Легенда об упавших звёздах.

      Две недели проходят, словно один день. Чонгуку кажется, что всё происходящее с ним – красивый сон. Окутанный солнечным светом, пронизанный вечерами ветром с моря. Расписанный яркими красками и наполненный чем-то волнующим и незнакомым из-за одного конкретного мага, в чьём доме он живёт до сих пор. Юнги не собирается его никуда выгонять. Чонгук, конечно, не идиот, чтобы затрагивать эту тему и желать уйти. Он чувствует себя слишком привязавшимся. И хоть это немного пугает, рождает нервную дрожь внутри оттого, что раньше Чонгук подобного не испытывал, всё равно он тянется. Всем собой тянется к очень чутким и умелым рукам, которые так часто ерошат его волосы. К улыбке Юнги, такой искренней и красивой – от неё хочется только захныкать беспомощно. К приятному голосу с рычащей хрипотцой, заставляющей коленки постыдно слабеть. Чонгуку странно. А ещё он с накатывающей паникой думает о том, чтобы уйти. Однажды он делится этим с Чимином, когда они выбираются ближе к ночи погулять по окраине города. Под раскинувшимися кронами цветущих садов, где пахнет цветами и мятой, говорить проще, чем если бы это случилось в трактире, который с недавних пор стал любимым местом сбора их четверых. Очень помогает и то, что сегодня ни Юнги, ни Намджуна нет с ними. Чимин спокойно выслушивает его сбивчивую речь, пока они неторопливо идут по пустующим улицам. Им пару раз встречаются такие же любители поздних прогулок, но в итоге Чимин подхватывает Чонгука под локоть и утягивает чуть в сторону. По узкой дорожке между заборами жилых домов и высокой каменной стеной, покрытой какими-то узорами, они идут несколько минут в тишине, пока не оказываются у небольших ворот в красивый живописный садик. Чонгук вдыхает, а выдохнуть забывает, с восторгом рассматривая уютный уголок, в котором ему ещё ни разу не приходилось бывать. В густых кронах прячутся фонарики, очень похожие на те, что висят в доме у Юнги, только чуть больше размером. Они висят точно над дорожками, освещая их не очень ярким тёплым светом. В небольших «карманах», выложенных по бокам дорожек, стоят красивые витые лавочки. А где-то за деревьями слышится шуршание воды – наверняка, в центре сада стоит какой-нибудь красивый фонтан. Их прогулка продолжается и Чимин, наконец, решает ответить Чонгуку. - Почему ты думаешь о том, что обязан вернуться? – спрашивает он негромко. – Тебе не нравится тут, с нами? - Нравится! Конечно, нравится, но… - Чонгук теряется. Раньше бы его ответ на такой простой вопрос звучал жёстко и категорично. Его мир – Кьор, его место в Обители. Он не может остаться тут, потому что это было бы самой большой неблагодарностью Наставнику, который так много сделал для него. Сейчас Чонгук медлит. Он уже не чувствует той преданной трепетности к Обители и обитающим там. Они с Чимином много говорили за прошедшие дни, и эти разговоры лишь укрепляли сомнения Чонгука. И всё больше отбивали желание возвращаться, но… там всё ещё был Мастер – тот единственный, к кому теплые чувства не гасли даже у Чимина. А ещё… - Кому я тут нужен? – срывается вперёд, чем Чонгук может обдумать эти слова. Всё так просто… причина, по которой он сомневается – страх оказаться тут не к месту. И признать это перед собой оказалось чуть труднее, чем он представлял. - Я знаю, - продолжает негромко, пока Чимин не вспылил возмущённо. – Знаю, что тебе нужен, но у тебя теперь есть не только я. Вы с Намджуном, наверняка, имеете огромное множество планов. Он ведь пишет книги, и его путешествия продолжатся рано или поздно. И, конечно, ты пойдёшь с ним. А я… - Не узнаю тебя, - удивлённо бормочет Чимин. Он, кажется, даже не собирается злиться. Чонгук думает, уже какой раз за прошедшие недели, что друг очень изменился. Стал