Кто сближался с тобой, исчезли все, как один, Словно сгинули в бездну чёрной дыры. Вспоминая тебя, я всем сочувствовал им: Просто так не уходят из этой игры. Кто ты есть, ответь? Какая тайна в твоём сердце, ведь Всё не случайно! Что за роль в твоей игре Досталась мне? КняZz, «Горгона»
Будь международных преступников просто отыскать, дознаватели лишились бы работы. Мели’Ке казалось, что над ней издевались. Все, даже газеты. То, видите ли, в утреннем выпуске говорилось, что Ни’Ро наконец-то показал лицо, оказавшись радикально рыжим латэрекком: несколько писак заметили его, когда он пытался пронести очередное премерзкое послание, чтобы поиздеваться над Домом Скорби. То в вечерних газетах рассказывалось, что фанатик уже трое суток скрывался от погони в историческом квартале в столице вольных вырожденцев и не мог не то что телепортироваться — даже носа на улицу сунуть. А потом в третьей газете встречалась разгромная статья о том, что Ни’Ро поймали давным-давно, и по городам дебоширил его восторженный почитатель, и Мели’Ку накрывало нервным срывом. Мели’Ка не понимала, как Ни’Ро общался со своими последователями, как назначал время и место сбора и уж тем более как он, немаг, перемещался так быстро. Потому как, видимо, прочитав те же газеты, что и Мели’Ка, кругов фанатик действительно заявился в издательство, старательно попавшись на глаза всем, даже пьянице, выпрашивающему монетки на тротуаре, и оставил на столе редактора газеты заметку о дешёвых манипуляциях общественным мнением. Затем провокационно прошёлся по крышам исторического квартала. Говаривали, что он поскользнулся на подломившейся черепице и рухнул вниз, но когда оживившиеся дознаватели пошли ловить его, то не нашли на земле даже следов его приземления. Больше всего в сложившейся ситуации Мели’Ку раздражало то, что, по словам «очевидцев» (которых с ростом популярности Ни’Ро становилось всё больше и больше), и в издательстве, и на крышах фанатика заметили в одно и то же время. Еово не нравились её поиски, но он, спасибо Граням, не мешал. Даже отвечал на вопросы. Правда, помощи от него оказалось немного. — Ни’Ро ушёл с материка, — устало повторял Арвас, скорчившись на кровати. — Не знаю, надолго ли. Сильные мира мне не отчитываются. А если бы отчитывались, то первым я спросил бы не про Ни’Ро. Ты уверена, что тебе это нужно? Мели’Ка не считала этого психа «сильным мира», ровно как и не верила, что он мог внезапно исключить Езовию из сферы собственных интересов. Натаиннка была уверена: Ни’Ро скакал по материкам, постоянно показываясь за тысячи ульми от места, где его видели в прошлый раз, лишь чтобы измотать идущего за ним Роймо Ирнеина. Насмешливые отчёты об их «гонке» постоянно появлялись в разных газетах, иногда — с советами, как дознавателю перемещаться быстрее. На деле же, как считала Мели’Ка, Ни’Ро никогда не забывал ни об одном уголке Хрустального мира, не выпускал его из внимания и, естественно, продолжал свои собрания. И это, пожалуй, было бы даже забавно, не желай Мели’Ка найти этого идейного, ненормального самоубийцу. Она расспрашивала мужа и девочек из забегаловки, пока её ещё туда пускали: частые отлучки и расспросы обратились против женщины довольно быстро, лишая с таким трудом найденной работы. Забрасывала уточняющими вопросами Еово. Писала письма тем из своих старых друзей, что ещё здоровались с ней после того, как натаиннка связала свою жизнь с вырожденцем. Даже перестала носить защищающую уши повязку, чтобы беспрепятственно подслушивать чужие разговоры. Она слушала, спрашивала, рисковала — и всё для того, чтобы сегодня оказаться в крошечном портовом городке на севере Юнтавии. Всё для того, чтобы смотреть на разнесчастный, сдавшийся под массированным ударом плесени склад, в котором, судя по слухам, должны были собраться все сливки психопатического сообщества. Мели’Ка вычислила место, время, раздобыла денег на самый настоящий портал — и вот теперь у неё натурально дрожали руки. Арвас и сама едва могла поверить в то, сколько усилий она приложила, надеясь отыскать Ни’Ро. «Я слишком много думаю об этом фанатике», — раздражённо размышляла Мели’Ка, придирчиво изучая дверь склада, чуть покосившуюся и совершенно ненадёжную, однако явно зачарованную: сквозь тонкое прогнившее дерево натаиннка не могла разобрать ни звука. Хотя точно знала, что толпа в здании уже собралась приличная, и шум от нее должен быть таким же. И всё же куда больше её волновал Ни’Ро. Мели’Ка не хотела становиться одной из тех, кто, забыв себя, шёл вслед за этим ненормальным, вознося ему незаслуженные похвалы. Сейсмолог с радостью бы выкинула психа из головы, а воспоминания о встрече с ним запечатала на замок, чтобы никогда к ним не возвращаться. Но у неё не получалось. Каждый день, приняв деньги от Ни’Ро, Арвас ждала беды. Ждала, что однажды в их дом вломятся головорезы, требующие укрытия. С беспокойством кидала взгляд на дверь, боясь увидеть на полу письмо с требованием возврата долга. Почти надеялась, что расплатиться им доведётся всего лишь какой-нибудь маленькой услугой, в духе: «спрячьте у себя вот эти планы», «присмотрите за раненым фанатиком», «придумайте алиби одному из наших», «обратитесь в газету и дайте ложные сведения о Ни’Ро, чтобы