Infuriato

      Гарри прикрыл лицо ладонями, практически не ощущая биение капель по обнаженной спине. Сердце унималось медленно, а губы будто все так же пылали. Горевшие слизистые постепенно приходили в норму, даже небольшая сухость прошла. Это было хорошо, но Поттер старался отбросить мысли, что и касались друг друга парни всего несколько минут. В сознании, напротив, тут же всплыли слова Тома о том, что во время течки он его попросту убьет феромонами, и теперь они казались болезненно правдивы.       Тряхнув головой, альфа прибавил холодной воды, чтобы остудить тело и волнение. Буквально спустя минут пятнадцать в дверь постучали и раздался приглушенный недовольный голос: — Поттер, ты там не утопился на радостях? — Если бы я хотел этого, то успел бы сделать раза четыре! — крикнул Гарри. — Такими темпами ты скоро превратишься в амфибию. Вылезай, рождественская почта пришла, — он еще раз долбанул в дверь, умолкая. Парень фыркнул, смывая с себя остатки феромонов омеги и перекрывая воду. Он осторожно переступил край ванны и поспешно вытерся подготовленным для гостя полотенцем. Тихий стук в дверь заставил закатить глаза: — Да иду я, иду. — Твои Пожиратели Смерти не присылают тебе подарки? — приподнял брови Поттер, поглядев на аккуратную стопку свертков и писем лишь с его собственным именем. Затем сдвинул брови. — Только не говори, что ты их прочел. Нет, это уже слишком. Том невозмутимо перелистнул страницу учебника, не обращая внимания на возмущение в голосе. Он с ленцой ответил: — Одно из писем было пропитано феромонами Джинни Уизли. Тебе мог написать Блэк, пошатнув вновь душевное спокойствие. Или любой другой идиот поспешил бы поздравить или посочувствовать, вычитав новость об освобождении лжеосужденного крестного. Мне продолжать? Гарри, просматривая мельком отправителей, замер, с удивлением заметив посылку и от Лонгботтома. Альфе казалось, он и видеть своего бывшего парня не захочет. Взяв его сверток первым, ворча на самодеятельность вездесущего Реддла, гриффиндорец пробежался глазами по теплым поздравлениям и с усмешкой кивнул приписке: «Уверен, вы опять вместе тусуетесь. Передавай привет своему слизеринцу. И попроси не закармливать, а не то разжиреешь за время каникул. Мой подарок немного странный и двойной. Ты удивишься.» — Том, — негромко произнес Поттер, привлекая к себе внимание второго волшебника. Его голос различимо дрожал. — Ты ошибся. Сириус. — Что ты сказал? Нет. Я бы заметил, — он резко подался вперед, вырывая из чужих рук пергамент и хмуро пробегая взглядом по строкам и рисунку внизу. Омега поднял на Гарри потемневшие от гнева глаза. — Что мне сделать с тобой, чтобы впредь подобного юмора больше не было? Тебе нравится испытывать мое терпение и максимальный лимит волнения за сутки? Альфа кивнул на пергамент, пытаясь унять участившийся стук сердца. — Это отпечаток лапы Сириуса. Он был у Лонгботтомов. Видимо, дошли слухи о наших отношениях. И ему обо всем рассказали. — Отпечаток лапы? — у Тома вытянулось лицо. — А теперь максимально подробно. — Он незарегистрированный анимаг. Его форма — собака. Гарри отошел к дивану и упал в него, прикрывая лицо сгибом локтя. Думать ни о чем не хотелось. Парень уже понял, что все это означало. Понял и слизеринец. Из его рта вырвалось продолжительное низкое шипение, в котором Поттер с шоком различил неведомую речь. Он оторопело посмотрел на ожесточенное лицо и искривленные губы, изгибающиеся в шипящих словах. — Чтоб я сдох, — задохнулся волшебник, подавшись вперед и глядя на омегу во все глаза. — Провалился на этом самом месте, если ты только что не заговорил на змеином языке. Ты змееуст! Том провел