спокойнее. Словно его внутренний огонь, очень влияющий на характер, кто-то затушил. Но вот сейчас, как никогда, Чонгук понимает – не затушил, а приручил. Успокоил и позволил не полыхать, а ровно и мягко гореть. Чимину было от этого хорошо. Всё же, несмотря на свою человеческую природу, Намджун был удивительным. За друга хотелось радоваться, но вместе с радостью снова накатывала горечь. - Раньше ты бы с радостью сорвался жить в неизведанном, незнакомом тебе мире. Ты бы отправился в путь один, искал бы на пятую точку приключения. - Всё меняется. Пока тебя не было, я понял, насколько нуждаюсь быть рядом и разделять свои приключения с тобой. Ты единственный, кто был со мной рядом с момента появления моей человеческой формы. Нам с тобой не должно быть знакомо понятие семьи, правда? Но мы растём среди людей, притворяясь ими. И в конечном итоге тоже хотим всего того, что есть у них. - Даже короткую смертную жизнь, - мягко улыбается Чимин. – Ты прав. - Ты – моя семья, Чимин, - улыбается чуть грустно Чонгук. – Это давно уже неизменно. - Тем более я не понимаю твоих отговорок, - ворчит Чимин. Они уходят по дорожке к каменной стене, что окружает сад, находят самую дальнюю скамейку и усаживаются там. Чимин прижимается теплым боком к Чонгуку, устраивается головой на его плече. - Если думаешь, что только ты так воспринимаешь наши отношения, то спешу тебя огорчить, - замечает он. – Если ты останешься, то сможешь разделить со мной все приключения, которые только сможет предложить нам этот мир. Да, конечно, я отправлюсь с Намджуном в путь, если он соберётся. Но ничто не мешает тебе пойти с нами и посмотреть Па-Ын своими глазами. - Я буду лишним, - заикается Чонгук. - Да откуда ты взял это?! Боги Древние, помогите мне с этим упрямцем, - Чимин мстительно кусает его плечо. Через тонкую ткань рубашки это чувствуется неожиданно больно и Чонгук ойкает, вздрагивая. А потом смеётся негромко. Ему, если честно, безумно приятно слышать, что не только он думал о Чимине, как о своём родном человеке. Получить этому подтверждение было важно. Потому он только коротко прижался щекой к макушке Чимина, теплой и встрёпанной, как всегда. - Спасибо тебе. За последние годы я впервые чувствую себя не одиноко и очень правильно. Не только с тобой, с вами всеми. - Кстати, о всех нас, - в голосе Чимина проскальзывают насмешливые нотки. Он немного отстраняется и заглядывает Чонгуку в глаза. - А Юнги ты уже рассказывал о своих домыслах об уходе? - Нет, - мотает головой Чонгук, делая вид, что ему не обжигает жаром лицо. – С чего бы я должен? - В самом деле, - хихикает Чимин. – Уж мне-то не ври. Между вами искрит так, что иногда думается, я смогу эти искорки использовать, как основу какого-нибудь стихийного заклинания. Уверен, если ты только заикнёшься об уходе, он тебя посадит под замок, а для надёжности закуёт в зачарованные кандалы, чтобы ты не вздумал удрать через портал. Чонгук не хочет об этом думать. Но думает всю оставшуюся ночь, забываясь беспокойным сном только перед самым рассветом. Сквозь сон он чувствует, как привычно падающий на него утренний солнечный свет вдруг куда-то исчезает. От этого становится не так жарко, Чонгук благодарно мурлычет что-то себе под нос, потому что сил говорить нормально у него нет. Юнги смеётся где-то над ухом, а потом, Чонгук чувствует, садится на самый край подушки и касается кончиками пальцев его лба. Аккуратно убирает прядки волос, зачёсывает бережно и в ответ получает ещё одну невнятную благодарность. - Большой кот, - шепчет Юнги негромко. – Гулял где-то целую ночь, совсем из сил выбился. Чонгук бы сказал, что из сил он выбился вовсе не из-за прогулки, а из-за мыслей об одном невозможном мужчине, который делает с его сердцем и мыслями что-то