Infuriato

      Гарри не смог вернуться в свою комнату незамеченным.       В уже пустой от студентов гостиной его ждала Джинни Уизли. Взгляд ее был мрачным. А завидев свою истинную пару, она скривилась от ревности и тоски. Гарри же замер на пороге, ощутив привычный липкий страх: омега сильно злилась, и это был ужасающий знак. — Джинни? — напряженно спросил он, когда девушка похлопала рядом с собой по дивану. — Почему ты здесь? — Тебя ждала. — Откуда ты знала, что меня в спальне нет? — парень нахмурился. — Следишь? Гриффиндорка поджала губы. Еще днем к ней подошел старшекурсник со змеиным гербом. — Весть пришла. Что происходит? Когда ты стал встречаться с Реддлом? Гарри провел ладонью по лицу. Этого еще только не хватало. — Пожалуйста, поговори со мной. Разве ты не… Не боишься омег? Ведь именно поэтому ты отказался от меня, от истинной пары. Почему? Что со мной не так? Как ты мог влюбиться не в меня? Я не понимаю, пожалуйста, Гарри. — Мы не встречаемся с ним. Я действительно не могу встречаться с омегой, Джин. Мы дружим, понимаешь? Он… Он замечательный. Том не ведет себя, как омега, я не чувствую ее в нем, и мне совсем не страшно. Его запах отталкивает, а твой пугает меня. Есть разница. — Пугает?! — она подскочила с места, ведь альфа так и не сел рядом. Джинни быстро приблизилась к свой истинной паре, окутывая его великолепным ароматом цветущей лаванды и нагретой солнцем сосновой коры. Гарри дернулся в сторону, прижимаясь к изнанке портрета спиной. — Ты можешь это повторить сейчас? — Да что с тобой сегодня?.. Он попытался выскользнуть прочь из гостиной, но девушка подобралась вплотную, обхватив его горящие огнем щеки руками. Уизли вдохнула воздух полной грудью, но сквозь душный химический запах не услышала ничего. И это взвело ее до запредельной ярости: как Поттер может говорить, что запах чужой омеги его отталкивает и при этом разгуливать по замку в его одежде?! И пытаться доказать что они лишь друзья? — Почему мы не можем хотя бы попытаться? Только попробовать, ничего более. Я отстану, уйду, забуду все, если ничего у нас не выйдет. На моем запястье начертано твое имя, Гарри, это навсегда. Ничей другой запах я не смогу полюбить столь сильно, я уже хочу быть с тобой. И если бы не слизеринец тогда… Ты бы поцеловал меня? Поцеловал в ответ? Гарри сглотнул слюну, утопая в самом прекрасном запахе на свете. Голова кружилась, а тело свело крепким возбуждением, предвкушением, готовностью согласиться на все на свете, лишь бы его истинная пара не страдала. Джинни видела его реакцию, сама накаленная до предела. Ее переполняла постепенно стихающая ярость, она сменялась тем же опалимым нутро возбуждением, что преследовало ее с самого утра. Она приподнялась на цыпочках, выдыхая гриффиндорцу в самые губы: — Прошу, мы только попробуем. Дай нам двоим шанс, только один шанс, — и поцеловала его. Альфа со стоном ответил ей, окутываясь в ее пылающие феромоны и ощущая немыслимую тягу к ее восхитительному вкусу. Из головы вытеснились все мысли, в ней гудела пустота. Казалось, нет ничего прекраснее мягких полных губ истинной пары, ее ласковая податливость и нежность, ее сладость. Все надорвалось, когда ее тонкие пальцы сжали чужую мантию парня, намереваясь ее стащить прочь, чтобы открыть запах альфы. В голове прозвенел насыщенный презрением, разочарованием и брезгливостью голос: «Животное. Ты бесконечно мне противен.» — Нет! — Поттер отшатнулся, притягивая борт слизеринской мантии к лицу и зарываясь в него носом. Резкий и плотный аромат хлорки мгновенно перебил нежность феромонов другой омеги. Он напоминал