Легенда об упавших звёздах.

      Сознание возвращается к нему медленно. Темнота сменяется бликами света, скользящими по закрытым векам. Оглушающая тишина отступает, прогоняемая негромким щебетом птиц и шумом ветра в ветвях где-то над ним. Сокджин стонет тихо, всё чётче осознавая себя, но не находя сил открыть глаза. Всё тело скручивает болевыми спазмами, магия внутри бешено пульсирует, ведёт себя как-то до ужаса нестабильно, так что пытаться сейчас ею пользоваться – чревато. Сокджин знает, он готов был к подобному. Слишком уж его перенасытило силой, пока он запечатывал Кьор. Он старается не дёргаться и вообще не шевелиться лишний раз. Только невольно прислушивается. Но кроме звуков природы – родных и абсолютно обычных, а от того успокаивающих, он не слышит ничего. Чувствовать так, как привык, к сожалению, сейчас Сокджин не может. По крайней мере в полную силу. Это нервирует, если честно, заставляет себя ощущать очень беспомощным. Но какие-то обрывки привычной силы ему всё же доступны, и это уже вселяет надежду – скоро магия перестанет вредничать и станет послушной, как и раньше. Именно благодаря этим обрывкам Сокджин в итоге понимает – что-то здесь не так. Открытой опасности он не чувствует, но в этом мире невероятно мало магических потоков. Они не омывают его, подобно речному потоку, как это бывает практически в любом другом мире. Только изредка Сокджин слышит отклики собственной магии на скользящее тепло, редкие струйки силы, пронизывающие его существо. Сокджину это не нравится. Он знает много миров, где магия спит. Их обитатели живут без неё испокон веков, но… даже там Сокджин всегда ощущал её присутствие. Ленивое и спокойное. Знал, что лучше не тревожить, не мешать. Но чтобы мир казался совсем пустым… такого ещё не было за долгие его семьсот с небольшим лет жизни. Оставалось надеяться, что этих крох ему хватит, чтобы восстановить силы хотя бы за ближайшие дня три. А ещё на то, что кто-нибудь из ребят найдёт его вскоре – всех троих своих учеников он чувствовал по-прежнему ярко и не сомневался в их благополучии. Сокджин вздохнул, стараясь расслабиться. Мысленно выражая надежду на то, что их избранники тоже в порядке и рядом с его мальчиками, он постарался сосредоточиться на тех тонких ручейках магии, которые мог почувствовать. Накапливать силу – процесс трудоёмкий и утомительный. Это выматывает порой даже хуже долгой битвы или магической дуэли. Копить и аккуратно распределять магический резерв – всё равно что ставить аккуратные заплатки с ювелирно-маленькими стежками. Сокджин очень этого не любит, но выбора у него сейчас нет. Придётся потратить некоторое время на это, чтобы хотя бы суметь встать на ноги. Сокджин лежит на траве, мягкой и сочной, но почему-то совсем не пахнущей так, как он привык. Ему кажется, что даже воздух здесь другой, очень отличающийся от воздуха любого другого мира. И дело не в климате, нет. Тут что-то совсем иное. Почти через час Сокджин понимает, что сил у него достаточно на то, чтобы сесть и осмотреться. Но он не спешит. Сначала нужно приоткрыть немного глаза. Совсем чуточку, чтобы различить смазанные пятна отчего-то грязного света сквозь ресницы. Потом чуть шире – так чётче видно тонкие ветви кустарника, в который он приземлился. Некоторые из них переломаны его падением. Когда он открывает глаза окончательно, то видит и раскинувшийся над ним полог листвы. Сочной и зелёной, как трава под ним, как листва того же кустарника. Но сквозь прорехи в кронах он видит затянутое серой пеленой небо. И сразу понимает, что это не к дождю вовсе. Сокджин приподнимается на локтях, потом аккуратно усаживается. Из его укромного уголка не видно ничего, но теперь, когда немного силы вернулось к нему, он чувствует больше, чем с самого начала. Нечто зловещее и тёмное, что тянет множество своих юрких и ловких щупалец во все стороны, душит магию, отравляет собой воздух и землю. Сокджин удивлён, что там, где есть столько этого яда, беспощадного