Легенда об упавших звёздах.

      Больше всего на свете Сокджин ненавидит чувствовать себя бессильным. Он знает, что это состояние может аукнуться ему ещё большими проблемами, чем уже есть. Но в итоге всё равно сделать ничего не может. За всё нужно платить свою цену, и он сейчас платит свою – за их общую безопасность и спокойствие. Сон окружает его заботой, и в итоге постоянное чувство тревоги из-за собственного состояния уходит. Выбор у него, в любом случае, невелик. Он может либо довериться, либо продолжать терзать себя разными мыслями, но в итоге понимает, что это просто глупо. От его постоянного напряжения никому легче не будет, тем более ему самому. Сокджин учится принимать чужую помощь, понимая, что почти забыл, что это и как это. Помогает ему и то, что его ученики, кажется, не испытывают никакого недоверия к Мекару и его немногочисленным обитателям. Разумным, конечно, а не тем, что бесчинствуют за пределами острова. Первые дни дались нелегко, но в итоге попустило, и Сокджин даже нашёл в своём положении много плюсов. Например, в кои-то веки, не нужно было куда-то идти, кого-то спасать и с кем-нибудь сражаться. Не то что бы он обычно был против этого всего, просто иногда надо уметь отдыхать, так что момент ему подвернулся невероятно удачный. Вечером первого дня, когда он проснулся в комнате Сон, где уже не пахло теми чудесными свечами, а из-за задёрнутых штор было совсем темно, Сокджин, признаться, струхнул на пару мгновений. Из-за всего произошедшего теперь в голове была такая сумятица, что не сразу восстановилась вся цепочка событий. Но как только он услышал приглушённые дверью голоса Юнги и Намджуна – тут же отпустило волнение, потому что им вторил негромкий смех Чонгука. Всё в порядке, все живы. Целы и невредимы. Да, им не очень повезло рухнуть в умирающий уже не одну тысячу лет мир Богов, о которых он сам привык думать, как о легенде. Да, кто знает, каким образом они отсюда выберутся, но… Сокджин ведь не всегда был Мастером. Когда-то он, так же, как его мальчишки, отдавал всего себя походам и сражениям куда больше, чем обучению младших. Когда-то он ходил по мирам больше, видел другие небеса и выбирался, казалось бы, из самых безнадёжных ситуаций. Так что, пока руки и ноги у них целы, всё можно исправить – так решил Сокджин. - Проснулся? – в комнату заглянула Сон. – Как чувствуешь себя? - Всё ещё потрёпано, но уже не так паршиво. Голодный только, - откликнулся Сокджин, не спеша приподниматься. Слабость сковывала всё тело уже не так, как несколько часов назад, но всё равно приятного было мало. Радовало только то, что физические травмы, кажется, волшебным образом сошли. По крайней мере обжигающие следы от магических пут больше не ощущались совсем. Сокджин и хотел бы возмущённо насупиться хотя бы про себя, но вышло только устало вздохнуть. У него не было ресурсов на настоящие злость и обиду. Если так подумать, то у Тэгуна, вероятно, были свои причины к недоверию. Но, конечно, это не значит, что Сокджин тут же ему всё простил. Вспомнив эпизод перед сном, когда тот укрыл его одеялом и негромко, но очень уверенно признал свою неправоту перед почти спящим ним, Сокджин засопел недовольно. Внутри проснулся кто-то невыносимо по-детски вредный, шкодливый и не желающий признавать, что вот так просто спустил с рук подобное отношение к себе. Но всё же это было совсем не похоже на злость. Сон и Чимин с Юнги принесли ему еды. Снова расселись рядом. Через несколько минут подтянулись и остальные. Судя по посветлевшим лицам учеников и их избранников, Сокджин проспал что-то очень важное. Но спрашивать обо