Легенда об упавших звёздах.

      Чонгук уходит от дома этого странного человека неохотно. Ему хочется вернуться и ещё раз поговорить с Чимином, но тот не в состоянии. И Чонгук понимает это, как никто. Да, они не могут развоплотиться благодаря чарам, но это абсолютно не отменяет плохого самочувствия. Чонгук чувствует угрызения совести, но пока не готов им поддаться в полной мере. Он вздыхает и позволяет Юнги тащить себя дальше. - Говорили-говорили, а ты опять за своё, - бухтит тот. – Что ж ты какой дурак неразумный, а? - Много ты обо мне знаешь! – огрызается Чонгук. Его раздражает вся ситуация в целом, и успокаиваться причин он не видит. Да, Юнги попытался провести с ним воспитательную беседу на тему того, как нужно вести себя в других мирах с незнакомыми людьми. И ещё пригрозил, что надерёт уши, если Чонгук вздумает на Чимина наезжать снова. Ишь, нашёлся защитник! - О тебе, допустим, кое-что, - голос Юнги, однако, не звучит враждебно или зло. – Всё же мы несколько месяцев общались с Чимином. Он не мог не упомянуть о лучшем друге. - Хорош лучший друг! – взвивается снова Чонгук. Злость и обида норовят затопить его по самую макушку. - Сбежал и даже не сказал куда! И даже не собирался возвращаться! – последние слова отдают горечью на языке. Чонгуку больно думать, что Чимин мог так легко его бросить по собственной прихоти. Ведь он совсем не такой. Потому то, что он знает, не вяжется с тем, что происходит. И Чонгук чувствует себя загнанным в угол. Он ничего не понимает. - Сбежал? – Юнги останавливается и оборачивается к нему, удивлённо вскидывая брови. Чонгук смотрит мрачно, взгляд не отводит. Юнги, конечно, очень крутой. За прошедший день представился шанс убедиться в том, что он очень сильный маг и невероятный изобретатель. Чего стоил тот защитный купол, которым Чонгука отшвырнуло от Чимина, стоило лишь резко схватить его при первой встрече за руку. Если бы не природная ловкость, кому-то пришлось бы соскребать его со стены ближайшего строения. Юнги, несомненно, классный. Он не психует, как Чонгук, и старается вести с ним спокойные разговоры. Но не покидает ощущение, что с ним возятся, словно с маленьким глупым ребёнком. И это совсем немного злит. Наверное, Чонгук виноват сам. Он показал себя не с самой лучшей стороны, заявившись в Алман-Мирем так неожиданно. Сразу начал кидаться на всех и вся, сыпать проклятиями и ругательствами. И это, несомненно, сложило о нём определённое впечатление. Но правда в том, что Чонгук просто чувствует себя преданным. И ему нелегко мириться с этим. Впрочем, наверное, это его не оправдывает. - Эй, малой, ну ты чего. Наверное, на лице Чонгука отразились все его мысли, если Юнги вдруг заговорил с ним таким мягким голосом. И не только заговорил. Чонгук вздрагивает, когда его волосы ерошит большая тёплая ладонь. Юнги смотрит на него миролюбиво и с затаённой улыбкой в уголках губ. Но взгляд при этом серьёзный и понимающий даже. От этого странно. И становится немного спокойнее почему-то. - Ты всегда такой смурной, а? – Юнги хмыкает. – Или это только нам тут так везёт? - Мне не до смеха, - ворчит Чонгук. - Оно и видно. Вся ситуация кажется очень забавной. Он не привык к такому. Но вот они с Юнги стоят на краю небольшой площади, где вовсю кипит торговля. Небо над ними закатное, оранжево-синее, очень красивое, с первыми проклёвывающимися звёздами, мерцающими, будто драгоценные камни. Город вокруг шумит, слышатся разговоры и смех. Пахнет выпечкой и чем-то пряным, так что у Чонгука от голода сосёт под ложечкой. Он даже и не вспомнит, когда нормально ел в последний раз. По красной черепице домов стекает свет заходящего солнца, которое вот-вот совсем спрячется за зданиями и городской стеной. Лучи отражаются в окнах домов и в шпилях возвышающегося над городскими улицами высокого красивого здания, похожего на дворец. Чонгук забывается, оглядываясь. Он, кажется, только теперь рассмотрел всю красоту места, в котором ему пришлось оказаться. И цветущую густую зелень деревьев, и красивые каменные вазоны с высаженными в них чудными яркими цветами. Чонгук чувствует то невероятное спокойствие, которым наполнен этот город, и невольно расслабляется, успокаивается сам. - Идём, - говорит Юнги, улыбаясь уже открыто. Он будто видит изменения в своём собеседнике и воспринимает это как хороший знак. - Я угощу тебя самыми вкусными медовыми лепёшками и мясом на углях, - обещает Юнги, обхватывая рукой плечи Чонгука. – И расскажу тебе кое-что. А потом ты сделаешь выводы, и вы с Чимином, наконец, сможете нормально поговорить. - Правда? – с