о чистоте Реддла. Уизли затуманено смотрела на свою пару, не сразу осознавая отказ. Отказ. Ее взгляд зацепился за то, как парень судорожно внюхивается в запах чужой омеги, отказав своей истинной прямо во время течки. — Черт бы тебя побрал, Джинни! — зло и панически выпалил Поттер, распахивая портрет и отступая в сторону, все еще накрывая нос и рот чужой тканью. Двигался он крайне неловко из-за сильного стояка. — Это черт бы тебя побрал, — скривилась та с болью в голосе, смотря, как ее истинная пара, ее возрастающая влюбленность, что вызывала исключительное желание, такое правильное и настоящее, уходит прочь от нее. Они были созданы друг для друга судьбой, но альфа продолжал отчаянно противиться ей. — Тебе ведь нравится, Мерлин, это идеальное сочетание! — Прости. Прости! Поговорим, когда у тебя закончится течка, я… Я не могу. И бросился прочь, потому что даже убийственный аромат хлорки не мог сбить образ взволнованной страдающей пары в течке, что вызвала стремительно подступающий гон. — А вот и наша страдалица, — насмешливо произнес Малфой, остановившись возле гриффиндорки. Та недоуменно подняла на альфу глаза. — Хотел взглянуть на Уизлетту, никогда не видел отвергнутых истинных пар. Уизли подавленно молчала, пораженная внезапно нарисовавшимся слизеринцем. Тот осмотрел ее с ног до головы, подавляя одним лишь своим присутствием. — Вроде не уродка, запах что надо, кровь в порядке, быть может дело в деньгах? В первом ты так же явно проигрываешь. Простушка, даже имя на запястье не поможет. — Что тебе нужно? — раздраженно скривилась девушка, ощутив, как сдавило сердце. — Не твое дело. — Так-то оно так… — с сомнением протянул волшебник, изображая задумчивость. Затем доверительным тоном заговорил, особенно выделяя некоторые слова. — Но и нас вся эта ситуация не устраивает. Видишь ли, твой Поттер не подходит такому, как наш Том Реддл. Твой альфа слепо влюблен в неподходящего человека. Нам претит его появление среди слизеринских спален. Реддл позволяет ему крутиться рядом, он милосерден к убожествам. Но кто знает, до чего все докатится? — Он не встречается с омегами, — дрогнувшим голосом ответила Уизли. — Старосту школы хотят все альфы. Поттер влюблен в запах Реддла. Твоя пара собирается пометить его, а ты, истинная, продолжаешь стоять в стороне. Год остался, и своего Поттера ты больше не увидишь никогда. Мы не позволим Реддлу повязаться не с тем. Или ты решила: я утопаю в благородстве и жалости к убожественному гриффиндорскому дуэту? — Я не хочу его заставлять, это отвратительно. Если Гарри не хочет, кто я такая, чтобы вмешиваться? Голос Уизли звучал твердо, а вот выражение лица подводило. Она выглядела неуверенной, болезненно-злой. Джинни наблюдала за своей парой с того самого момента, как на запястье появилось его имя. Но подошла к нему лишь несколько раз, натыкаясь на стену опаски и напряжения. Однако Гарри Поттер, ее альфа, относился так ко всем омегам. Парень встречался с бетой, и никакой пылкой любви колдунья между ними не видела. Но Том Реддл?.. Прекрасный, умный, богатый, знаменитый Том Реддл? — «Заставлять»! Ты не можешь заставить то, что принадлежит тебе природой. Ты проживешь несчастную одинокую жизнь, если не возьмешь то, кому сама принадлежишь. Ты в курсе что от Поттера теперь пахнет трупами? Хочешь, чтобы от твоего альфы несло мертвечиной? — Он не хочет говорить со мной. Я не стану зас… — Да выпей ты ускоритель, и дело с концом, — Малфой поморщился. — Едва он поймет, от чего отказывается, и оставит в покое Реддла. Истинные пары — великолепная редкость, чтобы воротить