сбить дознавателей со следу». В каждом человеке, проходящем мимо их дома, Мели’Ка видела засланца Ни’Ро, что, несомненно, должен был пригласить её и Еово на очередное собрание ненормальных без права отказаться… Чем больше времени проходило, тем сильнее паниковала Мели. Она обходила дом раз за разом. Оглядывала все возможные места, где теоретически могли оставить послание. Переворачивала страницы книг в поисках записок. Почти в истерике кидалась на людей, требуя, чтобы они перестали их мучить и просто передали, чего от них хотят… В какой-то момент мысли о Ни’Ро, долге перед ним и возможной опасности заполонили собой каждую секунду жизни Мели’Ки. Это убивало её. Мели’Ка не могла понять, что происходит. Всё вокруг выглядело так, будто Ни’Ро отчего-то действительно решил просто помочь Арвасам. Вот так, без задней мысли, коварного плана или лживых намерений. Это вызывало вопросы. Даже больше вопросов, чем у Мели’Ки имелось до этого. Потому что чужая подлость проста и понятна. Предсказуема. Объяснима. Если человек уже раз тебя ударил, ничто не мешало ему сделать это снова. Такой простой закон понимали и жертва, и агрессор. Первая могла подготовиться, чтобы не дать себя опрокинуть. Второй — придумать нечто садистское, чтобы насладиться чужой болью. Загадкой была лишь человеческая доброта. Что лежало в её основе? К чему она могла привести? От спасителей, в отличие от агрессоров, никто никогда не защищался. В простом займе от фанатика Мели’Ка теперь видела переплетения сложных многоходовок и не знала, то ли ей восхищаться умом Ни’Ро, то ли бояться его, то ли и вовсе в очередной раз отругать себя за навязчивые мысли о ненормальном. Эти самые навязчивые мысли привели её сюда. Они же не давали зайти, наконец, на склад, чтобы дать Мели воочию увидеть причину её невроза. Какое-то время натаиннка всерьёз считала, что оставить кошелёк с деньгами у дверей склада и тихо уйти было хорошим вариантом. Но чего ждать от сообщников Ни’Ро, она не знала. Эти люди были ненормальными. С них сталось бы забрать деньги себе и возблагодарить небо за такое вот специфическое «благословение Ни’Ро». Мели’Ка устало потёрла переносицу, чувствуя себя измотанной от одних только мрачных мыслей. Ей не хотелось снова видеть Ни’Ро. Не хотелось слышать о нём и уж тем более — думать. Да даже захвати он половину планеты, Мели’Ка была и на это согласна, если бонусом шла возможность больше никогда с ним не встречаться! Арвас казалось, что, если уж она рискнёт заявиться на склад, увидит его, то произойдёт что-то страшное. Непоправимое. И в то же время она до боли устала бояться. А потому, шумно выдохнув, толкнула омерзительно липкую преющую дверь и решительно перешагнула порог склада. Страх исчезал только в одном случае: если с ним боролись. Мели’Ка была готова снова заглянуть в наивные, огромные голубые глаза кудрявого психа, если уж после этого она сможет жить нормально. Народу на складе оказалось даже больше, чем думала Мели. Стоило женщине только перешагнуть порог, как к ней торопливо обернулись. На многих уставших, осунувшихся или, напротив, горящих азартом лицах вспыхнула надежда — и тут же погасла, стоило собравшимся как следует оглядеть натаиннку. К ней тут же потеряли интерес. Мели’Ка поёжилась. Люди не собирались группами, не общались, не пытались объединиться со знакомыми. Каждый был не то что «сам по себе», он был «в себе». Наедине с улыбчивым, юным, ядовитым фантомом, что обещал в их головах лучшую жизнь. Быть может, прямо сейчас. Арвас пошла вперёд, без труда проскальзывая сквозь неплотную толпу. Ей очень хотелось оказаться подальше ото всех этих странных, будто словивших мощный удар по голове, ненормальных. Пустое пространство отыскалось в глубине зала, и Мели’Ка, оказавшись там, немного неловко обняла себя руками, затравленно оглядываясь по сторонам. Её угнетала атмосфера этого места. Пугало, как синхронно поворачивали головы собравшиеся, стоило только скрипнуть входной двери, и так же синхронно отворачивались, будто даже не увидев, а почувствовав, что пришёл не Ни’Ро. Хотя, по-хорошему, многие из присутствующих даже не могли разглядеть со своего места очередного посетителя собрания. И всё же они реагировали чутко, быстро, синхронно. Словно умение отличить Ни’Ро от миллионов живущих на планете было заложено в них с рождения, так же, как и все остальные до дрожи естественные вещи, вроде умения дышать или держать глаза открытыми. Но это было не естественно. Никто не мог так влиять на людей. Даже маги. Даже пси-маги! Даже сафанионы. И уж тем более никто не имел на это никакого права. Мели’Ке казалось, что она пришла в это царство сумасшествия сотни лет назад. Она потеряла счёт времени. Точку в её чувстве реальности поставил скрип в очередной раз распахнувшейся двери. Не глядя на собравшихся, не обращая внимания ни на что вокруг, Мели’Ка внезапно с ошеломляющей ясностью поняла: это случилось. Это был Ни’Ро. Мели’Ка не видела его, но она знала, чувствовала. Ни’Ро был в её мозгах и костях, он тёк по её венам, он заменил собой воздух, и натаиннка внезапно перестала понимать, как же она дышала до этого. Он снова притягивал взгляд. И пусть шаг его был почти беззвучен, а рост не позволял возвышаться над толпой, Мели’Ка