Легенда об упавших звёздах.

      Тэхён перекидывается после ужина. Укладывается огромной чешуйчатой скалой прямо на пустыре между деревом с Колыбелью и домами. Выдыхает облака густого пара и прикрывает янтарно-зелёные глаза с узким змеиным зрачком. Сокджин слышал о драконьем зове множество раз, но никогда не видел, как это происходит. Он представлял это как-то иначе, если честно. Наверное, его сбивало с толку слово «зов» во всём этом. Хосок усаживается рядом с мужем, прижимается к нему и зевает сладко, намекая, что никуда отсюда не двинется. Тэгун, что Сокджина немало удивляет, опускается неподалёку от них. Прямо на траве устраивается в позе лотоса и сводит брови, словно недовольный чем-то. - Что-то случилось? – интересуется Сокджин, опускаясь рядом с ним. После их доверительного и честного разговора да прогулок за ручки, вся неловкость ушла сама собой постепенно. Сокджин больше не чувствовал себя скованно и не в своей тарелке рядом с Тэгуном, а тот не пытался его избегать, как это было ещё недавно. - Нет, - качает головой Тэгун. – Просто я должен быть внимателен. Если честно, уже очень давно не работал с печатями и боюсь допустить ошибку. В обычное время это не так страшно, но сейчас… Если я сделал что-то неверно, Тэхён лишь напрасно потратит силы. - Ты зря беспокоишься, - мягко замечает Сокджин. – Если вдруг с печатью что-то не так, то нам всего лишь придётся подольше подождать. - Да, - отвечает Тэгун, хмурясь сильнее. – Но только вот у Мекара этого времени может не быть. Сокджин вздрагивает. Смотрит на мужчину недоверчиво. - Неужели всё настолько… Он не договаривает, понимая ч т о собирается спросить. Конечно, всё именно настолько плохо. Не зря же даже Сон уже готова была к тому, что её бесконечно долгая жизнь подойдёт к концу прямо здесь. И это верх бестактности – уточнять, насколько всё плохо в мире, который едва можно назвать живым. Тэгун, однако, не обижается. - Да, - говорит он. – Настолько плохо, что я не рисковал бы оставаться тут даже на ближайший год. Даже если нас не сожрут Тенеобразные, то отравит Мекар. Вскоре у нас закончится всякая магическая подпитка и тогда… я просто даже не хочу думать. Сокджин прикусывает губу, смотря на Тэгуна виновато и едва сдерживая себя, чтобы не коснуться рукой его плеча. - Надо сказать, вы свалились нам на голову слишком вовремя. Сон не хочет верить, что это может быть замыслом наших хозяев. Но слишком уж много совпадений. - А ты? - Ммм? - Ты сам веришь, что это могли бы быть они? - Не знаю, - честно звучит в ответ. – Даже если так, это ничего не меняет. Один добрый поступок в нашу сторону не исправит того безразличия, которое мы терпели все эти годы. Сокджин кивает. Он, без сомнений, понимает. Одной подачки маловато, чтобы снова заслужить доверие тех, кого ты когда-то предал. Примерно то же самое, наверное, Тэгун испытывает по отношению к детям Обители. День медленно клонится к закату. Расплывчатое, едва угадываемое за дымчатой пеленой солнце перестало греть нормально ещё несколько часов назад, а теперь и вовсе похолодало так, что Сокджин зябко поёжился. Он невольно позавидовал Хосоку, которому было всё нипочём рядом с горячим, как печка, драконом. В сгущающихся сумерках было неуютно. Единственное, что успокаивало Сокджина и даже немного грело, пусть и не физически – свечение Колыбели. Мягкий золотистый свет путался в ветках и кроне дерева, завораживая и заставляя забываться. - Холодно? – спросил Тэгун, заставив Сокджина вынырнуть из собственных мыслей. - Немного. Погода у вас тут как-то не располагает к ночным посиделкам без костра. Тэгун усмехнулся. Он так и не свёл взгляда с печати, но уже не выглядел так