нос. Идеальное сочетание запахов, тел, идеальное потомство и взаимодействие магии. Любовь, семейное счастье, совместная жизнь до самой смерти. Ты все это хочешь потерять только из-за того что тупорылый Поттер упрямится своей судьбе? Возьми себя в руки, или мы предложим твоего истинного другой омеге. У которой хватит ума окольцевать богатенького альфу с хорошей наследственностью. От последних слов все нутро Джинни полыхнуло жаром. Она сцепила зубы, а глаза забегали по коридору. Но если только попробовать, если Гарри укусит ее, пометит собой, как только они окажутся наедине во время течки… Он поймет. Конечно, он поймет. Так должно быть, сама судьба свела их вместе. И если она поддастся разуму, упустит свой шанс стать счастливой, сделать счастливым альфу. Просто он не знает, не знает еще, насколько они могут быть идеальными.       Малфой хмыкнул и пошел прочь, скользнув взглядом по наблюдавшему за ними со стороны Тому Реддлу. Осталось разнести неприятный слушок по всему замку, лишая Уизли шанса что-либо изменить. — Черт, черт, черт! — воскликнул Поттер, вцепившись в волосы, влетая в кабинет третьего этажа. — Я чуть было не завалил ее! Чуть было не пометил нас! Если бы она… Если бы моя пара!.. Он протяжно закричал, отчего подошедший было к нему Том вздрогнул, с расширившимися от шока глазами наблюдая самый настоящий нервный срыв. Второй маг больше не находил сил сдерживать душащих нутро эмоций, что до этого переживались лишь глубоко внутри. Гарри кричал долго, крупно сотрясаясь, пока совсем не выдохся и не выбился из моральных сил. — Тише, все хорошо. Тише, Гарри. Я знал, что ты переборешь инстинкты, — Реддл успокаивающе погладил его по плечу. — Ты намного выше них. Возьми, тебе станет легче. Слизеринец укутал волшебника в собственную мантию, стягивая ее с себя. И альфа действительно не сказал ничего в ответ, быстро уткнувшись в рукав носом, но закашлялся через несколько секунд. Гон давил на рассудок, а распаленный учуянной течкой, он волнами подавлял сопротивление. Едва в мысли пробирались воспоминания об идеальном запахе, о чувственном поцелуе, о желании в глазах омеги, в паху болезненно тяжелело. Гриффиндорец потер лоб, невольно сдвигая очки к кончику носа. — Как ты теперь себя чувствуешь? Мы же поговорим об этом? — Все… В порядке? Я… — Как она выглядела? Для тебя, — перебил Том и нетерпеливо заглянул ему в лицо, пытаясь перебороть скручивающее нутро беспокойство, которое начало было вытеснять все остальное. — Как повела при встрече? Ведь ты сразу избежал контакта? — Просила дать нам шанс, — альфа чувствовал себя жалко, испытывая страх. Он вновь принюхался к разившей хлоркой ткани. — У нее течка была, и пахла она изумительно! Лучше всех на свете, а ее губы… Мы поцеловались, мне крышу снесло. Том… Еще бы немного, и я бы ее укусил. Это навсегда. Едва смог остановиться, Господи! Хотелось только подохнуть. Убежал подальше и заперся, пока не смог стать человеком. Слизеринец застыл, но виду не подал, не дозволяя ярости проступить на лице даже в легком количестве. Он не мог предвидеть, что Поттер так бурно отреагирует на течную пару. И даже не задумывался, что те могли повязаться, несмотря на страх альфы.       