заметила, что не только она одна — вообще все вокруг поворачивались к нему, задерживали дыхание. Будто что-то невидимое нашёптывало им на ухо: вот он, он идёт, посмотрите на него, приблизьтесь к нему, покажите преданность, сломайте свою жизнь и положите к его ногам, ему нравятся такие игрушки, избитое совершенство, поруганное произведение искусства. Мели’Ка и сама машинально шагнула вперёд и сразу напоролась на Ни’Ро взглядом, как на нож. У него были широкие плечи. Под тёмной кожей перекатывались завидные мышцы. Гладкие смоляные волосы были собраны в небрежный хвост. И совсем неподходящие этому телу небесно-голубые глаза глядели на собравшихся с трепетной нежностью. «Что-то не так, — поняла Мели’Ка, напрягаясь. Ей неожиданно до боли захотелось уйти отсюда, сбежать и забыть, что она когда-то приходила на это глупое собрание, что расспрашивала подруг, пытаясь отыскать по всему огромному миру неуловимого Ни’Ро, что ждала очередной встречи с его ядовитой загадкой. — Разве он так выглядел? В первый раз он показался мне… Показался…» В памяти услужливо встал образ плечистого, немолодого уже мужика, едва-едва втиснувшего необъятные плечи в оконный проём. Мели’Ка вспомнила, как лучи Фира скользили по его обнажённым рукам, отчего тёмная кожа словно светилась изнутри, будто внутри Ни’Ро жила точно такая же мощная звезда. Голубые глаза смотрели с участием. Мели помнила, как тяжело, медленно и спокойно опускались веки с густыми ресницами; вспомнила смешливую складку у уголка губ и длинные ухоженные пальцы, в которых крупный кошель казался крохотным и несчастным. Она помнила каждый участок чужой кожи, каждую родинку и каждую деталь, будто пожирала Ни’Ро глазами, будто не могла оторваться. Образ, подсказанный памятью, оказался таким сильным, почти болезненным, что у Мели’Ки перехватило дыхание. Силясь вдохнуть, женщина пошатнулась. А в голове почему-то самой яркой мыслью было: «Разве я его так рассматривала?» Её поймали и придержали за плечи. — В первый раз? — добродушно поинтересовался какой-то юноша, с весёлым интересом наблюдая за тем, как Мели’Ка пыталась глотнуть воздуха пересохшими губами. — Видишь окно под потолком? Смотри туда. Мели’Ке показалась ужасной мысль, что нужно отвести взгляд от Ни’Ро, когда на него смотрели все, когда он наконец-то вышел на свет и позволял собой восхищаться. Но грудь сжало ещё сильнее, и Мели с усилием отыскала под самой крышей крошечное окошко, сквозь которое лился тёплый свет. — Всё хорошо, — с участием, подозрительным от постороннего человека, приговаривал юноша, без видимых усилий удерживая Мели’Ку на весу. — Видишь, ты даже не умерла, хотя больше на Ни’Ро не смотришь. Ты ещё не раз увидишь его, с разными лицами и с разными речами. Если повезёт, он даже заговорит с тобой. Всё, что для этого нужно — продолжать дышать. Смотреть на что-то, кроме сумасшедшего фанатика, рассекающего толпу обожателей, оказалось полезным. Мели’Ка мысленно похвалила себя за определение «сумасшедший фанатик», с удовольствием ощущая, как рассудок и самоконтроль вернулись к ней. Натаиннка с усилием успокоила дыхание. Теперь перспектива практически висеть, удерживаясь незнакомым парнем за плечи, ей резко разонравилась. — Меня можно отпустить. Над ухом Мели хмыкнули, а затем натаиннка уже выпрямилась, пусть и с чужой помощью, и сразу же уставилась на неожиданного помощника. Парня, что поглядел на неё в ответ, скорее уж можно было назвать мальчишкой. Тропический загар, показывающий, что юноша выходил на яркий свет куда чаще, чем это допустимо, мог бы старить его, но не старил. Открытое лицо с крупноватыми, округлыми чертами словно пыталось скрыться за обильной россыпью веснушек. Тёмные практически до кромешной черноты волосы неаккуратно вились, не сбиваясь в кольца, но и не ложась волнами так, что это принято в приличном обществе. Нечто такое Мели’Ка видела в зеркале на своей голове по утрам, до того, как успевала схватиться за расчёску. Здесь же опытный женский глаз подсказывал натаиннке: тот лёгкий хаос, что царил на макушке юноши — крайняя степень причёсанности, которой удавалось добиться немагическими и ненасильственными методами. Вряд ли этому мальчишке исполнилось хотя бы двадцать. Подо всем этим безобразием горели яркие циановые глаза. И в них читался интерес. — Спасибо. — Да не за что. — Парнишка улыбнулся, радостно скаля ровные ряды белоснежных зубов. — Тут к этому все привыкли, Мели’Ка. Ни’Ро производит неизгладимое впечатление. «Латэрекк, — подтвердила собственные подозрения натаиннка, вслушиваясь в мягкий, почти сгладившийся акцент. — Из океанических. Островитянин. Далеко занесло… Погодите-ка!» — Как тебя зовут? — медленно выговорила Мели’Ка, старательно сдерживаясь, чтобы вопрос не прозвучал как угроза. Которой он, вне всякого сомнения, являлся. Латэрекк вновь сверкнул открытой дружелюбной улыбкой. — Риюдан. Давай без фамилии, ладно? Здесь не многие рискуют представляться друг другу. Мали’Ка опасно прищурилась. Без фамилии, значит, да и имя… При всем желании натаиннка не сумела бы определить, врал ли ей этот мальчишка, или имя было таким же настоящим, как и его общий глуповато-испуганный вид. «Риюдана» можно было без сомнений называть одним из самых распространённых