и губительного, природа может быть настолько цветущей. Куда же их занесло? Что это за мир? Найдётся ли здесь хоть одна душа, что даст ответы на эти вопросы? И возможно ли будет выбраться отсюда? Он принимает попытку подняться, но с первого раза у него ничего не выходит, потому что ноги ужасно дрожат. Слабость мгновенно разливается по всему телу. Сокджин едва не распластывается по земле снова, тихо вздыхая и едва не хныча от собственного бессилия. Ему не нравится чувствовать себя таким никчёмным и беспомощным. В итоге он доползает до ближайшего дерева, чтобы подняться, удерживаясь за его мощный ствол. Спустя несколько минут, содранные о кору ладони и парочку нецензурных выражений Сокджин всё же стоит на ногах, правда, прижимаясь всем собой к дереву, словно роднее у него никого нет и не было. В этот момент ему хочется, как никогда, чтобы его скорее уже нашли и помогли ему. Может быть, поделились бы магией или просто поддержали под руки – неважно. Он бы и рад позвать, но если потратит силы на зов сейчас, то потом ещё долго не сможет даже пальцем шевельнуть, а зов, учитывая почти полное отсутствие магии, может и вовсе не дойти до адресата. Как ни крути, ситуация прескверная. - Стой на месте, - звучит вдруг за спиной. Сокджин вздрагивает. Голос этот незнаком ему. Он излучает такую силу, что не подчиниться невозможно было бы в любом случае. Но Сокджин всё же оборачивается, переставая обниматься с деревом. Прижимается к нему спиной и во все глаза смотрит на мужчину, стоящего чуть в стороне, на небольшой полянке, которую окружают те самые кусты, в которых Сокджин схоронился так удачно. Незнакомец темноволосый и смуглый, он невероятно высок и широк в плечах. На его фоне Сокджин, никогда не считавший себя низкорослым, чувствует насколько же он крошечный, находясь даже на расстоянии нескольких десятков шагов. Взгляд мужчины не предвещает ничего хорошего. Да и в целом напряжённая фигура даёт понять, что с ним шутки плохи. - Не двигайся, - звучит новое предупреждающее. – Как ты попал сюда, скаал? Впрочем, нет. Молчи. Правды я от тебя не жду. Сокджин хмурится. Ему не нравится такая категоричность в его сторону. В конце концов, они даже не знакомы, чтобы этот человек судил о нём подобным образом. Но только вот на то, чтобы нормально говорить, у него нет сил. И, если незнакомец сведущ в магии, в чём Сокджин отчего-то не сомневается, то он должен это почувствовать. Он же не тронет беззащитного, ведь так? Но, кажется, в этом мире другие порядки. Сокджин понимает, что на него плетут сеть только тогда, когда магия начинает искриться на кончиках пальцев мужчины. Он пугается. Дёргается, стараясь бросить все оставшиеся силы на защиту себя. Хотя бы на самый простенький отражающий купол, который сеть, конечно, прожжёт собой, но хотя бы не станет душить так сильно, как должна. Конечно, его попытки не остаются незамеченными. - Дрянь, - сплёвывает незнакомец, делая резкий выпад руками, и Сокджин открывает в беззвучном крике рот, чувствуя, как жжёт магия кожу даже сквозь одежду. Это не сеть, нет, но что-то очень похожее, болезненное и заставляющее его дёргаться и вырываться из оков, которые в его состоянии ему никогда не сбросить. Он скорее умрёт от болевого шока, если этот маг будет дальше мучить его подобным образом. - Таким крысам как ты, здесь не место, - рычит незнакомец. – Или ты пришёл полюбоваться трудом своих собратьев?! Так я тебе покажу! Сокджина мотает в сторону с такой невероятной силой, что сознание почти отключается. А потом его прикладывает о соседнее дерево, выбивая весь воздух из лёгких. Он обмякает, словно тряпичная кукла, повисший в чужих ловчих путах. Больше сопротивляться не может. У него нет на этого ни грамма сил – физических или магических. - Так-то лучше, - чужой голос слышится, словно через толщу воды. Больше ему не говорят ни слова. Сокджин, не успевая даже испугаться окончательно, от новой выжигающей боли, с которой стягивает его