напряжённо, кажется, уверившись, что всё сделал, как нужно. - Иди сюда. - Что? – Сокджин удивлённо моргнул. - Иди сюда, согрею, - повторил Тэгун и раскрыл объятия. Внутри от этого жеста всё оборвалось. Хотелось заметить шутливо, что они слишком торопят события, всё же не такой большой срок у их знакомства. Хотелось встать и уйти, потому что сейчас не было возможности доверять собственному голосу. А ещё хотелось поддаться. Потому что Сокджин уже и забыл, когда для него делали что-то подобное. Тэгун ждал терпеливо. Он не подгонял, словно позволяя Сокджину выбрать любой из прокручиваемых в голове вариантов. И это подкупало. Сокджин не сразу осознал, что переползает на чужие колени, чувствуя себя тоненьким и крошечным на фоне повелителя Аваратри. Он устроился удобнее и позволил приобнять себя. Тэгун в этом простом объятии накрыл его собственной тёплой накидкой. - Это же не новая попытка заслужить моё прощение? – тихо спросил Сокджин. – Если что, оно без надобности. - Это попытка не дать тебе простудиться, - заметил негромко Тэгун и, наконец, опустил на него взгляд. – Ты дрожишь. Тебе вредно сейчас подхватывать любую, даже самую незначительную болезнь. Твой организм ещё слаб. - Спасибо, что напомнил, - проворчал Сокджин. - Я лишь констатирую факт, - Тэгун улыбнулся. – Не вредничай. Я просто согрею тебя, ничего больше. Сокджин прикусил язык, чтобы по глупости не уточнить, что, по мнению Тэгуна, входит в это самое «больше». Ему было очень тепло и хорошо сейчас. Так хорошо не было очень давно. Возможно, не стоило бы забывать так часто о себе и собственном комфорте, но долгое время в приоритете у Сокджина были совсем другие вещи. Чувствуя себя до глупого робко, он утыкается носом в плечо мужчины и прикрывает глаза. Прижимается ближе к горячему телу. Поразительно, Тэгун тоже будто бы взял что-то от драконов. Так греет, сам не мерзнет, хотя его пусть и тёплая накидка вряд ли может спасти от сидения на остывающей земле. - Да, - голос Тэгуна, глубокий и низкий, прозвучавший над ухом, заставляет задрожать, - я тоже счастливый обладатель драконьего огня. Случайно вышло, надо признаться. Думаю, именно потому, что он есть во мне, драконы и решили, что я их божество. Эти ребята прекрасно чувствуют чужую силу. И пусть во мне всего лишь ничтожная часть от настоящей драконьей мощи… видимо, она была приумножена божественным происхождением. - Жаль, что летать не умеешь, - ворчит Сокджин, не отстраняясь и прикрывая глаза. – Зато в качестве печки очень даже хорош. - Был бы летающей печкой, меня было бы трудновато поймать, - хмыкает Тэгун. Сокджин смеётся негромко, пальцами стискивая его накидку и с замиранием сердца чувствуя, как рука мужчины притискивает его к себе ближе за талию. Второй же он аккуратно оглаживает его колено и ногу ниже, прежде чем накинуть подол накидки на ноги. Становится теплее, а от воспоминаний о медленных касаниях и вовсе горячо. Сокджину хочется возмутиться, что нельзя с ним так. Он непривычен к подобным жестам и прикосновениям. Это делает его слишком беспомощным и уязвимым, а он всё ещё очень не любит таким быть. Но, на самом деле, находиться сейчас в руках Тэгуна – то, что ему очень нужно. И даже не хочется искать себе оправдание, ведь они знакомы всего несколько дней, а их встреча и вовсе лишена хоть какого-то тепла. - Теплее? – мягко спрашивают его через несколько минут, когда Сокджин окончательно плывёт от их близости и от того, как ему уютно, спокойно и хорошо. - Да, - согласно бормочет Сокджин. – Очень тепло, спасибо. Интересно, конфликт, произошедший между ними… мог ли он повлиять на то, что реакция на Тэгуна у него острее? Было бы так же, если бы при встрече они просто побеседовали, как