Infuriato

      Гарри подумал, что как только Том все осознает, примет, то устроит ему грандиозную взбучку. Будет кричать и ругаться, пока Реддл не поймет повторно, что творит, что делает с собой, как сильно калечит и искажает собственный разум, как это нездорово и мерзко по отношению к себе и Гарри. И во имя каких целей? Ради чего?       Поттер молча смотрел, как омега рассеянным движениями рук собирает вещи в сумку. Точнее, пытается это делать. Контейнер с едой, едва его коснулись пальцы Тома, оплавился от выбрасываемого в пространство волшебства. Мысли чародея были далеко отсюда, и от магического напряжения Темного Лорда в волосах потрескивало статическое электричество. Разрушенные метеоритом песчинки и мелкие камешки вокруг расстеленного пледа сильно подрагивали. И это Том говорит, что все это время был слабым, как младенец?       Какая чушь. Реддл всегда был ненормально силен. И вполне закономерно, что с возрастом его силы росли в геометрической прогрессии, зачем осуждать самого себя за это в прошлом? Утыкать носом в изменения, в разницу магии? Поттер тоже был слабее год назад. Слабее, глупее, эгоистичнее, ничего не понимал, не знал. Это так правильно и обыкновенно — развитие. Том Реддл определенно нездорово слеп к таким простым вещам. — Мы можем поговорить? — наконец, подал голос альфа, когда от соприкосновения с древком метлы его пальцы кольнуло током. Вообще-то довольно мягко, по сравнению с тем, что происходило вокруг. Том ничего не ответил, даже не посмотрел в сторону второго парня. Поттер отступил прочь от «Нимбуса», решив не откладывать разговор на «после» и «потом», Тому нужна помощь и поддержка прямо сейчас, в этом его невменяемом состоянии, пока рядом нет людей, которым омега мог навредить. За себя Гарри совершенно не боялся, и был в этом бесконечно прав: когда он прикоснулся к каменному на ощупь плечу Волдеморта, статическое электричество — магический выброс — не причинило вреда, и разлитое вокруг темное волшебство не ударило. Альфа подумал, что будь это другой человек, то мелкими покалываниями на коже он бы не отделался. Хорошо, если бы живым остался — Том походил на распахнутое ядро, и Поттер ощущал исходящий от омеги жар.       Нахмурившись, Гарри обошел волшебника вокруг и встал ровно перед его лицом. Голова Тома была опущена, и потемневший взгляд был страшен. — О чем нам говорить? — холодно ответил вопросом Реддл, не поднимая глаз. Его кулаки были крепко сжаты. — В который раз ты видишь меня в чужой грязной твари. Будь то труп, двойник или Мара. Какое счастье, считать каждого демона мной. Я, видимо, обязан быть гордым от сравнения. Пожалуйста, оставь меня на некоторое время в покое, пока не приду в себя и не приведу голову в порядок. Я зол. Гарри вздохнул, прикрыв глаз на пару секунд, и отвернулся, собираясь отойти и вытащить из сумки бутылку с водой, но руки коснулись чужие пальцы. Том, переборов себя, добавил: — Нет. И Поттер растеряно замер, не понимая, чего именно хотел от него омега. Чтобы ушел? Чтобы остался? Или просто помолчал? Гарри не собирался замолкать и оставлять Реддла «в покое», потому что прямо сейчас тот спокойным не был, переживая очередной срыв. На этот раз с серьезным мощным выбросом. Было видно, что чародей борется с ним, пытается задавить и пережить, и это ранило. — Поговори со мной. Пожалуйста, — весьма мягко и уже открыто попросил волшебник, пытаясь поймать взгляд Тома. — Не отказывай в близости. Разумеется, на подобные слова омега не мог найтись с отказом или молчанием, и Гарри это прекрасно понимал. Неприятные манипуляции, и альфа к ним прибегал едва ли не впервые. Темный Лорд весь дернулся, и пальцы на предплечье молодого мужчины сжались сильнее. Реддл вскинул голову, впиваясь темным взглядом в расстроенное лицо партнера. — Ты видишь в каждом монстре меня, — сквозь стиснутые челюсти выдавил он. — Тебе достаточно, чтобы он имел мой облик. Тебе этого хватает для отдачи… Близости. Поцелуев или улыбок, любви. Хватит, для того, чтобы с ними уйти. О чем ты собираешься говорить? Убеждать меня? Думаешь, я совсем глуп? Тебе хватит любого демона для замены и удовлетворения потребностей. Любой улыбнувшийся зверь — уже Том Марволо Реддл. Давай, я ожидаю твоих оправданий. Я послушаю их. Начинай. Гарри не отступил. Реддл продолжал пристально смотреть в его единственный глаз своими расширенными от сумасшествия очами. В них не было разумности, только отражение срыва. — Мы находимся посреди норвежской временной аномалии, — Поттер поджал на несколько секунд