ладонью по лицу, привычно восстанавливая на нем миловидное спокойствие. Это было совершенно не вовремя. Он подошел к сидящему на диванчике гостю, одаривая пристальным вниманием сверху-вниз. Гарри источал такое восхищение и возбуждение от своего открытия, совсем позабыв про мрачный предупреждающий знак, что рот невольно изогнулся в улыбке. Омега шагнул ближе и положил ладонь на румяное лицо, потрепав щеку. — Я считал, ты испугаешься. Это не совсем приятная новость для большинства волш… Да кому я это говорю? — маг рассмеялся, ведь в зеленых глазах читалась явственная влюбленность — странный альфа вовсе не находил ничего пугающего в даре темного волшебника, совсем наоборот. — Если я отращу еще три ноги и шесть рук, кажется, ты вовсе и не будешь против. — Это выглядело привлекательно, — уклончиво пробормотал Гарри, а на удивление в синих глазах поспешно добавил: — Да не шесть рук и три жопы, я про шипение! — Выспавшийся и ухоженный человек выглядит привлекательнее всего, даже если он мертв вторые сутки! — Это еще что за хуйня? — недовольно отозвался Том, стрельнув взглядом в сторону заголосившего на всю комнату волка. — Похоже, он зажил своей собственной жизнью, перемешав все фразы воедино, — неуверенно заметил Поттер. Вопреки предупреждающему взгляду, шар-подарок униматься не собирался, выстрадав целую ночь и несколько часов дня в молчании. Он смотрел перед собой туповатыми грозными глазками, широко разевая клыкастую пасть: — В дверь ты ночью не стучи, за огнями прочь не уходи, а когда наступит тьма, не вернешься ты сюда! — проорал знакомую фразу артефакт, и его взял в руки раздраженный посторонним вмешательством омега. — Чтобы стать счастливым, нужно только захотеть!.. — Поттер, я его разбиваю, — на полном серьезе произнес Том, повышая голос и перебивая шар. На этих словах волк внезапно повернулся в его сторону. — Что за… — ..Но Том Реддл должен умереть. Поттер с шоком охнул, не поверив своим ушам. Реддл так же застыл на одном месте, вперившись расширившимися глазами на глядящую прямо на него голову. Та вновь раскрыла свою пасть, но ничего произнести не успела — омега что было силы швырнул шарик о стену, разбивая его вдребезги. — Том, я не… — Я знаю. Мара, — он взмахом палочки уничтожил остатки подарка. Руки слегка тряслись — несмотря на все заверения, Смерти парень все так же боялся. — Блядское Рождество. Иногда я проклинаю тот день, когда решил с тобой познакомиться ближе. Я… — он запнулся и чертыхнулся, быстрым шагом направляясь к дивану, обхватив черноволосую голову двумя руками. — Я не это имел в виду, прости. Гарри коснулся его теплой ладони и вымучено улыбнулся, кивая. Сердце сдавило: омега был прав. Это именно Поттер вызвал божество Смерти, именно он не рассказал всей правды о Блэке, и это лишь он вынуждает Тома отказывать себе в комфорте ради здоровья альфы.       Уловив в глазах гриффиндорца эти мечущиеся мысли, Реддл склонился над ним, уперев одно колено в диван, и ласково коснулся чужих губ, движением рук запрокидывая голову Поттера вверх. Том легко покрывал поцелуями чужой рот, удачно отвлекая от унылых размышлений — Гарри неуверенно начал отвечать, двигая собственными губами и осторожно приобнимая омегу за талию. Реддл удовлетворенно улыбнулся, рассматривая чужое удовольствие в покрасневших скулах, трепетавших веках и шумном быстром дыхании на своей коже. Он скользнул ниже, поцеловав подбородок, затем сместился вбок, проведя губами от уголка губ до правой щеки, подмечая, что альфа все же прислушался к совету и гладко выбрился. Теперь кожа не колола, раздражая тем самым кожу самого слизеринца, и целоваться было гораздо приятнее.       