цивилизованные, разумные существа? Сокджин, конечно, никогда не замечал в себе подобного. Обычно интерес к тем, кто начинал ему угрожать и хамить, у него отсутствовал напрочь, так что вариант один – Тэгун исключение из всех правил. Ну или просто он смог своими извинениями подобрать к нему нужный ключик. В самом деле, Сокджин оказался так слаб перед ним. Даже стыдно. В наступающей ночи они сидят в тишине ещё долгое время. Поначалу накатывающий сон в итоге сбежал, поджав хвост, оставляя Сокджина наедине с менее светлыми мыслями, которые заставили его хмуриться. Тэгун же, словно почувствовав его настроение, негромко уточнил: - Что случилось? - Так много всего произошло за очень короткий срок, - в тон ему ответил Сокджин. – Я только теперь понимаю, что событие за событием, словно камнепад в горах, похоронили под собой всю мою прошлую жизнь. Я был учителем, у меня было своё место, которое я считал домом. В какой-то мере мне было там хорошо. А теперь… у меня нет ничего. - Не говори так, - Тэгун поддел пальцами его подбородок, заставляя чуть запрокинуть голову. Они встретились взглядами, и Сокджину неудержимо захотелось заплакать. Как давно он не позволял себе подобной слабости? - Но это правда, - шепнул он, слыша, как срывается его голос. - Нет. Ты всё ещё учитель, твои ученики рядом с тобой и продолжают учиться у тебя. Что же до собственного места… миров огромное множество и под любыми небесами можно попробовать найти себя заново. И научиться быть счастливым. - Почему ты предложил мне пойти с тобой в Аваратри? – всё же решился спросить Сокджин. - Потому что я этого хочу, - честно ответил Тэгун. – По правде сказать, я уже забыл, что могу испытывать подобные желания. Не знаю, насколько они уместны и правильны. Но, с другой стороны, зачем я буду обманывать самого себя или игнорировать их? Мне хочется, чтобы ты остался рядом со мной. Если этого захочешь ты сам, конечно. Он погладил большим пальцем щёку Сокджина. - И нет, это никак не связано с тем, что наша первая встреча вышла не самой лучшей. Несомненно, я всё ещё корю себя за недостойное поведение и за то, что причинил тебе боль. Но не настолько, чтобы стать вечным узником этой вины. Сокджин продолжал смотреть в его глаза, только теперь замечая, что они тёмно-зелёные, какие-то невероятно околдовывающие. А ещё… в них разгорается искорками то самое драконье пламя. У Хосока в глазах Сокджин тоже такое замечал ни раз. - Я хочу, - отвечает он после длительного молчания. – И моё согласие ты уже получил. Если честно… это всё для меня непривычно. Я привык думать, что моя жизнь подходит к концу. Думал, что скоро устану от бессмертия и в итоге состарюсь и умру, как все люди. Но… Фраза «я встретил тебя», наверное, прозвучала бы крайне неуместно. Да и не только в Тэгуне было дело, если разобраться. Хотя именно здесь и сейчас, в объятиях повелителя Аваратри, Сокджин вообще нашёл в себе силы и желание обо всём этом задуматься. До этого как-то не находилось времени к тому же. Очень странно, что теперь, оказавшись в забытом всеми мире Богов, почти мёртвом и брошенном, он обрёл в себе хоть какое-то мужество посмотреть правде в глаза. Тэгун терпеливо ждал, когда Сокджин продолжит, всё так же бережно поглаживая его щёку и аккуратно заправляя пряди волос за ухо. Жест, полный заботы и участия, вызывал в душе давно забытый трепет. Когда последний раз его касались подобным образом? Когда последний раз смотрели так, словно он что-то значит? Ответы на эти вопросы были, но Сокджину совершенно не хотелось снова возвращаться мыслями к Обители и Наставнику. Этот порочный круг давно пора разорвать и перестать горевать о настолько давнем и не сложившемся, что