Infuriato

— Это папаша, — небрежно произнес Том, и его голос в темноте прозвучал зловеще. — Ходит по ночам, уснуть не может. Хватит трястись. Тебе показалось. — Желающая тебе смерти голова волка мне тоже показалась? — огрызнулся альфа и с мрачной решимостью направился к двери. Та издала громкий щелчок, перед тем, как он ухватился за ручку и потянул ту на себя. — Какого… Он повернулся в сторону слизеринца, который стоял неподалеку с волшебной палочкой в руках, неторопливо ею поигрывая. На лице Реддла разрасталась уже явственная несдержанная агрессия — он пытался перебороть страх и ярость, и он сделал бы это великолепно, не будь гриффиндорец таким бесконтрольным. — Нет, Гарри, ты не выйдешь отсюда и не станешь открывать. Если это действительно все время был не отец, ничего хорошего от твоей затеи не выйдет. Ты уже постучался. Как ты мне недавно сказал? «Ты уже сделал все, что мог». Все еще желаешь проявлять свое ебаное любопытство и безрассудность? Подойди сюда! — он властно протянул в сторону парня ладонь, подзывая к себе. Когда Гарри оказался возле омеги, Том приобнял его за талию, неотрывно глядя в зеленые глаза. — И мы не будем сидеть сложа руки. Поттер зябко поежился и посмотрел было на дверь, но его подбородок тут же развернули обратно. Стоять спиной к чему-то страшному и опасному — самое отвратительное, думал в тот момент альфа. Его глаза скользнули к окнам, а сердце на миг сбилось с ритма, но те были пусты. Реддл раздраженно прокомментировал: — Это иллюзии. И только. Сядь на кровать, я окружу комнату защитой. Гарри, давай, без вопросов, позже поговорим. Через пару махов палочкой, несколько десятков сонных крыс, что были в комнате, внезапно вылетели в окно. Сами стекла с грохотом захлопнулись, а со стороны двери раздался треск. Давление на уши быстро возросло, и альфа машинально их закрыл, поморщившись. — Что ты сделал? — Огородил нас от внешнего мира. Полностью. Сюда даже воздух снаружи не попадет. Нам хватит до утра, — Реддл присел рядом с парнем, колючим взглядом уставившись на намертво запечатанный проход в стене. — Завтра я займусь масштабной защитой поместья, призову Пожирателей Смерти. Если Мара вздумает атаковать, нам нужны люди. И если она нацелена лишь на нас, у них будет преимущество. Быть может, их присутствие станет бесполезным. Пожиратели ее вообще могут не увидеть. — Стоп. Ты изолировал нас от внешнего мира? Но… — Гарри посмотрел на закрытое окно, машинально потирая пальцами неприятно болевший правый глаз. — Том, мы в ловушке. Омега устало прикрыл лицо ладонью, сдерживаясь. Но в голосе второго волшебника был страх и колоссальное напряжение, и он задавил в себе прилив очередной агрессии. Том приподнял палочку и сделал изящный взмах. — Мы теперь сможем аппарировать, — солгал он. — Но не советую покидать спальню до утра. Сейчас здесь надежнее всего. Альфа просто кивнул и вновь лег, уставившись в потолок. Никакого успокоения эта защита ему не принесла, как и слова парня. Он не мог защитить дорогого человека, не знал, как бороться со Смертью, не знал, что вообще делать. Чувствовал себя гриффиндорец донельзя разбито. Это было действительно паршивое Рождество.       Ощутив, как Реддл улегся рядом, Поттер повернулся к нему, скользя взглядом по такому же сосредоточенно-напряженному профилю. Догадываясь, что ему было гораздо тяжелее. Его жуткая фобия, от которой слизеринец бежал всю жизнь, по вине Гарри ожила и буквально стоит за дверью, поджидая свою жертву. И Том продолжал поддерживать Поттера, не срывался и не устраивал ссоры, лишь делал все возможное для их общего спокойствия и мира.       