Гарри невесомо погладил чужой бок, не решаясь делать нечто более активное или пошлое — на это он и сам не был в достаточной мере готов, что уж говорить о втором парне, чей первый поцелуй случился меньше часа назад? Впрочем, уверенность в этом убеждении дала сбой, когда изящная ладонь Реддла пробралась за ворот бордово-фиолетового свитера, проскользив подушечками пальцев по выпирающему кадыку и ключицам. Поттер от неожиданности приоткрыл глаза и внезапно отшатнулся прочь: — Господи боже! Второй волшебник недоуменно нахмурился, не совсем понимая, что сделал не так. Он считал, альфе были приятны их прикосновения.       Гарри же прошиб холодный пот, когда он наткнулся на крайне сосредоточенный и жесткий взгляд в нескольких сантиметрах от своего лица. Он провел ладонью по лбу, смахивая выступивший пот, и в оправдание произнес: — Впервые вижу, чтобы кто-то целовался с распахнутыми глазами и с таким выражением лица. Серьезно, о чем ты думал? — Блять, серьезно? Тебя не устроила какая-то чушь? — недовольно ответил омега, все еще нависая над парнем. — Зачем мне закрывать глаза? Если я сделаю что-то не так, я этого не увижу. Я должен знать, что тебе нравится, а что нет. Ты же с ума сходишь, если мы говорим об этом. Так что выход — в практике. — И что же ты понял? — удивленно спросил Поттер, заливаясь краской за свой отказ. — Я, вот, абсолютно ничего не понял. Мне приятно все, что ты делаешь. Просто расслабься, ты же сам никакого удовольствия не ощутишь, если будешь постоянно так напряжен. Том сжал челюсти, но подобрать нужных слов не смог, не собираясь раскрывать свое неумение в самых простых вещах. Он вообще никому из живущих не делал приятно. И совершенно не понимал, почему Поттера так ведет от прикосновений, будто бы к нему уже в штаны залезли. Да, омега лишь знал, что ему было хорошо самому — трогать Гарри было великолепно, однако что находил другой волшебник в прикосновениях к щеке, к плечам, от чего так шумно дышал — Реддл абсолютно не знал. Это не было губами — близостью личностей, это не было гениталиями — близостью физической. — Я не напряжен, — наконец, строго сказал Том. — Я пытаюсь тебя разгадать. То ты совсем равнодушен, когда мы лежали вплотную после драки, то источаешь феромоны возбуждения, когда я просто погладил щеку своими губами. Я делал это не раз своей рукой, но подобного эффекта не наблюдал. В чем разница? Где смысл в близости тогда? Поттер даже рот приоткрыл, пораженный странной логикой волшебника. Он медленно покачал головой: — Ты такой черт, вот это да. Единственная моя мысль во время нашей близости была «Вау», а ты построил целые цепочки размышлений о природе удовольствия? Ты знаешь, двойное «Вау». Второго такого человека просто нет. — Не уходи от ответа. Гарри внезапно замялся, отведя взгляд в сторону, и румянец залил даже шею. Да как о таком вообще говорить можно? Как объяснить холодной трезвой логикой природу удовольствия? Разницу прикосновений?       Альфа перехватил кисть омеги и доверительно погладил ладонь, хмыкнув: — Такая тупость, у меня слов нет, — затем он притянул руку взъярившегося было волшебника ближе, и дотронулся уже совершенно по-другому: нежно, едва касаясь, провел кончиком ногтя от запястья к указательному пальцу, переборов смущение, прильнул губами к острым костяшкам, так же невесомо прочертив линию до выпирающей косточки. — Я тебя люблю. Теперь видишь разницу? Реддл полузадушенно вздохнул, а волосы на всем теле встали дыбом из-за появившихся мурашек. Такого он никогда не испытывал. И будь он навеки вечные истерзан, если не испытает вновь. Омега быстро склонился к покрасневшему лицу парня, жадно припадая к его