оно могло бы уже тоже перейти в разряд легенд. Беда в том, что душевные раны, будь ты скаалом или человеком, залечить не так просто. Не просто оправиться от предательства и осознать, что ты ничего не значил для того, кого любил всем своим существом. Даже если проходит много времени, оно всё равно продолжает терзать так или иначе, даже если сам ты думаешь, что давно обо всём забыл и не придаёшь этому значения, как когда-то. - Так почему же ты поменял своё мнение? – всё же спрашивает Тэгун. - Я вспомнил, что мир – это не только Обитель, - ответил Сокджин. – Пока я искал Чимина и Чонгука – побывал в Па-Ын. Потом мне посчастливилось увидеть снова твой мир. Я вспомнил, как много путешествовал раньше и… знаешь, именно когда в моей жизни были эти странствия, я никогда не думал о скуке или усталости. Наверное, я сам себя запер на долгое время в той клетке… а ведь мог бы уйти из Обители сразу, как только почувствовал неладное. - Покинуть дом порой труднее всего, даже если ты понимаешь, что это будет лучшим выходом, - замечает Тэгун. – Но хорошо, что теперь ты понимаешь, в чём было дело. Сокджин понимает. А ещё он понимает, что очень хочет доверить себя снова. Хочет научиться верить опять. Когда тебе семь сотен лет, ты научен читать людей, словно открытые книги. И почти сразу понимаешь, с кем тебе по пути, а с кем лучше разойтись в разные стороны и больше никогда не встречаться. Сокджин знает ещё и то, что за долгие годы после расставания с Хёджуном желание быть рядом с кем-то возникло у него впервые. Конечно, он не ясновидящий, не обладает даром предсказания, потому не может точно и уверенно сказать, что это приведёт к чему-то хорошему. Но… Если всю жизнь прятаться от этого, можно упустить что-то важное. Что-то, что могло бы помочь тебе снова стать счастливым. Они сидят на пустыре рядом с Колыбелью до поздней ночи. Небольшие светильники разгоняют тут темноту, а печать усиления светится мерным спокойным фиолетовым светом, гипнотизируя. Сокджин в итоге засыпает в руках Тэгуна. Снятся ему горы Кьора, холодные северные ветра и небольшая роща, в которой он любил гулять в одиночестве. Эти сны приносят долгожданный покой, прогоняющий тревогу и страхи. Сокджин больше не хочет бояться. * С той ночи начинается долгое ожидание. Печать усиления тускнеет ближе к утру и с первыми условными лучами солнца гаснет вовсе, оставляя на траве еле видимый след подпалинами. Тэхён говорит, что всё должно было сработать так, как они планировали, и Сокджин думает, что, как ни странно, именно в этом неприветливом мире они могут выдохнуть и теперь просто ждать, набравшись терпения. Сон чаще улыбается теперь. Девушки и юноши, занимающие Колыбель, с восторгом встречают новость о том, что драконам отправлен зов. Те, кто охраняют границы, ликуют не меньше, но никто не спешит терять бдительность. Без слов понятно, что опасность остаться в Мекаре навечно всё ещё слишком велика. Сокджин восстанавливается медленно, но уверенно. Ежедневные походы к Колыбели сказываются на нём благотворно. Теперь он может творить элементарные чары и помогать Тэгуну или Сон латать барьер. Для него это стало важным моментом, он не пропускает ни одного патрулирования. Пока его мальчишки и их избранники следят за порядком в селении, погрузившись в спокойный быт будничной рутины, Сокджин находит отдушину в общении с новыми друзьями. Им, как бы странно это ни было, есть о чём поговорить. Или, вернее, Сокджину есть что им порассказать. Проходит две с небольшим недели после той ночи, когда он позволил себе не только откровенные разговоры с Тэгуном, но и мысли, которых раньше не допускал или боялся. Больше всего Сокджина страшило тогда, что