магическими верёвками, теряет сознание. * Он не знает, сколько длится его забытье. По ощущениям, проходит целая вечность, когда сознание снова возвращается к нему. Ещё более неохотно, чем в первый раз после попадания в этот странный мир. Сокджин хотел бы не помнить, что с ним случилось до этого, если честно. Потому что чужая жестокость что-то надломила внутри. Незнакомец, который действовал непоколебимо и жёстко, будто был уверен, что именно такого Сокджин и заслуживает. Его слова только укрепляли убеждение в этом. Сокджин приходит в себя медленно. И первое, что чувствует – как жгут магические путы. И пусть той острой боли, воспоминания о которой ещё свежи, уже нет, он всё же содрогается всем телом. Измученный и беспомощный, словно новорождённый котёнок, Сокджин чувствует себя в западне. В ловушке, из которой ему не выбраться самому. Второе, что чувствует Сокджин – магия. И это успокаивает уже было начавшуюся подниматься в нём панику. Знакомое тепло, ласковое и доброе, окатывает его мягкой волной. Сокджин бы всхлипнул от облегчения, но всё, на что его хватает – потянуться мысленно к потокам, которые послушно отозвались ему. Магия никогда не предаёт того, кто в ней рождён. Она может быть своевольной и норовистой, но в итоге всё равно остаётся преданной и готовой дать столько сил, сколько потребуется. Магия не любит, когда ею пренебрегают или когда её используют чрезмерно – за это всегда следует плата. За всё всегда приходится платить. Но даже несмотря на то, что Сокджин прямо сейчас отдаёт бессилием свою цену, магия течёт к нему, понемногу проникая сквозь истощённое тело. Сокджин принимает это с благодарностью и трепетом, чувствуя, как становится немного легче дышать. Пусть он сам состоит из этой энергии, сейчас она ему недоступна – и это тоже цена за совершение неположенного. Сокджин жмётся к траве щекой, впитывая собой живительную силу, чувствуя, как насыщение отдаётся покалыванием во всем теле. Ему всё равно много не накопить, но это всё ещё лучше, чем ничего. Ощущая себя гибнущим цветком, который давно не поливали, Сокджин тихонько дрожит. Через некоторое время тишины и покоя он слышит чужие голоса, невольно внутренне сжимаясь. Голоса приближаются, и среди них он слышит тот самый. - Ты вот так бросил его здесь? – приятный женский голос звучит недовольно. – Великие Создатели, Тэгун! За что ты так с ним?! Ему же, наверняка, больно! - Иной участи он не достоин, - холодно отвечает его мучитель. – Или ты, Сон, не видишь, что это скаал? - Я прекрасно всё вижу, не разговаривай со мной так, словно я глупое дитё! – названная Сон не спешит менять гнев на милость. – Кем бы он ни был, это не значит, что с ним можно обходиться так, как тебе заблагорассудится! Скаалов хватало во всех мирах Великих Лестниц во все времена, тебе это известно. - Это не значит, что они все не похожи на тех, кто сделал это с нами! – повышает тон Тэгун. – Сделал это с Мекаром… В голосе его проскальзывают отголоски затаённой боли. Сокджин слушает их внимательно. Ему хочется понять, кто эти люди, что случилось с их миром и как ему самому выпутаться из этой неприятной со всех сторон ситуации. - С каких пор ты стал таким подозрительным и скорым на расправу с любым, кто напоминает тебе о прошлом? – интересуется Сон. Голос её звучит теперь совсем рядом. Она опускается рядом с Сокджином, касаясь прохладными пальцами его спутанных волос, гладит аккуратно. От её касаний и ауры в целом исходит такая благодать, словно она… Ох, не может быть! Сокджин бы вскрикнул шокировано, он бы распахнул глаза, но может только дёрнуться снова. Богиня! Богиня – одна из тех, кто раньше ходил по мирам, оберегая, направляя и верша человеческие судьбы! - Он совсем не выглядит как злодей, - замечает Сон, касаясь ладонью его плеча, на котором пересеклись магические путы. Давление от этого ослабевает, и Сокджин издаёт полный благодарности стон. – Что за зверство, в самом деле… - Я не собираюсь чувствовать себя