всём следовало после еды, потому он не позволил любопытству отвлечь себя от миски с горячей похлёбкой. Впрочем, вытягивать всё силой из ребят не пришлось. Пока Сокджин ел, Чонгук решил начать рассказывать о том, что у них тут произошло, пока он спал. - Мы решили, что нас направили сюда не просто так, - сказал Чонгук. И сделал выразительную паузу, осматривая всех внимательным взглядом, то ли ища поддержки, то ли наблюдая за реакцией. - Ммм, - красноречиво ответил Сокджин, увлечённый едой, но заинтересованный таким впечатляющим началом. - Твои ученики сделали вывод, что вас сюда сбросили вовсе не в наказание за то, что вы умудрились нарушить один из законов междумирья, - пояснила Сон, улыбаясь. – Ты воспитал чудесных преемников… и они встретили не менее прекрасных спутников. Уверена, будь на вашем месте кто угодно другой, никто бы и пальцем не вздумал пошевелить ради нас. - А я думаю, что желающих помочь было бы много, - не согласился Намджун. – Хотя иногда и кажется, будто люди стали озлобленными и равнодушными ко всем, кроме самих себя, я точно знаю, что тех, для кого помощь другим важна – не меньше. - Наверное, я просто уже забыла, какие они… люди, маги, скаалы. - Кстати, всё хотел поинтересоваться, кто это и почему Тэгун так нас называет? – спросил Сокджин. - Скаалы – существа, которые похожи на нас, Богов, по своей природе. То есть вы. Мы раньше называли вас так. Давно очень. Если что, это не нечто оскорбительное. До эпизода с разрушением Лестницы Боги считали скаалов своими младшими братьями и сёстрами. Я до сих пор так считаю. Вероятно, как не верно думать, будто все люди похожи, как один, так же не верно считать из-за одного предательства, что все скаалы такие же жадные до власти и жестокие, как те, что обрекли нас на участь жить в умирающем мире. Сон кивает собственным словам и улыбается уголками губ. - Спасибо, - говорит Чонгук. – За то, что не считаете нас такими же, как дети Обители. Там не все плохие, конечно. Но большинство поддерживает нынешнего Наставника… и это отвратительно. Если бы мы уже не запечатали Кьор, то стоило бы это сделать незамедлительно, просто потому что я больше не вижу способа остановить бесчинства Обители. - Но мы отошли от темы, - заметил Юнги. - Точно, - кивнул Тэхён. – Как сказал Чонгук, мы решили, что наше попадание сюда – воля кого-то выше, чем даже Боги. - Во что я, конечно, не верю, - вставила свои пять копеек Сон. – Наверное, потому что они не пришли к нам на помощь раньше, так почему вдруг сейчас? - Ты разочарована в них, моя госпожа? – спрашивает негромко Сокджин. - Да, - отвечает Сон незамедлительно, даже не задумавшись. – Я зла на них и разочарована их равнодушием. Мы никогда не были особо избалованы их благодатью, если честно. Мне порой даже казалось, что кто-то из них жалел о том, что мы в итоге стали воплощённой идеей. Но бросить нас на произвол судьбы… оставить, когда и так больше никто не мог прийти на помощь… - Сон покачала головой, невесело усмехаясь. – Я никогда больше не хотела бы о них знать и слышать. Если честно, с огромным удовольствием отдала бы всё божественное в себе, чтобы больше не встречаться с ними. - Вы не боитесь смертной жизни? – спросил Хосок. – Того, что состаритесь и умрёте. - Ах, милый, я прожила такую долгую жизнь, что после этого смерть для меня может показаться лишь новым приключением. Знаешь в чём отличие нас от скаалов? - В чём? - Скаалы, устав от бессмертия, могут всего лишь захотеть стать людьми и в итоге закончить своё долгое существование, как один из вас. У нас нет такой роскоши. Нам это не позволено. - Это как-то