приоткрывшимся губам и благодарно целуя. И вновь сделал то, что так понравилось в прошлый раз — скользнул языком внутрь, находя им язык Поттера. Кажется, он готов был просто касаться его, чувствовать прикосновения в ответ, эту взаимность, несколько часов подряд. — Постой, постой, — пробормотал Гарри, вновь положив ладони на бока Тома, и тот немедленно отстранился, вопросительно заглядывая в глаза альфе. — Нужно отдышаться, у меня опять сопли текут. Кажется, ты начал разить хлоркой на много километров вокруг. И мы должны обсудить Сириуса, Мару и… Прости, но твоего отца. Реддл недовольно и обреченно простонал несогласие, отходя от вставшего на ноги парня и садясь на его место. Но, опомнившись, предупредил: — В окно не высовывайся. Гарри молча кивнул, прочищая текший без остановки нос в платочек и осторожно утирая слезившиеся глаза. Отдышавшись свежим воздухом, хотя даже у окна усилившиеся феромоны омеги никуда не делись, он тихо произнес: — Мы не можем постоянно терпеть ее присутствие. Даже если ты уверяешь, что она ничего сделать не сможет, это просто отвратительно — преследующая тебя Смерть. Том. Мы должны найти способ избавиться от Мары. Но как?.. Мы не можем написать оборотням, они поймут, что с тобой что-то не так, страшное, противоестественное. Я не знаю, какая будет реакция. У них все строго с человеческим естеством. И… Это бы значило раскрыть твою тайну. Я подобного никогда не сделаю. Мне была интересна тема божеств, Флея подогнала несколько глиняных табличек со старыми рунами, их текст был скуп, но понятен. Постучаться в пустой дом ночью с целью призвать Смерть. Но она не могла задержаться здесь, среди живых, среди нас. Поэтому обратного ритуала не написано. Его сейчас уже и не знает никто. Так что нам делать?.. — Во-первых, успокоиться, — твердо произнес Том, раздраженный невозможностью подойти к альфе и приободрить прикосновением. В голосе Поттера считывался испуг. — Если бы она имела силы и возможность до меня добраться, она бы сделала это. Что мне до запугиваний потусторонней тени? Какое мне дело до ополоумевшего божества? Неприятно, согласен. Но и критического ничего нет. — Все-то у тебя просто, — тихо отозвался Гарри, подперев кулаком подбородок и глядя в заснеженную даль. — Я волнуюсь за тебя. Ты знаешь, я очень сильно за тебя переживаю. Да, ты постоянно говоришь, что очень сильный и тебе не нужна защита. Но Мара — Смерть. Ее нельзя победить. С ней невозможно бороться. Лишь бежать. Я не хочу бегать. Реддл некоторое время помолчал, разглядывая широкоплечую фигуру парня со спины, задумчиво скользя взглядом по приглушенным мешковатой одеждой изгибам тела. — Я озадачу Пожирателей Смерти этим вопросом. Она приняла образ Мары из-за ритуала, если использовать нечто иное, возможно, оно сработает так же хорошо. Какое бы лицо не выбрала, это — Смерть. А Смерть существовала во всех культурах. Мы найдем выход. Сейчас эта тварь меня беспокоит менее всего. Твой Блэк, я уверен, уже осведомлен о наших отношениях. Однако ни в каких бумагах нет записей о моем родном отце, я все еще числюсь в приюте. И информацию о своем родстве я добыл с достаточным трудом, дабы быть уверенным, что никто более на нее наткнуться не сможет. Не хватит возможностей. Более того, я могу усилить защиту поместья, а твой запах прочно перекрыт моим. Не стоит бежать сломя голову в неизвестном направлении, этим можно лишь все усложнить. Гарри, идем. Поттер удивленно обернулся, обескураженный резкой сменой темы разговора. — Куда? — Нам стоит прогуляться. Я обещал кое-что тебе показать. Это близко.       