перед ним виноватым, - чеканит Тэгун, всё ещё остающийся в стороне. – Ты, кажется, забыла. Те, кто пришёл однажды, чтобы разрушить Лестницу, изначально тоже не выглядели как злодеи. - Я прекрасно помню, потому что была здесь вместе с тобой! – Сон слегка сжимает пальцы на плече Сокджина, еле сдерживая, кажется, свой гнев. – И не обязательно мне каждый раз об этом напоминать! Тэгун вздыхает в стороне. - Развоплоти его, - устало бросает он. – Это меньшее, чего он заслуживает. Сокджин обмирает. Нет. Нет, только не это! Нет ничего страшнее, чем быть принудительно развоплощённым. Это всё равно что стать не обретшей покой душой после смерти. Ему будет уготована участь вечного странника без плоти, он никогда больше не сможет стать человеком, но никогда же не умрёт… только в итоге его сознание будет измучено, превратится в бомбу замедленного действия и внезапным выбросом магии сможет причинить кому-нибудь вред. - Почему я должна наказывать того, кто не имеет к происходящему никакого отношения? – звучит неожиданно спокойно вопрос. Сокджин переводит дыхание, стараясь не поддаваться накатившему страху. - Откуда ты взяла, что он не имеет? - Это совсем мальчишка, - отвечает Сон. В другое время Сокджин бы посмеялся над таким заявлением. Но да, рядом с ней он всего лишь юнец. Его семьсот лет не идут ни в какое сравнения с теми десятками тысяч, что прожила она. - Ему нет даже тысячи лет, а значит, о произошедшем он знает совсем мало, если вообще знает. Перестань быть таким подозрительным, Тэгун… Я не трону его. И ты не тронешь. Мы были созданы, чтобы защищать жизнь, а не отбирать её, даже несмотря на то, что сами стали когда-то жертвами доверия к собственным подопечным. - Я не собираюсь ждать, когда к нему вернутся силы, и он попробует натворить тут не пойми что! Почему ты так добра к нему?! Ты ничего о нём не знаешь! Сокджин вздрагивает от злости, звучащей в голосе Тэгуна. Он не знает, чем заслужил столько ненависти к себе. Но иррациональная обида и ответная злость просыпаются внутри, хоть он этого и вовсе не желает. В конце концов, он даже понятия не имеет, что в итоге произошло с этим миром. Миром Богов, Лестница к которому была разрушена так давно, что это уже больше походило на легенду, чем реальность. И не уверен, что хочет знать ответ на самом деле. - Потому же, почему ты ведёшь себя, как идиот сейчас, - отвечает Сон. – Я не знаю его. Не знаю о его помыслах, как он попал в Мекар, учитывая отсутствие Лестницы. И понятия не имею, желает ли он нам зла. Будь добр, остынь, хорошо? Я хочу с ним поговорить. Что ж… это вселяет надежду на то, что он хотя бы сможет поведать им свою версию произошедшего. Может быть, тогда Тэгун сменит гнев на милость? - И ты собираешься поверить лживому скаалу? – возмущается тот. - Если ты сейчас же не угомонишься, я заткну тебе рот чем-нибудь покрепче кляпа, - обещает Сон. – Нужно перенести мальчика в мои покои. Пусть он понемногу набирается сил. Ох… как же так вышло… в нём совсем нет сил, а магия его заблокирована. Он потратил слишком большой запас магии, я чувствую. Сожри тебя Тенеобразные, Тэгун, ты его такого беспомощного ещё и связал?! Он даже руку поднять не в силах! - Я всё ещё не собираюсь чувствовать по этому поводу угрызения совести, - ровным тоном замечает тот. – Как не собираюсь и очаровываться его смазливой мордашкой и верить в его байки, которые он нам тут будет рассказывать, как только придёт в себя. Он явно хочет закончить то, что начали до него! Сокджин оскорблённо поджал губы, засопев. Ну вот смазливым его ещё не называли! Только дайте ему немного в себя прийти, ух он и устроит этому напыщенному гаду! - Мастер Джин не хочет никому зла! Не трогайте его! – разлетелось вдруг по округе, заставляя внутри всё сжаться от радости. Сокджин распахнул глаза, судорожно вздыхая. Поглаживания Сон, её магия, которую она пропускала в его тело, возымели результат. На голос Чонгука не получилось не отреагировать ярче, чем на что-либо