имён латэрекков архипелага, наряду с «Кеурданом», «Цекледаном» и всяким женскими производными по типу «Даннари». «Дан», «море» было неотъемлемой частью сущности этих циановых хитрецов, их внешности и даже имени. То, которым назвался этот парень, звучало одновременно и как довольно очевидная, безопасная правда, и как гениальная в своей неизобретательности ложь. Мели’Ка была в шаге от зарождения паранойи. И если секунду назад натаиннка ещё сомневалась, наивно веря в то, что островитянин был из старой бригады Еово и мог о ней слышать, то теперь… Теперь ей хотелось знать, по какому праву здесь практиковали пси-магию, если она не давала разрешения на чтение мыслей. Или когда это на неё успели собрать информацию. — Откуда ты узнал, как меня зовут? — тихо, но угрожающе поинтересовалась Мели. И Риюдан тут же схлынул с лица. — Но… — Я из тех, кто не хочет представляться, — нервно хохотнула женщина, подступая ближе. — И я этого не делала. Единственный здесь, кто может знать моё имя — это сам Ни’Ро, но вряд ли он хотя бы вспомнит, кто я такая, и вряд ли знает, что я здесь. — На мгновение лицо у латэрекка стало таким, словно ему до боли хотелось поспорить, но он не стал, и теперь нервно озирался по сторонам. — Так откуда ты меня знаешь? Казалось, Риюдан наконец-то принял какое-то решение. В циановых глазах мелькнуло сожаление, а затем юноша шагнул вперёд, и Мели’Ка ощутила чужие мозолистые пальцы у себя на подбородке. Тёмные губы шевельнулись, и натаиннка поняла, что, хоть она и не слышала ни звука, она знала, что ей говорили, чувствовала это так же чётко, как и подкатывающее головокружение...***
— Продолжай дышать, — едва слышно пробормотала она, следуя за мягким, убаюкивающим голосом, и резко потрясла головой. — Какой он… — мечтательно выдохнули совсем близко. — Д-да, — растерянно отозвалась Мели’Ка, потирая подбородок. А затем повернулась к стоящей рядом рыженькой девушке, очаровательной просто до неприличия, и мысленно хмыкнула: все, включая мужчин, были так заинтересованы Ни’Ро, что даже не обращали внимания на редкостных красавиц, стоящих совсем близко. Надо же так людей загипнотизировать. В приличном обществе эту несчастную уже бы пытались увести куда-нибудь в тёмный уголок. — Где он? Рыжая глянула иронично, но очень быстро. Даже не глянула скорее, а лишь мазнула взглядом, и пожала плечами. — Так прямо перед тобой. Мели’Ка глянула в указанную сторону и увидела лишь Ни’Ро, тихо переговаривающегося с какой-то семейной парочкой. Поморщилась. — Нет, тут был парень… — Парень? — рыжая рекордно высоко вздёрнула тонкую бровь. — Милочка, вы пришли сюда знакомиться? — Я замужем! — Да кому и когда это мешало? В любом случае, парней тут предостаточно. Оглядитесь, что ли. Вон тот блондин ничего. Хотя я больше по тёмненьким. — Я тоже, — торопливо выпалила Мели’Ка и тут же поморщилась. Во-первых, русый Еово бы не оценил. А, во-вторых, натаиннка занесла в список жизненных целей научиться сначала думать, а потом говорить. — То есть мне нужен тёмненький. Тут был юноша, он говорил со мной. Потом… Ушёл? Куда он делся? — Никто не уходил. Интонации у рыжей были столь уверенными, что Мели’Ка запнулась в собственных рассуждениях. Ведь эта девушка всё время стояла совсем рядом. Она бы заметила, если бы кто-то проходил. Если, конечно, не пожирала в это время взглядом Ни’Ро, как и все здесь… Нет, в то, что рыжая никого не видела, Мели’Ка поверила сразу и безоговорочно; ей показалась неожиданно глупой мысль, что её новая знакомая могла быть неправа. Но ведь сама-то она помнила, что с ней говорили. — Был парень, — бессильно настаивала натаиннка. — Рия… Вью… — Мели’Ка внезапно ощутила себя беспомощной. Попыталась сконцентрироваться, вызвать в памяти открытое и честное лицо, веснушки, глаза цвета… — Почему я не помню? — О, милочка, — рыжая наконец-то смилостивилась и повернулась к ней. — Так вам опять станет плохо. Ни’Ро производит неизгладимое впечатление. Особенно на новеньких. У всех мысли немного путаются после первого длительного контакта, но вы давайте всё-таки держите себя в руках. Не хочу вас второй раз ловить. У меня и после первого руки отваливаются. Мели’Ка моргнула — и улыбнулась. Ей стало хорошо. — Спасибо вам! То есть, за то, что не бросили. Мне внезапно стало так сложно дышать. — Натаиннка успокоилась. Мысли улеглись. Она думала о том, как же глупо она попала под очарование сумасшедшего фанатика, помнила хватку тонких, но сильных рук, придерживающих её над полом, и осознавала, что не все люди, собравшиеся в этой глуши, были бездушными и ненормальными. Как минимум одна неравнодушная персона уже нашлась. — Многие бы мимо прошли, и я, наверное, тоже… А вот после сегодняшнего, кажется, нет. — Приятно запускать цепочку добрых дел, — улыбнулась рыжая. А затем заговорил Ни’Ро. И рыжая отвернулась, пробираясь сквозь толпу ближе, будто всё остальное потеряло значение. — Я рад, что нас не становится меньше, — вместо приветствия поделился Ни’Ро, замерев неподвижно в тут же освободившемся центре помещения. Сегодня его жестикуляция была скудной. Даже руки он по большей части прятал в карманах, будто продрогнув, что в выстуженном складе не мудрено. — А то дознаватель Ирнеин оборзел в конец. Ловит, понимаете