невероятное. Но, к счастью, говорить ему ужасно лень, и он только фырчит недовольно, переворачивается на бок, спиной к старшему, укутываясь в одеяло, словно в кокон. Сон наваливается новой мягкой волной, и в этот раз он очень глубокий и спокойный. * Он просыпается только ближе к вечеру, когда до заката осталось всего несколько часов. К его удобному и ставшему привычным ложу придвинут небольшой столик, на котором ваза с фруктами, тарелка с несколькими ломтиками поджаренного хлеба и тонко нарезанного сыра, а в глубокой миске добрая порция запеченного картофеля с мясом, обсыпанного ароматной приправой. У Чонгука тут же сводит живот от голода, потому что последний раз он ел прошлым вечером, почти сутки назад. Приходится попрощаться с остатками сна, усесться удобно на подушках, закутавшись в одеяло и взяв в руки миску. Спать в одежде Чонгук не особо любил, но так как он был здесь гостем, то пришлось приобрести вместе с другой дополнительной одеждой хотя бы просторные шаровары для сна, позволяя себе лишь часть от давней привычки. Пока Чонгук ест, в голову ему закрадывается мысль о том, что Юнги ради него ходил куда-то, чтобы купить ему еду и не оставить голодным. А вдруг даже сам приготовил? Тогда, вероятно, у этого мужчины совершенно нет недостатков. Всё оказывается настолько вкусным, что от удовольствия не стыдно даже заплакать. Чонгук с аппетитом съедает всё до последней крошки, шмыгая носом. А потом медленно жуёт виноград, невидящим взглядом уставившись в пол. - О, ты уже? – Юнги поднимается по лестнице с подносом в руках. Чайничек с ароматным чаем, две чашки. Кажется, Чонгуку грозит чаепитие наедине. И не то чтобы он был против. Но каждый раз, как только им с Юнги приходилось оставаться вдвоём чуть больше, чем на десять минут, начинало твориться что-то странное. - Что за взгляд? Всё так плохо? – уточняет старший, отставляя поднос с пустой посудой на пол и заменяя его тем, что принёс. - Нет! – Чонгук мотает головой. – Нет, всё было очень вкусно, спасибо тебе. - Пожалуйста, - Юнги улыбается, разливая чай по чашкам. Янтарная жидкость ещё горячая, от неё поднимается пар, и Чонгук засматривается, ненадолго выпадая из реальности. - Прости, - говорит он, спустя некоторое время. – Я проспал до самого вечера. - Тебе не за что извиняться, - Юнги удобно устраивается на полу и чуть откидывается назад на вытянутые руки. – Тут нет комендантского часа или какого-то особого режима. Ты волен приходить и уходить, когда тебе вздумается. И спать столько, сколько хочешь. - Я не хочу причинять тебе неудобства, - бормочет Чонгук. - Не думай всякую ерунду, - мягко просит старший. – Тогда не доставишь. У тебя были какие-то дела на этот вечер? - Нет, не было. - Отлично, тогда пьём чай и выдвигаемся. Чонгук немного сонный всё ещё, его слегка приложило предыдущими словами Юнги, и он заинтересован предложением куда-то отправиться. Всего слишком много, в мыслях, как обычно бардак. Потому, чтобы не отнимать драгоценное время, он просто пьёт чай, не задавая лишних вопросов. И только когда чашечки пусты, а Юнги поднимается с пола, Чонгук решается спросить: - Куда мы пойдём? - Помнишь, я упоминал про дриад несколько раз? Ты просил меня рассказать подробнее. Так вот я тебе лучше покажу. Чонгук только не подпрыгивает от восторга. Он вскакивает, готовый одеваться, одеяло слетает с него, оставляя перед Юнги обнажённым по пояс. И это неожиданно смущает. Собственное ребяческое поведение кажется таким неуместным. Но старший смеётся тихо, качает головой. - Не торопись так, дриады там живут многие века, сомневаюсь, что за ближайший час они снимутся с места и куда-то уйдут, - замечает он. И смотрит. Смотрит на Чонгука. Очень внимательно и будто жадно. Изучает открывающийся ему вид, заставляя