губы, проглатывая обвинение и никак на него не реагируя. Во время приступов Тома посещают и иные жуткие мысли. Он не должен на них обижаться или злиться. Просто отвлечь, добавить верные аргументы против ужасных голосов в голове омеги. — Я путешествовал во времени. И мы уже слышали мой голос во время гнилой ночи. Оба слышали. Звук удара о дверь, когда мы бежали прочь от Мары в школьное время — это я. Ее хриплое завывание и рычание — волк, бежавший рядом. Она не преследовала нас. Это был Я. Темный Лорд никак не отреагировал, не двигался, только смотрел. Поттер осторожно коснулся его руки, неуверенно переплетаясь с ней пальцами, и Том ладони не вырвал, позволив нежному жесту остаться. — Существуют маховики времени, позволяющие путешествовать в прошлое. Это возможно. Твое появление в прошлом — возможно. Твоя ненависть к самому себе — возможна. И твоя растущая с каждым днем сила. Том, совсем недавно ты разрушил мою ванную комнату без использования магии. Видоизменил Патронус, способен быть настоящим хозяином Старшей Палочки. Я уверен, что в недалеком будущем будешь способен на гораздо более удивительные вещи. Ты уже способен. Реддл сощурил глаза, и его губы исказила злая усмешка. Впрочем, тело омеги не двигалось, и магия не спешила причинять боль или отталкивать. Свою руку парень не убрал, не отстранился. — Какая прелесть. Улучшенная и совершенная версия «меня». Какие мысли в голове? Получил нужное сравнение? Настоящего, правильного Лорда Волдеморта. Он понравился тебе? Оставишь этот херов камень на память? Подчинишься? Другие увидят, сравнят, они выберут иное. Не за монету. Богоподобное, как ты. Для любого человека, любой пойдет за сильнейшим и лучшим, за правильным Лордом Волдемортом. «Конечно,» — подумал Гарри, ощущая внутри себя горечь и новую волну обиды. — «Вот, что его беспокоит в первую очередь. Более сильный и могущественный Том Реддл, мое отношение к «улучшенной версии», чужое отношение, собственная магия, ощущение, что есть некто сильнее чертового Волдеморта. Будто мне есть дело до качества магии любимого человека.»       Скользнули мысли, что если Том постоянно говорит и думает о своих якобы усовершенствованных версиях, то собой сравнения не ограничиваются, и сравнивает омега буквально все и всех. Ведь всегда есть нечто большее, более красивое, успешное. С магической силой, конечно, Гарри больше не был так уверен: он сомневался, что есть кто-то сильнее Реддла, по крайней мере на сегодняшний день. И в будущем. Навсегда. «А что тогда до меня? Мара могла послать вещий сон любому. Я просто постучался. Просто был рядом с Томом. Ничего божественного, ничего особенного. Просто попался под руку. Реддла окружает столько сильных прекрасных людей… Так близко для полноценного сравнения. Что до меня?» — У тебя тоже есть сравнение, — через силу улыбнулся Поттер, когда желание высказаться перебороло нужду прикусить губу и смолчать. Больно. — Я и остальные люди. Уродливый калека без проблеска волшебного могущества, знаний и ума. Зови Теодора Нотта, своего верного соратника, улучшенную версию альфы и преданного Лорду Волдеморту всей своей сутью. Любить может каждый человек. И быть послушной собачкой тебе — многие, Теодор не откажется. У него хотя бы оба глаза. Том отшатнулся от волшебника на пару шагов назад, и холодный злой взгляд стал ошарашенным, словно он на самом деле понял речь альфы, а не только отдельные ее куски. Гарри прервал себя, все же отвернувшись. Он вытащил из кармана кожаную повязку на глаз, и скрыл уродство на своем лице, застегивая ремешки на затылке и шее, стыдясь брошенных в порыве эмоций и приглушенной ревности слов. «Какого черта я творю? Только усугубляю все,» — на самом деле сдерживать все в себе, прятать, закрываться было слишком больно. Обидно — опять. Что Том может позволить себе говорить злые нетерпимые вещи на волне своего помешательства, но Гарри обязан скрывать все в себе, чтобы не травмировать, не оттолкнуть, не испортить отношения. Злость быстро утихала, обида довольно быстро проходила, а горечь задерживалась надолго. — «Не удивлюсь, если и Нотта он припомнит. Не удивлюсь, если Том вообще только его чертово имя услышать смог.» — Я не вижу в каждом «монстре» тебя, — тихо сказал альфа, не глядя в сторону Реддла, испытывая колкий стыд за необоснованные обвинения больному человеку. Том никогда не смотрел на других, не выбирал между Гарри и кем-то еще. — Это и было твое тело, что возвращалось к жизни. И твоей душе — в нем существовать. Да, я ошибся, не оказав сопротивления. Да, ранил