другое. - А вы кто такие?! – изумление в голосе Тэгуна заставило Сокджина на мгновение испытать злорадство. Но он тут же сосредоточился на том, чтобы сесть. - Тише, милый, тише, не дёргайся так сильно, - Сон склонилась над ним, закрывая ему обзор на печально знакомые кроны, скрывающие небо практически полностью. Древняя богиня оказалась такой юной, выглядящей даже моложе Сокджина! Синеглазая, с длинными прямыми тёмными волосами, собранными в хвост, перекинутый через плечо. Улыбалась она ему ободряюще, но во взгляде было беспокойство. - Давай я помогу, да? Не переживай. Всё хорошо. Сокджин позволил ей придерживать себя за плечи. Не то чтобы у него был выбор, конечно, но Сон вызывала доверие, и ей не хотелось перечить, как и отказываться от её помощи. Так что, когда его усадили и облокотили спиной на дерево, когда мир перестал расплываться перед глазами, он, наконец, сумел осмотреться. Сокджина принесли в какое-то поселение. Небольшое, всего на пять больших домов. Они стояли на противоположной стороне довольно просторной поляны. Однако, поселение это выглядело совершенно необжитым. Будто на самом деле здесь никто и не жил вовсе. Его ученики вместе с Тэхёном, Намджуном и Юнги толпились у одного из домов, во все глаза глядя на него и явно сдерживая единодушный порыв рвануть к нему. Сокджин не смог сдержать слабой улыбки. - Скажите им, - шепнул он Сон, - что со мной всё в порядке. А то переполошились вон как. Она мягко улыбнулась, кивнула и повернулась чуть, продолжая его придерживать своими удивительно сильными, хоть и по-девичьи тонкими руками. - Меня просили передать, что с Мастером Джином все хорошо, - произнесла она. – На того злого дядьку, - кивок в сторону недовольно поджавшего губы Тэгуна, - можете не обращать внимания. У него выдался сложный день. Сокджин хмыкнул невольно. Он бы поспорил, что только один день. - Махтан! – возглас Тэхёна заставил всех вздрогнуть. – Махтан Всезнающий… это… этого не может быть! Сокджин постарался сосредоточить своё внимание на мужчине, у которого от удивления лицо вытянулось. Всё недовольство мигом слетело с него, словно и не было. Он смотрел на Тэхёна, шагнувшего к нему. - Ты дракон, - удивлённо заметил Тэгун. – Дракон… но как такое возможно?.. Вы же не ходите меж миров… - Ходим, - ответил Тэхён. – Не так давно, как маги, но всё же. Это правда ты! И вот только теперь, когда Сокджин, благодаря вливаемой в него магии, смог нормально рассмотреть Тэгуна, он увидел, как же тот, в самом деле, похож на ту статую в Хронисе. Только крыльев не хватало. Но их и быть не могло… потому что Махтан, он же Тэгун, не был праотцом драконов. Тэхён церемонно поклонился, подходя ещё ближе к мужчине. - Великий. Для меня честь встретить тебя, - произнёс он. - Я вижу, что ты затаил зло на Мастера Джина, но могу уверить тебя, что ни он, ни кто-либо другой из нас не держит в сердце зла. Мы оказались здесь случайно. Позволь объяснить тебе. Тэгун выглядел растерянным. Одно дело не доверять скаалу (Сокджин всё ещё не был уверен, что значит это слово), но совсем другое – дракону. - Мы обязательно выслушаем вашу историю, - заметила Сон. – Но для начала, юноша, не поможете мне? Мастера Джина нужно отнести отдыхать, не сидеть же ему вечно на земле, верно? Тэхён ещё раз поклонился Тэгуну, явно не находящему слов от происходящего, подошёл к ним и присел рядом на корточки. - Моя госпожа, спасибо вам, - шепнул Сокджин. – Мне никогда не отплатить за вашу доброту. Сон мягко рассмеялась, касаясь ладонью его щеки. - Я не жду от тебя никакой платы, милый. Вижу, тебе становится лучше, и это прекрасно. Идёмте. * В комнате, куда Тэхён принёс Сокджина, было довольно сумрачно. Сон, вопреки ожиданиям, не стала раздвигать плотные шторы, зато зажгла побольше свечей. От них тут же поплыл по комнате приятный травяной запах. Сокджин вдохнул его, чувствуя, как тупая боль, пульсировавшая в висках с самого первого пробуждения, отступает. Сон уселась на