несправедливо, - заметил Чимин. – У каждого должен быть выбор. - Согласна. Но наши хозяева считали иначе, - Сон вздохнула. – И снова мы отошли от темы. - Я уже понял, что вы придумали, как организовать спасательную операцию и вызволить нас всех из Мекара, - заметил Сокджин. – Признаться, я удивлён, что так быстро. - Кажется, наш Мастер нас недооценивает, - хмыкнул Чимин. – Впрочем, идея принадлежит не нам. Это придумали Тэхён и Тэгун. - Кстати, а где он, госпожа? Вопрос задал Юнги, и Сокджин был ему благодарен. Потому что его мучал тот же вопрос, но собственная задетая гордость не позволяла ему спросить. - Тэгун вернётся ближе к вечеру, - ответила Сон. – Сегодня он проверяет границу острова. Тенеобразные часто атакуют барьер, и он истончается. Там, где есть дозорные, всё проверяется ежедневно, а вот в остальных местах раз в пару-тройку дней нам приходится латать всё самим. На это уходит много времени и сил… я удивляюсь, что мы всё ещё справляемся. - Всё настолько плохо? – тихо интересуется Хосок. - Тенеобразные поглощают магию. Всю магию, какая нам доступна, превращая её в нечто чужеродное, грязное и опасное… как они сами. И я радуюсь только тому, что Колыбель помогает нам этот барьер поддерживать на уровне прежних наших сил, а не обычных магов. Такую преграду они бы смели и не заметили. Сон вздохнула, обнимая себя руками и поводя плечами зябко. Сокджин смотрел на неё и думал, что они с ней очень похожи в нелюбви чувствовать себя уязвимо и беспомощно. - Итак, - нарушил он тягостное молчание, которое повисло в комнате. – Ваш план. Расскажите мне о нём? Тэхён кивнул. - На самом деле ничего сложного тут нет. Вы же знаете, Джин, что магия драконов заключена в их огне. Нам нет необходимости, как вам, подпитываться извне. Огонь рождается в нас самих, и потому мы всегда при своём даре. Хотя в этом мире мне обращаться в дракона не особо хочется, потому что тёмная материя, из которой состоят Тенеобразные, поглощает мои силы тоже. Сокджин кивает. Конечно, он многое знает об особенностях драконов, и для него это не секрет. Как и понятно нежелание Тэхёна рисковать собой. - Но что ещё всегда с нами – драконий зов, - говорит Тэхён. – Мы используем его крайне редко и только в самых безнадёжных случаях. - Надо думать, сейчас как раз он, - вздыхает Намджун. - Абсолютно так, - согласно кивает дракон. – Тэгун создаст печать усиления, и мне всё же придётся на некоторое время перекинуться. Это может занять несколько часов, но… драконий зов хорош тем, что он обязательно достигнет адресата. Можно было бы справиться и без печати, но тогда срок может растянуться на долгие-долгие месяцы. - А так как в Мекар разрушена лишь Лестница, а сам портал открыт, драконам не составит труда попасть в мир, - заметил Чимин. - И, как итог, всех нас отсюда вытащить. Звучало это всё вполне обнадёживающе. - А с печатью усиления сколько понадобится времени? – спросил Сокджин. - Несколько недель, я думаю, должно хватить. Ну, максимум, около полутора месяцев. Я хочу в это верить. Точно смогу сказать, когда Тэгун сделает печать. Сокджин думает, что в нынешних их условиях это звучит как сказка. Он и хочет верить и боится. Так что, наверное, в чём-то понимает Сон, которая не хочет тешить себя напрасными надеждами. Она, наверняка, уже давно смирилась с мыслью, что встретит свой конец тут, в Мекаре, либо истощившись до невозможности даже встать однажды с постели, либо став ещё одной жертвой Тенеобразных. - Что такое Колыбель? – спросил Сокджин, видя, как девушка снова растерянно кутается в свою накидку, словно в комнате стало морозно в единый миг. - О, ооо! – Чимин