этим тебя, и мне так жаль. Я просто человек, несовершенный, неумный, я не всегда могу быть всезнающим, не всегда делать то, что нужно, что требуется, чтобы не ударить тебя, не послужить причиной нового срыва. Но я чувствую, что двойник был не монстром, не демоном, и не Марой. Я могу ошибаться, но это не уменьшает уверенности. Просто узнаю тебя. Я тебя люблю. Не могу не узнавать. Темный Лорд ничего не ответил на монолог Поттера, только молча поднял сумку с земли и указал кивком головы на метлу: — Полетели обратно. Камень можешь забрать, если уж это твой подарок. Гарри застыл на короткое мгновение, понимая, что не был услышан совершенно. Он посмотрел на омегу, но тот демонстративно развернулся к говорившему спиной. Альфа уже знал причины подобного поведения — Том вновь пытается скрыть выражение своего лица. И, по правде говоря, эти минуты ссоры во время срыва разбивали Поттеру сердце.       Он молча развернулся и, перелезая через разрушенные камни, залез в небольшой дымящийся кратер, морщась от сильного жара в ногах — легкие кроссовки не располагали защитой для перемещения по раскаленной земле. Зато гордость, остатки которой Гарри терять не хотел, — вполне. «Это так тупо, вашу мать,» — злился альфа, наклоняясь и рассматривая слегка исходящий дымом сине-фиолетовый камень размером с большое куриное яйцо. — «Знать, что сорвешься, но все равно попасть в прошлое, чтобы навредить себе и отношениям. Ты просто гандон. Понятия не имею, вместе ли мы еще, но если да — ох и крепко же этому черту достанется в будущем, клянусь. Мало не покажется.»       Поттер решительно протянул руку и сжал маленький метеорит в кулак, стиснув зубы от легкого шока — он был ледяным настолько, что, казалось, прожигал до костей. На душе появилось облегчение, словно физическая боль стала выходом скоплению душевной боли. Реддл продолжает себя калечить даже спустя время. Необоснованно, эгоистично, глупо — Гарри не находил других причин для поступков будущего Тома Реддла, его действий. Если это на самом деле он, а Поттер не сомневался, то альфа глубоко разочарован собой. Потому что так и не смог побороть самоненависть любимого человека. «Это никакой не подарок. Это боль.»       Гарри с трудом выкарабкался из зева разрушенной скалы и подобрался к краю обрыва, с силой замахнувшись и швыряя чертову «звезду» далеко в море. Метеорит исчез среди темных волн с тихим всплеском и взметнувшейся пеной. Альфа нахмурился, вытирая ладонь о ткань легких бридж, но ощущение «перчатки» и корки льда не пропало. — Черт возьми, — ругнулся тот, поднимая руку и разглядев на ладони ярко-красный ожог, на котором начали вспухать волдыри. Метеорит не был ледяным, это было ощущение кипятка. Впрочем, Том обожал метафоры. И сейчас была подходящая для ощущений блядского срыва. Вернувшись обратно к метле, волшебник вскинул левую руку, и «Нимбус» взметнулся вверх, подчиняясь. Проследив, чтобы в своем состоянии Том крепко обхватил его торс, Поттер взлетел в воздух, направившись обратно к поселку.       Уже подлетая к знакомым крышам домов, руки на боках дрогнули и ощутимо сжались, и Гарри повернул голову, натыкаясь на сосредоточенный мрачный взгляд голубых глаз. На этот раз абсолютно осмысленный и чистый от помутнения рассудка. — Все в порядке? — негромко спросил альфа. — Ты был немного не в себе. Глаза блеснули чем-то нехорошим, и омега стиснул губы, прижимая слегка влажный лоб к шее второго колдуна, посылая по его телу мурашки. — Не помню, — сухим голосом отозвался Темный Лорд, и его пальцы сжались в кулаки. — С момента, как потустороннее дерьмо исчезло. Поттер отвернулся, снижаясь. На улицах никого не было из стаи, и приземление осталось никем не замеченным. Том обхватил запястье своего парня и уверенно повел их в дом Гарри Поттера, а на вопросительное мычание хладнокровно ответил: — Разгромил свой дом вчера вечером. «После того, как мы разругались,» — догадался Гарри, качая головой, но комментировать не стал. Не в первый раз подобное. Ничего, что невозможно было исправить со Старшей Палочкой. — «Поговорить хочет. И нам нужно поговорить.»       