краснеть и смущаться пуще прежнего. Но отворачиваться или прикрываться кажется настолько глупым, что остаётся лишь с честью выдержать это испытание. Чонгук не привык смущаться своего тела, только, видимо, на ситуации с Юнги это не распространялось. - Сильный, - говорит старший и делает к нему шаг. Чонгук едва не дёргается назад, задерживая дыхание. Слишком близко. Пугающе приятно. Особенно когда Юнги подушечками пальцев касается чуть выше запястий, ведёт вверх, чтобы дальше огладить тугие мышцы под смуглой кожей теплой ладонью. Чонгука с головой выдают мурашки. Они рассыпаются по рукам и спине, вызывая у Юнги довольную улыбку. - Одевайся, я жду тебя во дворе, - говорит он, отстраняясь, забирает оба подноса и уходит. Чонгук судорожно хватает воздух губами, стараясь унять заполошно бьющееся сердце. У него коленки подкашиваются, заставляя с тихим стоном опуститься обратно на подушки. Кто поймёт, что у этого мага в голове? За что он так с бедным Чонгуком? Зачем заставляет теряться в неизвестных доселе чувствах? Чонгук трёт ладонями лицо, немного приходя в себя. Он уже догадывается, что с ним происходит, и от этого волнительно и странно, но очень хорошо. Всё омрачается лишь возможностью получить отказ. Чонгук не хочет тешить себя тем, что внимание Юнги что-то значит. Вдруг это банальный интерес к существу из другого мира? Конечно, выражение этого интереса весьма специфическое, но всё же. Думать об этом больше нет желания. Накручивать себя тоже. Чонгук быстро переодевается, потому что и так заставил ждать себя слишком долго. Он прихватывает с вешалки свою накидку, потому что Юнги кричит ему с первого этажа взять с собой что-то тёплое, и спускается вниз. * - И что, вот прямо из твоего двора отправимся? - Пешком мы как раз туда к ночи дойдём, - усмехается Юнги. Он взмахивает рукой, будто скидывая невидимый покров. Листва, покрывающая двор, взмывает в воздух, открывая расчерченную пентаграммами невысокую траву. - Ого, - Чонгук удивлённо рассматривает уже немного знакомые рисунки. – Это портал? - Верно. Я же говорил, у нас без пентаграмм зачастую никуда. Потому у каждого уважающего себя мага имеется дома или во дворе одна-две штуки. У моего отца в лаборатории вообще полный набор, только ему вечно приходится делать перестановку, если нужно воспользоваться какой-то из них, - Юнги хмыкает. - Это вроде как подчёркивает статус? – Чонгуку, правда, интересно. - Да какой там статус, - отмахивается старший. – Это банально удобно. В пентаграмме для порталов заменяем только один единственный символ, который, в общем-то, обозначает пункт назначения. У всех самых крупных объектов, имеющих важность для магов, тоже имеются такие пентаграммы. Мы не любители тратить время на долгое путешествие, но и открывать порталы, как вы с Чимином, не можем. - А почему мы не используем мой портал? – интересуется Чонгук. - Потому что ты не знаешь, куда нам нужно, - Юнги улыбается. – Но в следующий раз можно будет пользоваться и твоим, если ты захочешь. Чонгук смакует это «в следующий раз», звучащее так естественно, будто он тут – дома, на своём месте и у них с Юнги будет ещё очень-очень много подобных путешествий, коротких и длинных, куда-нибудь далеко. - Да, - отвечает он. – Потом можно и моим. Юнги его не слышит, вероятно. Он отходит к кругу на траве, присаживается, добавляя нужный символ каким-то хитромудрым пасом рук, и немного корректирует, чтобы тот встал ровно так, как нужно. - Иди ко мне, - зовёт, поднимаясь и отходя чуть в сторону от вспыхнувшей голубоватым светом пентаграммы. Чонгук подходит ближе, тихонечко умирая внутри от того, как прозвучали эти обычные слова негромким голосом старшего. Если честно, Чонгук бы с огромным удовольствием перестал цепляться за всё, что