кровать, взяв его за руку, а остальные расселись на полу рядом с кроватью. Только Тэгун остался стоять у окна. Он смотрел на Сокджина нечитаемым взглядом. Наверняка, всё ещё сомневался в том, что это хорошая идея. Но в тоже время не мог не задаваться вопросом, почему дракон защищает такого им ненавистного скаала. - Ну что, кто возьмёт на себя ответственность и расскажет нам, как вы тут очутились? – спросила Сон. – У вашего учителя ещё мало сил. Я же правильно поняла, что он вам учитель, да? - Нам троим, - уточнил Хосок, указывая на себя и Чимина с Чонгуком. – Не просто учитель, он наша семья. - Как вышло, что ты повязан с драконом? – спросил Тэгун, переводя взгляд с Сокджина на Хосока. – Я чувствую это. В тебе есть их пламя. - Да, - Тэхён кивнул подтверждающе. – Нас благословило твоё пламя. - Пламя пяти старейшин?! – кажется, у Тэгуна сегодня день потрясений, не иначе. – Оно связало тебя с человеком? - У тебя предубеждения и против них есть или что? – недовольно спросила Сон. - Нет, - покачал головой Тэхён. – У него нет предубеждений против людей. Я знаю, что он любит их. Наш мир, наверное, сейчас такой, каким его знают, именно благодаря Махтану и тому, как он наставлял драконов помогать смертным. - Знаю, дитя, просто этот вредина сегодня мне показал неожиданную свою сторону, хотя я знаю его так давно. Даже не подозревала, что Тэгун способен на подобную жестокость. - Тебя это разочаровывает, сестра? – тихо уточнил тот. – Да, знаю, что разочаровывает. Но ты, правда, считаешь, что у меня нет права злиться и испытывать ненависть к тем, кто принёс горе в наш мир? Желать смерти тем, кто стал повинен в гибели наших друзей и любимых. - Есть право, - ответила Сон. – Но на что у тебя нет права – рубить с плеча. Называть виновными тех, кто ничего плохого не сделал. Обрекать на участь хуже смерти, даже не разобравшись. - Мы не хотели ничего плохого, правда! Мастер всегда учил нас заботиться друг о друге и о тех, кто рядом. Мы просто хотели избавить себя от участи быть вечно преследуемыми, но в итоге оказались тут, - Чимин выглядел совсем уж подавленным. - Видимо, то, что мы оказались в вашем мире, - Намджун приобнял Чимина за плечи, прижимая к себе, - стало платой за запечатывание мира. - Вы запечатали мир? – Тэгун нахмурился. – Зачем? - Чтобы больше никогда не оглядываться и не переживать за жизни своих любимых, - ответил Чонгук. – Мы обучались в Обители. Сокджин почувствовал, как вздрогнула Сон. Как стиснула крепко его ладонь, почти до боли. Он увидел, как помрачнел Тэгун. И нехорошее предчувствие шевельнулось внутри. Словно сложился паззл, щёлкнув последней, недостающей для полной картины деталькой. - Это сделала Обитель? – тихо спросил он, переводя взгляд на Сон. – Это они разрушили Лестницу, решив, что раз у нас одна природа, то вполне могут стать новыми могущественными властителями миров? Она повернула голову, смотря на него внимательно. В глазах её блестели слёзы. Один лишь кивок расставил по местам всё. Ужасом внутри сковало так, что Сокджин едва смог сделать очередной вздох. - Да сколько же ещё мы будем встречать последствия их отвратительных деяний?! – возмутился Юнги. – Боги, разве можно ненавидеть этих ублюдков ещё больше, чем я уже?! - Мы запечатали Кьор, - сказал Намджун. – И теперь вы понимаете, зачем. - Всё началось с того, что меня изгнали, - Чимин продолжал жаться к своему человеку. – Я отказался выполнять задание, подразумевающее уничтожение мира, который можно было спасти. Меня вышвырнули через портал, и я оказался в Па-Ын… там и встретил Намджуна и Юнги. После Чонгук отправился меня искать… а потом за нами пришёл Мастер, сказав, что Хосоку грозит опасность. И мы вместе отправились его спасать. В Аваратри. - Вы из Па-Ын? – выдохнула Сон, смотря на Намджуна и Юнги, которые засмущались невольно от такого пристального внимания девушки. - Да. - Ох, - она соскользнула с кровати, обнимая их обоих, и тихо всхлипывая. – Мои хорошие. Я так рада