Стадия дельта

что не так, то дело твоих рук: побеждает тот, кто собой лих. отучись полагаться на «а вдруг» и на помощь других Кира Бродская

      — Пупсы, продайте душу, дорого беру. — Роирган плюхнулся на стул и пристально уставился на третьекурсников.       Эфаро от неожиданности подавилась и закашлялась. Умуорвухтон не изменился в лице.       — Ты же с Ихои сторговался. Тебе мало?       — Его душу я уже доел. И…       Мэвар понял, что если их курирующего не остановить, тот продолжит издеваться над их терпением, торговаться за души и жаловаться на их чересчур высокую калорийность. Умуорвухтон решил действовать на опережение:       — Что тебе нужно?       — Яблоко. И составить график занятий. Мне пытаются всучить ещё три спецкурса, так что советую вам с Дальо долго над этим не думать. Пока что лично я склоняюсь к тому, чтобы просто забирать вас от остальной группы, пока та занимается с Норвазисом, и уходить в другой зал. Или нет. В любом случае жертвовать придётся именно вашим свободным временем, потому что у меня его нет.       — «Вас с Дальо»? — в ужасе переспросил мэвар, но яблоко перекатил по столу поближе к их курирующему, в беспочвенной и нелепой надежде откупиться малой кровью. — Мы будем заниматься вместе?       Роирган откинулся на спинку стула и, сощурившись, смерил подростков перед собой задумчивым взглядом слепых глаз.       — Да, мы будем заниматься все вместе. Привыкай к тому, что не всё в этом мире так, как ты хочешь, курсант Мэвар.       Курсант Мэвар к тому, что в мире вообще всё не так, как ему бы хотелось, привык очень давно. Но, как обычно, оставил эти мысли при себе. Лишь с ядовитым дружелюбием протянул:       — «Курсант Мэвар»… Как официально. Раз уж мы в одной лодке, ко мне можно на «ты». И вообще, обращайся просто — Умуорвухтон.       Эфаро поперхнулась повторно.       Леди Рандари уже собиралась заявить, что «Умуорвухтон» — это антоним к слову «просто» и что со стороны мэвара низко так издеваться. Даже Роирган, услышав предложенную скороговорку в качестве имени, медленно моргнул и замер, словно его заморозило.       А затем осторожно предположил:       — Умуорвухтон, значит? Я запомню.       Мэвар резко перестал улыбаться.       Эфаро, которая на своих ошибках училась довольно быстро, даже в руки брать не стала ту разнесчастную чашку с чаем, что уже дважды чуть не пролила на себя.       — Как ты меня назвал? — осторожно поинтересовался мэвар, решивший, что ему послышалось.       Во всём литэраруме полным именем его мог назвать один Меатар, ни разу не ошибившись и не напутав с ударениями, да и тот предпочитал «Зубастика». Остальные же изгалялись, повторяя за его друзьями бесконечные «Умуо» и «Хтон». Ещё часто встречался вариант: «Умуххх… Чтоб тебя! Курсант Мэвар!» или просто безопасный «курсант Мэвар», который не заставлял говорящего сломать язык или почувствовать себя ущербным.       Роирган ухмыльнулся, да так, что ущербным себя почувствовал почему-то мэвар.       — Умуорвухтон. А что? Я неправильно произнёс? — Проблема была в том, что произнёс он как раз максимально правильно и без запинок, а со второго раза — даже быстро, будто успев наловчиться после первого же перелома языка. Нермор пожал плечами. — Ты меня на такой мелочи не подловишь. Но за попытку уважаю, ага. Итак, Умуорвухтон, — язвительно раскатал Роирган, и вот теперь он издевался, — как насчёт пойти поискать Дальо и предаться избиению младенцев, в смысле, тренировке?       — Ты как это сделал? — заторможенно поинтересовалась Эфаро.       Роирган повернулся к ней.       — Да ладно вам. Имя как имя. Натаиннские сложнее. Нам просто везёт, что слух всех остальных людей способен воспринять только четыре-шесть букв из сорока, что обычно входят в их имя и фамилию. Вот это я понимаю — сложности. А тут… Так, Умуор…       — Можно просто Хтон, — быстро произнёс мэвар, поднимаясь.       Эфаро, которая только-только снова взяла в руки чашку, полагая, что удивить её больше ничего не сможет, всё же перевернула чай на себя.       — Всё в порядке? — участливо осведомился Роирган.       — «Можно просто Хтон»?! — громко изумилась неромка, проигнорировав его и буквально испепеляя мэвара взглядом. — А как же то, что твоё имя не сокращается? Ты выносил нам этим мозг четыре года!       — Вьену — семь, — напомнил Умуорвухтон.       Эфаро непонимающе посмотрела на него.       — Погоди. Ты над нами издевался всё это время или что?       Хтон только улыбнулся в ответ и пошёл вслед за Нермором в смежный зал столовой. Благо, площадь Никарена позволяла Дальо и Мэвару как можно чаще оказываться в разных помещениях, чем они без зазрения совести пользовались. Оба никаренца считали, что присутствие старого врага в той же столовой портило аппетит.       Нермор не стал подсаживаться к компании Конту, Ихои, Дальо и Шаквар, просто кивнул Меатару, и тот понятливо подорвался на ноги.       «А нервы ему потрепать? — удивился Хтон, наблюдая за тем, как Роирган почему-то проигнорировал возможность поболтать с Меатаром — и даже душу продать ему не предложил. — Или только нам с Эфи не повезло вляпаться в сферу твоих интересов?»       Вопрос был занятным. Умуорвухтону не нравилось, когда его выделяли: это означало, что на него появились планы. А соответствовать чужим планам напряжно, нудно и вредно для здоровья. Так что мэвар решил экспериментировать. Только без Дальо. Дальо вообще ни в какие его планы не входил и мог быть разве что тем самым фактором, что разрушит всё и вся.       — Вы, кстати, давно знакомы? — поинтересовался Нермор, оглядываясь на них через плечо.       Меатар и Хтон переглянулись и тут же отвернулись в разные стороны.       — Дольше, чем хотелось бы, — буркнул Дальо.       — Читаешь мои мысли, — проворчал мэвар.       — Это не сложно: читать нечего.       — Лучше быть пустоголовым, чем пытаться вылепить из себя шаблонного рыцаря из сказок для двенадцатилетних девочек.       — Сказал тот, кто пытается сыграть в чудовище из тех же сказок.       Мальчишки испепелили друг друга взглядами и снова отвернулись в разные стороны.       Роирган захохотал, и двери одного из боевых залов распахнулись перед ним.       Боевых залов в Никарене было великое множество: большие, малые, очень большие и очень малые… Даже лекционные классы были зачарованы так, что могли трансформироваться в ринг путём активации всего одной цепочки чар. Если бы каждый никаренец решил разнообразия ради позаниматься в полном одиночестве, то и в таком случае все боевые площадки не оказались заняты. Администрация Никарена серьёзно льстила популяции магов Хрустального мира.       Площадка, на которую приволок их Роирган, мало того что могла бы считаться небольшой, она ещё и всегда на памяти Умуорвухтона была запечатана. На двери постоянно предупредительно мерцала вязь охранных чар, очень сложных — Нермор же развеял всё это движением головы.       В зале было довольно уютно. В боевых залах такого вообще-то не предусмотрено, но тут вся обстановка словно бы специально подбиралась под человека. Вопреки обыкновению, на стенах и стойках не было развешано всевозможное оружие в количестве, подходящем скорее для крупного ополчения. Напротив: стойка оказалась всего одна, и содержала она исключительно клинковое оружие. Да и то казалось довольно… Характерным.       Всего три меча, каждый из них был одноручным и очень по-особенному изогнутым, с односторонней заточкой и порой даже с изломами на рубящей части, они очень отличались ото всего того, что видел мэвар в остальных залах. К такому оружию нужно было приноровиться и для того, чтобы драться им, и уж тем более чтобы от него защититься.       У входной двери обнаружились два длинных сундука, точно так же запечатанных чарами. Крышка у каждого из них была сверху накрыта мягкими покрывалами, словно ящики пытались превратить в кушетки, чтобы в зале при желании можно было даже ночевать. На подоконниках с разных сторон от двери расположились крупные походные аптечки, и вот такого Умуорвухтон точно ни разу ещё в Никарене не видел. Наставники и цолнеры умели оказывать первую помощь и в случаях действительно опасных применяли знания на практике. Мелкие травмы, которых в жизни боевых магов было предостаточно, полагалось игнорировать до конца занятия с припиской «а в бою вы тоже после какого-то кругова вывиха к айревинцам побежите?»       А ещё в этом маленьком зале были зачарованные полы. У Меатара и Хтона моментально загорелись глаза. Заниматься в залах с таким редкостным и сложным зачарованием было безумно интересно.       Зачарованные полы складывались из десятков тысяч маленьких каменных плит. Когда магам того хотелось, они начинали перестраиваться, имитируя обстановку… Да чего угодно.       В прошлом году, когда мэвар сдавал итоговые тесты по технике перехвата и обезвреживания, ему досталась пересечённая местность: якобы лесной массив, изрытый канавами и узенькими речушками. Как человек, что полгода жил в лесу, Умуорвухтон мог заявить: получилось похоже. Не в плане внешнего вида, конечно: внешне зачарованные полы просто «проваливались» вниз, образуя крайне неудобную канаву с неустойчивыми краями, или вспучивались полукругом, будто холм, или вовсе вытягивались до самого потолка, как стволы вековых деревьев. По такой гадости было сложно бегать, приходилось ворожить, постоянно напоминая себе о том, что пол неустойчив и что в любой момент по лицу может хлестануть ветка… А ветка, созданная с помощью зачарованных полов, была, естественно, каменной, так что тест сразу становился тяжелее в разы. Не переломать себе ноги и при этом справиться с поставленной задачей было сложно — и интересно.       Наставник Кодан утверждал, что зачарованные полы успешно имитировали четыре сотни вариантов обстановки и ловко подстраивались под конкретные вопросы. В гигантских залах, по площади превосходящих даже площадь мэварской деревни, можно было репетировать даже миссии по спасению заложников, ведь достовернее всего каменные зачарованные полы имитировали городские закоулки и площади, громаду домов и зубчатые верхи стен.       В зале, в котором они очутились, демонстрировалась комната жилого дома, явно довольно богатого, причём со следами борьбы. Мэвар и Дальо оценивающе взглянули на «перевёрнутые» каменные кресла, пробитый насквозь шкаф, распахнутое окно, поцарапанный стол, будто в него пытались вогнать лезвие меча… Роирган поморщился и отменил имитацию, проходя вглубь зала.       Зачем было зачаровывать полы в миниатюрном зале, если весь свой потенциал реконструкции они проявляли на больших площадях, Умуорвухтон не знал. Но сразу предположил: вряд ли администрация Никарена в курсе, что тут имелось такое излишество.       — Это твой зал? — поинтересовался Хтон, с интересом озираясь.       — Не то чтобы мой… — Нермор пожал плечами и уселся на один из сундуков, сразу стягивая руки защитными повязками и пристраивая на них щитки. По всей видимости, заработать ещё перелом Роиргану не хотелось. — Я просто тут занимаюсь.       — Один? — удивился Меатар.       — Меня мало кто терпит.       — Я их понимаю, — усмехнулся Хтон.       — Да я тоже. — Роирган проверил, не была ли ограничена подвижность рук, а затем пожал плечами и спрыгнул с ящика. — Но заниматься же как-то надо. Так что — да, один. Дальо, хватит капать слюной на моё оружие и иди сюда. Не хочу терять время на попытки пришить тебе пальцы.       — Не пришивай, — серьезно предложил Умуорвухтон. — У Дальо это обычная практика.       