подскочил. – Мы видели! Думаю, вам, Мастер, будет полезно побывать там. - Как только ты сможешь ходить, я провожу тебя туда, - обещает Сон с лёгкой улыбкой. – Там магии куда больше, чем где-либо ещё, и ты сможешь восстановиться если не полностью, то хотя бы настолько, чтобы не ощущать себя болезненно. - Звучит здорово, - улыбается ей в ответ Сокджин. Через несколько минут их в комнате оставляют наедине, тихонько прикрыв за собой дверь. Сон смотрит на свои сцепленные руки и вздыхает. - Ты воспитал чудесных преемников, я уже, кажется, это говорила, - замечает она. – Никогда не думала, что нам стоит ждать спасения. Но их энтузиазм и то, как сильно они все опираются друг на друга и на тебя… это возвращает меня воспоминаниями в те времена, когда Мекар ещё был жив и наполнен самой чистой и доброй энергией. Я тоже была кому-то учителем, кому-то сестрой и другом. - И для многих таковой и осталась, - уверенно отвечает Сокджин. - Думаю, обо мне уже и забыли те, кому посчастливилось не оказаться тут. Они разбросаны по мирам, у них давно своя жизнь, совершенно другая, не наполненная кошмарами и попытками выжить. Сон кусает губы, и сейчас она так не похожа на древнюю Богиню. Просто испуганная и растерянная девушка, которая хочет очень поддаться своим чувствам, но всё ещё считает, что она не в праве так поступать. - Я так радуюсь за них, Джин… Так радуюсь и одновременно мне так горько и больно, что мы здесь должны были понести столько лишений. Я завидую. Это, наверное, неправильно? Сокджин не отвечает. Он лишь осторожно берёт её за руку и чуть сжимает дрожащие прохладные пальцы. Не ему судить о том, что правильно, а что нет. Но… - Моя госпожа, - мягко говорит он, - ты была рождена с человеческими эмоциями и чувствами. Ибо только тот, кто в силах понять людей, может стать их покровителем. Помогать, направлять и поддерживать. Ты не обязана отчитываться за то, что чувствуешь. Твои боль и горечь, твоя зависть или злость – они понятны. И логичны. И ты не должна думать, что испытывать их неправильно. Если честно… Сон смотрит на него, и у Сокджина сжимается сердце от того, какой она выглядит измождённой и по-настоящему уставшей, не пытаясь храбриться и хорохориться. В глазах её застыли непролитые слёзы. - Если честно, - снова говорит он, – я удивлён, что после стольких ужасов, через которые ты прошла, в тебе всё ещё так много сострадания, любви и тепла. Ты невероятно сильная. Я восхищаюсь такой выдержкой. И бесконечно благодарен за то, что ты вступилась за меня перед Тэгуном. Сон тянется к Сокджину потерянным пугливым зверьком, едва ли не падает ему на грудь, всхлипывая и позволяя себе, вероятно, первые за долгие годы слёзы. Она плачет тихо, её тонкие плечи вздрагивают, и Сокджин обнимает их. В нём перед ней больше нет трепета, как перед великим бессмертным существом. Но есть совершенно другой – перед её стойкостью и силой духа, перед тем, как она сумела сохранить в себе всё самое человечное в таких немыслимых условиях. - Плачь, - говорит Сокджин. – Слёзы не всегда слабость. И ты имеешь на них полное право. Сон хнычет потерянно, всхлипывает и вжимается в Сокджина крепче. - Плачь, - тихо повторяет он в её теплые пряди волос и прижимает девушку к себе лишь сильнее. * Проходит ещё несколько долгих и утомительных дней, прежде чем Сокджин сам может встать с кровати. К тому времени печать усиления почти готова, но ещё требуются доработки. Тэгун чаще пропадает за работой, так что в комнату к Сокджину приходит довольно редко. А когда такое случается, он старается молчать и не особо привлекать к себе внимание. Сокджин