Infuriato

      Гарри со стоном повернулся на бок, когда его принялись навязчиво трясти за плечо. Голова раскалывалась так, что даже двигаться было больно, не то что на ноги встать. Но второму человеку было плевать на недуги организма Поттера, и через пару минут на его голову вылился стакан ледяной воды. Ошарашенно подскочив, гриффиндорец неаккуратно свалился с диванчика, на котором спал, прямиком под ноги переодетому и бодрому Реддлу. Он уже успел сходить за свежей мантией и нужными зельями и теперь терял терпение, ожидая, пока сам Гарри придет в себя и удосужится привести голову в порядок. — Через полтора часа начнется первая пара. Сдвоенная, к слову. И если ты на ней не появишься — я узнаю. — Ты мне не мать, — гнусаво прохрипел парень онемевшим и пересохшим языком и шмыгнул носом. — И слава Мордреду. Вставай уже, я трансфигурировал тебе гриффиндорскую мантию и подогнал нужный размер. Зелья также принес. Уж прости, но раздевать и натирать тебя ими посчитал слишком личным для такого неженки. Гарри недовольно сощурил воспаленные глаза, не слишком хорошо соображая после недолгого сна. Том нахмурился, разглядывая его лицо. — И все же, мои феромоны следует скрыть. Ты ни дня в одном помещении со мной не протянешь. Или заболел после вчерашнего? — слизеринец пощупал лоб Поттера, который немного дернулся от неожиданности. — К счастью, нет. Бодроперцовое не взял. — Стоп. Полтора часа?! Да я максимум за тридцать минут до пары встаю! Ты психопат, — Гарри с силой потер ладонями лицо. — Какой кошмар. Я траванулся тобой. Мне придется носить маску в твоем обществе. Чары головного пузыря. Противогаз. — Куплю тебе намордник. Поттер покосился на усмехавшегося парня недовольно, перед тем, как подняться на ноги и доковылять до туалета, не забыв прихватить принесенную омегой мантию и зелья. Вышел он оттуда спустя пятнадцать минут, уже не выглядящий, как неизлечимо больной. Гарри неловко улыбнулся, раскаиваясь, что на заботу ответил раздражением. — Спасибо, что побеспокоился обо мне. И… Прости за вчерашнее, серьезно. Кажется, я слишком напился, чтобы адекватно рассуждать, что для других хорошо, а что плохо. Я никогда бы не причинил тебе вреда. Даже не мыслил о подобном. — Почему? — ровным голосом спросил слизеринец, прищурившись. Он сел на диван, всем своим видом показывая, что настроен на разговор. — Прости, что? — Почему ты не мог помыслить причинить мне вред? По-твоему, я слишком слаб? Или настолько добродушен и чист, что не заслуживаю этого? Гарри оторопело приоткрыл рот, не особо понимая, к чему клонит омега. Он настороженно присел рядышком, с легким недовольством подметив вновь загоревшие огнем слизистые. Реддл же не сводил с парня настойчивого и какого-то странного взгляда. — Я не совсем понимаю, что ты имеешь в виду. Эм, Том? Зачем мне делать тебе больно или плохо? Зачем мне вообще кому-то вредить намеренно? Где в твоих словах логика-то? — Потому что я едва не свел с ума Уизли. Но ты все же вернулся через четыре дня и восемнадцать часов для того, чтобы вверить мне засекреченные Авроратом документы, помочь мне. И это в моих словах логика не прослеживается? — Ты что, часы засекал? — Поттер рассмеялся, вызвав легкую улыбку на губах собеседника. — Мы же подрались. И, прошу заметить, ты был даже в худшем состоянии, чем я. И… Я понимаю, что тебе было интересно. Ублюдский поступок, однако все ошибаются. Ты пришел за мной в Запретный Лес. Признался во всем, знаешь, если бы я узнал все со стороны, никогда бы тебя не простил. Как я могу ненавидеть тебя? — Ты настолько наивен, что иногда мне хочется тебя ударить, — нахмурился Том, отводя взгляд, опасаясь, что гриффиндорец прочтет в нем слишком многое. — Что же, всепрощение? Но это не ответ на интересующий меня вопрос. Собираешься нянчиться со мной из-за моего пола? Гарри, я не слабый. — Что ты хочешь услышать? — Гарри тоже отвернулся. — Что альфа не может причинить осознанный вред омеге серьезнее маггловской