ли, людей, которые не сделали ничего плохого; которые пришли послушать меня — или просто получить помощь, никто ведь больше почему-то руки не протягивает. И ни защититься, ни даже навредить эти несчастные не способны, даже если захотят. Так ведь дальше ещё интереснее: ловит он их, значит, допрашивает, рассаживает по одиночкам, а в газетах потом, понимаете ли, пишут: «в ходе сложнейшей операции под командованием гениального молодого дознавателя Роймо Ирнеина были задержаны опасные государственные преступники»… Я понимаю, пропаганда, но надо же края видеть. Сегодня неудачно попались, наутро жизнь уже поломана. Здорово, очень интересно. А у меня потом спрашивают, из-за чего я бунтую, чего ровно-то не сиделось… Мели’Ка изумлённо вытаращилась на Ни’Ро. Она ожидала… Не этого. Натаиннке всегда казалось, что Ни’Ро должен быть яростным, злым, обиженным на мир; что он должен призывать к войне, к бунту, да хотя бы к мелкому вандализму! Что и он, и его идеи — это вызов обществу. Это перчатка в лицо всем, кто… Мели поймала себя на мысли, что не хотела давать определения этим людям. Это бы сближало её с Ни’Ро куда больше, чем это было безопасно. На деле же этот фанатик не звучал фанатиком. Его идеи всё так же были безумны. Он говорил о проблемах, решить которые сумеет лишь конец света, да и методы грубого насилия вызывали у Арвас лишь омерзение… Впрочем, это Мели’Ка скорее напоминала себе, кто тут есть кто на самом деле. Потому что речь Ни’Ро как будто была направлена на то, чтобы все о его внутренней сути забыли. В звонком голосе этого мужчины-вырожденца звучала печаль, застарелая и выстраданная. Она показывала: Ни’Ро знал, о чём говорил. Он и сам пережил такое отношение. Его предавали, ему лгали, он плыл против течения и не мог выгрести в одиночку. Он грёб до сих пор — и он безумно устал. Но продолжал пытаться. Потому что никто, кроме него, не протянет руку тем, кого, как и его когда-то, влекла на глубину стремнина жизни. — Я понимаю всех. Наверное, в этом моя проблема. — Ни’Ро устало пожал плечами, пальцами зачесал волосы назад, хотя они и так были идеально уложены. — У всех, видите ли, наблюдаю какую-то мотивацию. Понимаю, кто, почему и зачем что-то сделал. Понимаю дознавателя Ирнеина, для которого я преступник. И понимаю магический Альянс, который уверенно подсовывает ему в помощь детишек, которых мне приходится устранять, потому что армия магов, пришедшая по мою голову — это всё же слишком. И правителей понимаю, и газетчиков, и вас тоже… Я могу понять, откуда берётся человеческая подлость и почему кто-то поступает неправильно: это всё, на самом деле, циклично, и пытаться разрубить круг бессмысленно. Только уничтожить его целиком. Не могу только понять тех, кто действительно старается его преумножить, и для этого подгребает под себя толпы и играет грязно. Вот и те, кому неймётся выставить меня ненормальным, буквально переходят все грани, отлавливая невиновных. Для них признать, что они не могут поймать меня и тот узкий круг лиц, что я рискнул привлечь к своим делам — первый шаг к поражению. Поэтому они уверенно корчат из себя победителей. Самоутверждаются за счёт слабых… Видите? Я и вправду их понимаю. Принять только не могу. И простить. Мели’Ка прикусила губу. Она понимала, о чём говорил Ни’Ро. По обвинению в том, что кто-то, мол, был его последователем, хватали без суда и следствия. Роймо Ирнеин тратил половину времени на то, чтобы вытягивать совсем уж непричастных и не забивать дело пустышками и поклёпами. Но он не успевал везде. Тюрьмы переполнялись. Те, кто не стеснялся устранять таким образом конкурентов, врагов, бывших, заемщиков и претендентов на наследство, богатели. Но таких было немного. Куда больше людей вынуждены были ранить руки, качая на руках осколки разбитой жизни. Ни’Ро подобрал правильное слово — это было именно самоутверждение подлых за счёт слабых. Мели’Ке тоже такое никогда не нравилось, и особенно больно стало, когда она сама попала в такую ситуацию, о которой до этого только читала, как о чём-то далёком, о чём-то, что никогда её не коснётся… Это всё было так давно. — Бывает так, что люди друг другу врут, — продолжал Ни’Ро с тяжёлым вздохом, будто он отдавал должное этой меркой истине. — Бывает так, что люди друг друга используют. Это нормально: пытаться переделать человечество — всё равно что пытаться изменить движение планет. Ни то, ни то не в наших силах. Но мы с вами можем решить, верить ли во всё, что нам говорят, на слово, или идти искать, задавать вопросы, отсеивать лжецов-манипуляторов… Мы можем искать свою правду. Да, она может покалечить. Путь поиска — самая сложная из существующих дорог. Поэтому её боятся. Поэтому люди соглашаются на ложь: временами она безопаснее. По крайней мере, не сопротивляясь, вы не выходите без толпы, а значит, не станете изгоями. Я призываю вас не бояться этого. Потому что я не оставлю тех, кто решится пойти сложной дорогой. Я поведу вас за руку, и шишки мы набьём вместе. А ещё мы можем не прощать тех, кто считает себя выше и лучше других. Тоже — вместе. Мы станем одним мечом. И пусть в газетах пишут что угодно. Пусть Роймо Ирнеин и его команда подпевал заявляют, что мы никогда не добьёмся успеха, ведь нас мало, ведь мы