Зайдя внутрь постройки и скинув сумку с плеч, Том опустился в кресло, на несколько мгновений закрыв руками лицо. Второй маг устроил «Нимбус» у стены и подошел к Реддлу, опускаясь рядом с ним на корточки и осторожно опустив левую ладонь ему на колено. Реддл долго молчал, никак не реагируя на ненавязчивое присутствие Поттера. В итоге начал диалог первым. — Я хочу увидеть свою могилу. Гарри вздрогнул и весь заледенел. Том отнял руки от лица, и его взгляд стал непривычно нежным, контрастным после жесткого срыва. — Мне необходимо разобраться с тем, что происходит сейчас, — он вплел тонкие пальцы в растрепанные волосы альфы, огладив макушку и цепляясь за кожаные ремешки глазной повязки. — Кто ходит с моим лицом, что ему нужно. И может ли эта тварь действительно быть мной, не просто двойником. Я доверяю тебе, но мне нужна тщательная проверка и убежденность, что то была не Мара, не демон, и что оно не причинит ни тебе, ни мне вреда. Если это потусторонняя тварь, то даже побег из Норвегии не избавит нас от ее присутствия. Если же это я сам… — Том прервался. — То моя основная цель — заполучить ту же силу. Как можно скорее. Поттер приоткрыл рот от вспыхнувшего понимания, и омега скупо улыбнулся. — Ты думаешь… — Да. Именно. Не вижу других причин навещать «слабого младенца из прошлого», помимо демонстрации истиной силы, что может быть ему доступна. Которую он обязан освоить, получить, найти самостоятельно. Но это при условии, что то было временной аномалией, волчок. Эта тварь появилась после моего Возрождения, и путь поиска правды должен начаться с могилы. Ты говорил о дыре в земле. Гарри кивнул, настороженно вглядываясь в лицо своей пары. Тот выглядел совершенно разумно, никаких признаков сумасшествия. И все же было там нечто пугающее, заставляющее виски покрываться потом. Решения Тома не были здоровыми, и альфа испытывал нарастающий ужас. — Говорил, оно стало больше?.. Отверстие, откуда я выбрался, будучи ожившим трупом, — Реддл перевел задумчивый взгляд в окно, продолжая нежно почесывать и поглаживать чужую голову, чувствуя от своих действий удовлетворение и поддержку. — Я не хочу быть слабым. Я не хочу срываться каждый раз, думая, что есть некто сильнее и правильнее, чем Я. Что имя Лорд Волдеморт не заслужено мной. Гарри, — омега прервал мысль и вновь одарил альфу пристальным считывающим вниманием. — Прости меня. Я совершенно не запомнил, что было после… — он глубоко вздохнул и медленно, с присвистом выдохнул воздух через стиснутую челюсть. Поттер сжал колено Темного Лорда крепче и улыбнулся. — Я сказал, совершил нечто непоправимое? Пожалуйста, — Том вновь сделал дыхательное упражнение. — Скажи мне правду. Ты очень расстроен. «Конечно, я расстроен, если мой возлюбленный сходит с ума,» — молодой мужчина прикрыл глаз и оставил мягкий поцелуй на ноге Реддла. Затем еще один, и еще, показывая, что их отношения никак не изменились. Да, был срыв. Да, они поссорились. Но это не значило, что их отношения надломились, повредились, стали хуже. Это болезнь, и Поттер все прекрасно понимает. — «Расстроен. Это бесконечно больно. Если он сам доводит себя до подобного состояния. Если я сам не могу ничего исправить, сам усугубляю здоровье своими обвинениями.» — Гарри. — Ты взбесился, когда я выразил свою уверенность, что «двойник» оказался тобой, — не стал врать Поттер, посмотрев омеге в глаза. — Не поверил. Сказал, что я вижу во всех демонах тебя, могу с ними уйти, только потому что они могут иметь твою внешность. Глупости, конечно. Меня расстроило твое состояние, я понимаю, что ты не владел собой. Это ничего. Я тоже немного сорвался. Приревновал к Нотту. Не должен был так себя вести. Лицо Реддла вытянулось от изумления. — Прости, что? К Теодору Нотту? Он мой слуга. Он мой инструмент. Ты… — Я знаю, боже, не нужно объясняться. Рассердился твоим постоянным поиском сравнений лучшего, сильного, большего. А тут — простой обыкновенный Я. Пытающийся говорить о твоей силе. Да Теодор просто под руку попался. Альфа неловко посмеялся, хотя внутри не было ни капли веселья. Дело, конечно не только в Нотте, он только первым в голове всплыл, как самый близкий и верный соратник. В других людях. И говорить о ревности Реддлу — не самая хорошая идея, учитывая то, как он к этому чувству относится. Конечно, он и инстинкты прощает Поттеру, но это еще одно прямое доказательство того, что в альфе есть все, что Том в них ненавидит. Во всех остальных людях. — Обыкновенный? — взгляд Волдеморта, казалось, был таким же ошарашенным, что и при тяжелом срыве, когда Гарри говорил похожие вещи. — Ты? Гарри покачал головой, иронично закатывая глаз. Такие глупости. Такая чушь. Том видит не то, что есть на самом деле. Конечно, его воскресили, ему вручили Дар Смерти, конечно, он будет счастлив, благодарен, восхищен. Но все эти вещи Поттер сделал не собственными силами и умом. Это были другие люди, это было божество Смерти, и альфа — ее орудие. Не исключительный. И