драки? Или намекаешь, что я должен быть груб и резок с тобой? Хамить? Оскорблять? Ты мой друг, как я еще могу относиться к тебе? Том некоторое время молчал. — Хорошо, если ты настолько слеп и недалек, я скажу. Мне не нужна защита. Это не то, что ты должен давать мне. Это то, что Я собираюсь дать тебе. Надеюсь, на простых словах тебе понятно? Может, тебя это отвращает, получать защиту от омеги? — Это смущает, — честно признался порозовевший Поттер, старательно пряча взгляд. — Я абсолютно к такому не привык. Рядом с тобой — весь привычный мир рушится, все аксиомы внезапно оспариваются. Тобою же! Это даже не просто смущает, это голову кружит наравне с твоей хлоркой. — Я польщен, что вскружил твою бедовую голову, но ты сам, как показала вчерашняя практика, ее не кружишь, а нахуй срываешь подчистую, — отвесил сомнительный грубоватый комплимент Реддл, все еще хмуря аккуратные брови. — До прошедшей ночи мне казалось, что ты самый обыкновенный человек. Посредственный. Но вот он ты, гуляешь среди мертвецов и вызываешь саму Смерть, чтобы полюбоваться ею. — О, нет, пожалуйста, только не это! — Да, Поттер, да. С каких пор подобные «подарки» стали обыденностью для невинных примерных мальчиков? И ты называл странным меня? Поттер внезапно поджал губы, напрягаясь. — Лучше я буду странным, нежели посредственностью, не стоящей внимания великого Тома Реддла. — Чтобы привлечь мое внимание, не обязательно рисковать жизнью, — прошипел тот, сжимая кулаки. — Меня привлек ты, а не обещанные драгоценности оборотней. Хватит краснеть. На этот раз это был очевидный факт, а не комплимент. И предупреждаю заранее, я не потерплю более ничего, что может подвергнуть опасности. Человек смертен. Ты должен учитывать это в следующий раз. — Ты подносил мне великолепно приготовленную еду, но все это — трупы животных. И мои огни это всего лишь души умерших, но они прекрасны, они не причинили вреда. Ты видишь разницу? — Мара. — Ах, она… — Гарри замялся. — Она не могла напасть. Может, что-то пошло не так? И это было нечто другое? Но я чувствовал, перед нами была сама смерть, чувствовал, будто кожей ощущал. Почему она напала на тебя? И… Почему ты так испугался? Словно знал, что она набросится? — Людям свойственно бояться смерти, — сухо ответил Том, чувствуя свое очередное обнажение перед альфой. — Я «увлекаюсь мрачными вещами», как ты выразился недавно. И бегство от смерти переросло из страха в действие. Я совершал волшебство, проводил некоторые ритуалы, которые оставили определенный отпечаток на моей душе. И Мара, по всей видимости, это смогла учуять. Мой страх перед смертью стал практически материальным. И если благодаря мне ты едва не встретил свой худший кошмар — сумасшедшую омегу, то благодаря тебе я его все же пережил прошлой ночью. Быть может, твои подарки действительно были прекрасны, но не для меня. — Блять, — прошептал Гарри, спрятав лицо в ладонях. — Блять, блять, блять. Я отвратительный. — Хорошо быть в тандеме отвратительных? — с внезапным весельем парировал Том, легонько толкнув плечом сгорбившегося волшебника. Он не собирался выдавливать из него чувство вины и тоски. — Интересно, насколько далеко мы сможем зайти? Мы знакомы всего пару восхитительных месяцев. И я уже продвигаюсь по всем пунктам дальше. — Ты что, акулу-альбиноса заказал? — все еще огорченно пробормотал Гарри, с трудом отнимая от бледного лица руки. Чувствовал он себя неважно. Теперь вчерашнее превратилось в самый настоящий кошмар. — Не переживай, сие кушанье я оставил на крайний случай. Я хотел поговорить не только о чудовищах, тобою обожаемых, — мягко продолжил Реддл, придвинувшись ближе. — Насколько хорошо ты помнишь произошедшее? — Я что-то натворил по пьяной дуре?! — с ужасом воскликнул Поттер, едва не подскочив на месте. — Мы же не… — Мы «не». «А жаль», — подумалось Тому. — Ты пытаешься сказать, что лишь в нетрезвом виде способен на близость? Стой. Я не укоряю и не оскорбляю, мне нужно знать. После