слабы, ведь мы — крысы, что собираются по углам и боятся поднять голову… Я буду верить в то, что мы снесли множество голов редкостных мерзавцев, и снесём ещё не одну. И что мир без них станет лучше. И это не будет самоутверждением: по крайней мере, мы никогда не тронем невиновного, не поразим жертву вместо агрессора и не отвернёмся, если кто-то попросит помощи. И издеваться над теми, кого занесли в свой список, не будем: чистка от мразей может проводиться и без жестокости. А потом… Потом посмотрим, изменится ли мир после этого. Я снова верю: так и будет. Это был призыв. Прямой. Мели’Ка ждала именно его, чтобы мысленно заявить: да, Ни’Ро — псих и убийца, человек без чести, манипулирующий толпами ради достижения своих целей. И всё равно такого ощущения у натаиннки не возникало. Она всё ещё слишком хорошо помнила, как подбирала пирожки из пыли, просто потому что кому-то показалось это забавным. Толпа подалась вперёд, как накатывающая на берег приливная волна. Мели’Ка лишь поморщилась, шагнула в противоположную сторону и этим тут же выделилась, хотя вообще-то не планировала. Арвас подняла голову и обмерла. Ни’Ро увидел её. — Мели’Ка! — Он буквально подорвался с места и Мели, подумав, что для бегства поздновато, лишь приветственно кивнула, надеясь, что перед ним не придётся падать ниц. А то многим, похоже, хотелось. Ни’Ро широко и, казалось, искренне улыбнулся. Будто это Арвас дала ему денег в трудный час и разрешила не возвращать. — Не ожидал увидеть вас здесь. Что-то случилось? Он кивком указал в дальний угол помещения, будто предлагая отойти подальше от лишних взглядов. Ненавязчиво потянул Мели’Ку за собой, даже не столько касаясь её плеча, сколько обозначая прикосновение. Секунду натаиннка честно сомневалась. Она не была любительницей шариться с едва знакомыми мужиками по углам. Особенно с мужиками, которых маньяками не называли разве что из вежливости. Но потом Мели’Ка вспомнила, кто он, вспомнила, что даже вздумай Ни’Ро убить её прямо тут, а потом надругаться над телом, ей бы никто из присутствующих не помог. Даже наоборот, подержали бы, чтобы местному божеству было удобнее. Не имело никакого значения, где именно они находились: рядом с этим человеком Мели’Ка априори была в опасности. Воистину, весь мир стал большим и страшным тёмным углом, когда в него пришёл Ни’Ро. Хотя сегодня натаиннка впервые взглянула на этого человека по-другому. И увидела в нём свою боль. Мели’Ка всё же гордо вскинула подбородок и пошла вслед за эталоном психопатии… за Ни’Ро, подстраиваясь под его плавные, неторопливые шаги. — Как ваш муж? — вежливо поинтересовался Ни’Ро. Именно «вежливо». Натаиннка улавливала его сердцебиение, каждый обертон голоса, и она не чувствовала в них прежнего трепета, невысказанного, но яркого желания помочь всему миру. Это и успокаивало, и пугало в равной степени. — Ему стало легче? Мели’Ка подумала, что он наверняка и сам всё знал. Поводов городить тайну там, где её не было, Арвас не видела. — Я сводила его к целителю… Спасибо. — За что? Он опять строил из себя непонимающего. Это было странно, что сомнение внутри Мели’Ки сменялось раздражением и обратно просто с рекордной скоростью. В глубине души натаиннка орала на него, разбивая о прилизанную башку этого идиота тяжёлую мебель и старый хрусталь. «Блаженный ты или притворяешься?!» — рокотало всё внутри Мели’Ки. Но натаиннка взяла себя в руки. — За деньги. Они были вовремя. — Пустое. — Очень вовремя, — с нажимом уточнила натаиннка, но в безмятежных голубых глазах так ничего и не промелькнуло. — Вы нас вытащили из очень глубокой ямы. Там не было дна, и я даже не знаю, сколько бы мы ещё падали, если бы вы не протянули руку. Сейчас я чувствую под ногами землю и… Спасибо, в общем. Именно за это. Чужое сердцебиение на мгновение сбилось с ритма — беззвучно для всех, даже для самого Ни’Ро, но вполне доступно для натаиннки. Мели прищурилась, вглядываясь в лицо своего спутника. Псих нервно поджал губы, но глаза у него так и остались безучастными. Впрочем, голос его стал в разы теплее. — Иногда даже лучшим из нас нужна помощь. — Ни’Ро улыбнулся ей, и Мели’Ка поёжилась. Эта улыбка пробивала до нутра. — И я рад тому, что могу её оказать. Пусть даже и такими мелочами. — Вы дали больше, чем деньги. — Чувство опоры? — Ни’Ро задумчиво и чуть печально покачал головой. — Да, я знаю, насколько важным оно бывает. Главное — не купиться на него слишком рано. А то мало ли, что именно у вас под ногами? Может, вы ощущаете то самое дно? Мели’Ка действительно ощущала, что дно общества, на котором она находилась, затягивало её прямо сейчас. Но посчитала, что заявлять об этом местному помойному королю — как-то чересчур. Тем более что она действительно была ему благодарна. — Да даже если так, от него всё равно можно оттолкнуться, в отличие от пустоты, — припечатала натаиннка, а затем сорвала с пояса кошель и протянула Ни’Ро. — Спасибо за то, что дали возможность это сделать. Но дальше я сама. От громкого лязга монет тот вздрогнул, тряхнул головой, будто потеряв мысль, а затем потрясённо уставился на Арвас. — Что это, Мели’Ка? Натаиннка покосилась на кошель, который выглядел как кошель, звучал как кошель, весил как кошель и вряд ли мог быть принят за что-то