Меатар развернулся к Хтону так, будто хотел заехать ему по лицу. Но Нермор внезапно рявкнул так, что мальчишки отпрянули друг от друга:       — Вы так торопитесь вцепиться друг другу в глотки? Думаете, самые умные? Думаете, вам это поможет? Пара пинков и десяток издёвок вылечат любые детские обиды, а? — Роирган раздражённо фыркнул и, переместившись в другой конец зала, откинул крышку одного из сундуков-лежанок. Оружие хищно засверкало на свету. — Ну давайте, вперёд. У вас есть время, пока я ем яблоко.       — Ты хочешь, чтобы мы подрались? — осторожно уточнил Меатар.       Нермор только пнул ногой ящик с оружием, а затем преувеличенно громко захрустел яблоком. На аргументированный ответ это походило мало, но за оружием третьекурсники всё же потянулись, то и дело недовольно переглядываясь.       Подчёркнутое молчание их «наставника» придавало ситуации слегка неловкий оттенок. Ругаться, когда им выдали на это разрешение, и для Хтона, и для Меатара оказалось слишком. Мэвар терпеливо дождался, пока Дальо перебирал с десяток мечей, будто пытаясь отыскать в изгибах «того самого» клинка ответы на все вопросы. Да и сам Дальо только болезненно поморщился, когда увидел, как Умуорвухтон взял первый попавшийся меч, даже не пытаясь подобрать себе что-нибудь по руке.       Проблема была не в мечах: видит Круг, их оказалось предостаточно, на любой вкус. Огромные тяжёлые оглобли, что доходили рослому мэвару до плеча, чередовались с тоненькими клинками, больше похожими на стилеты. Как лепестки металлических цветов, их обрамляли изогнутые во все стороны мечи, которые как будто собирались убивать одной только причудливой формой. Всё оружие в ящике отличалось сплавами, ковкой, заточкой, длиной, формой если не клинка, то хотя бы рукояти, но… Мэвар не понимал: зачем танцевать друг вокруг друга с тяжёлыми, громоздкими, неудобными мечами, если куда проще было тихо спрыгнуть на спину и перерезать врагу горло чем-нибудь быстрым и компактным?       Не то чтобы Хтон не мог «потанцевать». Роирган успел убедиться, что мэвар в состоянии навалять с мечом в руках любому, кто недостаточно быстро реагировал. Но, объективно, это Хтон делал не столько благодаря мечу, сколько вопреки ему. Меч был квинтэссенцией всего, что Умуорвухтон не понимал и не принимал ни в оружии, ни в жизни.       Мэвару безумно хотелось достать кинжал, подаренный Матерью. Ощутить его понятный и знакомый баланс, насладиться тем, как удобно он лежал в руке, и вдоволь поиздеваться над Дальо с его двуручной, нелепой махиной, ошибочно называемой оружием, но… Этот кинжал был единственным приветом из дома, который не сумели отобрать. И козырем, который грешно рано выкидывать на стол. Хтон снова так и не прикоснулся к нему, хотя руку так и жгло.       Благо, его метаний не заметили. Роирган так вообще сидел на подоконнике, наслаждался яблоком и вообще не интересовался происходящим. Будто это не ему принадлежала банальная задумка «стравить учеников и понаблюдать за ними в естественной среде». Он так явно не собирался помогать, направлять или хотя бы помочь выбрать оружие, что это выглядело очередным дешёвым тестом. Банальным приёмом, предпринятым человеком, который, по классике жанра, считал себя самым умным. Только Нермор, в отличие от остальных махинаторов, испытывал их, не скрываясь.       Хтон просто из чувства противоречия решил испытать его в ответ.       Выжидая момент, Мэвар машинально и без энтузиазма отбивался от наступающего Дальо. Пару минут третьекурсники молча обменивались ударами. На взгляд Хтона, всё было прекрасно: и Нермор, и Меатар держали рты закрытыми. Но он понимал, что это ненадолго: Дальо очевидно что-то не устраивало. Он героически закусывал губу каждый раз, как Хтон блокировал его выпады мечом.       — Да что?! — не выдержал Умуорвухтон. Он правда старался промолчать, но Меатар аж вздрогнул после очередного блока мэвара, как будто его укусили под камзолом.       Как и следовало ожидать, Дальо подхватил тему с жаром:       — Мне больно за твоё оружие!       — Тебе за всех больно.       — Пошёл ты, Зубастик! Не подставляй лезвие под удар так. Ты его затупишь. Или сломаешь. И засечки останутся. Какой смысл защититься от пары ударов, чтобы потом остаться фактически без оружия?       «Ты решил сам заделаться наставником, раз Роирган устроил пикник?» — издевался про себя Хтон. Но это было неплохим стартом для начала «теста на вшивость» для курирующего. Так что мэвар проглотил насмешку и даже изобразил интерес:       — А как надо?       Меатар перехватил поудобнее меч, но не для атаки. Он остриём аккуратно приподнял локоть мэвара, надавил на вторую руку, заставляя изменить хват, и затем чуть опустил лезвие чужого меча.       — Вот так. Хитрость в том, чтобы чужой меч не врубался в твой, а соскальзывал с лезвия.       — Ты просто открыл мне глаза! — ахнул Хтон и увернулся от пинка.       Меатар атаковал снова. Хтон парировал, на этот раз — даже правильно. Роирган никак не это не среагировал. Да и Дальо сразу же нашёл новый повод докопаться:       — Ты хоть знаешь, что у тебя в руках?       — Понятия не имею. Это важно?       — Да, вообще-то! От того, какое оружие у тебя в руках, зависит, какие стили можно использовать, приёмы блокировки, стойки, какие части руки и корпуса используются для замаха… — Дальо поперхнулся возмущением. Видно, список там был длинный, но скучающее выражение лица Хтона показало Меатару: выслушивать его никто не собирался.       Проблема была в том, что Умуорвухтон предельно чётко знал, что ему нужно — но не имел возможности этим воспользоваться. Запоминать особенности чужеродного оружия, когда на расстоянии прикосновения был идеальный клинок, подогнанный точно по руке, было нелепо. Хтон и не пытался.       Меатар прищурился.       — Почему вообще ты взял меч? Мэвары же используют…       — Что? — тут же поинтересовался Роирган.       «А, то есть сейчас ты решил включиться в занятие?» — язвительно подумал Хтон.       Дальо покосился на Умуорвухтона, и тот помотал головой. Стоило отдать Меатару должное: он с уважением относился даже к секретам старых врагов, и потому про священные кинжалы мэварского рода рассказывать не стал. Вместо этого Дальо воскликнул:       — Когти, конечно! Что же ещё?       Почему-то предложенная альтернатива Роиргану не понравилась. Нермор смерил взглядом подопечных, а затем подозрительно заметил:       — А переглянулись вы почему?       — Мы не переглядывались.       — Больно надо.       — Грани! То, что вы переглянулись, и слепой заметил, так что давайте вы не будете морочить мне голову!       Вместо ответа Меатар только взмахнул мечом, выводя сложный финт. И Хтон с непривычки чуть не бросил меч, чтобы избавиться от лишнего веса и уклониться. В результате каждый остался при своём: Роирган — без ответов, мэвар — с мечом.       «Что тебе нужно? — мысленно спрашивал Хтон, хотя и прекрасно знал, что Нермор не мог его услышать. Роирган ухмылялся и медленно, демонстративно жевал яблоко. — Техничность? Ты так восхищался мастерством Дальо… Так… Фальшиво».       Умуорвухтон улучил момент, когда Меатар нанёс удар, и умудрился правильно парировать. Дальо пошатнулся, а Хтон, не пытаясь закрепить успех, покосился на Роиргана. Тот выглядел так, будто готов был начать зевать.       «Нет, ты, конечно, был впечатлён. Но… Ты ведь не ждёшь, что мы один раз помашем друг на друга мечами и тут же резко улучшим навыки. И быстрый прогресс — не то, что тебе нужно. Но что тогда?»       Хтон в очередной раз с трудом ушёл от атаки Меатара. Дальо стал очень быстр: убедившись, что Хтон запомнил его урок о блокировании, Меатар теперь просто не давал противнику ни шанса его применить. В конце концов Хтон опустил меч и теперь просто уворачивался от ударов, благо, в скорости они с Меатаром могли посоревноваться. Вернее, быстрее был Меатар, а вот дольше так плясать мог Хтон.       Тень заинтересованности в глазах Роиргана почудилась Умуорвухтону лишь в тот миг, когда мэвар опустил меч. В плане фехтования Хтон ничего не мог противопоставить старому другу, так что меч мэвару только мешал. Ограничивал подвижность. Однако Роирган стал глядеть внимательнее. Хтон даже не увидел это, а ощутил, будто укол тонкой иглы.       «Ну конечно, — догадался Хтон. — Ты ждёшь очередной хитрости. Ты ведь и сам — жулик, махинатор, твоё кредо — победа любой ценой. И от других ты ждёшь того же? Ладно».       Умуорвухтон перевёл взгляд на Меатара. Тот загонял его в угол, теснил, не давал защищаться или атаковать в ответ. Двигался Дальо очень быстро, прекрасно взаимодействовал с мечом, знал его сильные и слабые стороны, был сосредоточен и собран. Однако пару минут спустя Хтон сумел обнаружить какую-никакую закономерность в движениях извечного противника.       Меатар наносил стремительный удар с замахом, затем из той позиции, куда его уводила инерция, наносил укол с шагом вперёд, чтобы подобраться ближе, и после этого пытался обезоружить мэвара.       Такая тройная комбинация заставляла Умуорвухтона беспрерывно двигаться. Когда Меатар её применял, а применил он её четыре раза за несколько минут, он вечно оказывался по итогу в очень удобной позиции, в то время как Хтона загонял в какой-нибудь угол.       Сейчас мэвар понимал, о чём говорил Нермор. Такая последовательная манера сражаться наводила тоску. Хтон был уверен: если бы он понаблюдал ещё, то наверняка обнаружил бы ещё закономерности, на которых Дальо можно подловить. Да, Меатар проворачивал свои комбинации очень быстро и точно: Хтон знал, что его попытки защищаться привели бы к мгновенному обезоруживанию и техническому поражению. И всё же, всё же… Со стороны Меатара было довольно самоуверенно вот так вот чередовать одни и те же приёмы, ничего в них не меняя. Как будто мэвар физически не мог ничего предпринять, даже если бы он уловил закономерность.       А мэвар, вообще-то, мог.       Поднадоевшую комбинацию Хтон узнал с первого же движения. Когда мимо свистнуло остриё чужого меча, Хтон, шагнув не назад, а вбок, ударил в ответ. Не мечом: к Кругу меч, на самом-то деле! Мэвар кончиками пальцев дотянулся до спрятанного в рукаве листа с давно заготовленным заклятьем. Секунда — и Меатара отшвырнуло хлёстким потоком ветра. Умуорвухтон кинулся следом и сразу же приставил остриё меча к горлу Дальо.       — Ты хоть что-нибудь слышал о честности? — поинтересовался Меатар после непродолжительного молчания.       Хтон кивнул.       — Конечно. Честность — это то, что мешает тебе выигрывать.       Если бы мэвар краем глаза не заметил метнувшуюся к нему тень, он бы оказался в том же положении, что и Дальо. Повезло, что «тени» Умуорвухтон привык замечать. Он не чувствовал себя в безопасности в Никарене, потому всегда вертел головой на триста шестьдесят. Хтон успел развернуться и даже парировать удар Роиргана. Снова неправильно, но именно техника сейчас волновала мэвара в последнюю очередь.       Откуда Роирган вообще взял меч? Этого Хтон не знал. Понимал он лишь одно: играть, как с Дальо, и уворачиваться от ударов с опущенным оружием с этим человеком он бы не смог. Нермор «закрыл» его моментально, вынуждая защищаться мечом от града ударов и отступать назад.       Сам Роирган выглядел так, будто не совсем осознавал, чем именно он занимался. Нермор фехтовал одной рукой, во второй было всё то же яблоко. Казалось, что Роирган вообще не задумывался над следующим шагом или ударом, но Хтон ощущал, что это не так. Мэвар не мог отследить ни единого повторения, ни одного неудачного движения. Роирган ни секунды не предоставлял для контратаки, и это пугало.       