Гарри придвинулся ближе и навис над недвижно лежащем магом, рассматривая его размытое в темноте лицо. Том перевел на альфу взгляд, и ни единый мускул не дрогнул, раскрывая настоящую гамму эмоций. И улыбнулся одним уголком губ. — Обычно твою дырку не заткнуть, — он приподнял руку и мягко погладил его губы кончиками теплых пальцев. — Мы справимся. Глупо даже думать, что нет. Смотри-ка, быть может, это мой единственный шанс — завалить саму Смерть. Да как я могу его упустить? А, как тебе? Лорд Волдеморт, убивший Смерть. — Том, — Гарри сам коснулся его рта, приставив к нему указательный палец. Собирался с мыслями альфа не долго. — Ты не должен этого говорить. Это не твои слова. Завидев нахмурившиеся брови и острейшее предостережение, парень спешно пояснил: — Ты больше не один. Я не позволю тебе бороться со своими страхами в одиночестве. Мне плевать, сколько чертовых Пожирателей у тебя за спиной. И плевать насколько сильным ты становишься, уже стал. Это не то, что ты должен от меня скрывать. И не то, что я могу пропустить в тебе. Я вижу. Пожалуйста, позволь мне в этот раз помочь. — Да что ты можешь, Гарри Поттер? — прохладно отозвался омега после минутной тишины. Он сел, отчего Гарри поспешил отстраниться. — Ничего. В тебе нет тех сил, что во мне. Ни связей, ни репутации, ни чужого преклонения. Полагаешься на одну лишь удачу, на эмоции. В тебе нет трезвого расчета, нет логики и острого ума. Даже твои феромоны не способны отпугнуть. Утешать на словах? Что же, великая защита от страхов. Кажется, я ощущаю вокруг себя нерушимую стену и могу спать спокойно. Гриффиндорец отвернулся, закусив губу практически до крови. Затем и вовсе отсел дальше, тяжело сгорбившись и зажав голову в ладонях. Его мелко потряхивало, и своих удушающих эмоций волшебник больше не скрывал.       Том похолодел нутром, догадавшись, что зашел на этот раз слишком далеко. Омега собирался лишь разубедить самоуверенного парня в ненужной защите, которую собирался дать именно сам Реддл. Очевидно, он переиграл сам себя. — Тогда в чем смысл любить и быть любимым? — пробормотал Поттер, не глядя в сторону слизеринца. — Как быть таким, как я? Как оберегать близких таким ущербным людям, как справиться с проблемами, если… Я знаю. Я знаю, что делать, — он решительно поднялся на ноги, взмахом руки призывая волшебную палочку. — Единственное, похоже, на что я могу быть годен. Том, это Я постучался. Это Я видел сон. — Да попробуй только! — зло прорычал Том, вскакивая с кровати. — Тупой кретин! Именно поэтому я опираюсь на себя, на свои ум и точные расчеты! Не лезу наобум, а если я позволю тебе вмешиваться, проблем только прибавится! И кому их, блять, расхлебывать в итоге? Мне! — Я не собираюсь всю жизнь оставаться слабым червем в твоих глазах, — не менее зло воскликнул Гарри, стискивая в пальцах палочку. — Если я аппарирую на огромное расстояние и призову туда Мару, она отстанет от твоего дома. Если она привязана ко мне, то едва я исчезну отсюда, исчезнет и она. — Не желаю ничего слышать. Ложись спать! — А ты заставь! — распалено крикнул альфа и приблизился к взбешенному магу, не намереваясь прерывать жаркую склоку. Нервы были накалены до предела. — Я не твой Пожиратель Смерти, чтобы подчиняться этим ублюдочным приказам! Я не!.. Он возмущенно замычал, когда его рот грубовато заткнули чужие губы. Том зло дернул его за волосы ближе, когда Поттер попытался отстраниться, но в итоге последний ответил столь настойчиво, что спина омеги невольно изогнулась под напором. Гарри жарко целовал губы парня, задыхаясь от подкатившего к горлу адреналина, судорожно стискивая его плечи и чувствуя не менее сильную хватку на затылке и талии. Реддл потянул его в сторону кровати, делая подсечку ногой и заставляя ахнувшего Поттера повалиться на кровать. — Не думай, что можешь заткнуть меня п… — он вновь промычал окончание фразы в рот слизеринца, который несдержанно ощупывал его грудную клетку и живот, однако не предпринимая попыток стянуть чужие вещи прочь. — Блять, да постой! — Ну что? — озлобленно прошипел Том, отстраняясь и мрачной тенью нависая над тяжело дышащим альфой. Он смял в кулак ткань кофты. — Заткни свою ебливую дырку моим языком и не рыпайся! — Черт бы тебя побрал, — простонал альфа, болезненно-крепко стиснув острые плечи волшебника, когда теплые губы скользнули по его скуле к мочке уха, оттягивая вниз массивную серьгу с природным камнем. — Это плохая идея. Парень куснул ухо и спустился влажным мазком языка к шее, ощущая свою ставшую явной дрожь от вкуса солоноватой нежной кожи у себя во рту, а пальцы разжались, широко проведя вниз и забравшись под одежду, ощупывая напрягшийся пресс, покачивающийся от быстрого поверхностного дыхания. Когда слуха коснулся чужой стон, Том замер, буквально заледенев.       