надеждой спрашивает Чонгук. - Правда, мелкий. Только больше не делай такой взгляд, будто собираешься зарыдать. Я не мастер утешений, - Юнги хмыкает и треплет его по волосам снова. Чонгук и хотел бы надуться на такое отношение к себе, но вместо этого улыбается вдруг и говорит: - Спасибо. * Таверна, куда они приходят, небольшая и уже почти заполнена народом, спешащим отдохнуть после тяжёлого трудового дня, пропустить по кружке пива, эля или даже чего покрепче. Перед Юнги все расступаются почтительно, кланяются ему, здороваются, будто он какой-то важный господин. Чонгук думает, что, скорее всего, так и есть. Люди, которые обладают такими способностями, мало где не пользуются уважением. А уж в случае с Юнги это совсем не удивительно – тот ведёт себя дружелюбно, успевает переброситься с некоторыми парой фраз и прокатить на руках хозяйскую дочурку, которой лет пять отроду. Девочка весело хохочет, цепляется за шею Юнги, а тот улыбается ей так открыто и искренне, что у Чонгука внутри всё сладко сжимается при виде этой картины. У старшего красивая улыбка. Да и не только, что уж греха таить. Им предлагают столик у окна в самом углу и тут же, как по команде, все возвращаются к своим делам, своим разговорам, оставляя Чонгука и Юнги наедине. Правда, ненадолго. Буквально через несколько мгновений у их столика останавливается улыбчивый веснушчатый мальчишка, чтобы принять заказ. Он смотрит на Юнги, словно на какое-то чудо, и тот, конечно, замечает, но не реагирует. - Если что-то забудешь, в лягушку превращу, - несерьёзно угрожает Юнги, когда заказ сделан и осчастливленный парнишка убегает в сторону кухни. - Я всё запомнил, мастер Юнги! – вопит тот. По таверне прокатывается волна смеха и одобрительных выкриков. - Дети, - качает головой Юнги с улыбкой. Чонгук думает, что он очарован. Не только и не столько красотой мужчины, сколько тем, как тот ведёт себя с другими. В его мире, славящемся сильными чародеями и лучшими изобретателями артефактов, всё иначе. Те, кто выше, не позволяют себе опуститься до уровня обычных людей. Они все поголовно кичатся своими умениями, своим происхождением, будь оно хоть немного выше. И редко среди таких господ можно встретить кого-то, кому нет дела до социального статуса. Кого-то, похожего на Юнги. - Тебя тут любят, - замечает Чонгук. – Сразу видно, что ты хороший человек. - Да ну, - усмехается Юнги. - Да. В противном случае ты не нянчился бы с кем-то вроде меня, - как бы не неприятно это было признавать. Старший смеётся негромко. - Ты к себе слишком строг, - говорит он. – Я понимаю тебя, и, кажется, догадываюсь о причине происходящего в твоей голове. К тому же, думаю, что если бы мой лучший друг внезапно исчез, я переживал бы не меньше и хотел бы его вернуть. Всё упирается только в то, что произошло на самом деле и о чём тебе наплели в Обители. Чонгук вздрагивает и смотрит на старшего удивлённо. - Да, - кивает Юнги. – Чимини, конечно, не очень разговорчивый, Намджуну он вообще о себе ничего не рассказывал. Надеюсь, после сегодняшнего твоего фееричного появления он, наконец, решился. Но со мной у него пару раз случались откровенные разговоры. Так вот… - устроившись на стуле удобнее, Юнги продолжил, - я знаю историю со слов Чимина и, если честно, не уверен, что она хоть в чём-то неправдоподобна. Ты знаешь историю со стороны Наставника, наверняка. Которому невыгодно показывать себя с не самой лучшей стороны. Не думай, что я ставлю под сомнение величие Обители и прочие её заслуги… но я прошу сказать мне честно сейчас… Ты думаешь, что Чимин, в самом деле, способен был просто уйти, ничего тебе не сказав и сделав вид, что вас ничто не связывает? Вопрос попал в цель. Чонгук уже не раз позволял себе думать о том, что ему наврали. Но дети Обители не имели права на недостойные мысли о тех, кто вырастил и выучил их. Так он привык считать за все те годы, что провёл под покровительством Наставника. Однако же сложно было не понять – произошло нечто серьёзное, раз Чимин вдруг исчез. Куда страннее было и то, что все его вещи остались в комнате, которую просто опечатали, окрестив Чимина беглецом и предателем. - Нет, - всё же признаётся Чонгук. – Я не думаю, что он на подобное способен. Тем непонятнее для меня вся ситуация в целом. Я прошу прощения за то, что эмоции взяли надо мной верх, и я причинил столько неприятностей… но Чимин – моя семья. Единственный человек, который был мне близок по-настоящему, с кем мне можно было бы оставаться самим собой. И по мне больно ударило, что он тут счастлив, а мне там без него