Дано: Детские травмы Нетерпеливый, требовательный и вспыльчивый характер Посиделки в детской комнате милиции
Найти: Причину изнасилования. Почему Стинг так поступил с Люси?
Решение:
А решения просто нет. Потому что от демонов вроде этого подростка можно ожидать чего угодно, если, конечно, хорошо его знать. А именно этого шанса у жертвы и не было. Шанса узнать его настоящего.Что мы имеем в итоге:
Три пункта из «дано» + играющие гормоны + желание получить понравившуюся девушку + одурманенный наркотиком разум + пропитанное алкоголем тело = изнасилование Ответ: Если учесть все пункты, включая горе-родителей, что не дали ему должного воспитания, можно сказать - исход был очевиден. Из-за неумения правильно выразить симпатию, из жажды чего-то низкого, он не смог по достоинству оценить в девушке такое высокое чувство, как любовь. Люси видела лишь ту истину, до которой могла дотянуться. Она знала лишь, что он садист, подло использовавший её. Что этот парень выместил на ней всю накопленную с годами ярость, а после выбросил на произвол судьбы, как ненужную игрушку. Но она даже не догадывалась, что где-то там, в глубине его души, за страшным звериным оскалом и противным смехом, прячется одинокий плачущий мальчик и взывает о помощи. Но она никогда не узнает этого. Ведь чтобы понять действительную причину поступка Стинга Эвклифа, придётся спросить его об этом напрямую. Но для девушки это уже не имеет значения, когда итог — её покалеченная жизнь. Такое не оправдать и не исправить. Поэтому Люси никогда его не простит. Уверена, вам не понадобится много времени, чтобы переварить новую информацию. И теперь, с вашего позволения, я продолжу рассказ и верну вас в сцену, на которой мы прервались в прошлой главе. После непростого разговора Люси и Аквариус спускались по мраморной лестнице к главному входу, где их обоих уже заждалась машина, припаркованная на улице. В голове девочки всплывали воспоминания о том дне, когда тётя впервые предложила уехать. Вот дурочка. Согласись она ещё тогда, и её жизнь могла сложиться иначе. Хартфилия не пошла бы в ту ужасную школу лицемеров, где даже находиться было тошно. Она никогда не знала бы предателей, коих считала лучшими друзьями. Не встретилась бы и со Стингом… Люси поморщилась от отвращения, когда подумала о нём. Флешбэк за флешбэком мелькал перед глазами блондинки самый зверский вечер в её жизни. Вечер, оказавшийся кошмаром наяву, когда пятнадцатилетняя девчонка на своей шкуре испытала всю силу человеческой жестокости. Джуд, был ещё в доме и метался у лестницы из стороны в сторону, как дикий зверь в клетке. Когда наверху послышались шаги, он замер, уставившись на ступеньки, на которых вот-вот должна была появиться его дочь. Он затаил дыхание, когда вслед за ногами Аквы увидел худенькие и слабые ножки своей девочки. По опущенным взглядам обоих он сразу понял, что разговор выдался тяжёлым. Вечно злая женщина с голубыми волосами сейчас даже не думала о том, чтобы ему язвить. А её необычайно грустные глаза говорили ему лишь об одном — дела плохи. Пронзительная головная боль заставила Люси остановиться, но этого сначала никто не заметил. Она схватилась за перила, и сползла по ним, так плавно и беззвучно, словно таяла на глазах, растекаясь по мрамору. Аквариус не видела, ведь стояла к ней спиной. Зато Джуд вовремя понял, что дочке стало плохо. Во всё горло крича о помощи, он перелетел ступеней пять за раз, ощутив в себе небывалую силу с приливом адреналина! Тут же всполошившаяся тётя резко обернулась на девочку, но та уже лежала, словно неживая, распластавшись по лестнице. Аква стала помогать Хартфилию, когда тот подхватил бледную как смерть Люси под руки. Как только она коснулась племянницы, кожа которой была мокрой и холодной как лёд, то сильно испугалась. Вдруг её малышка вне больницы ещё в большей опасности, и теперь, как никогда, близка к смерти? В глазах Люси же плыло изображение, она ничего не понимала и не слышала. Почему всё так размыто? Что происходит? Что за голоса? Голова кружилась подобно карусели, начало подташнивать. Её сердце колотилось от страха, как сумасшедшее, а уши заложило из-за стука в груди, поэтому она даже не могла разобрать слов. Было ощущение что её сильно контузило взрывной волной, но причина у такого состояния была совсем другая. Внутренняя тревога всё нарастала, а интервал между вдохами становился с каждым разом короче. Она стала дышать так часто, что просто не успевала этого делать. Слёзы сами по себе катились водопадами из её помутневших карих глаз. Казалось, они остановятся только если организм будет полностью обезвожен. Она не могла это контролировать. Кислорода катастрофически не хватало. Люси задыхалась. Паническая