Они стояли перед полуразвалившейся хижиной. Гарри с вздернутыми бровями следил, как омега водит волшебной палочкой, приподнимая доски пола и расковывая какую-то мерзкую черную гниль с них. «Проклятие» — догадался он.       Том подал руку второму парню, подзывая к себе, и уверенно обхватил его ладонь своими пальцами, приблизившись к небольшой яме. На ее дне лежала шкатулка. Реддл стянул проклятие и с нее, присаживаясь на корточки и медленно раскрывая темную крышку. Затем что-то взял из ее глубины и протянул Поттеру. Альфа с любопытством поднес к глазам простенькое кольцо с темным камнем. В его середине читались знакомые символы. От украшения тянуло холодком и чем-то неопределенно-зловещим. Реддл спокойно сказал, коснувшись губами чужих скул: — Осколок. Ты держишь в руках мою душу. Более никто и никогда ее не касался. И Гарри едва его не выронил — все его нутро пробрало, от макушки до самых пят. — Тебе стоит ответить на письмо Джинни. — Боже, что? Том опалил гриффиндорца недовольным взглядом, совершенно отчаявшись понять, как он может быть одновременно удушающе тупым и ненормально проницательным.       Они вновь сидели в комнате, с наслаждением попивая ароматный чай. От столовой Реддл решительно отказался, не намереваясь встречаться с отцом. Когда Гарри попытался поднять этот вопрос второй раз, по возвращении в поместье, омега так же ловко и незаметно перевел тему. Альфа пережил слишком много стресса за последние сутки: пришествие Мары, новость о хоркруксах, вызволение Сириуса, его отпечаток лапы в письме, откровения Реддла. И правда о доме могла совсем выбить почву из-под ног. Том не собирался постоянно лгать и скрывать, но справедливо посчитал ее раскрытие так поспешно неразумным. Он обещал защитить и заботиться, и слизеринец сделает это. — Ты не забыл предупреждение своего опекуна? Не отказывать своей истинной паре. Игнорирование поздравления на Рождество — полноправный отказ. Я знаю, это пугает тебя, и я сам недоволен этим решением, но так будет благоразумно. Не нужно раскалять ее, не нужно и давать надежду. Ответишь сухим вежливым тоном без лишних приукрас. Прошу, послушайся меня. Гарри со вздохом кивнул, протягивая руку к чистому пергаменту, что подготовил Том. Записав под его диктовкой благодарность и сдержанно поздравляя в ответ, он протянул письмо в руки второго волшебника. Реддл внезапно скомкал его. На вопросительный взгляд пояснил: — Запах. Возьми нераспакованную пачку бумаги из ящика.       К вечеру они расположились на вновь сдвоенных кроватях, тихо переговариваясь и ненавязчиво касаясь друг друга плечами. Том выглядел так умиротворенно-расслабленно, что Гарри все это время с улыбкой разглядывал его профиль. — Что ты делаешь? — омега приоткрыл глаза, словив этот взгляд. — Что такого занимательного в моем лице, волчок? — Ты сам, — нисколько не растерялся от внезапного вопроса парень. — Твои эмоции, твое доверие. Я как будто тону. Это так привлекает. — Впервые слышу, чтобы кого-то привлекали мои эмоции, а не внешность, — пробормотал Том, однако не было ни единой мысли, что альфа мог об этом лгать. — Еще одна особенность отношений, о которых я не ведаю? Мне нужно о ней знать? Чтобы ты вновь не бледнел, когда я начну изучать самостоятельно.       