Он отпрянул так же внезапно, в шоке посмотрев на волшебника под собой. Более того, в глазах слизеринца читался неподдельный испуг. Том приподнял перед собой руки, медленно отползая к краю кровати и пытаясь подобрать верные слова под изумленным, затуманенным взглядом: — Все в порядке. Я никогда бы тебя не… Я не собирался ничего… Гарри прикрыл рукой рот и хрипло рассмеялся, отчего омега и вовсе растеряно замолчал. — Боже. Я хотел лишь сказать, что ты запер все окна, агрессивное ты создание, — он продолжил мягко посмеиваться, успокаивая пульс и учащенное дыхание. — Где ж твои хваленые трезвый ум и логика? Или ты таким методом пытался вырубить меня? Староста школы глубоко вздохнул, прикрыв глаза — облегчение от ответа Поттера было колоссальным и практически граничило со снежной лавиной. Реддл никогда не считал себя насильником и быть им не собирался. Даже если башню рвет от неподчинения альфы. — Нет, хватит. Я набросился, когда ты не хотел и просил остановиться. Если ты продолжишь оправдывать мои действия — возненавидишь. Я не могу допустить любую нашу ссору, а секс под ее воздействием, — он поморщился в отвращении к себе, двойном и разрушительном — сначала за болезненные злые слова, затем и за едва ли не насилие. — Чтобы ты ассоциировал меня с… — С кем? С влюбленным подр… О, дьявол, — запнулся Гарри, побледнев. — Нет, нет, что ты? Спятившая омега драла меня ногтями и зубами, я испытывал… В-возбуждение из-за его феромонов — и только, даже не смей сравнивать себя с ним. Никогда, — он хмуро подался вперед и потянулся рукой в сторону Реддла. — Я могу?.. Тот скупо кивнул.       Тогда ладонь осторожно опустилась на его колено, и Поттер придвинулся вплотную, коснувшись поцелуем белых от напряжения губ. Он помолчал некоторое время, стараясь не дергать так явно носом. — Я не хочу, чтобы эта тема всплывала каждый раз. Том? — альфа положил широкую ладонь ему на грудную клетку. — А теперь попробуй меня завалить. Давай. Ты даже с места сдвинуться не сможешь, если я действительно откажу в близости. Да, моя магия не так сильна, как твоя, я не такой умный и точно не такой догадливый. — Я не считаю тебя пустоголовым, но какой же ты тупой! — огрызнулся Реддл, попытавшись отпихнуть от себя чужую кисть, но та осталась на своем месте, и Гарри улыбнулся. Омега вновь глубоко вздохнул. — Как мне еще заставить тебя остаться со мной, за моей спиной, чтобы ты и думать забыл об этих подвигах? Я сказал несколько минут назад ужасные вещи. Но я так не считаю. Я пытаюсь защитить человека, который волен сбежать на все четыре стороны, тайком и без предупреждения. Ты собирался призвать Мару где-то далеко от меня, в одиночестве, без поддержки. Что мне, блять, сделать, чтобы этого не случилось? Я не могу запереть тебя или проклясть. Это убивает. И делает слабее гребаной крысы. Я Темный Лорд Волдеморт, Поттер, я не прошу и не умоляю. Но я не могу приказать. — Я не встречал человека, более сильного, чем ты, — тихо ответил Гарри спустя мгновения звенящей тишины. Он притянул твердого и острого, как камень, парня к себе, прижавшись носом к его виску и невольно вдыхая едкий невыносимый аромат хлорки. — И говорил, что ты единственный, в ком я уверен, что не сойдет с ума. Но… — Всегда есть это чертово «Но». — Всегда. Это жизнь. Гарри вновь отклонился обратно на подушки, прикрыв веки. Покрасневшие глаза привычно слезились. — Уже засыпаешь? — послышался тихий вопрос, и черные волосы невесомо пригладили тонкие пальцы. — Ты не убежишь, если я открою окно? — Гарри сонно покачал головой, накрывая себя одеялом. — Спасибо.       Том же не ложился спать всю ночь.       Он обдумывал произошедшее, прокручивал бесконечно раз в голове свои непоправимые слова, свои поступки, свои действия. Часто смотрел в сторону крепко спящего альфы, не решаясь прикоснуться, хотя чувства злости, одиночества и даже некой потери — выгрызали внутренности. Казалось, едва сомкнет глаза — и Гарри Поттер исчезнет, будто его никогда и не существовало. Ни его любви, ни его искренности, простоты, нежности, всего того, чего никогда не было у омеги. Ему так же казалось, что если это произойдет, он все же спятит.       