было плохо. Юнги хотел уже что-то ответить, но девушка-разносчица принесла их заказ, и на некоторое время им пришлось отложить разговор. Когда же на столе были выставлены блюда и питьё, а они вновь остались наедине, Юнги вздохнул. - Как я уже сказал – понимаю тебя. И не передо мной тебе стоит извиняться, - заметил он. – Чимин рассказал мне свою историю, и я могу тебя уверить, что он не сбегал. Его изгнали. Выкинули в наш мир за неповиновение. Он скитался здесь много лет, прежде чем встретиться с Намджуном и обрести покой и счастье. Я знаю, что Чимин переживал из-за вашей разлуки, но он не хотел возвращаться, потому что ничего бы не изменилось. Потому что Обитель с Наставником во главе раз за разом пересекает черту, считая, что выше других и у них на это есть право. - Я не понимаю, - растерянно прошептал Чонгук. – Что такого потребовал от него Наставник? - Убийства, - спокойно ответил Юнги. – Убийства невинных людей, которых можно спасти. Между прочим, это легло бы и на твои плечи, если бы Чимин не отказался. - Этого не может быть… Обитель… они бы не… я не верю… Верить в подобное было страшно. Жутко от одной лишь мысли, что в его доме, где учили всегда быть милосердным и сострадательным, опустились до такого. Чонгук невидящим взглядом уставился на поверхность стола. У него в голове медленно складывалась вся картина воедино. И от того становилось так тяжело, что хотелось только забиться в какой-нибудь угол и там переждать это всё. Чтобы отступило и отпустило. Вспомнилось бледное лицо Мастера, который отправлял другую пару магов на какое-то задание. И загадочные шепотки учителей, боязливо посматривающих на Наставника. Тот не сомневался, не раздумывал. Он был так уверен тогда. И Чонгук максимум о чём мог подумать – о войне, на которую отправили слишком молодых ребят, чего раньше не случалось. Спустя несколько дней он всё же решился спросить Мастера, на что тот только бросил в него заклятием тишины и шёпотом приказал никогда не задавать об этом вопросы. Никому. - Это же не может быть правдой, да? – он вскинул на Юнги потерянный взгляд. Тот смотрел с сочувствием, наверное, понимая, каково это, когда привычный мир рушится у тебя на глазах, и ты ничего не можешь с этим поделать. - Чимин не захотел мириться с этим, - пробормотал Чонгук, – и его просто выкинули. Несмотря на прошлые его заслуги, на то, что он был одним из лучших… они не хотели, чтобы он очернил репутацию Обители. Если вдруг ему пришло бы в голову рассказать о том задании кому-то, то люди бы… да и не только люди, ополчились против нас. И это было бы верным решением. - Думаю, по той же причине Чимин не стал возвращаться. Ему не нужны были новые стычки с Наставником. И делать хуже тебе и другим своим близким в Обители он не хотел. Понимал же, что это всё не кончится добром, - Юнги звучал мягко и немного виновато, будто как-то мог повлиять на происходящее, но не смог. Чонгук же чувствовал себя так паршиво. Ему было очень стыдно за всё, что он сказал и сделал сегодня. За то, как много боли, вероятно, причинил важному человеку, просто желающему уберечь его от той грязи, что вылилась когда-то на него самого. Да только шила в мешке не утаишь, и рано или поздно Чонгук бы всё равно узнал. Но оправдать себя он не мог, как и не мог найти сейчас слов для того, чтобы Чимин его простил. - Ты зря переживаешь, - негромко заметил Юнги. – Чимин любит тебя и хочет нормально поговорить. Думаю, теперь вам ничто не помешает расставить по местам все закорючки в рунах. Вы оба не виноваты в том, что так случилось. Просто теперь будь к нему мягче, идёт? - Да, - кивает Чонгук. – Мне стыдно ему даже на глаза показаться, но… наверное, ты прав. Мы с ним близки, и он поймёт, если я попробую объяснить. И я… тоже понимаю теперь всё. Юнги ободряюще улыбнулся и кивнул. - Вот и отлично. А теперь ешь давай. Наверняка, очень проголодался за всеми этими переживаниями. Чонгук, чувствуя, как становится легче дышать, улыбнулся в ответ. Да. Новости на него свалились не самые приятные. Да, он мог бы продолжать загонять себя в угол мыслями. Но смысла в этом не было никакого. Он сейчас под чужим небом, там, где даже Обитель если и достанет его, то с трудом. Тут спокойно, пахнет вкусно едой, а в окно задувает прохладный вечерний ветер. Напротив сидит Юнги, который, кажется, готов совершенно безвозмездно помочь ему во всём. И ещё Чимин, наконец, нашёлся. Эти мысли придают сил и оттесняют плохое и неприглядное куда-то на самые задворки сознания. Чонгук не сомневается, что всё образуется. Нужно просто не опускать рук.