понимает, что тот чувствует себя виноватым, и каждый раз очень хочет задержать его, окликнуть. Но не решается. Какие-то глупости. В день, когда Сокджин, наконец, сам поднимается с кровати и делает несколько неуверенных шагов, Сон, как и обещала, тут же вызывается проводить его к Колыбели. И это очень кстати. Магия хоть и возвращается к нему постепенно, но до привычной наполненности ею ещё далеко. Тэгуна они встречают прямо у корней огромного дерева. Он увлечённо рассматривает висящую в воздухе печать, видимо, отыскивая неточности и думая, как подправить их. И замечает наблюдающих за ним не сразу, а когда всё же они привлекают его внимание, то неловко поднимается с земли и кивает в знак приветствия. Сокджин кивает в ответ, чувствуя, как ладонь Сон подталкивает его вперёд. - Чудесно, что ты тут, Тэгун! – замечает девушка. – Проводи Сокджина к Колыбели, пожалуйста. Ему это будет явно на пользу. На её действия хочется закатить глаза, если честно. Сокджин понимает, что Сон просто желает помирить их, сгладить всё, что произошло несколько дней назад. И она даёт шанс Тэгуну исправить его необдуманные поступки и извиниться за резкие слова. Если честно, Сокджину кажется, что Тэгун совсем не тот, кто вот так просто снова признает свою неправоту. Однажды он уже это сделал и вряд ли повторит. Но Тэгун его удивляет. Он взмахом руки убирает проекцию печати и кивает. - Хорошо, сестра, - голос его звучит мягко и послушно. Даже не верится, что перед ним тот самый мужчина, который безапелляционно требовал его развоплотить. Тэгун протягивает руку Сокджину, и приходится выдернуть себя из ступора, чтобы не выглядеть глупо в этот момент. К такому он точно готов не был. Вкладывая пальцы в чужую сильную ладонь, Сокджин испытывает слишком много всего. Непозволительно. Но больше всего ему нравится, и отрицать это глупо, чувство собственной защищённости, когда они оказываются близко. - Здесь ступени, - негромко предупреждает Тэгун. – Будь осторожнее. - Хорошо, - едва ворочая языком, отвечает Сокджин. Тэгун высокий – он выше Сокджина на голову точно, если не больше. Он шире в плечах и от него исходит невероятная по своей силе аура уверенности и спокойствия. Тэгун не нервничает, не переживает сейчас. Не чувствует себя не в своей тарелке. В отличие от самого Сокджина. Потому что на него все эти нежелательные эмоции валятся одним махом. Всеми силами пытаясь отвлечься, Сокджин переводит взгляд на дерево, смутно вспоминая, что уже видел его, кажется. Или, скорее, чувствовал. Тепло магии, исходящее от него, похоже на то, что он испытывал в самый первый день, когда Сон так яро защищала его перед повелителем Аваратри. Тэгун, кажется, вспомнил о том же, заметно смутившись и чуть крепче сжав его руку. Что ж, не одному Сокджину чувствовать себя странно и неловко. Немного успокоившись от этой мысли, он позволил всё же проводить себя на самый верх. Раскидистое мощное дерево разделялось на несколько толстых ветвей с множеством ветвей потоньше, всё это напоминало какую-то запутанную систему. Густая крона скрывала почти всё, так что всматриваться в неё не было никакого смысла. Сокджин, ведомый Тэгуном, свободной рукой скользил по тёплой коре, едва не жмурясь от удовольствия. Ему нравилось чувствовать, как магия снова свободно течёт сквозь него. В своеобразном гнезде, там, где ствол расходился ветвями вверх, всё было устлано листвой. И наполнено чистейшей энергией, которую, буквально, можно было увидеть. На листве лежала молодая женщина. Свернувшись клубочком, она крепко спала, укутанная в кокон практически осязаемой магии. - Это… - удивлённо