С утренними лучами, бьющими в лицо, слизеринец уловил, что дыхание Гарри стало тише — волшебник просыпался.       Придвинувшись вплотную, Том мягко коснулся его губ своими губами, отстраняясь и заглядывая ему в лицо. Уловив легкую улыбку, омега вернулся к чужим губам, обхватывая их и без напора втягивая в свой рот, положив ладонь на румяную щеку и ощутив такое же прикосновение к своей. Гарри с трепетом вбирал в себя чужую нежность, настолько непривычную после вчерашней злобной ссоры, что захватывало дух. Он отвечал не менее мягко и медленно, опустив руку на талию и ласково ее пригладив пальцами, вырывая из рта Реддла продолжительный выдох. Губы Поттера спустились ниже, обхватив подбородок парня и опаляя горячим спокойным дыханием, через которое уже слышались легкие хрипы. Том тут же отстранился, вызвав недовольное бормотание, и его взгляд стал строгим. Гарри фыркнул: — Что? — Ты стал скрывать свое состояние от меня. Омега покачал головой, когда альфа продолжил смеяться. Последний привстал на локтях, прижав лицо к груди соседа. — Можно? Я тоже хочу доставить тебе удовольствие, если разрешишь. Я не буду целовать тебя в губы. Пожалуйста? — А что же, я заслужил? — с кривой улыбкой вопросил Реддл, однако стянул с себя ночную кофту, оставшись в одних легких штанах. — Или ты выдержишь последствия своего интереса? — Интерес, — едва слышно произнес Поттер, не решаясь коснуться обнаженного тела даже взглядом, потеряв уверенность в себе. — Разве это правильное слово? Том нетерпеливо ответил, когда гриффиндорец так и остался неподвижно нависать сверху: — Я вновь похож на кактус? Гарри, я не оттолкну. — У тебя почти каждое слово — колючка. Он склонился ниже, прижимаясь кончиками губ к солнечному сплетению, ощущая гладкость и нежность чужой кожи, казалось, она была мягче его собственных губ, и медленно провел ими до теплого плеча. Пальцы Поттера легли на живот, неспешно огладив от ребер до остро выступающих тазовых косточек. Гарри не было нужды спрашивать, нравились ли Тому его действия — разлившийся по комнате запах химикатов ясно об этом говорил за него.       Альфа спустился ласковыми и такими же медленными поцелуями вниз, ведя дорожку между крыльев ребер, и запустил язык во впадину пупка, вызвав несдержанный судорожный вдох через плотно сомкнутые зубы. Пальцы Реддла зарылись в несносно спутанные со сна волосы, прижимая ближе к своему телу его голову.       Поттера круто вело от мысли насколько они сейчас близки, сколько удовольствия такими простыми действиями он приносит партнеру, как сильно он его любит и получает любовь в ответ. Кажется, ради такого терпеть ругательства и ссоры — меньшее из лишений. Знать, что тебя не оттолкнут, что от тебя не требуют большего или не отказывают в таких мелочах — осязаемо почти физически. Это ощущал и сам Том, неотрывно наблюдая за нависшим над его телом альфой, борясь с желанием коснуться в ответ — тогда нежность перерастет в нечто совершенно другое. И омега знал, что Гарри попросту не примет иную для своей природы роль. Впрочем, как и он свою собственную. — Что? — гриффиндорец оторвался от тела и посмотрел в лицо Реддла, когда тот немного напрягся. — Не нравится? Мне остановиться? — Ты уже весь пятнами пошел, — с сожалением произнес слизеринец. — Одного открытого окна недостаточно. Я не собираюсь нас прерывать, но ты загнешься. Гарри опустил подбородок на его живот, тяжело вздохнув. Сердце кольнуло нечто острое и болезненное. Ощутив повторное прикосновение к волосам, он вопросительно промычал. — Я бы хотел попробовать кое-что, — не особо уверенно сказал Реддл, скользнув пальцами к красной щеке. — Тебе не придется быть так близко, но я получу не меньше удовольствия. Я сделаю приятно и тебе. Правда, ты сгоришь от стыда. Альфа удивленно приподнял брови и согласно кивнул, готовый сейчас почти на все из-за расстроенных чувств — свой ущербный ненормальный организм он уже буквально ненавидел. Том улыбнулся настолько счастливо и