говорит и делает Юнги, но, как оказалось, если тебя этим всем крошит и ломает, справиться с собой очень непросто. Хорошо, что его отвлекает открывающийся портал. Это происходит так непривычно – ткань пространства лопается, расходится рваными краями, открывая вид на опушку леса в лучах понемногу катящегося к закату солнца. - Это не займёт много времени, - говорит Юнги. – Мне нужно дерево, из которого я делаю амулеты и ещё всего по мелочи. - Что-то особенное? Я про дерево. - Из них рождаются дриады, - Юнги подталкивает его слегка в спину. – Идём. Это похоже на переход из комнаты в комнату. Никаких тебе странных и неприятных ощущений. Ничего даже отдалённо напоминающего, что здесь творилось волшебство. Даже их порталы, которые они умеют открывать с детства, имеют свой отголосок после использования, а ещё норовят затянуть в себя, если подойти слишком близко. Трещина в пространстве затягивается за ними за несколько секунд. Чонгук удивлённо выдыхает. Воистину, в каждом мире есть свои потрясающие моменты, связанные с магией. Как и сама магия везде абсолютно разная. У него есть время немного осмотреться, и то, что Чонгук видит – потрясает его своей красотой. Эйнские леса раскинулись на склонах и у подножья двух гор. Те, словно сросшиеся близнецы, вытекали одна из другой. Пик той горы, что была ближе к ним, немного возвышался над вторым. Зелёные склоны красиво контрастировали с заснеженными вершинами, посверкивающими на солнце. - Нравится? – в голосе Юнги была плохо скрываемая гордость. - Да. Очень, - Чонгук улыбнулся и обернулся. Где-то на самом горизонте маленькой искоркой блестел шпиль Королевского университета. - Думаю, мы не добрались бы даже к ночи, - задумчиво изрёк Чонгук. Юнги фыркнул весело. - Ну, я, конечно, не справился бы. А вот ты у нас сильный и выносливый. И быстрый, я уверен. Донёс бы меня на руках. - Донёс бы, - честное признание сорвалось так легко, Чонгук даже сумел не покраснеть, просто продолжая идти рядом и осматриваться. Юнги, кажется, даже не удивился тому, что на его подначку так легко поддались. Некоторое время они молчали, но когда граница леса была уже совсем рядом, Юнги загадочно хмыкнул и сказал: - Смотри. Сейчас увидишь. Спрашивать, что именно увидит, Чонгук не стал, просто послушно направился дальше, следуя теперь чуть позади Юнги. Лес был необычный. Объяснить, если бы у Чонгука попросили, он бы не смог, почему так считает. Скорее чутьё подсказывало. А ещё то, что было заметно при ближайшем рассмотрении – в лес нельзя было зайти там, где тебе захочется. И только спустя пару минут Чонгук понял, что Юнги ведёт его к тропе. Тропу эту охраняли два деревянных идола. Распахнув свои глаза, они смотрели вперёд, красивые, но немного жуткие именно из-за этого пустого взгляда. Чонгук так засмотрелся, что когда один из стражей посмотрел вдруг на него в ответ, аж подскочил, тут же выставляя вперёд руки с начинающими искрить маленькими молниями браслетами. - Юнги, скажи своему спутнику, чтобы он успокоился, а то ведь с такой силой и камня на камне тут не оставит, - голос прозвучал от второго стража, и Чонгук изумлённо охнул. - Всё хорошо, - ему на плечо легла рука Юнги. Знакомое тепло утихомирило готовую взбунтоваться стихию. Руки Чонгук опустил, но нахмурился, изучая необычных существ. Те понемногу оживали, превращаясь из деревянных идолов в удивительных созданий, чья кожа имела чуть зеленоватый оттенок и вся была оплетена гибкими ветками с мелкой частой листвой. Глаза у обоих были невероятно красивые. У девушки, что посмотрела на него недавно, они вобрали в себя все оттенки зелёного. А у той, что заговорила с Юнги – синего с вкраплениями золотого. - Я же говорил тебе, что они могут спать с открытыми глазами, - напомнил Юнги. - Спать