знать, что он в порядке… - Вы… - ошеломлённо шепнул Юнги. - Да. Па-Ын находился под моим покровительством. И находится до сих пор, - Сон отстранилась, вытирая пальцами слёзы со щёк. – Как бы мне хотелось туда вернуться! Намджун ободряюще коснулся её плеча, вызывая на губах девушки благодарную улыбку. - Что же было потом? – спросила она, возвращаясь к Сокджину и переплетая его пальцы со своими. - Мастер сказал, что на меня и Тэхёна, - Хосок перевёл на несколько мгновений взгляд на возлюбленного, - Наставник натравил своих ищеек. Он хотел себе в коллекцию дракона, а я… я бы никогда не позволил этому случиться. Что угодно, только не смотреть, как Обитель отбирает у меня любимого. - Я чувствую твою ненависть, - говорит Тэгун. – Но люди в Кьоре всегда почитали Обитель… - Много лет прошло, - шепнул Сокджин. – Вы не представляете даже, сколько всего изменилось. И как успела Обитель настроить против себя многих. - Даже драконов, - кивнул Тэхён. – Именно старейшины предложили запечатать Кьор, чтобы больше никакого зла не было людям и не людям других миров от её деяний. - Вероятно, Наставник в курсе того, что наши предшественники сделали с лестницей в ваш мир, - заметил так же негромко Сокджин. – Я хоть не встречал ничего подобного в исторических архивах, но не значит, что этого там не было. Тот, кто сейчас стоит у власти в Обители, явно возомнил себя равным Богу, но только у него маловато изворотливости и ума для этого. Он почувствовал на себе взгляд Тэгуна снова. Уже не пристальный и недоверчивый, а скорее заинтересованный. - Ты недолюбливаешь его? – спросила Сон. - Я испытываю к нему только самые негативные чувства, - признался Сокджин. – Иных он не достоин. И мне невозможно жаль, что мои ученики подверглись нападкам с его стороны. Но если подумать, может быть, иначе мы не пришли бы к тому, чтобы в итоге просто запечатать Кьор, оставив Обитель один на один с поднимающимся недовольством народа. - Думаете, что это начало конца для Обители? – спросил Чимин. - Скорее для Наставника. Хочу в это верить. Но мне не хочется, чтобы подобные нам теряли дом. Мы и так слишком одиноки, чтобы оставаться такими на всю нашу долгую жизнь. От собственных слов у него невольно свело спазмом горло. Сокджин закрыл глаза, вздыхая. Чувствовал он себя хоть и невероятно слабым, но всё равно лучше, чем было. Понемногу исцелялись ожоги от магических пут, оставшиеся на теле после его связывания. Уходила физическая слабость, он уже мог шевелиться и совсем тихо разговаривать. Но до полного восстановления ему было далеко. И радовало только одно – его мальчики рядом. А ещё Сон – чистая и добрая сердцем. Такая же солнечная, как мир, который она оберегает. На Тэгуна же смотреть совсем не хотелось. Сокджин понимал его чувства. Понимал и злобу, и отчаяние, которые им двигали. Но это не помогало избавиться от обиды за такое отношение, когда он, Сокджин, был невероятно слаб. Ведь от него опасности не было никакой. Зачем же так? Разве только для того, чтобы унизить. Показать ему, где его место… - Так, ребята, давайте-ка мы оставим вашего учителя отдыхать, да? Пойдёмте, я накормлю вас, заодно познакомимся ближе, - Сон погладила Сокджина по руке. Сокджин же потихоньку проваливался в забытье, уже не болезненное, а спокойное и мягкое, окутанное запахом от дыма свечей. Теперь он мог нормально отдохнуть и копить силы. Когда дверь закрылась негромко, а за ней зазвучали голоса его мальчишек, он невольно улыбнулся. Но тут же нахмурился, потому что на него кто-то накинул одеяло, укрывая аккуратно и заботливо даже. - Я был неправ, - тихо произнёс Тэгун. – Надеюсь, ты сможешь меня простить за это. Отдыхай сколько потребуется. Сокджин бы высказал ему в другой раз, конечно. Но сейчас ему просто хотелось спать. И решив, что своё мнение насчёт случившегося он выскажет этому упрямому неулыбчивому мужчине, как только наберётся достаточно сил, Сокджин позволил себе окончательно заснуть глубоким сладким сном.