благодарно, что сердце на короткое мгновение сбилось с привычного ритма. — Тогда закрой для начала глаза. Ты же доверяешь мне? Я не причиню боль. А если что-то станет совершенно неприемлемым, мы просто остановимся. Гарри послушно прикрыл глаза, облизав пересохшие губы точно таким же пересохшим языком. Слуха коснулся звук распахиваемых магией окон и шуршание посторонних предметов. Он удивленно ойкнул, когда его голову притянули ниже и вверх — к лицу самого омеги, и к губам прижались его губы в неторопливом поцелуе. Поттер не стал открывать глаза, следуя за движениями чужого рта и вновь уловив шелест, но уже возле уха. Реддл не удержал желания ощутить жар языка гриффиндорца и с едва слышным стоном толкнулся ему в рот, словив одобрение в чужой улыбке на своей коже.       Гарри скользил языком, то позволяя полностью вести, то забираясь им в чужой рот, немного потерявшись из-за першения в горле и легкого головокружения от усилившихся феромонов омеги, как вдруг вокруг его шеи что-то плотным кольцом обернулось. Парень удивленно отстранился, все-таки распахнув слезившиеся покрасневшие глаза. — Ты надел на меня ошейник?.. — он осторожно потрогал плотный кожаный материал у себя на шее, который нисколько не мешал и не затруднял дыхание. Лицо медленно вытягивалось от шока и появившегося неприятия, которое альфа поспешно затолкал поглубже — Том под ним выглядел восхитительно счастливым. — Господи, да когда ты успел только?.. ЧТО это?! Поводок?! Омега задушено вздохнул, пожирая глазами ставшей немыслимо привлекательной шею, медленно заводя за спину руки с длинным поводком и застегивая его на перекладине спинки кровати. Гарри проследил за его руками полным глубокого изумления взглядом, на пробу дернувшись назад и натягивая шлейку, вызвав этим действием громкий стон снизу. Реддл тряхнул головой, силой воли взяв себя в руки и тут же спросив: — Все хорошо? Тебе не жмет? Мне отстегнуть? — У меня слов нет, — севшим от сумасшедшего стыда голосом выговорил Поттер, а когда Том поспешно потянулся обратно к спинке постели, едва слышно добавил, отведя взгляд и покрывшись бордовыми пятнами. — Нет, оставь. Парень улыбнулся, снова пригладив воспаленную смятением щеку дрожащими от возбуждения — психического и физического — пальцами. Затем взял знакомый альфе предмет, отчего тот совсем зажмурился, чтобы не умереть на месте, и склонил голову ниже, насколько позволял натянутый поводок, дав Реддлу надеть на себя черный намордник в кожаную мягкую сетку. Едва последний ремешок был затянут на затылке, Гарри отвернулся в сторону, пытаясь отдышаться и хотя бы немного восстановить бешеное сердцебиение — от вида наслаждения на лице второго парня тряслись напряженные руки, на которые он опирался по разные стороны от тела под собой.       По мнению Реддла, Поттер выглядел потрясающе, именно так, как он себе и представлял. И омега не мог не прокомментировать таким же севшим и хриплым голосом, огладив туго натянутый поводок по всей длине: — Я бы влюбился в тебя вновь, если бы уже не любил, Гарри, спасибо. Гриффиндорец судорожно втянул носом воздух, которого стало еще меньше от слов слизеринца, и неровно толкнулся головой в подставленную ладонь, подавляя ставшее немыслимым головокружение от смущения — его натурально трясло от позы, в которой Поттер с шумом в ушах распознал «собачью», от действий, которые — казалось бы — он творил в здравом рассудке, без сопротивления и извращенных желаний гона.       Том будто бы и не жалел взбудораженные чувства своего парня: потрепал его по щеке и почесал за ухом, вызвав самый настоящий всхлип, другой рукой забрался под измятую кофту и задрал ее наверх, обнажая тяжело вздымающуюся грудь. Его пальцы мягко перехватили напряженный сосок, чувственно его сжимая на пару мгновений, и провели ниже, к животу. Чуть придвинувшись для удобства, его ладонь неуверенно накрыла промежность.       