твоего прошлого мне стали понятны твои реакции, понятно твое отношение к омегам. Но так ведь не будет всегда. — Я не думаю, что время что-то изменит, Том, — тихо ответил Поттер. — Омеги… Пугают. Они способны вызывать неадекватные реакции организма, в обход разуму. В обход здравомыслию. Я люблю свои инстинкты. Но только не в обществе омег. Если бы я пометил Джинни, переспал с ней… Я подумал в тот момент, что просто умру. Я рад, что ты другой. Что в твоем присутствии я — это я, просто Гарри, а не стоящий член. Реддл угрюмо отвернулся, напрочь растеряв все желание продолжить разговор. Не только из-за его бессмысленности, но и потому что альфа обязательно уловит в голосе злость. Том понимал, что их отношения будут крайне непростыми, но чтобы настолько? Что Поттер хочет сдохнуть от одной только мысли что они переспят? Настолько, что даже простой поцелуй будет казаться настоящей отравой? И что делать со всем этим, слизеринец еще не знал. Пока что не знал.       Гарри все же увидел появившееся напряжение омеги, но выспрашивать побоялся. Да, он помнил всю вчерашнюю ночь. Как и то, что чуть было не поцеловал друга. От воспоминаний голова немного закружилась, а на щеки лег румянец, который он поспешно скрыл повернувшейся в сторону головой. Они были пьяны. И Поттер был абсолютно уверен, что их дружбе пришел конец, когда Реддл протрезвел бы. Вряд ли асексуалу, что сторонился отношений, были приятны поцелуи. И вряд ли они будут приятны от альфы. Гарри был убежден, что ничего помимо объятий слизеринец ему не позволит. — Прости, если что не так, — еще более неловким голосом пробормотал альфа, когда молчание затянулось. — Все будет хорошо, я обещаю. — Что я тебе говорил? — строго спросил Реддл, возвращая себе привычное внешнее спокойствие, тогда как кулаки были все еще крепко сжаты. — Прекращай вести себя со мной, как с хрусталем. Это ты поберегись. — Близкие люди хрустальны, глиняны, они столь же ценны и хрупки, — немного помолчав, ответил Гарри. Ему было важно донести это до второго волшебника. — Враги — это непрошибаемая стена. Я не могу их убить словом, прикосновением. Те, кто мне дорог и кому дорог я сам — мы рассыпаемся на мелкие осколки, если неверно задеть. Ты сутки бродил по опасному Запретному Лесу в моих поисках, но я альфа, мои инстинкты сильны и отработаны в критических стрессовых ситуациях. Ты знал это. Но все равно пошел за мной, боясь, что я рассыплюсь. Не ты ли сам считаешь меня хрусталем? Не оттого, что я слабее тебя, но от того что я близкий тебе человек? — Поттер, твою нежную душонку только на цветочной поляне держать, — Том покачал головой, пораженный простой откровенностью парня. — Если меня попытаться разбить, я врежусь острыми краями в плоть и разорву на мелкие кусочки. Я не хочу слюнявой защиты, это выбешивает. Мои осколки хранятся в надежном месте, однажды ты и о них узнаешь. Мир твой пошатнется, но не от жалости или переживаний, — он скривил губы в некрасивой ухмылке. — По крайней мере, ты поймешь, что меня уже никогда не разбить. Гриффиндорец непонимающе и изумленно вскинул брови, пытаясь разобрать зашедшую в далекие дебри метафору. Том моментально сбросил с лица жесткое выражение и вновь улыбнулся. — Не забивай голову всякими глупостями. — Иногда мне кажется, я совершенно не понимаю тебя. Но иногда — вроде и предвижу, что скажешь. — Гадалка-Поттер, ну надо же. Как думаешь, что нас сегодня ожидает? — он посмотрел на смеющегося парня практически ласково. — Помимо встревоженных оборотней, обеспокоенных разрушенным поселком. — Господи. — Да, Гарри.       И Реддл не ошибся.       