не особенный. — Надеюсь, это только излишняя скромность. Ты не смеешь говорить подобное, не мне, — Том выглядел разозленным. Он жестковато обхватил пальцами колючий подбородок молодого мужчины, чтобы тот смотрел ровно в глаза. — При чем здесь, блять, вообще Дары Смерти и воскрешение?! Бровь Поттера взметнулась вверх. Он растерялся. Омега скривил губы и мягко отстранил альфу от себя, поднимаясь на ноги и отходя к окну. Его плечи выглядели напряженными и застывшими, а феромоны хлорки моментально ударили в нос, забиваясь в легких. Поттер не понимал, что сказал, о чем подумал не так. Кажется, эти вещи были вполне логичными. — Не чудеса сделали тебя необыкновенным человеком, — не глядя в сторону Гарри, произнес Том. — Я причинял физическую и психическую боль, я запирал, отбирал палочку, срывался, говорил жестокие слова, продолжаю их говорить. Пытался вывернуть тебя в омегу, сделать для себя удобным. — Что ты… — Не перебивай, — резковато прервал он изумленную речь, и картина со стены с грохотом свалилась на пол. — Это важные нужные вещи, которые ты должен понимать и принимать. Полностью осознавать. Понимать, сколько новых психологических травм я принес тебе своим поведением, случайностями, в которых участвовал, обещаниями, которых не сдержал, обещаниями защиты, комфорта — всего того, чего лишил за то короткое время, что был жив. И то продолжительное, когда был мертвым, — Реддл прервался. В комнате осталась гулкая тишина, и на этот раз Гарри тоже молчал, ожидая продолжения и законченной мысли. И они не заставили себя долго ждать. — Из-за меня ты лишился глаза, приобрел новые ужасные шрамы, Нимфадора мертва из-за меня. Твой крестник лишается рассудка, а отношения с Ремусом Люпином испорчены. За полную невозможность построить семью с девчонкой Уизли, твоей истинной парой, извиняться не стану, но этого тоже у тебя никогда не будет. И что мы имеем после всего? — омега, наконец, повернулся к абсолютно растерянному Гарри Поттеру. Голубые глаза источали ту же злость. — Что Я имею после всего, что натворил? И что с тобой сделал? Гарри, я хочу, чтобы ты ответил сам. Второй чародей дернул головой, все еще озадаченный речью Волдеморта. — Мою любовь?.. — неуверенно произнес Поттер, находя это самым первым, самым логичным и естественным, настоящим ответом и исходом. — Твою любовь. Семью. Верно, волчок, — искренняя улыбка Реддла пробрала альфу насквозь, до самых костей и нервов. — Твое присутствие рядом со мной, полное, не только физическое. Это необыкновенно. Ты не моя истинная пара, и твой рассудок чист от слепоты, от навязанности чувств, решений, выбора. Ты свободный человек. И после всего случившегося выбрал меня. И боролся за меня. Был уверен, что после Возрождения я убью тебя, но все равно продолжал бороться за душу. Даже если бы ты просто активировал один из хоркруксов, это стало бы равнозначным сделке с Марой. Никакой разницы. Вообще-то, имей я хоркрукс — и Возрождение мог провести любой знающий. Любой. Ты не знал. Но собрал мою душу воедино, не Смерть вернула, ты сам ее забрал. Мою «красивую душу», — щеки Тома заалели от удовольствия, и он прерывисто вздохнул. — Тяжелую и красивую душу, похожую на звезду. Я не романтик, но черт возьми… Гарри весело рассмеялся, и Реддл вторил тихим хмыканьем, различимо расслабляясь. Ему было тяжело видеть совершенно опечаленного молчаливого альфу. — Вообще-то твоя любовь к такому, как я, делает тебя необыкновенным, но твой подвиг Возрождения, возвращения души, Дары Смерти — все это делает тебя божественным, — резко оборвал свою ухмылку Волдеморт, и лицо волшебника стало серьезным. — «Ты бог». Это не было шуткой. И не было комплиментом. Поттер тоже перестал смеяться, бледнея от тона голоса омеги. «Нет, он же это не всерьез,» — недоверчиво подумал альфа, сам пересаживаясь в кресло. — «Это не то, о чем я думаю. Бред.»       