В движениях Нермора было не за что зацепиться, нечем воспользоваться… И тут мэвар узнал комбинацию.       Прямой рубящий удар с замахом.       Укол с шагом вперёд.       «Обезоруживание», — мгновенно припомнил Хтон.       О, Роирган не был Дальо. Он отчего-то решил провести ту же комбинацию, что так подставила Меатара, но Хтон не сомневался: у этого человека был некий план.       «Уклониться так же, как и с Дальо? — думал Умуорвухтон. — Нет, наверняка он хочет подловить меня именно на этом…»       Времени на разгадывание не осталось. Хтон сделал единственное, чего он ещё не проворачивал в ответ на этот приём: бросился навстречу острию. В последний момент мэвар успел подставить меч так, как показывал Меатар. Клинок Нермора змеёй соскользнул по мечу Хтона вместо того, чтобы пробить грудную клетку.       Инерция уносила курсантов в разные стороны, и Хтон уже подумал, что сумел выкрутиться, но тут Нермор вслед за ним применил приём, которого наверняка не было в классическом фехтовании. Иначе говоря: схватил Хтона за волосы и рванул назад, умудрившись швырнуть мэвара на пол.       Естественно, в грудь тотчас же упёрлось остриё меча.       — Что это было? — с ядовитой ласковостью поинтересовался Роирган и надавил на меч. — Мало того, что это чистой воды жульничество. Так ещё и курсант Дальо мог пострадать. Если бы я хотел, чтобы вы швыряли друг друга магией, я бы так и сказал. Но нет же! Вашей задачей было провести короткий спарринг на мечах.       «Лицемерный ты гад, — подумал Хтон с возмущением и ощутил, как сталь проткнула камзол, рубашку и начала врезаться в кожу. — Отчитываешь меня, как ребёнка, хотя на что-то такое ты и рассчитывал… Хочешь показаться хорошим и правильным? Ладно, подыграем».       — Ты учишь нас выживанию или турнирному поединку? — язвительно осведомился Хтон. — Посмотрел бы я, кто в будущем станет нас спрашивать, по каким правилам мы хотим сражаться!       Чужое одобрение мэвар разобрал очень чётко. Но на лице Роиргана оно никак не отразилось. Их курирующий, напротив, зарычал:       — Находчивость — это прекрасно, но нужно знать меру! Тем более — сейчас ты вроде как в том же положении, в каком оставил Дальо. Ты можешь выкручиваться только против тех, кто изначально нацелен играть честно, не так ли? Я напал на тебя без предупреждения — и без правил. И сколько ты продержался? Две минуты?       Мэвар усмехнулся — и кончиками пальцев прикоснулся к «шаблону» всё того же ветряного заклятья. Только вот Нермора отшвырнуло ещё сильнее, чем Дальо: на него Умуорвухтон силы не пожалел.       Хтону ни на секунду не стало его жалко. Он не сомневался: их курирующий мог любое свободное падение превратить в свободный полёт. И правда: Нермора не швырнуло об стенку, как планировалось. Очередная сложная формула Роиргана помогла ему захватить управление броском. Секунду спустя Нермор мягко спрыгнул на ноги.       — Ты перебарщиваешь, — с неудовольствием заметил Меатар. — Не обязательно было так…       — Нет, Дальо, обязательно, — огрызнулся Хтон, наблюдая, как Роирган аккуратно одёргивал одежду. А затем добавил шёпотом. — Если бы ты оказался готов к тому, что я нападу на тебя с магией, и смог закрыться — Роирган бы в ту же секунду сказал, что твоё обучение окончено, ведь ты «преодолел собственную предсказуемость, научился раскусывать других» и бла-бла-бла… — пробормотал мэвар, наблюдая за курирующим. Роирган приближался, и по его лицу невозможно было понять, собирался он подопечных хвалить или всыпать им ещё раз. — Он гораздо легче читается, чем сам думает.       — Какая разница, насколько легко он читается? — зашипел в ответ Меатар. — Он сейчас подойдёт и снесёт твою упёртую башку!       Хтон недобро сузил глаза.       — Вряд ли. Она очень крепко приделана.       Оба третьекурсника напряглись, когда Роирган замер напротив них. Меатар под шумок сплёл защитное заклятье. Хтон, пусть и не верил, что Роирган мог попытаться его убить, всё же встал в стойку и приготовился к новому витку борьбы за свою жизнь.       Нермор смерил обоих подопечных ничего не выражающим взглядом.       — Вам есть, что сказать друг другу?       — Напоследок? — уточнил Хтон, а затем повернулся к Дальо и сообщил. — Ты был придурком.       Роирган рассмеялся.       — Грани, нет! Лично я вас убивать не собираюсь, вы потешные. — Пока третьегодки таращились на него, Нермор невозмутимо пояснил. — По поводу вашего боя.       — А, так бы сразу и сказал, — осклабился мэвар, а затем сообщил Меатару. — Ты был придурком.       — Что-то я особой разницы не улавливаю, — хмыкнул Дальо.       — А знаешь, почему? Потому что ты… Ладно, неважно. — Хтон на мгновение задумался, а затем поделился наблюдениями. Правда, обращался он скорее к Роиргану, чем к Меатару. — Он использовал всего около пяти или шести комбинаций ударов, ничего в них не меняя. Сами приёмы хороши, мне было сложно, но эта тактика годится только для быстрого боя. Использовать её можно лишь в том случае, если на сто процентов уверен в стремительной победе: отработанные удары и мощные комбинации хороши и прекрасно действуют в связке, но только до тех пор, пока противник не поймёт закономерность. После этого ты — корм.       — Прекрасно, — съязвил Меатар, а затем и сам отчитался. — Зубастику это оружие категорически не подходит. Он и сам это понял ещё в начале боя и даже не пытался использовать меч по назначению. Оружие ему только мешало и стесняло движения. А ещё, даже если он и может «отследить закономерности» и использовать их против меня, то точно не с мечом. Я не верю, что ты бы справился без магии даже с «кормом». Ты бы просто не смог достаточно правильно и быстро направить меч, чтобы разбить мою комбинацию. Ты даже не представлял, как это сделать — поэтому и начал колдовать.       — И чего, по-вашему, не хватает противнику? — уточнил Роирган, и его подопечные одновременно выпалили:       — Разнообразия манёвров.       — Навыка.       — Про оружие действительно хорошее замечание. — Роирган покосился на мэвара с лёгким удивлением, будто тот… Не то чтобы не оправдал надежд, просто умудрился запороть то, что запороть нельзя. Судя по всему, Нермор считал, что меч, который Умуорвухтон по незнанию схватил, был идеально удобен и сам вёл за собой бойца. И с этим мэвар был готов поспорить. — Пойди и подбери себе что-нибудь по руке.       Хтон тоскливо окинул взглядом выставленный в зале арсенал. Роирган только строил из себя статуэтку на подоконнике и точно ничего не доставал. Однако откуда-то он взялся, любовно расставленный в неком подобии логического порядка. И там были мечи, мечи, мечи, мечи и ещё мечи. И мечи, да.       «Дай угадаю, какое у тебя любимое оружие, Роирган», — вздохнул про себя мэвар, рассматривая все это хищное великолепие.       Хтон снова взял ближайший к нему меч. Тот был одноручным и с очень колким остриём, а потому выглядел не таким уж безнадёжным вариантом.       — Ты в выборе уверен? — тут же скептически уточнил Дальо.       — Абсолютно, — кисло отозвался Хтон, а мысленно добавил: «абсолютно уверен, что возненавижу эту рельсу с первого же удара».       Роирган удовлетворённо кивнул, а затем сообщил:       — Прекрасно. Тогда сейчас мы с вами будем разбирать ваши ошибки.       На лице Меатара отразилось глубочайшее сомнение в выбранном стиле обучения. И Роирган это заметил.       — Что?       — Разве мы не должны начать… Как бы это сказать?.. С начала? — Меатар задумчиво покрутил кистью. Меч в его руке казался стальной змеёй, что гнулась туда, куда он приказывал, хотя Дальо совершал минимум движений. — Я уже не говорю о том, что Умуорвухтон знает только самые простые движения, которые разучивал десять лет назад…       — Тебя учили фехтованию? — изумился Роирган. Хтон медленно кивнул и смерил Дальо злобным взглядом. Нермор тоже покосился на Меатара, будто внезапно перестал понимать, как его нужно оценивать.       — Я о том, что Зубастик понятия не имеет, что держит в руках. Он не знает даже самых общих правил работы с этим типом клинка. А ты проводишь спарринги и хочешь разбирать ошибки.       — Вот что бывает, если не разобраться в ситуации, — прицокнул языком Нермор. Он лениво уселся на подоконник. Сложнейшее заклятье, что приводило в движение его руки, спало, и конечности Роиргана повисли, будто плети. Плечи тяжело опустились. В таком положении Нермор выглядел слегка разбитым — а вот голос звучал грозно. — Поясняю. Твоё прошение о допуске до опасных миссий, Дальо, пришло к директору Витскар на каникулах и скоро будет одобрено. И что-то мне подсказывает, что Мэвар скоро напишет такое же, в день как девятнадцать стукнет. Ваше умение или неумение владеть оружием может стать решающим фактором, который определит, задания какого уровня сложности вам будут поручать… И будут ли вообще. На имидже Никарена очень плохо скажется, что его курсанты мрут в первом же бою или роняют мечи. Поэтому, чтобы убедиться, что вы не опозорите сие чудесное заведение, всю вашу группу раз в несколько месяцев будут проверять на квалификацию. Владение атакующими заклятьями, владение защитными заклятьями, контроль выбранной стихии, основы владения оружием и стрельбы — приоритет в зачётах определят ваши направления. Но, в любом случае, вы должны будете показать некий базовый уровень. А дальше уже для вас составят рейтинг. Курсанты, которые окажутся слабее всех, автоматически потеряют возможность работать на повышение звания при выпуске. При этом не важно, насколько плохи будут их результаты. Может быть, они будут вполне себе недурственными магами и без труда выполнят норму — но на фоне остальной гениальной группы будут выглядят слабаками. Это никого не интересует. Просто — трое слабейших будут реже ходить на миссии, да и то на простенькие, вроде сопровождения грузов. И им будет очень, очень сложно реабилитироваться. Я вам предрекаю круговую грызню в группе за каждую оценку, детки.       Нермор хищно улыбнулся, и Хтон с Меатаром поморщились.       — Люблю третий курс, — между тем мечтательно протянул Нермор. — Сразу показывает истинную натуру каждого. Вчерашние друзья начинают драться за своё будущее. И каждый год хоть одному, да приходит в голову, что куда проще устранить конкурента…       — У тебя спецкурс по ораторскому искусству? — не выдержал Умуорвухтон. Дальо аж поперхнулся. — К чему эта лирика?       — Для тебя, Мэвар, вытянуть мой спецкурс, в смысле, владение оружием — единственный шанс не попасть в троицу неудачников, — обрубил Нермор, а затем ещё и имел наглость ухмыльнуться. — Потому что во всём остальном ты в отстающих. Меня это, на самом-то деле, не колышет. Но я тоже в какой-то мере работаю на рейтинг. Вы двое заявлены сильнейшими драчунами в группе. Поэтому на зачёте вы обязаны тоже показать результат гораздо лучший, чем у группы Норвазиса.       — Обязаны?       — Да, Дальо, проверку на слух ты прошёл. — Роирган снова паскудно улыбнулся. — Если после пары месяцев тренировок со мной окажется, что вы из лучших превратились в середнячков или, еще хуже, в отстающих, это будет провал. Для вас — огромный, для меня — вообще катастрофический.       — Видимо, полная версия твоего «обязаны» звучит как «обязаны прикрывать тебе зад», — хмыкнул мэвар.       