Этим же вечером в Хогвартс приехал Ремус, освободив Поттера от последней пары. Гарри старался не выглядеть виноватым, но Люпин слишком хорошо изучил его палитру эмоций. — Я не хочу тебя с лету ни в чем обвинять, но, прости, какого хрена? Летний поселок погребен под тоннами снега, со стороны гор слышится вой бабушкиной сказки, и ты весь пропах этим омегой. Я даже тебя самого не слышу. — Это не он, честное слово! — тут же вскинулся Гарри. — Естественно, это не он. Только Ты мог совершить подобное. Мара еще несколько дней лютовать будет, все дети почти ночуют в лесу, чтобы на нее поглазеть. Кто с этим разбираться будет? Флея тебе голову свернет. — Но дома целы? — Фенрир сказал — да. Но советую тебе не соваться в горы до весны, Гарри, — Ремус покачал головой. — И тем более больше не води туда своего друга. Он мог погибнуть под завалами снега, его могли задрать дикие животные. О чем ты только думал? — Ты собираешься устроить ему проверку в лесу на выживание. — И ты прекрасно знаешь, что за мистером Реддлом будут следить, а хищников мы учуем еще на подходе. Ты не оборотень, и твои феромоны несовершенны. Поттер угрюмо промолчал, сверля взглядом пол. Люпин приблизился и мягко потрепал его по волосам. — Я тебя не только ругать примчался, Гарри. Есть не самые хорошие новости. Скоро и до людей дойдут. Я не могу рассказать всего здесь, могут быть тяжелые последствия, — со вздохом произнес оборотень, понизив голос. — Они в любом случае будут, но нужно успеть подготовиться. Постарайся до каникул не светиться в обществе министерских детей, за едой и напитками тщательно следи. В Хогвартсе учатся несколько представителей магических существ, как нас любит нейтрально называть Министерство, ты также напрямую связан с оборотнями. И слишком много знаешь о жизни стаи. — Что происходит? — встревоженно спросил Гарри, нервно оглянувшись по сторонам, но коридоры были пусты. — Это связано с омегами? — Частично. Происходит кое-что ужасное, и сумасшествие омег, эти странные заболевания — самые заметные тревожные звоночки в изменениях. И, Гарри, постарайся избегать свою истинную пару, пока мы со всем не разберемся. Не отказывай ей, не соглашайся, просто не контактируй. Как твой друг перенес смерть своей пары? Держится? — С ним все хорошо, — осторожно пробормотал парень. Люпин кивнул и, обнявшись с гриффиндорцем, поспешил на выход. Гарри удивленно смотрел вслед своему опекуну, пока тот не скрылся за поворотом. В тот же момент его ладонь обхватили чужие теплые пальцы, отчего альфа подпрыгнул на месте и выругался. Том так же мрачно смотрел в сторону, куда ушел оборотень, на этот раз более тщательно скрыв запах и стоя в стороне от говоривших. — Как черт из табакерки! — схватился за сердце Поттер. — Отобрать у тебя нужно мантию, если вздумаешь так пугать. — Тише, — омега на несколько секунд сжал пальцы сильнее на чужой руке. Он смотрел в пространство задумчивым рассеянным взглядом, сканируя память. — Я ничего не слышал. Мои Пожиратели и словом не обмолвились об изменении ситуации в Министерстве Магии, они много лишнего болтают, но важного для себя не уловил. Либо засекречено настолько, что знают лишь в узком круге лиц, либо… Гарри, — он осекся, а взгляд стал осмысленным. — Если твой опекун прав, а не нагнетает обстановку, ты можешь попасть в беду. Держи, будь по возможности в мантии. В Гостиную приходи когда все спать лягут, на кровать чары накладывай. Реддл вернул ему мантию-невидимку без особых колебаний или сожалений. Гарри внезапно фыркнул: — «Пожиратели»? Ты и им странную еду таскаешь? — Я никому не таскаю еду, — процедил слизеринец, облокачиваясь о стену. — Стало быть, это только я такой особенный? — он продолжал смеяться, комкая мантию и засовывая ее в сумку. — Вернее сказать, несчастный подопытный. — Ах, еда и напитки… — Нет. Том, нет. — Том — «да», — строго прервал возмущения альфы омега. — До каникул осталось не так много времени. Ничего дорогого, я обещаю тебе. Ты ведь не смотришь, что кладешь в рот в Большом Зале. Совершенно ничего не замечаешь вокруг себя. Твоему Люпину следовало ко мне сразу обратиться: если бы я не присматривал за тобой, то и о предостережениях ничего не узнал. — У меня нет от тебя тайн. — Гарри… — Том дернул подбородком, но заканчивать мысль не стал. — Идем. Нас ждет домашнее задание на завтрашний день. Библиотека?       