Том замолкать не собирался, как и оканчивать высказывание чем-то смешным. — Если бы я знал, какие подношения приносят человеческим богам, то уже сделал бы правильный алтарь, принес правильные дары, но ты даже не определился с подарком на свое маггловское совершеннолетие, — хмуро продолжил Реддл, отводя взгляд, в котором проскальзывала досада. — А ты говоришь мне о какой-то ревности к Нотту, словно насмехаясь. Не знал, что боги могут обладать подобным чувством юмора. Довольно жестоким. «Блять, он же не серьезно?» — Просто человеческий обед? — напряженно улыбнулся Гарри, сжимая пальцами подлокотники кресла и слегка морщась от боли в правой руке. — Без акулы-альбиноса и в нормальных человеческих пропорциях. — Ты не веришь мне? — Верю, верю, Том, — поспешно отозвался альфа, уже просто мечтая свернуть тему маниакальности и странных жутких комплиментов. — Ты ведь понимаешь, что подобные вещи слушать исключительно неловко. И весьма пугающе. Реддл оттаял и улыбнулся, в который раз расслабляя плечи. Затем глянул на пару со странным интересом. — Ты ревнуешь меня. — Сложно не ревновать такого человека, как ты, — смутился Поттер, но, заметив холодеющий взгляд неверно понявшего слова Волдеморта, спешно добавил: — Я доверяю тебе! Только лишь хочу сказать, что не полюбить подобное немыслимое существо невозможно. Ты сверкаешь, Том. И это видят все. Гарри совсем затих, накаляясь. Он мучительно не желал говорить на тему неуверенности в себе. — Это вызывает страх и ненависть, желание преклониться, а не любовь. — Да, хорошо. Том глубоко вздохнул. — Упрямец. Я же все равно однажды заставлю тебя понять простые истины, что любить меня способен ты один. «Хорошо». На время мы свернем тему непозволительной ревности. Ты все еще намерен самостоятельно лететь за своим крестником? — он прикрыл на секунду глаза, и в хижину вошел Фенрир, останавливаясь у входной двери и облокачиваясь о стену. Дождавшись кивка помрачневшего Поттера, волшебник как можно мягче добавил: — Это ради безопасности. Твоей и Эдварда Люпина, от которого зависит комфорт твоего психического состояния. Несмотря на существующий хоркрукс мальчика, его смерть ранит тебя. Мы же не можем этого допустить? — Смерти Тедди или ранения? — Ты знаешь. Том повел плечами и опустил взгляд, замечая нервные движения правой руки альфы. Щеки слегка побледнели, а глаза сощурились. Поттер сразу же прижал кисть к груди, выдыхая что-то о метеоритах, злых температурах и невменяемости. Реддл тяжело вздохнул, утрачивая спокойствие. — Просто обжегся. У нас есть зелья. — Гарри… — почти скорбно простонал омега, отрывисто кивнув Фенриру и заспешив в свою хижину за бадьяном, не растрачивая время на обследование и разбирательства. Их можно и отложить. Посылка с обедом уже тоже должна быть дома вместе с усталой совой.       Невилл оторвался от книги, когда в дверь негромко постучались. Бета скосил глаза на Сверра, все так же охранявшего домик Лонгботтома, и поднялся на ноги, направившись ко входной двери.       Не то чтобы он не хотел находиться в Норвегии, вовсе нет. Здесь был друг, который мог быть в опасности если не из-за темных тварей, включая Мару и оборотней, то из-за присутствия жуткого Темного Лорда. С ученичеством в Аврорате все равно было глухо — из-за чудовищного положения Министерства Магии, из-за волнений в обществе и упадка экономики подобное пока не было возможным. Сидеть дома? Но семья в безопасности, все с ней хорошо. Невилл не волновался за родителей и бабушку, но вот Гарри Поттер…       Лонгботтом боялся Тома Реддла. И искренне восхищался этим человеком. Простой омега, но чего он добился за такой короткий срок своей жизни? Каких ненормальных высот? Сколько силы было в Реддле, и что он сделает с миром, когда начнет действовать? У беты было сравнение с бабушкой, с Августой Лонгботтом. Она пугала не на шутку, но была такой замечательной, верной, любящей, нежной к родным, и Невилл видел сцену с Патронусом в лесу, видел отношение Поттера к своему избраннику. Это грело душу: Темный Лорд не был новой гнильной занозой, не был кончиной Магического Мира, что трещит по швам и разрывается. Человек, способный на искреннюю любовь, способен на хорошие поступки.       Вздохнув, Невилл открыл дверь и столкнулся нос к носу с Томом Реддлом.       Темный Лорд дружелюбно улыбнулся и без разрешения вошел в домик, ровным шагом приблизившись к стоящему у письменного стола стулу, разворачивая его, и присаживаясь. На нем были простые маггловские вещи, ничего звериного и страшного, но все нервы Лонгботтома словно бы окунулись в лед. Он стоял у входной двери, стискивая пальцы на дверной ручке, и шокировано молчал, впившись настороженным взглядом в своего гостя. Брови Реддла слегка приподнялись, и Невилл поспешно прикрыл дверь, подойдя ближе. Том вытащил длинную бледную палочку и лениво ею взмахнул, трансфигурируя стол во второй деревянный стул и указывая на него кивком головы. Лонгботтом — а что ему оставалось? — покорно уселся туда. — Мы затянули с разговором, — тихо сказал Том, убирая волшебную палочку в карман штанов, и Невилл различимо расслабился, на что омега ответил приподнятым в насмешке уголком губ. — Гарри сказал, что ты