вздохнул Сокджин. - Это и есть Колыбель, - ответил Тэгун. Он замер позади, в поддержке приобнимая Сокджина за плечи. - Отсюда магия течёт под землёй от корней дерева, питает остров. Потому возможно цветение трав и других деревьев. Колыбель спасает нас от смерти, как и барьер, окружающий остров. - Я не видел, что творится за пределами острова, - тихо ответил Сокджин. – Мне повезло больше, чем моим спутникам. Покажи мне. Тэгун вздрогнул. - Зачем тебе это? - Я хочу понять, - ответил Сокджин, – Сон и тебя. Тэгун не стал отказывать ему в его просьбе. Хотя, наверняка, мог бы. Мог бы сказать что-то вроде «иди и смотри сам», ведь он не обязан исполнять все прихоти чужеземца, который и так не вызывал у него доверия. Но Тэгун, всё так же держа Сокджина за руку, помог спустится вниз. И повёл его прочь от небольшого поселения, по тропинке через лесок. Они всё ещё держались за руки. Но не было в этом жесте ни чего-то интимного, ни чего-то смущающего теперь. Сокджин полагался на чужую силу и ему казалось, что это правильно. Не зазорно принимать чужую помощь, когда ты сам немного слаб. Хоть магия и наполнила его куда больше, чем прежде, ноги ещё ощущались немного словно ватные. Сокджин надеялся, что это скоро пройдёт. Путь их не занял много времени. Всего минут пятнадцать неспешной прогулки понадобилось, чтобы достигнуть барьера. - Там нет ничего, на что стоило бы смотреть, - предупредил Тэгун, когда они почти оказались на месте. – Это просто… уродливо. Уродливо. И страшно. Сокджин почувствовал, как горло словно сжимается удушливыми тисками. Хотелось заплакать, закричать и просто отвернуться, чтобы не видеть этого. Потому что в лицо ему смотрела сама смерть. Смерть, которую он не боялся и готов был принять, став человеком. Смерть, которая теперь пугала его до бесконтрольной дрожи в руках и где-то в самом нутре. Самым пугающим было то, что стоявший рядом Тэгун видел в этом безжизненном загнивающем нечто свой прежний дом, который он любил. Место, где он был счастлив, где жили близкие ему и дорогие сердцу создания. - Прости меня, - говорит Тэгун. Сокджин, едва справившийся с собой и сумевший не разрыдаться, перевёл на него взгляд. - Сон была права. Я не должен был позволять своим чувствам и эмоциям брать верх в нашу первую встречу. Но злоба вела меня, и я… знаю, сделал тебе больно не только физически. Я обидел тебя своим поведением. Заставил злиться. Ты, наверняка, не понимал, за что я так на тебя взъелся. Да я и сам, знаешь, не понимал тогда толком. Тэгун на Сокджина не смотрел. Только вперёд. Там, где в белёсой дымке, прятались Тенеобразные, шевеля своими длинными щупальцами. - Думаю, это был страх. Страх того, что наше привычное существование подошло к концу. Думалось – может случиться что-то ещё хуже, и я снова потеряю тех, кого люблю. Я больше этого не хочу. Ужасно устал терять. Сокджин слушал внимательно и теперь у него не было никакого желания злиться и обвинять. Тэгун выглядел очень измотанным, не столько физически, сколько морально. И ведь он тоже, как и Сон, был невероятно сильным. Ему приходилось таким быть и ради себя, и ради других оставшихся в живых. - Ты совсем не выглядишь, как кто-то, кто принёс с собой зло, - говорит Тэгун. – Но зло не всегда очевидно. А ещё не только людям свойственны жадность и хитрость. Не только люди могут быть завистливыми и жестокими. Но и такие как мы – тоже. Но ты был лишён сил, а страх затмил мой разум, и я не смог этого понять. И потому – прости меня, если сможешь. Если же посчитаешь, что я не заслужил – так тому и быть. Но ты должен знать, что я искренне раскаиваюсь. На