с наступлением нового дня всё пройдёт, развеется, словно туман. А Тэгун, каким он себя показал, окажется миражом. Просто лишь плодом сознания. Но новый день приносит новые заботы и не менее заботливого и чуткого повелителя Аваратри рядом. - Я рада, что вы не стали таить обиду друг на друга, - как-то заметила Сон. – Тэгун бывает резок, но он очень хороший. И, я уверена, до сих пор жалеет, что столько всего натворил в вашу первую встречу. - Знаю, - кивает Сокджин. – Он говорил. И я тоже рад, что у нас обоих хватило смелости поговорить после произошедшего. Я совру, если скажу, что не был обижен. Но на искренние извинения продолжать злиться – не в моём стиле. - Это потому что ты тоже очень хороший, - улыбается Сон. – Я очень рада, что вы нашли друг друга. Надеюсь, это залечит ваши душевные раны. Сокджин после этого разговора продолжает думать об этом. Он знает, уверен почти железно, что Тэгун смог бы для него это сделать, сам того не подозревая. Но вот насколько сможет справиться он сам? Эти мысли не дают ему покоя. Так явно, что Тэгун в один из патрулей всё же спрашивает: - Всё в порядке? Ты будто сам не свой. Боги, как же неловко. Сокджин понимает, что краснеет. Он не уверен вообще, что сможет найти в себе силы задать вопрос напрямую. Потому что тут же его начинают глодать сомнения: а верно ли он понял намёки Тэгуна? А вдруг оно ему и не нужно вовсе? Что если Сокджин слишком много надумал?! - Джин, - зовёт тот мягко, выдёргивая из панических мыслей. – Хватит кусать губы, поранишься же. Что произошло? Его имя уже таким родным, чуть хриплым и спокойным голосом заставляет мурашки волной скатиться по спине. Так приятно. - Я думаю кое о чём, - признаётся Сокджин тихо. – И оно меня терзает. - Что же это? - Смогу ли я что-то сделать для тебя? – это не должно звучать как вопрос сейчас, но всё же выходит именно им. А ещё Сокджину не нравится, каким беспомощным кажется ему самому его голос при этом. Даже стыдно немного за себя. - А разве ты уже не? – отвечает Тэгун встречным вопросом. – Не знаю, почему ты вдруг засомневался, но, кажется, всем уже ясно, насколько много ты для меня сделал за прошедшее время. - Серьёзно? - Сколько недоверия в голосе, - Тэгун посмеивается, подходя ближе, и Сокджину приходится чуть откинуть голову, чтобы посмотреть на него. – Мне нет резона обманывать тебя. Я не очень хорош в выражении чувств. Помнится, друзья очень удивлялись, что с моей бывшей невестой мы вообще дошли до того, чтобы объявить о помолвке. Но она была удивительной девушкой, которой не нужно было распинаться о чувствах словами. Она каким-то образом прекрасно знала обо всём, что я к ней чувствую и без того. Сокджин, чувствуя, как его охватывает лёгкая паника при упоминании невесты в контексте их разговора, судорожно вздыхает. Это слишком волнительно! И ему срочно надо немного поменять тему. Потому он необдуманно цепляется за единственную спасительную соломинку. - У тебя была невеста? Где она теперь? И только потом прикусывает язык, понимая, что спросил. Тэгун касается кристалла, висящего на тонком шнурке, и взгляд его становится печальным. Сокджину не нужно ничего объяснять, Сон рассказала ему об этом. И сейчас он чувствует вину за своё несдержанное поведение. - Прости, - шепчет, делая к нему шаг. – Я идиот. Не нужно было своим любопытным носом лезть, куда не надо. Сокджин касается ладонью затылка Тэгуна, гладит аккуратно и виновато заглядывает ему в глаза. - Ты имеешь право знать, - отвечает тот. – Да и слишком много времени прошло с тех пор. Мне не трудно говорить об этом. И, по-хорошему, давно стоило бы отпустить всё произошедшее. - Как тот, кто сам толком прошлое отпускать не умеет, соглашусь, что