атака настигла девушку в момент, когда никто из присутствующих не мог этого предусмотреть. К счастью, когда это состояние стало отпускать её, Люси вспомнила про упражнение, которому учили в больнице. Хартфилия старалась дышать медленно и размеренно, мысленно считая секунды на вдохи и выдохи, чтобы сосредоточиться. С горем пополам это помогло немного прийти в себя. Теперь она уже рассмотрела испуганные до чёртиков лица родных. — Люси! ЛЮСИ! — Джуд и Аква пытались одновременно достучаться до неё, перекрикивая друг друга. Отец легонько тряс её за плечи, а тётя касалась пальцами холодного лба и щёк девочки, — Господи! Что случилось?! Как ты себя чувствуешь?! — Простите, что напугала… — отдышавшись заговорила школьница, продолжая дрожать всем телом. Тогда родителям наконец удалось поднять её на ноги и они повели её к небольшой изысканной софе у окна, — Я… в порядке, — как только присела, она выдавила из себя эту фразу, но зря. Ведь сразу же после того почувствовала горечь и жжение во рту. Бедняжка закашлялась и вырвала прямо на белый мраморный пол смесью почти переваренной пищи и желчи ядовито-жёлтого цвета. Она начинала всхлипывать, утирая губы беспрестанно трясущимися, как у пожилых людей, руками. Да что там руки… Она вся тряслась, как стиральная машинка в режиме отжима. — И это ты называешь «в порядке»?! Да я уже поседел от страха! — кричал Джуд, сжимая в кулаки волосы на своей голове с такой силой, словно вот-вот начнёт их злостно вырывать. Но получив многозначительный грозный взгляд от Аквариус, он тут же заткнулся, пытаясь унять гнев. Женщина старалась без слов донести ему, что сейчас не время ругать дочь. Ведь понимала: таковы последствия беседы и того изнасилования, о котором папаша был не в курсе. Но ещё ему следовало прикусить язык потому, что к ним со шваброй прискакала уборщица. В присутствии посторонних уж точно не стоит обсуждать такие вещи. Поэтому, чтобы не доводить ребёнка до очередного нервного срыва своими скандалами и криками, родственники просто замолчали. Служанка копошилась, прибирая шваброй вязкое пятно рвоты около девочки, что в это время сидела на диване и сгорала от стыда. Аква беспокойно закурила сигарету и, выпуская изо рта густые клубы дыма, стала смотреть в окно. Крепкий табачный запах тут же заполнил лёгкие не только курильщицы, но и всех присутствующих. Глава семейства Хартфилия, гоняя сквозняк по холлу, нервно прогуливался туда-сюда и задумчиво держал руку на подбородке. Просто устоять на месте он бы не смог, уж точно не в такой угнетающей обстановке. Шаги спасали его от этого безумия, не давая эмоциям завладеть троном, что по праву принадлежал разуму. Каждое движение помогало мужчине всё больше сосредоточиться на том, что в этой ситуации было действительно важным. Под «важным», естественно, он всегда считал Люси. Сейчас именно её психическое и физическое здоровье у него приоритете, а значит свою неконтролируемую ярость ему уже давно, образно говоря, пора засунуть в задницу. Сумасшедшее напряжение пробирало до самых костей, вызывая какие-то необъяснимые приступы паники. Это на себе ощущала даже ни в чём не повинная горничная. Она на каждого поглядывала с опаской и делала свою работу так быстро, как только могла, лишь бы скорее убраться отсюда. — Это всё из-за нашего разговора… — спустя пару минут молчания подала голос Аква, провожая взглядом уходящую служанку, — Люси сильно перенервничала, и последствия не заставили себя долго ждать, — объяснила Джуду тихая и поникшая тётушка, что было крайне необычным для её буйного характера. Женщина потушила сижку о дорогой деревянный подоконник сделанный на заказ лучшими дизайнерами. Да ещё и сделала это так безэмоционально, принимая дитя великого искусства за какую-то дешёвую пепельницу. Ведь на самом деле ей нахер не впало знание о благородном происхождении этого жалкого куска доски. Джуд наконец-то остановился, уставившись куда-то в стену. С виду он казался совершенно спокойным, но в душе был сильно напуган. Его донимал всё тот же вопрос: «Что же там за разговор такой?». Когда уборщица скрылась за дверьми, Аквариус тут же подошла к Люси и присела рядом, чтобы успокоить. Тётя заботливо поглаживала племянницу по спине, пока та приходила в себя, — Как ты себя чувствуешь, малышка? — поинтересовалась она, тяжело вздохнув от того, что ощущала на себе часть вины за плохое самочувствие девочки. Она теперь боялась, что зря вынудила её на такую непростую беседу. Не нужно было заставлять Люси говорить правду. Но что бы там тётя себе не надумала, у школьницы даже в мыслях не было её винить. — Лучше… — полусонным голосом пробормотала блондинка и тихо прижалась головой к плечу тёти, которая