некоторое время воцарилась тишина. Сокджин, не зная, что ответить, просто продолжал смотреть на Тэгуна, который всё так же не сводил взгляда с горизонта. Он думал о том, скольких самых дорогих сердцу этот сильный и могущественный Бог потерял здесь. Сколько раз его душу разрывало на части горем утраты и страхом снова это испытать. А ещё думал, что сам бы он никогда не смог бы сохранить рассудок после подобного. - Спасибо, - в итоге просто говорит он. – Спасибо, что объяснил, хотя совсем не должен был этого делать. - Должен был, - не соглашается Тэгун, всё же переводя на него взгляд. - Я слишком многого и многим не успел сказать. Упустил столько возможностей. И теперь у меня нет права на то, чтобы отмалчиваться. Не хочу, чтобы ты думал, будто у меня к тебе неприязнь или что-то в этом роде. - Совсем ни капли? – тихо спрашивает Сокджин и отчего-то ужасно волнуется. - Нет. Ты сильный маг, замечательный учитель, обладающий человечностью куда большей, чем многие смертные. Очень красивый, - это звучит так спокойно и естественно, что Сокджин чувствует себя жутко неловко и смущённо. – Мне не за что испытывать к тебе неприязнь. Всё, что я сделал и сказал – это лишь всплеск моих страхов и к тебе они не имеют никакого отношения. - Хорошо, - бормочет Сокджин. – Это взаимно… Именно потому я благодарю тебя. Мы начали с недопонимания, но именно твоё желание объясниться всё расставило по своим местам. - Вроде так взрослые люди решают проблемы, - замечает Тэгун, и в уголках его губ дрожит улыбка, от которой Сокджин чувствует непонятное, но приятное волнение. - Да, - отвечает он. – Вроде так. - Что ж, раз все недоразумения улажены, то предлагаю прогуляться, но выбрать для этого более живописное место. Скоро будет готов обед, а после я доделаю печать. Осталось совсем немного. Вечером, думаю, мы сможем привести наш план в исполнение. Сокджин, радуясь, что можно отвлечься, цепляется за это, как за спасительную соломинку. - Думаешь, драконий зов сработает? - Сколько раз я имел с ним дело, он ни разу не подводил, – говорит Тэгун. Они как-то незаметно и естественно снова берутся за руки и уходят прочь от границы. - Проблема в том, что Аваратри слишком далеко, но печать усиления должна помочь, и тогда нам не придётся ждать неизвестно сколько, прежде чем за нами придут. - Уже думаешь о том, куда направишься после спасения? – Сокджин склоняет голову заинтересованно, рассматривая идущего рядом мужчину. - Хотел бы я сказать, что стараюсь не тешить себя надеждами, но… я ужасно скучаю по Аваратри. И потому, если наш план удастся, то я вернусь туда. Хочу снова увидеть заснеженные горы и покрытые сугробами леса. - Думаю, тебе там будут рады. - А ты? - Что я? - Вы запечатали Кьор, - заметил Тэгун. – Получается, дома тоже лишены. Но твоим ученикам есть куда пойти. Что насчёт тебя? - Я не думал как-то, - пожимает плечами Сокджин. – Куда угодно лучше, чем снова возвращаться в Обитель. - Ты можешь отправиться со мной, - говорит Тэгун, голос его звучит очень спокойно, даже слишком. – Знаю, Аваратри тебе знаком, там есть твои друзья… и Хосок будет там же. Ты мог бы найти новый дом там. Если бы захотел. - Это хорошая идея, - отвечает Сокджин так же спокойно. – Спасибо. Но совершенно точно себя так не чувствует. Он не знает, почему Тэгун предложил ему подобное. Просто ли из вежливости или мотив у него был совершенно иной? Сокджин думает, что пока не очень готов к тому, чтобы знать правду. Он продолжает держать Тэгуна за руку, пока они неторопливо бредут через лес, и старается не думать, какая жизнь ждёт их после того, как они покинут Мекар.