учиться этому нужно, - вздохнул Сокджин. - Мы с тобой очаровательно неподходящие места выбираем для личных разговоров, знаешь? – Тэгун улыбается. Он обнимает Сокджина аккуратно за талию и тянет к себе. Чуть склоняется ближе, лбом прижимаясь ко лбу, смотрит в глаза так цепко, но так тепло, что от этого Сокджину хочется капитулировать окончательно. Впрочем, разве он уже не сделал это? Место, в самом деле, они выбрали неудачное, наверное. Граница вообще опасна, но они только что подлатали барьер, да и Тенеобразных не видно на горизонте. Только всё те же выжженные пустоши под размытым невнятным солнцем. Здесь над ними нависают ветви цветущего дерева, от которого исходит едва уловимый сладкий аромат. Со временем Сокджин начал понимать, что здесь всё пахнет точно так же, как он привык, просто совсем слабо. - Что поделать, - отвечает Сокджин, продолжая поглаживать шею и затылок мужчины, - где приспичило, там и говорим. От такого тесного контакта у него слабеют ноги. И как же хорошо, что Тэгун его держит. - Хочу, чтобы ты понял меня правильно, - голос невольно опускается до шепота. – Я просто боюсь принимать желаемое за действительное. И мне страшно не суметь дать тебе того же, что даёшь мне ты. Считай это комплексами. У меня были отношения, которые не принесли мне ничего, кроме боли и разочарования. С тех пор я вообще боялся кого бы то ни было подпускать к себе. И тут появляешься ты… Тэгун хмыкает. Он, наверняка, понимает, что Сокджин имеет ввиду. Зигзаг их отношений выбивает из колеи, вероятно, обоих. И он такой же стремительный, как всё, что произошло в жизни Сокджина за последние недели. - Я к тебе тоже не был готов, - мягко замечает Тэгун. – Но прелесть таких встреч в том, что ты не можешь знать, что они состоятся. Разве нет? Просто появляется тот, кто меняет в твоей жизни если не всё, то многое. Или спасает от чего-то. Или дарит новую надежду на что-то. Сокджин согласен, хотя всё ещё жутко нервничает от этого. - Знаешь, - шепчет Тэгун. – Когда я обнимаю тебя, я вспоминаю тот момент, когда впервые увидел Аваратри. Мне тогда подумалось, что в моих руках настоящее сокровище. Так же я думаю теперь. Его сильные руки оглаживают спину Сокджина с нажимом, заставляя охнуть и прижаться теснее к крепкой груди. Одной рукой Тэгун продолжает удерживать его за спину, второй развязывает ленту, туго стягивающую высокий хвост Сокджина. И когда волосы рассыпаются по плечам и спине, он зарывается в них пальцами на затылке, тянет ближе к себе и шепчет в самые губы: - Ты бесценное сокровище. И у меня нет этому объяснения. Я просто это чувствую. Знаю это. - Так ты что же… настоящий дракон? – выдыхает Сокджин, невольно прикрывая глаза. – Хочешь забрать сокровище себе и никому не отдавать? - Если сокровище не посчитает это слишком наглым с моей стороны… я бы хотел быть подле него всегда, - горячее дыхание обжигает и заставляет невольно облизнуться. – Ты не вещь, чтобы я хотел присвоить тебя. Но, я уже говорил это и повторюсь – хочу быть рядом с тобой. Хочу оберегать и защищать тебя. Боги! А точнее, один конкретный, держащий его в своих объятиях. Можно подумать, у Сокджина достаточно силы воли, чтобы от этого отказаться. - Да, - говорит он. – Будь рядом со мной, пожалуйста. Тэгун, вопреки всем ожиданиям, оставляет нежный поцелуй на горящей щеке, а потом ещё один в уголке губ. Сокджин цепляется за мужчину крепче, не чувствуя по этому поводу никакого разочарования. Пока они оба хоть и знают, чего хотят, но о глубоких чувствах речи не идёт, потому – всему своё время. Если между ними ничего не изменится, Сокджин вполне уверен, что сможет полюбить. Возможно, куда сильнее, чем любил прежде. * Третья