с открытыми глазами и уметь превращаться в статуи – разные вещи, - проворчал Чонгук. – В следующий раз будь точнее. - Ну, прости, мне просто была любопытна твоя реакция, - в голосе Юнги сожаления, однако, не было вовсе. - Да, я заметил. Ты очень любишь наблюдать за мной, словно я мышка подопытная. Наверное, это прозвучало чуть более обижено, чем он планировал показать. Да и обида какая-то детская. А всё равно неприятно. Не потому что Юнги интересно за ним наблюдать, а потому, что вот как тут разобраться в чужом отношении?! Чонгук в один момент думает, что всё кристально ясно и чувства у них взаимны, а в другой ему кажется, что он себе надумал всё, и Юнги с ним просто развлекается. Старший смотрит на него сейчас спокойно, но взгляд у него настолько серьёзный – аж не по себе становится. Чонгук ждёт ответа, но вместо этого Юнги вдруг поворачивается к заговорившей с ним дриаде. - Мне нужно не больше часа. Ты не могла бы показать ему водопады, пока я занят? - Конечно, - кивает та. - Через час он будет ждать тебя здесь же. * Чонгук ругает себя последними словами и едва не ревёт, пока дриада ведёт его через лес. Здесь очень красиво, но ему не до этого теперь. Он думает о том взгляде Юнги, о том, что тот ушёл, не оборачиваясь даже. Больше ни слова ему не сказал. Чонгук не должен был говорить ему такого. Пусть даже неприятно кололо от подобного отношения, тут он в первую очередь был гостем – не более. В какой-то момент ему всё же удаётся отвлечься на окружающую его природу. Он брёл за уводящей его всё ближе к склону горы дриадой, удивляясь удобству вытоптанной тропы и стараясь не думать, что будет потом, когда они с Юнги вернутся домой. Ещё совсем недавно казалось – решение остаться в этом мире, принято окончательно. Слова, сказанные ему Чимином ночью, отдавались в сердце радостью. Но теперь Чонгук думал, что друг ошибся очень сильно и вот уж кто не будет против его ухода, так это Юнги. Чонгук с тоской думал, что впервые за всё время, что он странствует по мирам, удалось найти тот особенный, который хотелось назвать домом так же уверенно, как Кьор. Хотелось изучить его, прочувствовать, понять. Узнать ближе тех, кто живёт здесь многие столетия. А ещё больше – быть рядом с тем единственным человеком, который впервые тронул его сердце. Водопады, о которых упомянул Юнги в своей просьбе, открылись им неожиданно, и Чонгук замер ненадолго, восхищённо рассматривая длинную цепь ступеней, кажется, выдолбленную самой природой в склоне горы. По этим ступеням сбегал поток воды, из которого в самом низу вытекала неширокая, но быстрая река с холодной прозрачной водой. По бокам от водопадов росли гроздьями разноцветные кристаллы. А над самой головой, между чуть расступающихся ветвей, был виден пик горы, выкрашенный в красно-оранжевые тона закатом. - Что тебя тревожит? – спросила дриада, подходя к нему. – Расскажи мне. - Я хочу остаться здесь, - выдыхает Чонгук послушно, хотя совершенно точно не в его правилах обсуждать что-то настолько личное с незнакомцами. - Знаю. Но что же тебе мешает это сделать? – её глаза, такие удивительные, словно в самую его душу смотрят, в его суть, читая, будто открытую книгу. - А зачем я тут? – срывается горьким с языка. – Чтобы снова быть одному? - Но ведь ты не один, - голос дриады вдруг становится таким успокаивающим, он будто вплетается в журчание воды, и Чонгук чувствует, как отчаяние, стягивающее внутри всё жгутами, немного отпускает. – У тебя здесь лучший друг. И Юнги. Неужели ты считаешь, будто ему всё равно, уйдешь ты или останешься? Чонгук не знает, что ответить. Потому что всем сердцем хочет верить хотя бы в каплю ответной симпатии, но боится ошибиться. - Ты смотришь на него так пристально, но всё равно недостаточно, - вдруг