И если Поттер твердо решил игнорировать окружающих, те это делать явно были не намерены. А разлетевшиеся слухи только усилили чужое внимание и шепотки. Нет, Гарри не был популярным или особенно знаменитым в Хогвартсе, но его похищение было у всех на слуху. Тем более, его «парнем» являлся сам Том Реддл — странный популярный омега. Слизеринцы присмирели, но другие факультеты по одному приказу усмирять любопытство не могли. Любопытство быстро переросло в тихую насмешку над альфой, который принимал подарки от омеги.       Реддл плевать хотел на шепотки за спиной и менять свое поведение в угоду устоявшимся нормам не собирался. Гарри же отвечал угрюмым видом и молчанием — ему нравился странный Том, что бы тот ни выкидывал в сторону друга. В конце концов, и сам гриффиндорец не был обычным. Пока однажды Реддл не начал немного перебарщивать со странностями. — Дьявол, что это?! — ошарашено воскликнул Гарри, во все глаза уставившись на чернющее бесформенное пятно, выглядящее дырой в пространстве. Том невозмутимо взял в руки черное пятно и протянул его альфе. — Не бойся, потрогай. Это статуэтка змеи из вантаблэка. Этот материал практически полностью поглощает любой источник света. Ты не увидишь змею, зато ощутишь. Возьми в руки, води по ней пальцами. Поттер дотронуться до дыры в пространстве решился далеко не сразу. Однако это была действительно статуэтка в форме сложившейся кольцами змеи, мог прощупать каждую чешуйку и изгиб, но глаза видели лишь непроглядную тьму. Реддл рассматривал его удивленное лицо с глубоким удовольствием и тщательно запрятанным восторгом — в конце концов, существуют и материальные вещи, способные восхищать.       Пожалуй, самый дикий подарок являлся вполне обыкновенным, но Гарри согласиться на него не смог. Да и сам Том не казался уверенным, даже настаивать не стал.       Поттер отодвинул от себя коробочку, глядя на волшебника недоверчивым взглядом. — Том, я не женщина. И не омега. Ты же помнишь об этом? — В маггловском мире их носят мужчины, — по голосу Реддла было понятно, что он не был в этом абсолютно уверен. Разве что присутствовало осознание, что зашел он слишком далеко и рано. — Ты бы хотел, чтобы я их надел? — у альфы вытянулось лицо и он слегка побледнел. — Чтобы я проколол уши? — Мне бы это понравилось, — уклончиво ответил Том, мягко подталкивая обратно коробку с довольно-таки массивными сережками с виноградным халцедоном. — Забери их себе. Я не настаиваю и не прошу их носить. Поттер молча поднес к лицу одну сережку, разглядывая ее со всех сторон. На такое он явно пойти не мог, даже ради восхитительного Тома Реддла.       А понимание пришло настолько внезапно, что вызвало сильный ступор. Гарри держал в руках маленькую шипастую ящерку и смотрел перед собой отстраненным взглядом, то краснея, то бледнея. — И что с тобой? — нетерпеливо поинтересовался Том, озадаченный внешним видом гриффиндорца. — Гарри, она не ядовитая. Малый поясохвост, он не опасен. Я бы не подарил тебе опасное зверье. — Это что, — очень и очень осторожно спросил Гарри, начав терять уверенность в своих выводах. — Все это — ухаживания? Реддл раздраженно скривился: — Блять, нет, я просто так, ради развлечения, выискиваю и вызнаю о всякой пизданутой херне по всему свету и таскаю тебе, слепому и глухому овощу. И тупому. — Как я мог догадаться? — довольно жалким голосом произнес альфа, спина у которого промокла от волнения, а сердце билось болезненно быстро. — Многое было довольно пугающим для романтических подарков. — Поттер, во мне нет ничего романтичного. Я не сторонник этого. Том провел ладонью по лицу, все еще рассерженный тем фактом, что несносный парень даже не понимал ничего. Внезапно он замер. — Ты что, обо всем догадался при виде рептилии? Это Я-то странный? Гарри фыркнул, радуясь, что смущение стало отступать, хотя бешено колотящееся сердце униматься не собиралось. — Да, но ящерица? — Змея — банально. — Банально??