Дальо снова покосился на него с лёгким ужасом, будто не веря, что Хтон решил оказаться говорящим в такой неудобный момент. Роирган же снова глянул с презрением, но затем соизволил заметить:       — Не замотивировал? Какая жалость. Ладно, а так? Зачёты определят не только троицу худших, но и троицу лучших. И эти лучшие получат разрешение на ношение оружия досрочно.       О, Нермор точно знал, на что давить. Припрятав самый сильный аргумент напоследок, он добился именно того, чего хотел. Юноши подобрались, хищно подались вперёд. На лицах засветился почти болезненный азарт.       Существовать в Никарене, среди старших курсантов, безоружным, было примерно тем же, что гулять голым по пустыне. Да, не смертельно опасно, да, можно адаптироваться, и да, бывают беды и похуже. И в то же время — это было неприятно. Любой здравомыслящий человек при первом же удобном случае попытался бы такой ситуации избежать.       — С вашей стороны смело думать, что лучшими стать так уж легко, — усмехнулся Роирган. — Но у вас нет выбора. Ладно, теперь, когда все настроены на работу, проясним ещё момент. Как тут все понимают, выучить кого-то с нуля, штудируя учебники и разучивая шаги с выпадами, мы за несколько месяцев не успеем. Поэтому, Мэвар, теорию зубришь и отрабатываешь сам. В твоих интересах поставить себе технику хотя бы на приемлемом уровне. Вкупе с природной хитрожопостью этого тебе будет достаточно, чтобы уделать всех на зачёте.       — По-твоему, у нас уйма свободного времени? — изумился Умуорвухтон. — Наше расписание составлял сумасшедший. Мы заняты с утра до вечера.       — Тогда занимайся ночью, — улыбнулся Нермор. — Я тебе сказал, в каком направлении работать. Что до Дальо…       Роирган задумался. Но если сам Меатар пытался верить, что ничего ужасного Нермор не изобретёт (благо, «теорию» Дальо знал великолепно), то Хтон сразу понял: их курирующий всего лишь пытался придумать пакость покошмарнее.       — С Дальо сложнее, — решил в конце концов Нермор. Меатар тут же спал с лица. — С Мэваром по крайней мере всё понятно, надо просто объяснить ему, как эффективнее пользоваться всем, что дано от природы. А с тобой, пупс, придётся рушить зажимы в твоей голове. Выходить из зоны комфорта. Так что в качестве задания тебе нужно… — Нермор снова задумался, но на этот раз — довольно наиграно. — Спровоцировать три драки.       «Ну, могло быть и хуже», — рассудил Хтон.       — Что?! — ужаснулся Меатар.       — Поменяемся? — меланхолично предложил мэвар.       — Мы не можем просто подойти и на кого-то… Напасть! — продолжал возмущаться Дальо. — Мы же маги!       «Ага, а то все остальные в Никарен погулять пришли, — вздохнул Хтон про себя. — В Никарене нет ни одного беззащитного человека. Сам-то понимаешь, за кого бояться вздумал?»       Роирган наблюдал за Меатаром с весёлым изумлением.       — Что? — зло глянул на него Дальо. — По-твоему, можем?       — Нет конечно, — улыбнулся Роирган. — Мы же действительно маги. Зачем нам подходить, если можно напасть издалека? Кажется, с тобой придётся повозиться ещё дольше, чем я думал…       Если Роирган хотел вызвать у Меатара смущение, взять юношу «на слабо» и пробудить желание доказать, что в нём мол все ошиблись, то цели он не добился. Дальо нахмурился, а затем тихо, но твёрдо сказал:       — Я не буду этого делать.       — Ну тогда счастливо понаблюдать, как Мэвар играючи тебя обгоняет, — лениво протянул Роирган. Он спрыгнул с подоконника и поднял руку. Под кожей Резервуара будто засветились тонкие линии, и магия пробежала по сосудам вместо крови. В подставленную ладонь легко влетел изогнутый клинок. И, не давая Меатару вставить ни слова, заявил. — А теперь — всё-таки разбор ошибок. А затем будет ещё спарринг. И в ваших же интересах будет не совершать тех же косяков, что и в прошлый раз.

***

      — Ну как?!       Хтон с сомнением оглядел комнату, в которой стало удивительно многолюдно. Нет, к Конту с Ихои он привык, и они мэвара даже не напрягали, если держались подальше. А сами Конту с Ихои так же привыкли, что Эфаро вечно торчала с ними, будто её выгнали из собственной комнаты — что было бы странно, учитывая, что Ноуса, соседка Рандари, не смогла бы выгнать вообще никого, слишком уж такое не в её характере.       К слову, Ноуса тоже была в комнате. Выглядела она так, будто не могла найти себе места. Но сидела, ожидая чего-то.       — Что вы тут делаете? — удивился Хтон. Затем чуть подумал и подкорректировал вопрос, упирая именно на то, что показалось ему странным. — В таком составе?       — Что не так? — не понял Шииз.       — Какой ты недогадливый, Шииз, ужас просто, — фыркнул Тваино.       Выглядел он настолько уверенным, что мэвар растерялся повторно. В голову Хтону даже постучалась странная мысль, что догадливым внезапно стал Ихои. Но чудес даже в магическом мире не так много. Естественно, не произошло их и на этот раз.       — Подайте сюда Ре! Только его не хватает, очевидно же.       Пока Умуорвухтон стоял и рассуждал, где он свернул не туда, Эфаро выудила из скрытого нагрудного кармана часики и перекинула их Тваино.       — Ихои, сломаешь — руки оторву. И скажу, что так и было.       — А как это работает? — не обращая на неё внимания, вслух задумался Тваино. Он покрутил часики в руках, открыл крышку, а затем наконец обрёл озарение и попытался их завести. Правда, после первого же оборота поинтересовался. — Тут же не получится навертеть лишнего, да? Я в какую-нибудь… приёмную Дома Скорби не попаду?       — А кто тебя знает? Нет, если очень надо, можешь ещё Хтона побесить. Тогда точно попадёшь. Как пострадавшая сторона.       Тваино напрягся и опустил голову к часикам, тем более что их тиканье стало заметно громче и быстрее. Циферблат засиял. Ихои положил часы на кровать, и вскоре проекция Вьена зависла прямо над ними.       Пару секунд Тваино и Вьен изучали друг друга взглядами, а затем натаинн усмехнулся.       — Ну, это был вопрос времени. Привет, Ихои.       — Вау, — между тем восторгался Тваино, разглядывая проекцию. — Охренеть! Охре… А, да, привет. Как жизнь, Ре?       — Сияет яркими красками. — Вьен тепло улыбнулся, а затем стал озираться. Когда же натаинн заметил Хтона, он ведь подобрался и напряжённо спросил. — Ну как?!       — Вы сговорились?       — Нет, — ничуть не удивился вопросу Вьен. — Но мы волнуемся за тебя. И, я так понимаю, раз этот вопрос тебе уже задавали до меня, значит, не зря. Роирган очень опасен — естественно, мы хотим знать, не причинит ли он тебе вреда, пока вы почти наедине.       Хтон закатил глаза. То в его исполнении была высшая форма выражения сомнения в умственных способностях собеседника. И, так как друзья об этом прекрасно знали, они тут же стали выглядеть обиженными.       Роирган вполне мог причинить Хтону вред. Откровенно говоря, именно этим он и должен был заниматься: они учились бою с оружием, а не венки плели. А если говорить ещё откровеннее, то Хтон был самую капельку разочарован. Он чуял в Роиргане гениальный ум, потрясающую злобность и некую страшную загадку, как в историях о демонах. Мэвар всё утро присматривался и слушал свой дар больше и внимательнее, чем самого Роиргана. Ждал подлянок, многоходовок и попыток заманить Хтона и Дальо в ловушку. Но Роирган имел наглость действительно просто учить их фехтованию.       — Он не пытался меня убить или переманить на сторону зла, если вы об этом, — с лёгкой досадой сообщил Хтон.       Эфаро с Вьеном тревожно переглянулись.       — А ты… Э… Уверен? — осторожно уточнил натаинн, вернее, его проекция.       За два года, что они не виделись, Вьен сильно изменился. Дешёвая проекция не позволяла разобрать деталей, но Хтон видел, что Ре вытянулся, стал ещё более тонким и «изящным», что выгодно подчёркивалось воздушным камзолом. Неизменным осталось лишь одно: Вьен волновался за друзей точно так же фанатично и чрезмерно, как и в первый день их знакомства.       Умуорвухтон безумно хотел бы увидеться с ним вживую. Но Никарен и правда оказался куда менее лояльным, чем Ванакор. А директор, пусть и была приятной на расстоянии и просто обворожительной внешне, всё же оставалась несгибаемой и строгой — куда там добряку Найвину. Хтону запретили покидать территорию литэрарума сразу же, как он об этом заикнулся. А едва мэвар возмутился, так и вовсе магически ограничили территорию, по которой он мог перемещаться: внешние крепостные стены Никарена отбрасывали его, будто мячик. Естественно, что и на общие праздники, вроде ежегодного собрания курсантов в Киируне, Хтону путь оказался заказан.       Они так и не увиделись с Вьеном.       Сегодня Хтон не стал огрызаться лишь потому, что ему не хотелось в довесок с другом ещё и ссориться.       — Да, Вьен, я уверен, что он меня не убил, — устало, но без насмешки отозвался мэвар и забрался на свою кровать. — По крайней мере, болит всё как у живого.       — Я про «сторону зла». Ты сейчас язвишь так, будто как минимум задумываешься о переходе на неё.       — Вот как, ты думаешь, это происходит? — Хтон раздражённо стянул металлический пояс и метко запустил его на шкаф. Грохот воцарился невообразимый, но даже он не заставил курсантов морщиться сильнее, чем от упоминаний Роиргана. — Он такой: «курсант Мэвар, курсант Дальо, вы когда-нибудь задумывались о том, как круто быть плохишами? Все девочки ваши, аудитория в восхищении, цолнеры в оторопи!» И мы такие: «Хм, да, в этом что-то есть, впустите нас в свой закрытый клуб»?       Улыбка Вьена чуть угасла.       — Нет. Я думаю, это происходит совершенно противоположным образом. Вроде «Роирган лезет вам в душу, вызнает слабые места, понимает, на что надо давить, и приводит вас к ситуации, когда спастись можно, только предав свои принципы»…       — Нет у меня никаких принципов.       — Они есть, — отчеканил Вьено’Ре. — Я знаю. Я вообще хорошо тебя знаю. И знаешь, что меня пугает? Ты уже меняешься.       — Грани, Вьен! Прошло одно занятие!       — Но он прав, — шёпотом заметила Ноуса Шаквар.       Хтон покосился на неё, и латэречкка тут же опустила голову.       — Ты взвинчен, — тоже согласилась Эфаро. — И поэтому язвишь гораздо больше, чем обычно.       — Знаешь, если троим людям кажется что-то одинаковое, значит, им не кажется, — осторожно заметил Вьен.       — О, да. Стоило три года получать образование мага-медика, чтобы прийти к таким великолепным выводам.       Чем дальше, тем с большим ужасом косились на него присутствующие. Хтон тяжело вздохнул, заложил руки под голову и прикрыл глаза, успокаиваясь. Настроение действительно было ни к Кругу.       — Ни в какую душу Роирган не лезет, — наконец заявил Умуорвухтон. Теперь, когда в его голосе не слышалось рокочущих переливов, похожих на звук дальнего обвала в горах, мэвар казался куда спокойнее. — Скорее наоборот, он дистанцируется и говорит сквозь зубы. Выдал кучу упражнений, показал два десятка стоек, надиктовал названия пяти учебников, а всё остальное время радостно ржал над тем, как мы с Дальо пытались начистить друг другу рожи. Так что я готов ударить всякого, кто назовёт его хорошим учителем. Нермор…       — Нермор слишком талантливый, — тихо сказал Ихои, и все разом повернули головы к нему. Тваино поморщился, будто до последнего надеясь спустить разговор на тормозах. Но долго сомневаться было не в его правилах. Пара секунд, и Тваино уже расправил плечи, вскинул подбородок и иронично заметил. — Ему очень сложно понять, что не у всех есть его чутьё.       — Норвазис сказал, что «такие ублюдки один на миллион», — вздохнула Эфаро. — Старик слишком любит вашего Роиргана.       — Нашего? — ухмыльнулся Ихои.       Умуорвухтон, наоборот, испугался.       — Не-не, пусть остаётся национальным достоянием… Э… Кто он вообще по национальности-то?       Шииз и Ихои переглянулись.       — Нером? — предположил Шииз неуверенно.       — Без понятия, по глазам и близко не видно, какого они цвета были, — согласно кивнул Тваино. — Но не натаинн точно. У Роиргана действительно ужасный дар появляться там, где не нужно, видеть то, что не положено, и влезать, даже если его присутствие всё усугубляет. Но вот супер-слуха за ним не замечено, к счастью. Но смысл не в том. — Ихои снова поморщился и коротким нервным движением потёр пальцы, будто пытаясь убедиться, что кости его руки целы. Хтону эта реакция вообще не понравилась. — Норвазис правильно сказал: есть люди, которые работают в среднем темпе группы, есть отстающие, а есть те, кто далеко впереди. Уникальные. Гении. Вот Роирган из таких. Он не просто колдует, он чувствует магию.       Умуорвухтон прикусил губу, вспоминая ощущение единения, полного растворения в колдопотоке. Те секунды, когда казалось, что вся армада космической энергии, той, что меняла миры, преодолевала безвоздушные чёрные просторы — была ему покорна.       Это не было даром, следствием «резервуарской» натуры, состоящей, в случае Хтона, на семьдесят процентов из магии и на тридцать — из вредности. Умуорвухтон учился, экспериментировал, взаимодействовал с чароплетением годами — и гордился тем, что научился понимать суть творимых им чудес.       Нельзя научиться стрелять из пистолей, только взяв их в руки, благодаря какому-то «дару» или «особому мышлению». Учёба приводила к умению, умение — к сноровке, сноровка — к мастерству. И, судя по тому, что говорил Ихои, Роирган мастерством овладел с блеском.       — Он даёт тебе задание, а потом искренне недоумевает из-за твоей медлительности. А ещё он ничего не поясняет. — Ихои снова нервно развёл руками. Уголок его губ едва заметно подёргивался, выдавая тревогу. — Наставник Кодан тоже не видит ценности в заклятье, выученном без усилий. Но у Роиргана совсем другой уровень. Он сознательно выбирает самый сложный формат тренировок. Мне он давал для изучения совсем дикие заклятья, хотя с самого начала знал, что я не в состоянии сплести даже чары, которые в два раза их проще. Я не понимал, что, как и куда нужно колдовать, получал от Роиргана. Иногда Нермор притаскивал пару мечей или арбалет какой-нибудь и заставлял стрелять по мишеням или «чисто» срезать конечности манекенам. Один раз приволок головоломку из металлических плашек, и я два дня ей развлекался под ворох язвительных комментариев. А потом он стал таскать эту ерунду регулярно. Чему меня Роирган действительно учил — это задавать условия для зачарованных полов, чтобы они имитировали то, что мне нужно, и делать макеты фортификационных сооружений. И ещё почему-то — поиску подземных вод с какими-то дикими приборами. По итогу я научился спокойно собирать и разбирать несколько десятков головоломок, но магия… Мы перестали даже пытаться колдовать, и я пошёл на зачёт с твёрдой уверенностью в провале.       — На какой зачёт? — полюбопытствовал Вьен.       — По основным типам защитных чар? — предположила Ноуса и тут же дёрнулась, закрывая себе рот рукой. Казалось, Шаквар и сама не ожидала, что включится в разговор.       Все тут же старательно стали смотреть в разные стороны, будто ничего удивительного не случилось. Помогло: панической атаки у Ноусы так и не случилось.       Ихои облегчённо выдохнул и кивнул.       — Именно по ним. Первый зачёт на втором курсе.       — И что произошло? — снова заинтересовался Вьен.       Эфаро хмыкнула.       — Ну, наставник Кодан был очарован и раз двадцать предложил Ихои выбрать защитную специализацию в качестве основной.       — Я не знаю, как это случилось, — отчеканил Ихои. — Всё как-то сложилось само. Я просто понял, что вижу, как правильно собрать все эти потоки, чтобы защита была надёжной. И думал ещё: если недостаточно плотно пригнать детали или не закрепить всё это, головоломка распадётся, даже если сложена она правильно… Я думал о головоломке, которую пытался сложить третью неделю кряду — а когда поднимал голову, видел потоки магии. И они, к Кругу, были такие лёгкие по сравнению с тем, что Роирган мне подсовывал! Простые линии, очевидные формы. Формула чар задала такие значения, что сложить заклятье можно было только одним образом — и это оказалось проще простого.       — А что Роирган?       — Ну… — Ихои почесал в затылке и нервно улыбнулся. — Я был ему страшно благодарен. Тут бы только совсем дурак не понял, что это только благодаря ему я увидел всё то, о чём ты, Хтон, говорил с первого курса: формы, их взаимодействие… Я попытался его поблагодарить, на таком подъёме был, когда рассказывал ему, что справился! А он в ответ: «Это было очевидно». И погнал меня сооружать кругову уменьшенную копию акведука!       — И это тоже помогло? — усмехнулся Вьен.       — Ихои второй курс с блеском окончил, — пожала плечами Эфаро. — До лучших результатов в группе не дотянулся, но Меатара вообще сложно обогнать. А вот со мной по баллам сравнялся.       — А толку? — вздохнул Ихои. — Роирган от меня отказался сразу же, как эти результаты озвучили. И ни слов напутствия, ни прощания от него не добьёшься, будто это не он целыми днями занятия прогуливал, чтобы меня натаскать. И я понимаю, что на силе его вдохновляющего пинка я пролечу ещё годик-другой, но без блеска.       — Для тебя важен блеск? — ухмыльнулся Вьен. — Это что за шатааровские замашки, а?       — У кого, у меня? — ужаснулся Ихои. — Да я ни разу!.. Но я всегда хотел быть хорошим магом. Но теперь я посмотрел на действительно хорошего мага, и не представляю, как добраться до его высот. — Тваино горестно вздохнул; снова потёр руку коротким нервным жестом. — Он жестокий, не терпит идиотов, не стеснятся вбивать истину силой, и при этом намеренно действует так, чтобы нанести минимум повреждений при максимуме боли. Если ты с ним не согласен, то это ненадолго. Если движетесь в разных направлениях, ему ничего не стоит тебя развернуть. Ублюдок редкостный. Но маг — потрясающий. Я вообще не понимаю, как он мыслит и как смотрит, чтобы увидеть в самых диких хаотических заклятьях набор простых форм, которые легко повторить. Если он показывает и заставляет увидеть то же, что и он — я вижу. Если нет… Как ни пытаюсь смотреть глубже, осмысливать каждые чары — не могу пробиться сквозь эту стенку. — Ихои покосился на Хтона, а затем задумчиво протянул. — У вас, кстати, есть что-то общее. — Ты так же невыносимо делаешь выводы из воздуха, оказываешься прав, и, ко всему прочему, потом корчишь лицо «это было легко, не понимаю, как вы сами не додумались».       — Если я невыносимый, то нечего устраивать мне тут группу психологической поддержки, — огрызнулся Хтон.       А про себя признал, что Ихои был прав. У них с Роирганом слишком много общего. Из-за того, что катаклизм отметил их обоих? Могла ли магия настолько менять людей, чтобы приводить их к однотипному характеру и единым мыслям? Хтон в это не верил.       Несомненно, огромная сила оставляла свой след. Как и любая вещь, достаточно значимая, чтобы изменить течение жизни, заставляла характер пластично прогибаться, принимая нечто новое. Все слепцы двигались похоже; каждый музыкант по-особому реагировал на речь и мелодию звучащую. Сходные черты не превращали людей в клонов друг друга, хотя, конечно же, и добавляли им то самое, мистическое «нечто общее».       Куда сильнее сближал схожий жизненный путь. Рытвины, которые довелось перепрыгнуть, люди, через которых пришлось перешагнуть — и которые сами с удовольствием шагнули через тебя.       У мэвара не было желания узнать, что их с Роирганом роднило; отчего у него так неприятно, монотонно болела каждая клетка тела; почему вокруг каждой эмоции вился блюр застарелой ненависти. Роирган был опасен. Это тоже было общим у Резервуаров. Но если опасаться себя же Хтон, очевидно, не мог, то Нермор прямо-таки провоцировал отойти от него подальше. И там, с безопасного расстояния, перенимать бесценный опыт и найти ответы на вопросы.       — Мы — не клуб психологической поддержки, — с достоинством заявил Шииз.       — Да? А что за паломничество вы тогда устроили?       — Нам обещали феерические новости!       Хтон вопросительно покосился на Эфаро. Та попыталась сделать вид, что впервые в жизни не знала какой-то важной детали. Но мэвар уже заметил, как засияли золотые глаза. То была знакомая искорка, хорошо знакомая Хтону, и потому он позволил себе расслабиться. Эфи умудрилась за прошедшие часы разведать какую-то сногсшибательную сплетню, проверить её по десяти источникам — и преподнести друзьям как величайший дар.       — Мне нужно что-то знать, Эфи? — усмехнулся Хтон и сел: если подруга рассчитывала на яркую реакцию от него, надо было оправдать ожидания и картинно изобразить обморок. — И с чего это вдруг ты нашёптываешь феерические новости сначала этим двоим, а потом мне?       — А ты был занят, тебя Роирган во зло обращал. — Эфаро задорно подмигнула ему, а затем попыталась изобразить серьёзность. — Но, вообще-то, новость не от меня.       Умуорвухтон пристально посмотрел на присутствующих. Ноуса Шаквар изображала из себя немой предмет интерьера — главной новостью дня было бы, вздумай она анекдот рассказать прямо сейчас. Так что от неё сенсации Хтон по умолчанию не ждал. Конту с Ихои так и лучились любопытством, и потому отпадали тоже. Мэвар вопросительно покосился на проекцию Вьено’Ре.       — Время хороших новостей, Вьен?       — Не знаю, насколько она хорошая в твоей системе координат, — улыбнулся натаинн. Хтон давно знал и его тоже, и потому сразу понял: Ре одновременно был и слегка встревожен, и воодушевлён до крайности. — Он очнулся.       Не то, чтобы у Умуорвухтона были какие-то особенные ожидания по поводу новостей: жизнь умела удивлять тем заковыристее, чем больше планов ты строил. Так что, в общем-то, Хтон считал себя готовым ко всему.       Но, как бы… Не к этому.       — Он? — почти шёпотом переспросила Ноуса, когда тишина стала почти звенящей.       Хтон поёжился, чувствуя, как в комнате фантомно похолодало. Будто он снова свалился в бурную реку в Канерданских горах. Мэвар нервно прочистил горло и ответил:       — Роймо Ирнеин, я так полагаю. Дознаватель, который вёл дело Ни’Ро, — пояснил он исключительно для Шаквар. Ноуса не казалась ему человеком, который интересовался новостями. Когда та кивнула и снова отвела взгляд, Хтон повернулся к Вьену. — Знаешь, я думал, он уже не выберется.       — Так половина лекарского сообщества думала.       — А сколько он, получается, валялся? — нахмурился Конту.       Хтон поймал себя на мысли, что фееричной и меняющей всё и вся эта новость показалась лишь ему да Эфаро. Остальные об Ирнеине и не вспоминали уже очень долго. Его давно перестали упоминать в газетах, списали со счетов. Все говорили о Ни’Ро, но вот вокруг фамилии его оппонента возник информационный вакуум — будто Роймо уже проиграл. Ведь о проигравших говорить неинтересно.       — Почти два года, — ответил вместо Вьена Умуорвухтон.       — Умеет же кто-то брать выходной с размахом! — присвистнул Ихои.       — Умеет же кто-то тупить с размахом, — передразнил его Вьен. — Мы вообще-то с ног сбились, пытаясь не сделать этот его «выходной» вечным отпуском.       — И как Ирнеин? — поинтересовалась Эфаро. — Дышит сам?       — К несчастью, — поморщился Вьен. Затем он криво усмехнулся и отвесил Хтону шутливый полупоклон. — Признаю, был не прав. Считал твоё к нему отношение детской обидой. Но этот тип — на самом деле дико сложный человек. Очнулся и сразу попытался рвануть куда-то.       — Рванул? — флегматично уточнил Хтон.       — Аж два раза! Ещё бы он был физически в состоянии на ноги встать.       — Уверен, это единственное, что ему мешает.       — Я тоже так думаю, — кивнул натаинн, а затем хмыкнул. — Мы, значит, с наставником Тогорен подходим к нему, чтобы снять основные жизнеобеспечивающие заклятья — ну и проверить, может ли он, действительно, сам дышать… Вы знаете, как проходит такая проверка?       — Нас учат только останавливать дыхание, — хмыкнул Ихои.       — Если коротко, то лекарские чары развеиваются в два этапа. На первом размыкаются связки между опорами заклятья, — моментально переключился на менторский тон Вьен. Ихои картинно заскучал. — Вектора заклятья начинают дрейфовать и неторопливо разлетаться во все стороны. Так вот, пока они не удалились достаточно далеко и не исчезли совсем, происходит проверка. Если секунд за десять-двадцать пациент без жизнеобеспечивающих не умрёт, заклятью дают улетучиться. Если нет — собирают чары обратно воедино и возвращают на место. Главное, чтобы пациент паниковать не начал. С дыхательными это проще всего обеспечить: кислород в первую секунду оглушает, не знаю почему. На моей памяти все, на ком такой трюк испытывали, первые полминуты просто глотали воздух и улыбались как дурачки. Но не Ирнеин. Ирнеин, как глотка заработала, сразу же начал спрашивать…       — Кто сейчас ведёт дело Ни’Ро? — предположил Хтон без тени удивления.       Вьен восхищённо посмотрел на него.       — Высший балл, курсант!       — О, хоть где-то.       Эфаро нахмурилась, решительно села рядом с Хтоном и обняла его руку. Мэвар стиснул зубы, но терпел. Он не слишком любил, когда ему причиняли добро, причём методом тесного физического контакта, но кто же его спрашивал?       — Не переживай! — твёрдо посоветовала леди Рандари. — Ты нагонишь группу. У тебя есть потенциал, надо просто в себя поверить!       — У тебя всё ещё проблемы с магией? — сочувствующе поинтересовался Ре.       Хтон тяжело вздохнул. Он бы не назвал ситуацию «нам преподают слишком простые и скучные заклятья» проблемой с магией. Но для виду кивнул, скривившись, и все дружно решили, что мэвару плохо, горько, и вообще, лучше не затрагивать эту тему.       — Думаете, ему вернут дело? — с сомнением протянул Шииз Конту. — Ни’Ро легко до него добрался в прошлый раз. И выжил Ирнеин только…       — Ну давай, давай, скажи что-нибудь про веление высших сил или чудо, — с плохо скрываемым бешенством попросил Вьен. — Скажи, и, клянусь, я приду в Никарен пешком лишь для того, чтобы сломать тебе челюсть!       — …только благодаря слаженной и уверенной работе талантливейших медиков, — сглотнув, шустро переобулся Шииз.       Эфи едва слышно рассмеялась. Хтон улыбнулся тоже.       — Я думаю, если Роймо не вернут дело, он сам что-нибудь сломает тому, кто его сейчас ведёт. И заберёт силой. — Мэвар машинально потёр предплечье и тяжело вздохнул. — Он не умеет останавливаться. И договариваться тоже. Только бескомпромиссное «вперёд, к победе!» Так что мы о нём ещё услышим.       — Спасибо что предупредил, койку постараемся не занимать, — поморщился Вьен. — Как думаешь, это «вперёд, к победе!» можно как-нибудь притушить на время лечения?       — Безусловно! Вырубите его ещё раз. У вас же должно быть какое-то снотворное покрепче.       — И угробить все наши усилия? Клянусь Кругом, никогда! Сердце у него всё ещё само не бьётся, и я без понятия, что наши старшие будут с этим делать. Дознаватель буквально живёт на одной только магии — самое время добить его «тяжёлыми» лекарствами.       — Ни’Ро был бы благодарен, — хмыкнула Эфаро.       — К Граням Ни’Ро! — усмехнулся Вьен, а затем отсалютовал Умуорвухтону. — А лучше — за решётку. В отношении дознавателя Ирнеина Умуо ещё ни разу не ошибался. Так что, если он говорит, что тот достанет этого сумасшедшего из-под земли — я тоже в это верю.       — Достанет, — уверенно кивнул Хтон. — Не знаю, с какими потерями, но достанет… А пока что у тебя есть прекрасная возможность изучать строение внутренних органов человека на дурном примере Ирнеина.       — Два года изучаю, хватит, — усмехнулся Вьен, а затем, спохватившись, завёл хорошо знакомую песню. — Кстати об этом! Наша курирующая…       Хтон мягко улыбнулся, наблюдая за тем, как Вьен, радуясь новым слушателям, с увлечением травил айревинские байки. Ре без преувеличения сиял.       Чем дольше они не могли увидеться, тем более ценной казалась каждая беседа. Эта спонтанная сегодняшняя встреча как будто отбрасывала всех назад, в беззаботное время, когда называться ребёнком ещё было не стыдно; когда никому не нужные, но, безусловно, очень важные правила не разбросали вчерашних друзей по разным материкам без шанса встретиться. Будто впереди только хорошее, бесчисленное множество дорог и сотни новых встреч.       Будто ещё ничего не решено.       Шаквар так и осталась единственной, кого не поглотила всеобщая атмосфера ностальгической радости. Хтон вопросительно покосился на Ноусу. Та тут же отвела взгляд и замкнулась ещё сильнее. То, как Шаквар некомфортно, не заметить было просто невозможно.       — Пошли, я тебя провожу, — не выдержал Хтон.       Шаквар вздрогнула так, что чуть с кровати не упала.       — Рано ещё, — заметил Ихои.       — Ты такой чуткий, Тваино, — возмущённо фыркнул Шииз, а затем ободряюще улыбнулся Ноусе. — Видно же, девушка устала. День был долгим.       — Не был, — не согласился Ихои. — Такой же, как и всегда. И она не устала, она просто…       Шииз оперативно врезал приятелю по лицу подушкой.       — Приватный урок основ боя с оружием, — прокомментировала Эфаро.       Ноуса снова поёжилась, протянула к нему руку, будто желая убедиться, что Ихои не убили таким вычурным образом. Но Хтон тоже сработал на опережение, поймал её ладонь и потянул девушку к двери.       — Если так не любишь сборища людей, зачем пришла? — поинтересовался мэвар уже в коридоре.       — Решила изменить мнение, — тихо отозвалась Ноуса. Циановые глаза её снова забегали. — С вами так… Весело.       — Шаквар. — Хтон очень старался сделать голос максимально не угрожающим, и был доволен результатом. Прозвучало мягко и вкрадчиво, так, что Ноуса не дёрнулась от него, а лишь перевела на мэвара взгляд по обыкновению печальных глаз. — Я полностью признаю твой талант как мага: никто не докручивает к заклятьям столько уровней сложности, как ты. Но во всём быть талантливой нельзя, правда?       — Конечно.       — Так вот, врать ты не умеешь.       Шаквар печально кивнула. Тщательно подобранный тон и общая дружелюбная атмосфера этого вечера подействовали на неё хорошо. Лучше, чем ожидалось: в циановых глазах девушки Умуорвухтон не видел сдерживаемых слёз. Да и сам взгляд обрёл некую твёрдость, перестал быть бегающим и неуверенным. Если бы Хтон и правда был «героем, спасителем угнетённым и страдающих», каким его пытались выставить, он бы посоветовал Дальо перестать сдувать с Ноусы пылинки и бесконечно обсуждать травматическое прошлое. Вместо этого вывести её на воздух. Устроить заезд на фороссах, чемпионат по нырянию за раковинами, просто долгую прогулку в хорошую погоду… Отвлекаясь и думая о чём-то другом, Ноуса очевидно преображалась. Быть может, даже могла улыбаться.       Но Хтон слишком хорошо помнил, что это не его дело. И не лез.       — Не обижайся только сейчас, — попросил мэвар, и Ноуса серьёзно кивнула. Мэвар мысленно пожурил себя за нечёткость высказываний. Обидчивой Шаквар и правда не была. Нервной, зашуганной до панического расстройства — да, но не обидчивой. — Но мы вроде как не особо общаемся. Вообще не общаемся, если быть точным. Никто из наших сегодня не был против того, что ты пришла. Я тоже не против. Просто не могу понять — зачем? Дальо тоже тренировался с Роирганом. И он наверняка не понимает, почему ты к нему не заглянула.       — Я извинюсь, — тихо сказала Ноуса, опуская голову.       — Зная Дальо, он тоже не обиделся. Наверняка бродит, ищет тебя по литэраруму, но точно не из-за обиды.       — Меатар хороший, — согласно кивнула Шаквар, будто именно об этом они и говорили. А затем почему-то добавила. — Очень. И Роирган для него не опасен.       Хтон едва удержал себя, чтобы не развернуться к девушке. Для него стремительные движения были нормой и стилем жизни, а вот для Шаквар могли стать поводом для приступа. Поэтому Хтон, продолжал пристально вглядываться в тёмный коридор, всё так же мягко сообщил:       — Мне кажется, я не совсем тебя понимаю. Пояснишь?       Ночной Никарен нависал над ними древней громадой. Угроза давным-давно пропитала его стены, и теперь, когда магические огни больше не изгоняли мрак из углов, она зримо клубилась в чреве длинного коридора. Сквозь узкие окна-бойницы не удавалось разглядеть звёздного неба.       Особенно восприимчивая к таким вещам Ноуса нервно поёжилась и застегнула камзол до самого подбородка, будто это могло как-то помочь. Хтон тяжело вздохнул и через пару минут на его вытянутой ладони заплясал огонёк. Света он давал немного, но Ноуса так и прикипела к нему взглядом. Будто ей только и нужно было увидеть хоть какой-то путеводный свет, дабы приободриться и начать говорить.       «Если ничего светлого нет, попробуй стать светом сам», — улыбался в его голове директор Алиту Найвин, согревая тёплым заботливым взглядом.       «Пошёл ты, лицемер проклятый», — привычно огрызнулся на воспоминание Хтон.       — Помнишь занятие у Норвазиса? — наконец осторожно предположила Ноуса.       Хтон покосился на латэречкку.       — Я, конечно, не нером и память у меня не идеальная… Но это было два дня назад. Естественно, я помню.       — Я хотела помочь собрать оружие, — торопливо продолжила Ноуса, а затем замолкла, будто не могла найти слов. — И случайно взяла его меч.       — Роиргана? — уточнил Хтон и пожал плечами. — Ну, руки он тебе не оторвал, значит, ничего страшного не случилось.       — Я его не боюсь! — возмутилась Шаквар, а затем, будто задумавшись над своими словами, поправилась. — Вернее, кто же его не боится… Я просто хотела сказать, что взяла его меч. Руками. И теперь знаю, что для Меатара Роирган не опасен. Меатар ему просто… Не интересен. Значит, если он не нарвётся, Роирган не прочинит вреда. А Меатар не нарвётся, он же не такой. Ты — другое дело. Тебя он попытается использовать.       — Если меня не пытается использовать хоть кто-то, считай, неделя прошла впустую, — вздохнул Хтон. — Но за предупреждение — спасибо. Ценю.       А про себя подумал: удивительно, но, вроде как, Ноуса разбиралась в людях. Иных причин того, как Шаквар углядела в Роиргане гнильцу, мэвар не видел. Хотя, вообще-то, ситуация складывалась странная: сам Хтон понял, что их курирующий не так прост, лишь благодаря спятившему дару. Просто наблюдая за Нермором Хтон и близко бы ни о чём подобном не догадался: слишком уж тот оказался хорошим лжецом. А Шаквар, надо же…       — Ты удивительно наблюдательная, — заметил мэвар, чтобы поддержать.       Но реакцию это вызвало странную. Ноуса удивлённо округлила глаза.       — Это же не я. Это всё меч.       