согласен сопровождать его до Британии и обратно. Это будет уместным, учитывая, что крестник Поттера находится в семье Лонгботтомов. Это может стать опасным. — Во время полнолуний он… — Меня это не волнует. Реддл невинно склонил голову набок, а бета свел брови к переносице. — Что такое? Люди не могут испытывать симпатию ко всем на свете, это естественно. Я похож на лицемера или лжеца? Честный человек — неприятный человек. Разговор не будет приятным ни для кого из нас, но я ожидаю ответной честности, чтобы он был для тебя безопасным. — Разумно, — сухо кивнул Невилл. Поднявшееся было негодование быстро улеглось. Том не обязан был любить Тедди или беспокоиться о безопасности чужой семьи авроров. — Я рад, что мы придерживаемся одного мнения, — Темный Лорд очаровательно улыбнулся, и с его миловидной внешностью это выходило как нельзя пугающе. — Буду краток с вопросами. Итак, каково твое отношение к политике и планам Лорда Волдеморта? Они известны тебе? — Немного, — тихо ответил Невилл, чувствуя себя сидящим, как на иголках или пороховой бочке. — Мне нравится идея о лучшем мире, мне нравится идея о развитии волшебства и волшебников. Это хорошие планы. Том кивнул, странно улыбаясь, отчего у беты по спине побежали мурашки. — Последуешь за ними, примешь нейтралитет или отступишь от революции? Бета ответил не сразу, начиная понимать, что прямо сейчас это не было дружеским разговором между двумя бывшими сокурсниками. И никакие теплые отношения с Поттером не помогут, если Невилл обозначит себя врагом. — Последую, но к Пожирателям Смерти не присоединюсь. — Почему? Лонгботтом вновь помолчал, сглатывая ком в сухом горле. По шее скатилась капелька пота. Реддл внимательно следил за метаморфозами лица норвежского гостя, не моргая. Воздух давил. — У меня свой путь, я не собираюсь становиться врагом или препятствовать идеям Темного Лорда, но быть в активной зоне военных действий от лица его армии — тоже. У меня семья. И служба в Аврорате. — Когда я займу пост в Министерстве Магии, Аврорат будет мне подчиняться. Когда это произойдет, моя организация станет официальной, — Том повел рукой, но развивать тему не стал. «Подчиненный Лонгботтом» не был ему нужен и интересен. — А теперь поговорим о Гарри Поттере. Бета кивнул, сжимая кулаки и сразу же их расслабляя. — У вас был секс? — Был, — спокойно ответил Невилл и, не сдержавшись, парировал: — Это проблема? Темный Лорд подумал, что готов просто убить этого волшебника, заживо в кипятке обварить до костей, но вместо раскрытия истинных эмоций только отрицательно покачал головой. — Я хочу обозначить границы вашей дружбы, Лонгботтом. И что рассчитывать тебе больше не на что. Даже если я и Гарри на время поссоримся. Мне больше не нужны недомолвки, и терпеть крепкую дружбу с бывшим любовником… Не то, чего ты смеешь ожидать от Темного Лорда, — омега мрачно ухмыльнулся. Он не собирался лгать, ясно и четко обрисовывая свои позиции по отношению к милому Гарри Поттеру. — Держи в руках себя и свое стремление любви. О Гарри теперь есть кому позаботиться. Я ни в коем случае не запрещаю вам общаться, вовсе нет. Однако постороннюю близость терпеть не стану. — Понимаю, — эхом отозвался бета, действительно понимая желания Реддла. Поттер уже не был свободен, чтобы так просто прижимать альфу к себе или позволять поцелуи, даже если это не губы. В особенности, если его партнер Темный Лорд Волдеморт. — Он был встревожен появлением этого домика. — Знаю. Волдеморт поднялся со стула, одернув на себе легкие брюки. — Через несколько минут будь готовым выдвигаться. С вами полетят два оборотня и два Пожирателя Смерти. За сохранность Эдварда и Гарри отвечаешь жизнью. За любую задержку — тоже. Не прощаясь, омега вышел из трансфигурированного дома Лонгботтома прочь. — Поймет, — пробормотал Гарри, опуская руку. Он смотрел на выцарапанную дату на стене своей ванной комнаты. Ночь его дня рождения. Лес около могилы. Поттер обязан переговорить с Томом с глазу на глаз, без утаек и загадок, без его чертового спектакля. Выяснить, какого хера он творит со своим разумом, зачем себя губит, зачем порождает срывы — это ненормально. Гарри любил своего парня, и желал, мечтал разобраться с его сумасшествием, а не усугублять и без того шаткое положение. Сколько еще они пробудут в Норвегии? Сколько еще раз Реддл встретится со своей будущей версией? И как он сумел подчинить себе временную аномалию, как такое вообще возможно? — Гарри, все в порядке? Ты готов? — послышался голос из комнаты, и Поттер перевесил полотенце, закрывая