тут же её приобняла. Чувствуя её поддержку, девочка забылась и начала прерывисто объяснять что произошло: — Это… Просто внезапное помутнение. Я вспомнила, и… — Люси внезапно замолчала и подняла глаза на отца. Он единственный был не в курсе всего, что с ней случилось, и поэтому не догонял что тут вообще происходит. А она откровенно врала ему, ведь сказать правду было выше её сил. Школьнице казалось, что так она защищает кого-то от своей боли. И даже не задумывалась, что собственноручно причиняет сердцам родных вдвое больше урона. Но, как говорится: начал играть, так доигрывай до конца. Видеть папин грустный взгляд, было для неё невыносимо, поэтому дочка снова отвернулась, — Уже всё хорошо, не переживайте, — пересилив себя, школьница в очередной раз солгала, даже не понимая каким очевидным выглядит её враньё. Это стало последней каплей. — Да какой уж там! Тебе хуже! — разозлился Джуд, которому всё же не удалось сдержать своих демонов на цепи, когда Люси скормила им своё очередное притворство. Он просто слетел с катушек. Снова, — Всё! Ты возвращаешься в больницу! — Так, полегче, папаша. Она едет со мной, мы уже обо всём договорились, — напряглась Аква, зыркнув на него исподлобья. — Нет! Только не больница! — воскликнула Люси чуть ли не плача. Она слегка оттолкнула тётю, чтобы выбраться из её объятий. А после этого тут же вскочила с места и подбежала к входной двери, — Я больше туда не вернусь! — из глаз девочки снова брызнули слёзы. Она уверенно стояла на своём, показывая, что скорее готова сбежать и ночевать на улице, чем снова быть запертой в больничной палате. И если раньше к ней ещё относились снисходительно, то теперь уж точно засунут в мягкую комнатку без окон и дверей, как какую-то психопатку. А дальше будут до конца её дней пичкать жменей таблеток, которые скорее созданы не для лечения, а чтобы она уж точно оттуда не выбралась. Беспощадные несколько месяцев в больнице не прошли для Люсиль бесследно. Не было и минуты, чтобы, находясь там, она не вспоминала об изнасиловании. Она считала, что врачи больше не смогут ей ничем помочь, и более им не доверяла. Время проведённое в больнице обернулось для неё настоящим адом. Как будто с прибытием туда она попала во временную петлю, где переживала один и тот же момент снова и снова, пока не решила наложить на себя руки. Именно там она и стала сходить с ума. Благо её вовремя остановили, когда ещё не стало слишком поздно. Но дома она действительно почувствовала себя лучше. Ощутила себя живой. Не удивительно, что девочка противилась возвращению в тот кошмар. — Мы не поедем туда, Люси, — внезапно сменив тон, нежно проговорила тётя. Она решила осторожно подойти к племяннице и успокоить её, пока та с дуру не наделала глупостей, — Помнишь, я обещала забрать тебя с собой и научить справляться с этим? — она легонько улыбнулась уголками губ, чтобы завоевать доверие девчонки, — Верь мне, малышка. Я не дам тебя в обиду. — Так забирай же! — издав нервный смешок, воскликнула Люси и расставила руки в стороны. Она давала понять, что готова уехать куда угодно, лишь бы не к тем проклятым докторам, — Поехали! Чего мы ждём? — девчонка хотела по скорее уйти из этого места. Так странно, раньше она боялась покинуть его, столько воспоминаний о матери связано с домом. Но теперь всё напоминает ей о страшном предательстве. Она без сомнений выбежала в распахнутую дверь прямо на улицу, где её снова ждала лестница, — Ступени… ненавижу, — со всей злобой и отвращением прошипела она, а затем быстро их пробежала. — Люси! — сердито крикнул ей вдогонку отец, и тяжёлым шагом направился по её душу. Но Аквариус остановила его, придержав рукой за плечо. Но не только, чтобы дать племяннице избежать наказания за дерзость, а потому, что тётя хотела обсудить с ним нечто важное с глазу на глаз. В это время его несносная дочь уже забралась в салон машины, что так покорно, как раз у самих ступеней, только её и ожидала. Умостившись на заднем сидении, Люсиль нарочно громко захлопнула дверцу, чтобы этим жестом окончательно поставить точку и выразить своё нежелание продолжать разговор. Спрятавшись за тонированным стеклом, она вновь расплакалась. Ей было больно и обидно от слов отца, от своих собственных, которые внезапно вырвались из уст, да и вообще от всего, что на неё навалилось в последнее время. Слёзы крупным градом катились по бледным щекам, и Люси сразу пыталась убрать их руками. Водитель, что сидел вместе с ней в салоне, напрягся, не зная что делать. Он лишь молча смотрел печальным взглядом через зеркало заднего вида на это обиженное жизнью дитя. Казалось бы, дочь богатого человека, которая вряд-ли когда-то в чём-то нуждалась. Но богатые тоже плачут.