Реддл испустил продолжительный стон, когда в его руку толкнулись чужие бедра, потираясь твердым членом через штаны. Омегу так же мелко потряхивало, он вновь ощущал себя оголенным проводом, дотронешься — убьет. В голове кольнула мысль, что постучи в комнату блядская Мара, и он попросту ее раздавит в щепки. — Гарри, мой милый песик, я могу приласкать тебя? — прошептал Том, подняв на лицо Поттера потемневший от желания взгляд. — Блять, ты в порядке? Гарри дернул головой, неспособный издать хоть звук. Он даже думать не мог, как выглядит со стороны с обильно текущими слезами и соплями, которые из-за намордника был просто не способен вытереть. Так же запрещал себе думать, что именно для этого Том и купил этот жуткий аксессуар. Альфа не сдержал низкого грудного стона, когда тонкие пальцы сжали его напряженный член через штаны, пройдясь от узла до головки.       Том накрыл другой рукой собственный пах, сдерживая ответные постанывания и не отрывая внимательного взгляда от лица другого волшебника. Гарри бездумно покачивал бедрами и нависал над ним на натянутом поводке, в широком темном ошейнике — уже совсем не человеческом, извращенном наморднике, с обильными следами интоксикации чужого возбуждения, однако Реддл был твердо убежден, что подчиняется сейчас именно он сам. Жадное разглядывание эмоций альфы помогало не обращать внимания на абсолютно промокшие штаны и кровать под задницей.       Внезапно гриффиндорец сдавленно произнес: — Т-Том, палочка… Опомнившись, омега быстро просунул сквозь намордник свою волшебную палочку и аккуратно протолкнул ее в чужой рот, произнеся нужное заклинание. Практически сразу по телу Поттера прошлась судорога тошноты, и он облегченно благодарно кивнул, не открывая горящих глаз.       Рука слизеринца вернулась к напряженному органу волшебника, возобновив неторопливые поглаживания и сжатия. Благодаря своему пристальному изучению чужого лица, он смог уловить, насколько Гарри вело от прикосновений к своему узлу, и Том сосредоточил на нем большее внимание, обхватывая его и потирая пальцами, ускорив движение на своем члене и приближая себя к развязке. Ткань взмокших штанов и белья раздражали кожу обоих волшебников, но по сравнению с остальными чувствами — сущие мелочи. — Скажи, что любишь меня, — прошептал омега, прижимая чужой пенис к животу сильнее. — Гарри, мой хороший, скажи мне это. Поттер вновь простонал, качнувшись бедрами резче вперед и закусывая нижнюю губу. Он тяжело быстро дышал, уже не ощущая ничего помимо запаха хлорки и волн подступающего оргазма — первого с тех пор, как его вытащили из лап чокнутой омеги — и, едва не падая с высоты вытянутых рук на Реддла под собой, хрипло произнес: — Я люблю тебя, боже, я так сильно тебя люблю! — и с долгим громким стоном излился в штаны, едва не отключаясь от дикой слабости и головокружения. Том вторил ему продолжительным мычанием, доводя себя до края и отпуская лишь от одного вида чужих чувств и эмоций — казалось, он на несколько секунд умер и вовсе не был против. Не позволив себе обмякнуть, он вялыми руками с третьей попытки отстегнул поводок от ошейника, и Гарри обессиленно повалился рядом на бок, на несколько секунд теряясь во тьме и противном звоне в ушах, зажимая голову между ладоней и смяв черный намордник. Его продолжало порядочно трясти и чудовищно тошнить. — Гарри! — омега обеспокоенно навис сверху, сжав плечо альфы и пугаясь его состояния до побелевших скул. Потому что Том понятия не имел, плачет Гарри от пережитого или страшной интоксикации. — Гарри, Гарри, ты чего? — Я извращенец, — невнятно прохныкал гриффиндорец, полыхая от усилившегося стыда. Послеоргазменные волны сходили, и в прояснившуюся голову разом ударило произошедшее в этой комнате. В глазах все еще стояла пугающая чернота. — Мордред и Моргана, какой же я извращенец! Это… Это… — Тогда извращенец и я? — с осторожностью поинтересовался слизеринец, все еще не уверенный, шутит Гарри или говорит всерьез. — Грязное животное? — В этом я не сомневался. Реддл уловил в интонациях улыбку и вздохнул с облегчением, аккуратно касаясь чужого затылка и объясняя свои действия: — Нужно снять намордник и ошейник. Мне кажется ты немного стер себе кожу. Точно все хорошо? — Я останусь здесь лежать до самой смерти. — На завтрак я закажу две вкусных пиццы и клубнику. Гарри зарылся лицом в покрывало и еще тише ответил: — Еще полчаса.