улыбается дриада. – Попробуй хоть раз заглянуть глубже. И тогда, я уверена, ты найдёшь все ответы. Юнги не такой уж дерзкий и бесстрашный, как ты можешь себе представить. Он тоже боится и переживает о многом. Но если ты хочешь всё расставить по местам и обрести уверенность, то не бойся спросить. Я уверяю, тебя услышат. - Зачем ты делаешь это для меня? – спрашивает изумлённый её словами Чонгук. - Затем, что каждый заслуживает быть там, где хочет быть. А ещё – эти мысли тебя настолько поглотили – ты даже не распробовал всю красоту наших лесов! Учти, в следующий раз я тебя окуну в один из этих водопадов! – теперь дриада дуется. Чонгук смеётся невольно. Он снова согревается этим «в следующий раз», и принимает это как обещание новой встречи. * Они встречаются у самой пентаграммы спустя час с небольшим. Чонгук уговаривает себя не нервничать и быть взрослым человеком, умеющим решать свои проблемы. Но стоит только Юнги оказаться рядом, как всё летит под откос. Он боится встречаться со старшим взглядом, не хочет, чтобы тот злился на него, но подобрать слова кажется таким сложным. Юнги отставляет в сторону небольшую дорожную сумку, набитую до отказа ценными ингредиентами. Чонгук думает, что он сейчас направится открывать портал и эта гнетущая тишина так и будет между ними всегда. Но Юнги вдруг оказывается совсем близко. Замирает рядом, что можно чуть наклониться и уткнуться в его волосы носом. - Погуляли? – спрашивает негромко. - Д-да… - Чонгук едва удерживает себя от того, чтобы коснуться старшего. – А ты все дела сделал? - На несколько месяцев вперёд. - Чудесно. Но мы же сможем прийти просто так? Я обещал насладиться красотой леса, когда мне ничто не будет мешать. Юнги вскидывает на него взгляд, и они молча смотрят друг на друга долго-долго. Будто хотят рассмотреть то, чего за прошедшие дни так и не смогли увидеть. - Я не хочу уходить, - говорит, наконец, Чонгук. - А кто тебя просит? – спрашивает Юнги. - Я боюсь быть ненужным тут, - признание даётся нелегко, но Чонгук хочет быть честным. - За прошедшие две недели ты чувствовал себя так хоть немного? – снова спрашивает Юнги. - Нет. - Тогда с чего ты решил, что это изменится? Чонгук кусает губы. Он смотрит на Юнги умоляющим взглядом, не в силах произнести очень важное признание. То, которое, возможно, перевернёт между ними всё с ног на голову. Но старший сокращает между ними расстояние окончательно. Тычется носом куда-то в плечо коротко, а потом тянет Чонгука к себе за шею, прижимаясь щекой к щеке. - И кто тебе сказал, что я вот так просто отпущу тебя, м? У Чонгука пересыхает в горле. Он весь – словно оголённый нерв. Его бросает в жар, прошибает бесконтрольной дрожью. Он только закрывает глаза, потому что на большее не способен. Впитывает всем собой эту близость, которая действует на него, словно какой-то наркотик. Поднять непослушные, будто одеревеневшие руки так сложно, но он справляется с этим. Касается спины Юнги нерешительно. - Не отпускай, - хрипло просит. – Позволь быть рядом. Юнги вздрагивает всем собой, горячим дыханием обжигает его щёку, то ли даря поцелуй вскользь, то ли просто вспоминая, как дышать. Носом трётся о линию челюсти, пальцами сжимает волосы на затылке бережно, но крепко. - Идём домой, - говорит он негромко, на что Чонгук только согласно бормочет в ответ. У него эмоциональная передозировка, кажется. Но внутри все укладывается, успокаивается. Чонгук, наконец, понимает, что теперь ему позволено остаться не только в этом мире, но с Юнги, что важнее всего. Чонгук думает – теперь он сможет увидеть много разных мест, разделить путешествия с Чимином, как хотел. Сможет изучить любой уголок Па-Ын, если только пожелает. А Юнги ему обязательно поможет. В этом Чонгук больше не сомневается.