И восхищения, трепета, теплоты, направленных в сторону его, Тома Реддла, больше не будет. Все бы досталось постороннему. И Гарри едва не допустил конца их странных и таких нужных отношений. Том не понимал, как такое могло выйти. Внутри него зрело нечто отвращающее сознание и чувства. — Этот поцелуй... Лучшее из физических ощущений, что происходили со мной, — Гарри едва не плакал от этого позора, но у альфы и в мыслях не было что-то скрывать от друга. — Так значит ты позволил своей животной натуре взять верх? — вкрадчиво спросил он, не переборов бешенства и чего-то еще, более нетерпимого. — После того, как заездил мои уши напыщенными речами о чувствах и своей разумности? — Я был не готов, я не знал, что все так… — растерянным и жалким голосом пробормотал Гарри, но его перебили. — То есть, в любой момент ты запросто сорвешься и убежишь трахать эту девчонку? Напомни, что ты говорил мне? Реддл сжал кулаки, отчего заболели пальцы. Вид отчаянно виноватого и напуганного парня вызывал внутри непонятные и абсолютно неприятные эмоции. И слизеринец действительно не мог понять в чем дело, ухватившись разумом за единственную доступную ассоциацию: если накажет в должной мере, станет легче. Если человек вызвал отрицательные эмоции, значит виновен. — «Все равно хочу быть здесь, попытаться, если позволишь». Твои попытки так очаровательны. Я помогаю тебе, подобрал хорошее зелье, что прикрыло бы тягу. Надеялся, что, наконец, встретил достойного моей искренней дружбы волшебника. Может, не стоило? Ведь все сказанное ранее — пустой никчемный звук. Вранье. Доверие, Поттер, как думаешь, оно осталось у меня? Легче не становилось абсолютно. Том буквально вскипал изнутри, но ненависть отчего-то была направлена на самого себя. Это добавляло еще больше злобы. Он абсолютно не понимал, что сейчас происходило. И почему страдание в чужих глазах поджигало слизеринца все сильнее.       Гарри спрятал лицо в ладонях, чувствуя вновь подступающую паническую атаку от перенапряжения, острой вины и изворачивающего внутренности стыда. Ведь если бы на нем не было мантии Реддла, секс был бы неизбежен. Альфа никогда не противился своей натуре, как Том, и до похищения постоянно спал со своим партнером-омегой. Более того, это было прекрасно. А запах Джинни… Перебил разум, перебил даже ужас воспоминаний. Сравнение с матерью так же не помогало: Уизли пахла иначе.       Если бы он укусил свою истинную пару, это связало бы их навсегда. И Гарри потерял бы Тома Реддла, свое достоинство перед ним, а чувства к невозможному парню, неприятие омег, страх перед ними, довели бы помеченную истинную пару до сумасшествия. Потому что не смог бы ее полюбить. И история бы повторилась. — Черт! — Поттер даже глаз не мог поднять на слизеринца. — Прости меня, Том. Господи, прости меня. Я же попросту предал тебя. — Я прощу тебя на этот раз, — Реддл запнулся. Абсолютно не те слова. — Мы забудем о произошедшем, — не то. — Я верю, что твое животное поведение… — совершенно не так. — Да что, блять, происходит?! Хватит, Поттер! Хватит делать такой идиотский вид! Это Я должен расстраиваться и таить обиду на твои выходки! Ты должен был отказать ей, а не залезать на потекшую дырку с цветочной вонью! Он разъяренно вскочил на ноги, разломав заклинанием парту в щепки, перепугав гриффиндорца окончательно. Однако осознание произошедшего прошибло омегу тяжелым ударом почти секундой позже: это он сам предал Поттера. Том повернулся было к волшебнику, как в груди закололо вибрацией магического будильника. Все рушилось на глазах. Он продолжал предавать Гарри Поттера. — Уходим отсюда. Немедленно. Вставай, — слизеринец вздернул бледного, как смерть парня на ноги и резко потянул его за руку к выходу, надеясь все скрыть и исправить, но не успел. Дверь кабинета открылась, и туда зашла Джинни Уизли, которой сообщили, во сколько и куда приходить. Гарри остановился на месте, упершись ногами в пол, не веря своим глазам. В нос моментально ударил запах течной