Третье упоминание меча за две минуты навело Умуорвухтона на мысль, что он нечто упускал. Задумавшись, мэвар повернул голову к Ноусе и встретился с ней взглядом. Благо, чудодейственный эффект сегодняшнего вечера ещё не сошёл на нет. Ноуса так и не опустила глаз.       Циановых.       «Ну конечно!»       — Это твой дар, да? — негромко уточнил Хтон.       Давно уже прошло то время, когда он мог только беспомощно обращаться к друзьям, прося объяснить ему очередную очевидную вещь. Теперь Хтон и сам был научен, и в дарах народов Умуорвухтон больше не путался. Прекрасно знал: неромов отличала идеальная память, натаиннов — чудо-слух, сафанионы гипнотизировали голосом, а латэрекки… Чувствовали душу вещей.       Лёгкий абсурд такого описания Хтона очень сбивал с толку. Директор Найвин тоже был латэрекком, и на расспросы о даре он отвечал общими фразами в духе: «Прикосновение обличает внутреннюю суть» да советовал обратиться к кому-то другому. Хтон обращаться к людям не любил, а вот наблюдать — очень даже. Но в случае с латэрекками эффекта это не давало. Мэвар никогда не замечал световых вспышек или озарений, которые бы настигали литэрекков в моменты, когда они брали что-то в руки. В конце концов Хтон привык думать, что дар этого народца был в том, чтобы определять состав предметов. Например, коснувшись деревянной чурки, типичный латэрекк в его понимании смог бы сделать гениальный вывод о том, что она именно деревянная. Мэвар признавал, что в некоторых случаях это могло быть полезно. Например, определение, драгоценный камень перед тобой или простая стекляшка, наверняка дорогого стоило — а ведь большая часть именитых ювелиров были именно латэрекками. Но горячо любящий свой отобранный дар мэвар всегда считал, что есть способности и пополезнее.       Теперь же Ноуса будто намекала, что через прикосновение к оружию сумела ненадолго проникнуть в мысли его хозяина.       — Вы можете читать мысли через предметы, что ли? — изумлённо переспросил Хтон.       Ноуса пожала плечами.       — Только через очень личные предметы, которые человек часто носит с собой, — тихо пояснила она. — И только некоторые из латэрекков. Я — нет. У меня слабый дар.       — У меня тоже, — хмыкнул заинтригованный Хтон. — Живу ведь как-то. К тому же не такой уж слабый у тебя дар, раз ты смогла распознать его интерес ко мне.       — Это — не интерес, — обрубила Шаквар. — То, что я почувствовала, было страшно. Он — страшный человек. Поэтому я пришла.       «Испугалась, что тебя убьют сегодня» так и не прозвучало, но Хтон предельно ясно уловил, куда девушка клонила.       — Спасибо, — серьёзно сказал Хтон. Не то чтобы до этого он мог в обществе Роиргана расслабиться и повернуться к себе спиной. Но теперь мэвар всерьёз задумался о разработке портативного защитного заклятья. Заметив, что убеждённой Ноуса не выглядела, Умуорвухтон снова попытался её подбодрить. — А дар у тебя потрясающий. Мэвары читают эмоции людей, но вот прямо намерения распознавать… Если такое могут даже латэрекки со слабым даром, на что способны сильные? Вы можете уговорить столовый нож броситься на создателя?       — Нет.       — А что?       — Не обижайся только сейчас, — попросила Ноуса, не поднимая головы. Прозвучало это до того серьёзно, что Хтон не сразу понял, что его пародировали. — Но это очень… Личное. Сомневаюсь, что ты найдёшь латэрекка, который будет рассказывать подробности о своём даре.       «Каждый дар предполагает силу, которая делает то, на что не способна даже магия, — подумал Умуорвухтон. — И каждый дар предполагает страшную уязвимость. Мэвары зависимы от крови, натаинны чувствительны к громким звукам, сафанионы, чуть повысив тон, могут порвать голосовые связки… Интересно, какая обратка у латэрекков, что они даже говорить об этом не хотят?»       — Понял. — Мэвар усмехнулся. — Значит, покушения на убийства всё ещё придётся диагностировать своими силами.       Лицо девушки чуть прояснилось. Ноуса тихо, но очень тепло попрощалась и секунду спустя оставила Хтона наедине с новым поводом для паранойи и равнодушным мраком длинного коридора.

***

      Цифры двигались.       — Удивительно, правда? — радовалась Эфаро, с жадностью рассматривая таблицу на стене.       Хтон заторможенно кивнул. То, что цифры двигались, действительно казалось удивительным. Краем сознания мэвар вспоминал, что так вроде быть не должно.       Мэвар настолько увлёкся наблюдением за бесстыжими цифрами, что пропустил момент, когда к ним подошёл Меатар. Очнулся Хтон лишь после вопроса:       — Ты действительно тренировался ночью?       — Две ночи, — поправила Эфаро раньше, чем Хтон успел открыть рот.       Дальо недовольно поджал губы.       — Зря.       — Знал бы ты, как меня не волнует твоё мнение… — протянул Хтон с неудовольствием. Вокруг всё ещё царило отвратительно доброе утро. Птички пели, свет лился, цифры двигались, в общем, вот эта вся благодать, которая действовала лучше любого снотворного. — К тому же Роирган вчера дал понять, что основы мне придётся изучать самостоятельно.       — Я тебя умоляю. Это страшилки для первашей.       — Роирган сам — страшилка для первашей, — фыркнул Хтон. — Причём пошиба покрупнее. Ему не обязательно прибегать к таким детским запугиваниям.       — Он — наш курирующий. И почти наставник. Понятное дело, он поставил нам гору спаррингов, чтобы определить сильные и слабые стороны. — Дельо важно поднял палец вверх. Он и сам в этот момент походил на наставника, что собирался нести свет в массы. — А дальше… Он мастер, ты сам видел. Такие уважают комплексный подход. Определим какой-нибудь нулевой уровень, в смысле, твой, и начнём фактически с азов. Это ты точно нагонишь, если сегодня пропустишь и отоспишься.       — Пропущу? Да меня размажут по полу.       — Не начинай.       — …во-о-о-от такусеньким слоем, — не слушая его, продолжил мэвар и отмерил крохотный кусочек ногтя. Взгляд невольно снова упал на рейтинговую таблицу. Цифры всё ещё двигались, а потом резко скакнули, меняясь местами. Хтон вздрогнул. — Хотя мне начинает казаться, что поспать — не такая уж плохая идея…       — Видишь зелёных ежей? — с любопытством поинтересовалась Эфаро.       — Ежей — не вижу. Но цифры…       — А. — Эфаро махнула рукой и слегка разочарованно заметила: — Не дёргайся. Они и правда двигаются. Рейтинг обновляется сразу же, как кто-то хитрый зарабатывает себе баллы. Меня, кстати, на сорок третье сбросили.       — Сорок третье? — удивился Меатар, подступая ближе. — Ты где столько баллов набрала?       — Я была на задании, — похвасталась Эфаро. На её лице отразилась радость: пусть Меатара Эфи и не любила, он каким-то чудом ещё не слышал историю о её похождениях, и ему можно было знатно присесть на уши.       Умуорвухтон предусмотрительно отошёл в сторонку, от нечего делать принимаясь рассматривать таблицу. Она была в их жизни явлением новым и пока ещё интересным. Первые два курса успехи никаренцев озвучивались разве что устно. Все в группе знали, что самыми «сильными» курсантами были Меатар Дальо, Эфаро Рандари и Шииз Конту — именно в таком порядке на протяжении всего времени обучения. Соревноваться за призрачный рейтинг в группе, который всё равно не отследить и который, к тому же, ничего не давал, было не интересно, и никто не забивал себе этим голову.       В этом году менялось всё. Третьекурсники официально получили доступ на верхние этажи литэрарума, туда, где проводили время старшие. Тренировочные залы здесь назывались полигонами. Коридоры стали просторнее. А напротив лестницы красовалась огромная рейтинговая таблица, подсвеченная так ярко, что взгляд цеплялся издалека.       Третьекурсники изучали её с жадностью, отслеживая, как успехи на лекциях и практикумах раскачивали расстановку сил. Раскачивали едва-едва, но интерес это не утихомиривало. Хтон полюбопытствовал тоже и в душе долго смеялся, настолько предсказуемым и однозначным всё оказалось.       Чудовищное количество баллов давала реальная практика «в поле». Причём и их количество было неравномерным и сильно разнилось от задания к заданию. Стандартное сопровождение персон или грузов без фактора угрозы жизни оценивалось достаточно скромно. «Дешевле» были только совсем статичные и безопасные поручения, вроде наложения защитных чар на складские помещения или общественные места. Зато задания, на которых курсантам могли прилично настучать, оценивались гораздо щедрее. И чем сильнее «стучали», тем катастрофичнее менялись рейтинги.       Весь топ списка выглядел тропой со смертельными препятствиями. Нейтрализации, зачистки от неразумных, освобождения заложников, охрана с грифом «особо ценное», патрулирования в нестабильных местностях, подавления и перехваты сменяли друг друга и присутствовали в диких количествах.       Хрустальный мир стал очень опасным местом с тех пор, как в него пришёл Ни’Ро. Мелкие стычки и нападения случались практически каждый день, почти по часам. В газетах писали, что Ни’Ро так «растягивал» внимание властей, чтобы не мешали ему готовить что-то масштабное.       В Никарене же считали, что это прекрасная практика для боевых магов, и активно вписывали старшекурсников в оперативные группы из опытных магов. Порой «прекрасной практики» становилось так много, что перепадало даже курсантам помладше, и те занимали неожиданно высокие позиции в рейтинге. А высокие позиции — это больше денег на личные расходы, больше попыток на пересдачу зачётов, меньше шанс получить физическое наказание даже за серьёзный прокол и куда более лояльное отношение к прогулам. И, словно этого мало, стабильно высокое место в рейтинге гарантировало курсантам приличное военное звание при выпуске. Несомненно, было за что побороться. И все боролись, скрупулёзно отслеживая каждую новую цифру.       На фоне невероятно вкусных баллов за опасные миссии учебные достижения выглядели откровенно бедно. Курирование группы и помощь наставникам в проведении занятий ещё худо-бедно котировались в таблице, примерно как и «специфические» узкоспециализированные достижения, вроде изобретения нового заклятья, создания качественного зачарованного оружия или укрощения диких форосс. Но вот достижения каждодневные, такие как успехи на практикумах или отлично сданные зачёты, те, за которые младшие курсанты привыкли цепляться — были просто смехотворны и оценивались даже не целыми баллами, а процентами от них. Например, целый день посещения всех занятий и высокие результаты на них оценивались аж одним баллом. А вот Нейтрализация мага из категории социально опасных давала ровно сотню, что позволяло целый триместр не посещать занятия вообще.       Примерное поведение в таблице не учитывалось в принципе. Хтон даже представить не мог более «говорящую» деталь, которой можно описать Никарен.       А ещё — официально шёл всего четвёртый день обучения. И пусть некоторые старшекурсники приступили раньше на неделю, всё равно верхние строчки рейтинга поражали нереалистично высокими результатами.       — …задержали его на границе с документами, и вот, целых двадцать баллов! — гордо закончила свой рассказ Эфаро, для наглядности ткнув пальцев в свою фамилию на таблице. — Хотя было страшновато. Не планировала брать задания с угрозой для жизни сразу с третьего курса. Но безопасных поручений в наше время поди дождись — а над рейтингом работать надо.       — Всё равно, — вздохнул Меатар. — Давать третьекурсникам задачи класса «Перехват» — это как-то нездорово. Тебя могли покалечить.       — Нездоровое тут всё сверху, — хмыкнул Умуорвухтон, невольно вовлекаясь в разговор. — Двести пятьдесят четыре балла на четвёртом дне обучения — это как вообще? Одна «Нейтрализация», один «Перехват», три «Подавления»…       — Это кто такой ненормальный?       — «Курирование группы» и «Изготовление зачарованного оружия», — закончил список Хтон, и Меатар нахмурился.       — Не удивлён, что Роирган. Только понять не могу, когда он всё успевает. Или верхние строчки рейтинга ещё и дают лишние часы в сутках?       — Всё очень просто, — насмешливо заметил один из старшекурсников, что до сих пор молча стоял в сторонке, выписывая что-то из рейтинга в крошечный блокнот. — Там не поспать, здесь — прогулять занятие, под конец сделать умильную морду и стащить самое ценное задание, чтобы не дать остальным даже шанса проявиться…       Хтон нахмурился и отступил назад.       Он не любил старшекурсников, те отвечали ему взаимностью. Не лезли, конечно: им это было так же неинтересно, как самому Хтону — сражаться за рейтинг. Для них мэвар был недостойным, неинтересным соперником: слабым магом, никудышным конкурентом. В отличие от того же Роиргана, об которого зубы сломать весело и престижно, Умуорвухтон не мог «украсть» самый сложный и прибыльный заказ, опустить чей-то рейтинг или ещё как-то испортить настроение.       С годами все вокруг, к вящей радости Хтона, начали убеждаться, что он не мог похвастаться ничем, кроме статуса Резервуара, и жить стало спокойнее. Мэвара полностью устраивал чуть ослабевший контроль, заметно поредевшие пси-освидетельствования и угасший интерес со стороны наставников.       Его не трогали столько времени — и вот нате, пожалуйста. Заговорили.       «Подозрительно», — решил Хтон, приглядываясь к этому курсанту.       Зацепиться в нём было не за что. Стандартный алый камзол с чёрными вставками, правда, с солидным бонусом в виде перевязи с мечом на бедре. Волосы его были подстрижены настолько коротко, что цвет едва угадывался. Голубые глаза выдавали вырожденца без дара. Но кроме этого мэвар не видел в старшекурснике ничего примечательного: невыразительное лицо, застывшее в отстранённой задумчивости, в толпе он бы точно не узнал.       — Ты от него не в восторге? — поинтересовался Меатар, который, если и удивился внезапной попытке завязать разговор, то виду не подал.       — От Роиргана в восторге только сам Роирган, — усмехнулся старший курсант, переведя взгляд на первую строчку топа и заметно скривившись. — И спонсоры Никарена, которые бьются в оргазме от зашкаливаюших показателей литэрарума, которые набивает эта самоуверенная дрянь.       Хтон присвистнул.       — У тебя девчонку что ли увёл? — иронично поинтересовалась Эфаро, тоже оценив градус обожания к Роиргану.       Курсант поморщился. Хтон перевёл его взгляд как «да, и не раз». Но сообщили им совсем другое:       — Скорее уж вас.       — Что? — не понял Меатар.       Умуорвухтон не понял тоже, и потому сразу повернулся к Эфаро. Та не подвела:       — А-а-а! — Леди Рандари бойко щёлкнула пальцами и обличительно заявила. — Курсант Герьеви, так? Ты должен был стать нашим курирующим.       — Тебе очень повезло, что не стал, — серьезно заметил Умуорвухтон, покосившись на Дальо. — Меньше головной боли.       — К головной боли я был готов, — отрезал Герьеви, а затем оторвался от изучения таблицы и пристально посмотрел на третьекурсников. — Мне действительно хотелось с вами поработать. Не повезло. Мне или вам — один Круг разберёт.       — У нас всё нормально, спасибо, — насмешливо уверил Умуорвухтон.       Благодетелей и советчиков в его жизни было через край. И у каждого имелся свой интерес. Хтон легко представил, как обидно потерять шанс стать курирующим перспективной группы, достижение, к которому готовились по нескольку лет. Роирган отобрал у этого паренька золотой шанс проявиться — и тот от бессилия хотел подпортить Нермору жизнь.       До чужих мстительных порывов и чужого же бессилия Хтону дела не было, поэтому он потянул Эфаро к лестнице.       — Это сейчас у нас всё нормально, пока этот ублюдок в ремиссии, — не согласился курсант Герьеви.       Меатар нахмурился.       — Ты говоришь о Ро…       Эфаро толкнула его локтем, и Дальо замолк.       — Именно о нём, — поморщился Герьеви, а затем поёжился. — Держитесь от него подальше. Как выкрутиться и получить свои баллы с курирования группы, эта мразь придумает и без вас. Зато ваша группа в безопасности будет.       — Он ест детей? — уточнил Хтон. — Понятно, почему он в столовой почти не появляется. Весьма сознательно с его стороны не портить аппетит остальным. Идём, Эфи! Или тебе нравится, когда рядом ядом брызжут?       Мэвар потащил подругу за руку, не обращая внимания на её лёгкое недовольство. Даже если Эфи и хотела послушать ещё, слишком сопротивляться она не стала: слухи о Роиргане можно было собрать в любом месте Никарена.       Сам Нермор недавно обмолвился, что его не терпели. Но Хтон впервые понял, что в переводе на человеческий это звучало скорее как «ненавидели». Ему бы не кинули верёвки, чтобы вытащить из пропасти; не придержали бы, вздумай он оступиться. Помощь, слова утешения или хотя бы вежливый нейтралитет ему следовало искать точно не в этом литэраруме.       — Все боятся его срывов! — выкрикнул курсант Герьеви им в спину. — Вы смеётесь до тех пор, пока вас не покалечили! И в столовой он почти не появляется, потому что не хочет, чтобы ему яда подсыпали. Желающих-то полно: у одного девушку увёл, второго лечиться в Айревин отправил, а у третьего просто друг пошёл вместе с Роирганом на миссию — и не вернулся.       На Эфаро эти слова подействовали как удар хлыста. Мгновение — и неромка уже вывернулась из хватки Хтона, развернулась и потребовала:       — С чего вдруг ты всё это говоришь?       — И с чего вдруг ты так уверен, что это всё — его рук дело? — тоже усомнился Меатар. У Дальо было одно великолепное качество: он не любил сплетни и не спешил им верить. И тем более он не спешил отворачиваться от людей, которых уважал, из-за любви общественности почесать о них языки. — Если бы Нермор и правда убивал союзников на миссиях, директор бы сразу это прикрыла. Курсанты не бесконечные.       — А ты попробуй докажи, что Роирган к чему-то руку приложил, — не менее запальчиво отозвался курсант Герьеви. — Те, кто его бесят, пропадают. Можете мне не верить, но и от него держитесь подальше. Этот ублюдок психованный и совсем не знает меры.       Умуорвухтон в это время пытался утянуть заинтересовавшуюся Эфаро подальше, и потому не обратил внимание, что к ним подошли снова.       — А ты никогда не задумывался, как просто стать психованным, если каждый первый считает своим долгом распускать о тебе слухи? — устало поинтересовался курсант Вейас. По лестнице он спускался бесшумно, будто его обувь тоже прислушивалась к диалогу и специально не стучала о деревянный настил. — Отстаньте уже от Нермора. Он ничего вам не делал. Можно было и смириться с тем, что он Резервуар, за столько-то лет.       Задерживаться с ними Вейас явно не собирался. В руках он тащил высокую стопку учебников для первого курса. Хтон, улыбнувшись, подумал, что за них Вейасу наверняка пришлось кого-то убить: действительно ценные тома младшим не выдавали. Не раз и не два самого Хтона запирали на ночь вместе с библиотекой, лишь бы не выпускать его с ценными магическими гримуарами.       Узнав, что Вейаса поставили курировать первокурсников, Хтон рассудил, что мелким страшно повезло. Вейас был не слишком общительным, зато стоял горой за то, что так или иначе попало к нему в руки. Взять хотя бы эти книги. Умуорвухтон не знал, на какие жертвы пришлось пойти Вейасу, чтобы добыть их для первашей, но этим он сэкономил им уйму нервов и времени. Для этого семикурсника было нормой водить новичков по запутанным коридорам Никарена, если они терялись — а в первый месяц терялись все и всегда. Он считал своим долгом прерывать нападки на беззащитных. А ещё был чуть ли не единственным человеком, готовым вступиться за Роиргана.       От самого Роиргана за все три года высшим проявляем кураторской заботы были ежемесячно присылаемые нелегальные лекарства от порезов. Хтон машинально посмотрел на свою левую руку, где под узким рукавом скрывалось сегодняшнее расписание. Составляющие его порезы не болели и не пекли, и это…       Мэвар тяжело вздохнул. Да, пожалуй, забота Роиргана тоже считалась стоящей.       Курсант Герьеви смерил Вейаса насмешливым взглядом.       — Защитничек… Претензии у нас не к Резервуарам. Этого же никто не трогает, так? — он вальяжно указал в сторону мэвара. Эфаро и Меатар разом нахмурились. — Сидит себе тихо, не высовывается, глаза не мозолит. Если бы твой Роирган вёл себя так же, к нему бы не «приставали» тоже. А он, вместо этого, показывает, какая он самовлюблённая мразь!       Герьеви с ненавистью глянул на верх рейтинговой таблицы.       Хтон покосился туда же. Фамилия «Роирган» светилась там, как насмешка, как вызов для всех, кто считал, что Резервуары и так отхватили от природы больше, чем могли унести. И должны сидеть тихо.       «А ведь ты прав, — подумал Хтон, наблюдая за тем, как Вейас демонстративно попытался уронить на Герьеви книгу с верха огромной стопки — но в последний момент решил не размениваться на дураков и бодро пошёл вперёд, скрываясь за поворотом. — Если тебя так ненавидят за каждое достижение и вечно пытаются «указать твоё место», очень просто обозлиться на всё и вся».       Курсант Герьеви планировал совсем не это. Но в тот момент он чуть было не убедил Хтона, что Роирган — вполне нормальный человек, на которого неприлично много давили окружающие.       — Пошли, — мрачно позвал Меатар, не глядя на Хтона. — Нам пора на практикум к «психованному».       В его исполнении это слово пузырилось злой иронией. И Хтон хорошо знал: направлена эта злоба была вовсе не на самого Роиргана.       Хтон не собирался проникаться к курирующему доверием или перестать обращать внимание на предупреждения собственного дара: ну не любил он подобные способы самоубийства. Он знал: Роирган был опасен, как опасна ядовитая змея, запертая в одной комнате с толпой мелкий грызунов. Змея могла кинуться и так, но — лишь для утоления голода. Роирган же отличался тем, что за хвост его дёргали целенаправленно.       «Ха, слепой маг! Глядите-ка, безрукий мечник. Ну просто стыд потерял, Резервуар! Такой талантливый, что аж противно. Да как он смеет вообще?» — если всё это и не кричали вокруг Нермора, то с подтекста это считывалось прекрасно. Неудивительно, что Роирган стал, как говорил Алиту Найвин, «тяжёлым случаем». И, вспоминая, как всё тот же Найвин с такими «тяжёлыми» управлялся, Хтон наконец-то составлял полноценный план действий.       При всей своей запредельной опасности, у Нермора была информация. Хтон знал: его покалечило не просто так. Не просто так он в ночь отчисления из Шатаара потерял солидный кусок силы. Он знал и умел гораздо больше, чем положено. Если бы Умуорвухтона попросили описать старшего Резервуара, он бы сказал так: Роирган из того типа людей, с которыми воевать страшно, а союзничать — чаще всего бесполезно. Ведь мало кто мог предложить Нермору что-то стоящее взамен.       Хтон — мог.       Мэвар знал, что Роирган был заинтересован в его силе. Определил для себя уязвимые точки. И, спасибо огромное науке Найвина, знал, как правильно на них давить. Хтон считал, что он подготовился. Можно было начинать «дружить».