другое. «Всё же блаженный», — вздохнула про себя Арвас и терпеливо пояснила: — Мой долг. Тут всё до последней монеты. Хотите пересчитать? Ни’Ро остановился в явном замешательстве. — Разве я просил вас возвращать мне деньги? — В удивление, транслируемое его убаюкивающим голосом, поверил бы кто угодно. Казалось, будто Ни’Ро спрашивал прежде всего себя: а вдруг и правда просил? — Нет, — фыркнула Мели’Ка и разжала пальцы. Кошель с лязгом упал на пол. Ни’Ро проводил его взглядом. — Но я не хочу быть должной… Когда она запнулась, Ни’Ро тут же подсказал: — Ненормальному головорезу и убийце? — И глянул с подкупающим интересом. — Это последнее, что я о себе читал. Было интересно. — Да, — выпалила Мели’Ка, чтобы не успеть задуматься. — Да, Ни’Ро. Или как там тебя на самом деле? Я не хочу связываться с тем, что меня сожрёт. Здесь всё с процентами, поэтому, как я считаю, долг выплачен. Если не согласен — скажи, чего ты хочешь. Я сделаю это и буду дальше жить спокойно, с надеждой больше не увидеть… Вот этого всего. Натаиннка обвела широким жестом и плесневелый склад, гниющий изнутри, как и сотни забившихся в него людей, и толпу, что жадно следила за перемещениями кумира. Нет, не все здесь были плохими. Как минимум ту рыжую девушку, что помогла ей снова начать дышать, Мели’Ка таковой не считала. Но ведь и лучшим людям иногда нужна помощь. Ни’Ро набирал таких лучших, отыскивал их, как золотой песок среди грязи и пыли. Помогал им, улыбался красиво, умело направлял речи в русло взаимовыручки и ответственности всех за всех — а затем ловил должников в моменты слабости, чтобы больше уж не отпускать. Мели’Ка не сомневалась: с этим психом оставались добровольно. Его любили, как любят всех благодетелей. За него убивали ради собственного спасения. И всё из-за того, что Ни’Ро немногим ранее сам протягивал руку помощи этим людям. Мели’Ка была не такой. И не хотела такой становиться. Она и правда направила бы меч против многих людей, кого иначе как подлецами и не назвать. Внутри неё жила обида и покрывались коррозией осколки разбитых надежд. Но… Но. У неё была семья, ответственность, и много-много лет впереди. Мели’Ка не хотела променять всё это на фантастический шанс построить лучший мир, которым грезили все вокруг и которого просто не могло существовать в их реальности. Ни’Ро усмехнулся и согласно склонил голову. В бездонных небесах его глаз впервые за весь разговор мелькнуло что-то живое. Будто псих наконец-то заинтересовался и собеседницей, и темой, и… Всем, к чему Мели’Ка этот самый интерес мечтала похоронить. — Я в любом случае не стал бы требовать вернуть долг, — вкрадчиво сообщил Ни’Ро, но кошель поднял. Без интереса взвесил на руке, словно выполняя некую надоедливую повинность, а затем улыбнулся. — Сначала вам нечего есть, а теперь вы возвращаете мне всё вплоть до процентов, да ещё и истратив уйму денег и времени на эту встречу… Достойно уважения, Мели’Ка. Ни я, ни мои люди вас с Еово больше не побеспокоят. Только... Натаиннка дёрнулась, как от удара, отступила на шаг, и Ни’Ро расхохотался. — О Грани, я всего лишь хотел сказать, что помогу и впредь. С чем бы вам ни понадобилась помощь. С чем угодно, Мели’Ка, и когда угодно. И вы, конечно, можете делать вид, что не услышали… — Ни’Ро весело улыбнулся, и в его повадках внезапно промелькнуло что-то задорное, почти мальчишеское. — Но цвет ваших глаз говорит, что слышите вы даже больше, чем надо. — Что вам за дело до моих глаз? — с воинственностью, нетипичной для лирвинки, потребовала Мели’Ка. — Они приделаны к интересному человеку, — улыбнулся в ответ Ни’Ро. И искренней заинтересованности в его взгляде ещё прибавилось. Словно он тем сильнее наслаждался диалогом, чем больше натаиннка теряла контроль над ним. — Не могу отказать себе в такой маленькой вольности. Интересные люди, к несчастью, так редки, а интересные судьбы имеют обыкновение оказываться короткими… Не понимаю только, почему ваш муж так старательно делал вид, будто вы ничего из себя не представляете. Натаиннка готова была переслушивать его сердцебиение, будто многократное повторение старой баллады, лишь бы убедиться, что оно снова изменило ритм. Лишь бы убедиться, что Ни’Ро пытался ей врать. — Еово? — наконец уточнила Мели’Ка. Не то чтобы у неё имелись ещё мужья. Натаиннка просто пыталась унять панику, вызванную мыслью, что их всех знали, что они все под колпаком, что они… — Именно. — Он был здесь? — Не сегодня, — с неудовольствием отозвался Ни’Ро. — Вообще-то Еово крайне редко игнорирует собрания. Чаще всего он в первых рядах, и слушает… Жадно. Это даже поднимает самооценку. Вопрос самооценки психопата Мели’Ку волновал мало. Ни’Ро умудрялся выбить почву из-под ног натаиннки так же непринуждённо и изящно, как он же чуть раньше эту почву ей возвращал. — Но он говорил, что давно не был… с вами. — Ну да. — Ни’Ро усмехнулся. — Еово вообще говорит… Довольно много. Но и только. Как доходит до дела — уходит он тоже в первых рядах. Можете гордиться мужем: сознательный он у вас. Он говорил негромко, но Мели’Ка почувствовала, как стала раскалываться голова, и торопливо отошла на шаг. А затем ещё, и ещё, и ещё… Ни’Ро не останавливал её. Лишь глядел с участливым, тёплым интересом. Улыбался, ручкой