неделя ожидания начинается с дождей. Мерзкие и моросящие, они погружают остров в сплошную серость. Только свет Колыбели всё ещё такой же целительный и приносящий успокоение в беспокойную душу Сокджина. Ему почему-то кажется, что это всё не к добру. Сон и Тэгун, однако, не выказывают ни малейшего переживания. Они так же ходят на патрули, но Сокджина с собой не берут, строго-настрого наказывая сидеть дома, потому что ему всё ещё может неприятно аукнуться внезапная болезнь. - Я сроду не болел, - бурчит он, пока Тэгун собирается на очередную проверку барьера. – Это нам не свойственно. - Когда ты истощён, может случиться что угодно, - твёрдо, но ласково замечает Тэгун. – Не вредничай, Джин. Я просто беспокоюсь о тебе. Ты недавно мир запечатал, я удивлён, что ты вообще на ногах и сам передвигаться можешь. Конечно, ты сильный, но мне бы не хотелось снова терять. Ох. Этот разговор происходит в большой комнате, что и кухня и гостиная. Мальчишки сидят за столом, играя в магические камушки, чтобы хоть как-то себя развлечь. Но, совершенно точно, слышат каждое слово. Потому, когда Тэгун выходит из дома, Чимин, очаровательно улыбаясь, замечает: - Ах эти превратности судьбы! Сокджин закатывает глаза, стараясь изо всех сил не выглядеть смущённым. - Так что, вы с повелителем Аваратри… - Тэхён улыбается, не заканчивая предложение. - Да, - ворчит Сокджин. – Не так всё просто, как вы думаете. Я не могу сказать пока, что это любовь. Как не может и он, я знаю. Нам обоим нужно привыкнуть. Но я уже согласился отправиться после всего в Аваратри и остаться там с ним. Хосок, Чимин и Чонгук радостно улыбаются, переглядываясь. - Что? - Мы просто ужасно переживали, - признаётся Чонгук. – Конечно, вы взрослый и самостоятельный, но нам бы не хотелось отпускать вас неизвестно куда. Юнги и Намджун даже подыскивать варианты в Па-Ын стали для вас. - Если бы не ваше решение, Мастер Джин, - замечает Юнги, - Вас бы с руками оторвали в нашем Королевском Университете. - У нас там всегда проблема с преподавателями, - поддакивает Намджун. - Спасибо, - растрогано отвечает Сокджин. – Но, боюсь, после стольких лет преподавания троим моим оболтусам мне слишком сложно будет сходиться с новыми учениками. Вот если бы просто несколько лекций прочитать – это для меня не так болезненно. - Так мы и об этом можем договориться! – радостно отвечает Чимин. - Тогда я обязательно обдумаю этот момент. Хосок пересаживается к Сокджину ближе и подлезает ему под руку ласковым котом. Прижимается с довольной улыбкой. - Как всё же хорошо, что вы будете рядом, - говорит он. – Мы с Тэхёном тоже думали позвать вас в Аваратри. Но не решились, потому что… свой путь вы должны выбирать сами. Сокджин улыбается и треплет его по волосам, а после целует тёплую макушку. У него на сердце светло и тепло от понимания и осознания, насколько его мальчишкам не всё равно, что с ним будет дальше. Так бесконечно важно знать, что ты всё ещё им нужен, что вас связывает не только долг учителя и учеников. Вероятно, ему повезло куда больше многих. И он благодарен за то, что у него есть такие замечательные воспитанники и их избранники – те, кого он может назвать своими друзьями. Все тревоги отступают окончательно при мысли, что он, кажется, обрёл самую настоящую семью. Сокджин очень счастлив от этой мысли. * В первый день четвёртой недели ожидания Сокджин просыпается ранним утром от громкого стука в дверь их дома. На пороге бледная и всклокоченная девушка из дозорных. У неё паника во взгляде и трясутся руки. - Тенеобразные прорвали барьер! – выкрикивает она, явно не справляясь с подступающей истерикой, и теряет сознание, оседая в руках успевшего её поймать Тэхёна.