Гарри хрипло рассмеялся, качая головой. Он мягко погладил костяшками чужой подбородок. — Думаю, это индивидуально у каждого? Том, нет никакого пособия по отношениям. Многое из того, что происходит между нами — и для меня новое. Я похож на всезнающего плейбоя? Или, может, я точно могу знать, где… — он оборвал речь, замявшись. — Но если ты разрешишь?.. — Ого. Том повернул к нему голову, с интересом рассмотрев в чужом лице смущенную неуверенность. Он понял, чего хотел парень, и стопорить провокационными вопросами не стал. Его смелость в прикосновениях уже была подвигом. Реддлу это нравилось, он ясно осознавал, что Поттер получает удовольствие, его касаясь. Это так же было пока непонятно. — Да, ты можешь. Не переусердствуй, я не собираюсь терпеть твою блевоту. — Почему ты хотя бы притвориться не можешь романтиком в такие моменты? — возмутился альфа, нависая над усмехающимся волшебником. — Так стремно звучит. — В какие? — Например, такие, — он поцеловал его в кончик носа, отчего омега закатил глаза. — Не нравится? — Как малолетка, в самом деле, — хмыкнул Том, утирая лицо. — Разве не лучше сделать так? Он притянул к себе голову Поттера, накрывая рот губами и вовлекая его в уже настоящий поцелуй, пригладив нежную кожу на шее. Уловив смех на своих губах, Реддл отстранился, вопрошающе изогнув левую бровь. — Если мы будем постоянно целоваться, я долго не продержусь. С твоей-то слюной ядовитой. Серьезно, я… — Гарри вновь помялся, уже немного жалея о своих поспешности и напоре. — Скажи, чего бы ты хотел сейчас? Слизеринец прикрыл ненадолго глаза, задумываясь. Затем медленно протянул ладонь к лицу Гарри: — Я хочу, чтобы ты повторил. Альфа с улыбкой боднул головой руку, потираясь о нее носом. Он прижал чужую кисть к себе, покрывая ее медленными сухими поцелуями и прикрыв веки. Приспустив длинный рукав домашней кофты к локтю, он спустился ртом ниже, лаская бледное предплечье и рукой мягко оглаживая кожу. Вернувшись губами к расслабленной ладони, он прижал ее к своей щеке, не раскрывая глаз и пережидая бешено стучащее сердце. Его рот улавливал такой же быстро бьющийся пульс за тонкой кожей запястья омеги. Гарри тихо повторил свои искренние слова: — Я люблю тебя. Он распахнул глаза, посмотрев на Тома. Тот лежал неподвижно, закусив губу и не скрывая сбитого дыхания, покрасневших скул и выражение возбуждения на своем лице. Он внимательно следил за каждым действием альфы, не упуская из виду ни единой эмоции на его лице. Поттер легко улыбнулся, вновь потершись о руку парня: — Хочешь, я сделаю так еще раз? — Гарри, я не железный, — предупредил его волшебник на выдохе. — Я не хочу, чтобы ты травился, пока я получаю удовольствие. — Почему я должен тра… О, — альфа стремительно покраснел, отводя взгляд. — Ничего себе. Реддл успокаивающе погладил его по щеке, приподнявшись на локтях. Однако заканчивать, прерываться совершенно не хотел. — Ты можешь снять кофту? — он провел рукой по скрытой свитером груди Поттера. — Я хочу посмотреть. — Чего ты там не видел? — рассмеялся тот, послушно стягивая с себя вещь и мгновенно покрываясь мурашками от холода. — Это другое. Ложись. Том терпеливо дождался, пока альфа не устроится на постели и уже самостоятельно навис сверху, рассматривая обтянутые смуглой кожей мускулы, пресс, едва заметные шрамы от драк в стае. Отчего-то в этот момент тело альфы воспринималось совершенно по-иному. Он коснулся его живота пальцами, отчего тот дрогнул, изучающе скользнул к боку, нащупывая ребра и внимательно следя за реакцией Гарри. — Приятно? Я собираюсь продолжить. — Щекотно, — честно прокомментировал он. Затем неуверенно добавил, побледнев от пришедшей в голову мысли: — Мы собираемся?.. — Нет, не сегодня, — пробормотал Том, на пробу склоняясь ниже и целуя покрытую едва заметными волосками грудь. Уловив над ухом шумный судорожный вздох, он уже увереннее провел губами до шеи и более медленно вернулся обратно. — Не думаю, что ты готов. И у меня недостаточно опыта, я даже не знаю, где тебе приятно. Я не желаю делать что-то неидеально. — Готов? К чему? — бездумно переспросил Гарри и подавил дрожь, когда чужие теплые пальцы легли на его грудь, покрывая ее чувственной лаской. — Господи. Реддл не ответил, все еще не зная, как альфа отнесется к роли, которую омега хотел ему предложить. И если в отношениях она уже была распределена, то постель — дело совершенно другое. До этого самого дня слизеринец и думать не думал, что когда-нибудь они до нее вообще доберутся. И — что было правдой — он не находил трагедии в жизни без секса.       