махал… Кажется, почва под ногами действительно оказалась обманкой. Мели’Ка Арвас снова падала и не видела дна. «Откуда мне-то знать, где Ни’Ро проводит свои собрания? Думаешь, он мне отчитывается? Прекращай уже его искать, всем проще будет, — звучало в голове у натаиннки, словно голос Еово закольцевали и пустили витать в воздухе вокруг неё. Ни’Ро был прав: Мели слышала даже слишком много. И потом услышанного не могла забыть. — Совсем с ума сошла». И тут же, перекрывая недовольное бормотание Еово, в её сознание врывался новый голос. Тот, что, в отличие от голоса Арваса не беспокоил, не бередил раны, не смеялся, а, напротив, предлагал решение проблем, помощь и поддержку. Этот голос дарил почву под ногами. Этот голос говорил: «Бывает так, что люди друг другу врут. Бывает так, что люди друг друга используют. Это нормально: пытаться переделать человечество — всё равно что пытаться изменить движение планет. Ни то, ни то не в наших силах. Но мы с вами можем решить, верить ли во всё, что нам говорят, на слово, или идти искать, задавать вопросы, отсеивать лжецов-манипуляторов… Мы можем искать свою правду. Да, она может покалечить. Путь поиска — самая сложная из существующих дорог. Поэтому её боятся. Поэтому люди соглашаются на ложь: временами она безопаснее. По крайней мере, не сопротивляясь, вы не выходите без толпы, а значит, не станете изгоями. Я призываю вас не бояться этого. Потому что я не оставлю тех, кто решится пойти сложной дорогой. Я поведу вас за руку, и шишки мы набьём вместе…»***
— Ты что творишь, Юданни?! Риюдан страдальчески поморщился. На открытом загорелом лице была написана мука. — Это вышло случайно! Огненно-рыжая и взрывоопасно-злая женщина захлопнула за ними дверь. От громкого звука Риюдан вздрогнул, хотя натаинном он не был, и подобные вещи не причиняли ему боли. Теперь в циане его глаз сияла ещё и вина. Впрочем, оправдаться латэрекк не пытался. Рыжая же бушевала: — Случайно? Это самый серьёзный прокол из всех самых-серьёзных-проколов, что мы могли допустить! Эта баба шныряет за нами добрых полгода, расспрашивает и разнюхивает, заявляется на собрание, вообще непонятно кого ради она эту разведку проводит. И тут ты называешь её по имени! На нас натравили Ирнеина, а ты позволяешь себе такое, Юданни! Ты поставил под угрозу своё лицо. Хочешь потерять его? Хочешь?! Невзирая на ярость, в глазах рыжей стояли слезы. И Риюдан пошатнулся, поднёс пальцы к губам, будто сдерживая дрожь. Как человек, что переживал страшное горе. — Прошу, — забормотал он. — Не надо. Молчи… Я не удержался. Она показалась мне такой занятной, с самого начала! А теперь вот пришла, чтобы вернуть деньги. Её семье есть нечего, в том платье, в котором она заявилась, как говорят, Мели’Ка из Лирвина выпускалась семь лет назад, а туда же — работала, деньги собрала и вернуть решила! Да где вы такое вообще видели? Кто вообще решит так поступать? — То есть ты в ней уверен, — задумчиво протянул Ни’Ро, появляясь на пороге. Риюдан тут же расправил плечи, явно готовясь отвечать по всей строгости. — Откровенно говоря, я тоже ей заинтересовался. Эта Арвас… Что-то в ней есть. — О. — Рыжая обернулась и, оценив выражение, написанное на лице Ни’Ро, всплеснула руками. — О нет. Ты не серьёзно. Вы оба! Она назвала тебя помешанным маньяком, вообще-то. — Не она. Я сам. — И тебя это устраивает? — Суть передана довольно чётко, — пожал плечами Ни’Ро. — Что тебе не нравится? Арвас — хорошая девчонка. Добрая. Именно поэтому вопрос времени, когда она к нам вернётся: этот мир её поимеет. Рыжая набрала в грудь побольше воздуха, явно планируя устроить долгие разборки, возможно, с применением народных методов убеждения, например, мордобоя и смертоубийства. Риюдан, опасливо глянув на неё, ещё ниже опустил плечи и сжался в кресле. Ни’Ро поднял взгляд на подчинённых. — Я решил, — просто сообщил он, и рыжая утихла, не успев даже закончить своё «да вы хоть понимаете». Ни’Ро перевёл взгляд на Риюдана и ободряюще улыбнулся. — Если ты уверен в этой натаиннке, я не буду против. Работай с ней. Не забывая про осторожность, конечно, — нудным тоном протянул он, кивнул взбешённой женщине напротив. Ещё мгновение — и расслабленно-прокровительственное выражение на его лице сменилось предупреждением. — Но помни. Если уж выберешь Мели’Ку — она будет твоей ответственностью. — Я… — Риюдан нервно провёл языком по губам, а затем решительно кивнул и поднялся на ноги. — Я не подведу. — Знаю. Ты тут именно поэтому, если помнишь, — улыбнулся Ни’Ро, равнодушно выводя указательным пальцам по пыльному столу «Ты опять опоздал на собрание. Очень жаль, обсуждали много интересного. В качестве утешительного приза возьми печенюшку из вазы на шкафу, сами пекли». В конце концов, Роймо Ирнеин ведь должен найти хоть какие-то следы их присутствия на этом складе, пусть и прибыл он столь медленно. Не его ведь вина, что Ни’Ро делал дознавателей всухую в соревновании скоростей, перекупив всех работающих на Дом Скорби портальщиков, осведомителей и даже курьеров. И не вина Мели’Ки Арвас в том, что мир особенно жесток к добрым, справедливым и самоотверженным. Вот только невиновные постоянно вынуждены были за что-то расплачиваться. Собственно, именно против этого Ни’Ро и боролся.