омеги. Реддл загородил собой альфу, уже не скрывая лютой злобы на лице на себя и весь мир вокруг. Хотел увидеть спятившую истинную пару, отвадив ее навсегда от объекта своего интереса, а получил вышедшую из-под контроля ситуацию: Том спиной ощущал напряженного, как струна, гриффиндорца, которого могли посетить лишь одни мысли и желания. Темный Маг не учел в должной мере, что лишь он из присутствующих имел высокий контроль над инстинктами. На лице Уизли проступили страдание, ревность, гнев. Она стала решительно подходить ближе, намереваясь разобраться со слизеринцем раз и навсегда.       Том выхватил было волшебную палочку, но дернувшаяся рука замерла. Он не мог сейчас убить истинную пару Гарри Поттера. Даже с измененной душой парень ощущал, солгав об этом другу, довольно сильные боли после убийства Лестрейндж, а что будет испытывать сам альфа, слишком чувствительный даже к посторонним страданиям? Времени на принятие решений ему не дали.       Гарри не стал дожидаться, пока Джинни подойдет ближе. Допустить, чтобы этот позор увидел своими глазами Том… Гон вступил в полную силу, а до носа уже доносился сладостный идеальный аромат, от которого оставалось одно-единственное желание — завалить истинную пару и пометить. Гриффиндорец чувствовал, что в таком случае просто умрет на месте, морально, физически, его не станет больше как личности. Ужас затопил разум, а паника достигла точки кипения. Он прижал рукава к носу и с отчаянием прошептал, пятясь назад: — Я просто не могу. Блять, я не могу. С меня хватит. Я десантируюсь отсюда. Можешь убить меня. Я все-таки ебаное животное. И кинулся к окну, силой стихийного выброса распахивая его. Под ошарашенным взглядом Реддла альфа сиганул с третьего этажа, а когда омега кинулся к окну, смог лишь разглядеть удирающий в сторону Запретного Леса силуэт. — Зачем ты пришел, — устало произнес Гарри, не поднимая головы от обернутых вокруг прижатых к груди коленей рук. Не почувствовать и не узнать едкий тошнотворный запах было нереально. — Я просто собирался… Он охнул, когда его подняли за шкирку — где только силы у омеги взялись — а в лицо прилетел кулак. Гарри отшатнулся в сторону, вытаращив глаза на Реддла, внешний вид которого оставлял желать лучшего. Парень медленно подошел ближе, источая практически материальные волны гнева и пронзающего волнения. — Я искал тебя больше суток, — дрожащим от эмоций голосом произнес Том. — Наткнулся по чистой случайности. Я вообще не ощущаю твой запах. Чего ты добивался? Чтобы я бегал за тобой?! Отвечай. Что ты пытался с собой сделать?! — Ты спятил? — растерялся Гарри и едва смог увернуться от проклятия. От усталости, ненависти к себе, пережитого позора накатила злость. — Да я гон сюда убежал пережидать! Подальше от Уизли и всего, что напоминает о ней. Ты-то зачем в Запретный Лес сунулся, неразумный?! — Ты спрыгнул с третьего этажа замка, — медленно произнес Реддл, а его лицо зверски перекосилось куда в большей ярости, что чуть не стал причиной смерти альфы. Который все еще выглядел так, словно планировал самоубийство. Это причиняло сильную боль. — Я должен был сидеть сложа руки, пока ты возможно убежал кончать жизнь суицидом, если не вышло с первого раза? Как малолетний кретин, решающий проблемы бегством от них? — Ты спятил, — уже убежденно нахмурился Поттер, ощутив едкий укол вины, а злость стала отступать. Том волновался о нем, а не добивать достоинство пришел. — Какой еще суицид? Я здесь уже раз шесть гон пережидал. — А сказать и предупредить не хватило мозгов? Попросить меня, чтобы я обездвижил и ту, и другого? Но нет, святым