Он тряхнул головой, раздраженный отвлекающими мыслями. Вновь опускаясь вниз, Том прижался губами к темно-розовому соску, чем вызвал вибрирующий стон в груди под собой. Он отозвался внутри жаром. Повторив свои действия и слыша повторные низкие постанывания, Реддл приоткрыл губы и накрыл затвердевший сосок ртом, ладонью спускаясь ниже, до темной дорожки мягких волос внизу живота. На секунду замерев, рука скользнула ниже, мягко накрывая пах.       Поттера буквально подбросило на кровати, отчего омега тут же оторвался от его мокрого от слюны соска и внимательно заглянул в раскрасневшееся лицо. Гарри был уже прилично возбужден, и его член легко прощупывался даже сквозь грубую ткань штанов. Но Том заставил себя остановиться, хотя и сам с отвращением к себе ощущал обильно текущую из дырки смазку — ненавистное напоминание о своей сущности. — Прости, я забылся. Я не хотел спешить. — Это Я собирался сделать тебе хорошо, — проговорил Поттер с огорчением, пытаясь восстановить дыхание и не обращать внимания на усилившуюся тошноту, резь и першение в горле. Он не хотел даже заикаться про это второму магу. — Гарри, мне хорошо. — Но… Том, помедлив, молча притянул его руку к себе и завел за спину, прижимая к своей заднице. И с тихим смешком заметил расширившиеся глаза и абсолютно красное лицо. Альфа, готовый умереть на месте от невозмутимости парня, простонал: — Ты такой черт, слов моих нет!..       Гарри сонно скользил взглядом по темной стене напротив себя, зацепляясь за неподвижные маггловские картины-портреты — он не особо мог разглядеть в темноте их, да и не хотел. Хотя, даже не удивился бы, будь там изображены страшные диктаторы прошлого и современности, учитывая тяжелые настроения Тома. В комнате стоял лютый холод, но от постельных принадлежностей исходило приятное тепло.       Выйдя из ванны, Реддл не стал включать свет, сразу забравшись в кровать и закутываясь в горячее одеяло, привычно вытряхивая из под него крыс. Он посмотрел на темную макушку своего парня, размышляя, спит ли он уже. Затем неслышно придвинулся ближе, вплотную, стараясь в случае чего не разбудить, и закинул на него руку, осторожно прижимая широкую спину к своей груди. — Том, — пробормотал альфа, коснувшись чужой кисти рукой. — Мы так и не поговорили о твоем отце. — Я так хочу спать, — не согласился с ним парень тихим голосом, прижав лицо к позвонкам, тогда как губы изогнулись в ненависти, а мрачные глаза сверкнули злым оттенком без намека на усталость. — Все завтра. И ты засыпай. У меня большие планы на твое тело, как проснемся. — Герой-любовник, — сонно хмыкнул Гарри и прикрыл глаза. — Думаю, если снимешь портреты своих уродов-диктаторов, можешь делать, что хочешь. А лучше — повесить свои собственные фотографии, которые я тебе с удовольствием нащелкаю. Том тихо рассмеялся, приподнимаясь и целуя открытую кожу альфы на его руке. Гриффиндорец с улыбкой прикрыл глаза, но удивленно охнул, когда чужие пальцы развернули его на спину. Том навис над волшебником, склонившись к его лицу. — Какие еще нахер портреты?! Они оба посмотрели в сторону стен, и Гарри побелел от осознания. В комнате никогда не было картин. А разглядывал он окна. Окна третьего этажа.       В комнату вновь постучались.