы. Во двор заходят Чонгук и Юнги. Первый выглядит немного пристыжено и замирает почти у самого забора, тогда как Юнги проходит к крыльцу, плюхается рядом с Чимином и нагло тащит из корзинки очищенный апельсин, тут же запихивая пару долек в рот. - Это одна из причин, - подтверждает Чимин. – Но куда важнее теперь то, что мне тут хорошо. Да, прошедшие несколько лет были довольно сложными, и назвать их нормальной жизнью было бы странно. Но теперь всё изменилось. Чонгук, смешно насупившись, бросил на Намджуна взгляд, вероятно, призванный повергнуть того в священный трепет и заставить перестать касаться Чимина. - Изменилось то, что ты встретил этого… человека? – слово из его уст звучит как грязное ругательство, а недавняя робость уходит совсем. Чимин резко поднимается. Он пересекает расстояние от крыльца до калитки так стремительно, что Чонгук только осоловело моргает, когда друг оказывается рядом и едва ли не шипит ему в лицо: - Ты ничего не знаешь! Ни о нём, ни об этом мире! Ты не в праве говорить о Намджуне таким тоном, словно выше него! Ты не становишься лучше лишь оттого, что бессмертен и в тебе много силы! Этот человек спас меня и, если честно, в любом самом опасном путешествии я предпочту рядом его, верного, смелого, искреннего, чем одного из детей Обители, где каждый мнит себя Богом! Чонгук отступает на шаг назад, изумлённый и растерянный. - Чимин… Тот машет рукой, выдохшись эмоционально какой раз за день. Криво усмехается. - Пока ты при своём непоколебимом мнении, нам, вероятно, не о чем говорить, - замечает тихо. Юнги неодобрительно качает головой, вздыхая. - Плохо я ему мозги на место ставил, - замечает, поднимаясь. – Придётся поработать ещё. Надеюсь, к завтрашнему утру управлюсь. Намджун выгибает бровь и поднимается следом. Они подходят к так и стоящим друг напротив друга парням. Намджун тянет Чимина к себе, позволяя устало прижаться. Юнги же хватает Чонгука за запястье, ворча: - Что за молодёжь такая глупая пошла. Намджун только теперь может толком, хоть и недолго, разглядеть Чонгука, потому что тот сопротивляется попытке его увести. Одет он так же, как Чимин в их первую встречу. И рисунки на его коже похожие, только не такие изящно-тонкие. А когда он смотрит вот таким взглядом – чисто ангел, в самом деле. Совершенно не выглядит злым человеком. Наверное, думается Намджуну, он тоже в сложной ситуации, и понять Чимина сразу у него не выйдет. Нужно время. - Пойдём уже! – рявкает Юнги. – Сейчас так наломаешь дров, что без друга совсем останешься. Чонгук едва голову в плечи не втягивает и послушно позволяет себя, наконец, увести. - Завтра придём, - говорит Юнги Намджуну. – Неси свою звёздочку в кровать, он, кажется, совсем вымотался. - Хорошо. До завтра, Юнги. - Пока. Чонгук ещё пару раз оборачивается обеспокоено на Чимина в чужих объятиях, но попыток вернуться не предпринимает. - Спать? – тихо спрашивает Намджун. - Хотя бы просто прилечь, - бормочет Чимин. – Чёрт, магия с ума сходит. Надеюсь, что завтра восстановится. - Что с ней? - Это чем-то похоже на развоплощение… только я остаюсь в своём теле, но теряю много силы. Эмоциональность, чтоб её. Намджун целует тёмноволосую макушку его и подхватывает на руки. - Идём отдыхать тогда. - А ты мне почитаешь? - Что тебе почитать? - Что-нибудь из своих путешествий, - голос Чимина звучит очаровательно капризно и мило, так что даже если бы Намджун захотел, то не смог бы отказать ему. - Хорошо. Обязательно почитаю, - соглашается он, прижимая свою драгоценную ношу ближе и входя в дом, ногой открывая дверь. Он надеется, что новая встреча с Чонгуком не будет для Чимина таким потрясением. Иначе придётся отвертеть этому неугомонному засранцу голову. Ради любимой звёздочки Намджун готов даже к такому.