выходом оказалось с лицом смертника выпрыгивать с приличной высоты на промерзшую землю. Да, Поттер, с мордой будущего покойника. Как я должен был на это реагировать? Том с силой провел ладонью по искаженному эмоциями лицу, принуждая себя вновь не наговорить отвратительных вещей на поводу чувств, о которых позже пожалеет. Он едва не сошел с ума от вины, беспокойства, злобы на себя и тупого на решения парня, на всю ситуацию, от которой тянуло блевать. — Прости меня. Я… — Хватит извиняться передо мной, ты, чудовище, — извинения вновь резанули по нутру. — Мы поговорим обо всем в замке, я не собираюсь торчать в этом поганом лесу сверх всякой меры. Ты ранен? — омега опомнился, осматривая тело альфы со всех сторон, старательно ища любые повреждения, зло бормоча себе под нос: — Ублюдок. Ненавижу тебя. И исходящие от тебя проблемы. Что, если бы не нашел тебя? Или на тебя бы напали? Ты выронил свою палочку, когда прыгнул. Гарри чертыхнулся и отступил в сторону, отворачиваясь. Его сердце болезненно сжалось в грудной клетке и забилось, как бешеное. — Что ты дергаешься? Точно не пострадал? — Это уже слишком. Ты не можешь заботиться обо мне, после того, что я сделал. Быть таким терпеливым к чужим ошибкам, понимающим. Я абсолютно не достоин нашей дружбы. Ты такой хороший, Господи. Я еще не встречал подобных тебе. Так проштрафился перед тобой, постоянно делаю это, а ты все равно прощаешь. Реддл отступил назад. Уголки его поджатых губ опустились еще ниже, а брови сдвинулись к переносице. Страдание в глазах Гарри не то, что Том может позволить себе допустить. — Ты не можешь так говорить. Не смей. — Блять, да, — голос альфы дрогнул, а сердце сдавило куда сильнее. — Только не я. — Ты кретин, Поттер! Я не о тебе говорю. О себе. Гарри. И это показалось ему единственным верным и нужным поступком за последние часы. Реддл приблизился, мрачно осознав подступающий к горлу страх, что своим признанием разорвет их существующие в шаткой гармонии отношения навеки. Но это было правильным решением. — Это Я крупно провинился перед тобой. Гриффиндорец с непониманием покосился в сторону волшебника, который выглядел странно решительным, угрожающим и покорным одновременно. — Я хотел вызвать сумасшествие Уизли, чтобы провести наблюдения и исследования, мне требовались опыты над ней. Я не подумал, что это причинит тебе такой вред, не учел, что прошлое так задело тебя. Полагал, что просчитал все на свете. Позже думаю устранить Уизли, я бы ни за что не позволил ей тебе навредить. И найду приемлемый для тебя способ избежать последствий. Да, Гарри, я собираюсь убить ее. Собирался. Потому что процесс уже запущен и, прости, я все еще намереваюсь наблюдать за ним. Вот теперь Гарри побледнел совершенно как покойник, словно уже настоящий. Его дыхание на несколько секунд остановилось, а лоб покрылся испариной. Он запустил в растрепанные волосы страшно трясущиеся пальцы, едва заметно пошатнувшись на ватных ногах. К горлу подкатил ком дикой тошноты.       Том хмуро следил за метаморфозами альфы, на этот раз зорко наблюдая за каждым движением тела: колдун не мог позволить Поттеру вновь убежать в глубь Запретного Леса, учитывая вновь накатившую паническую атаку.       Гриффиндорец довольно долгое время смотрел в глаза парня в звенящей тишине, но тот все никак не мог понять, что Гарри теперь к нему испытывает. Ненависть? Разочарование? Предательство в полной мере? И что сделает? Закатит грязную истерику, полезет драться, закричит, убежит? Но Поттер, спустя минуты душного и тягучего молчания, повернул в сторону замка и зашагал прочь.