дату и место. Дверь ванной распахнулась, и на пороге появился Том. — Гарри? Что ты делаешь? Альфа улыбнулся и подошел к волшебнику, заключая его в объятия, аккуратно оставляя поцелуй на виске. Омега выдохнул нечто о странных волках, но крепко обнял торс в ответ, вызывая хмыканье. Гарри провел губами до переносицы Реддла, горбясь и находя рот парня, ласково целуя. — Такими темпами ты никуда не полетишь, — прошептал Том с улыбкой, погладив бок Поттера и возвращаясь к неспешным неглубоким поцелуям, попеременно щипая то верхнюю губу альфы, то нижнюю, то просто двигаясь на них своими, не используя язык. Заметив, как Поттер смешно поморщился от запершивших в горле химических феромонов, Реддл нежно щелкнул его по подбородку, отстраняясь: — А ты на что надеялся? — Не ходи в лес без меня, — тихо попросил Гарри, тоже отступая и поворачиваясь к раковине, чтобы промокнуть полыхающее лицо прохладной водой. — Пожалуйста. Том не ответил, прижимаясь к широкой спине и потершись головой о лопатку волшебника. Его руки крепко обвили грудную клетку Поттера, и тот показательно тяжело вздохнул. Реддл коротко отозвался: — Хорошо.       До Британии волшебники долетели без проблем, буквально без единой осечки, под плотным куполом защитных чар и цепким надзором. Гарри чувствовал себя отвратительно. Невилл встретил его на крыльце своего дома, и взгляд беты не выражал ничего хорошего. На все вопросы он лишь промолчал, и настроение испортилось окончательно. У сопровождавших их мужчин уже были метлы, и единственным неподчиненным Империусом являлся Нотт. Поттер в некотором роде был счастлив его присутствию — никто другой из подчиненных Реддлу волшебников о местоположении нижних курганов не ведал. А оборотни… Альфа сомневался, что на такой значимый поход Том возьмет в спутники кого-то из «зверья». Это не было знаковым для омеги.       Лонгботтомы-старшие встретили Поттера с теплотой, как и всегда. Даже после расставания с их наследником, они не изменили своего отношения к альфе. Ему пришлось признаться, что незнакомые волшебники прибыли для их защиты, а как иначе объяснить конвой? Невилл скупо подтвердил слова бывшего парня, и четверо альф беспрепятственно попали в защищенное поместье.       Почти сразу на Гарри налетел его крестник, крепко сжимая в объятиях. Сердце наполнилось теплом, и на губах расцвела широкая улыбка, когда Поттер подхватил мальчика на руки и крепко поцеловал в лоб. Отстранившись, он на короткое мгновение замер, едва не выронив маленького оборотня на пол — на личике красовался идентичный со старшим альфой шрам. Разве что ресницы, веки, бровь и глаз были на месте. Внешность вновь полностью копировала детскую внешность Гарри.       Тедди гордо задрал голову, нисколько не стесняясь своего нового украшения, и грозно обвел глазами двух оборотней, начав угрожающе скалиться, явно готовясь к драке. — Привет, мой дорогой. Все в порядке, — прошептал ему на ухо Поттер, взяв себя в руки. Эта рана на ребенке была ненастоящей. Просто копия. — Темный Лорд подчинил их. — Чего ты себе на лицо нацепил? — хмуро вопросил Люпин вместо приветствия, и подергал кожаную повязку за край ремешка. — Это чего еще такое? Чего ты прячешь? — Тедди, — вздохнул было Гарри, косясь на хозяев дома, но крестник его тут же перебил. — Это достояние, ты не можешь!.. — Молодой человек, — проворчала Августа, потянув мальца за прядь угольно-черных волос. По всей видимости, она собиралась в гости, ибо на ее голове покоилась громоздкая шляпа с огромным чучелом лисы в сухих цветах. — Соблюдайте приличия в общении со старшими альфами. — Заткнись, старая кошелка! Он мой крестный! Он красивый! — Это кто здесь старая?! Желторотая поганка! А, ну, живо наверх! Чемодан еще не сложен! Гарри переглянулся с Невиллом, и тот повел его за собой на второй этаж, оставив бабушку с мальчиком — тот и вещи все собрать не успел, а подарков Августа Лонгботтом накупила юнцу ого-го. Сопровождающие направились следом за парнями.       Остановившись в просторной зале, Лонгботтом прямо обратился к другу: — Что будете делать во время полнолуний? Его семья запирала Люпина в просторной комнате с мягкими стенами, чтобы зверь не смог навредить ни себе, ни посторонним. — Мальчика проконтролирует стая, пока мы будем находиться в Норвегии, — тихо ответил Поттер, потирая запястья. Он оглянулся на Фенрира и Сверра. Последний многозначительно кивнул, соглашаясь со словами молодого мужчины. — После того, как мы с Томом переберемся в наш новый дом, оборудуем территорию на участке или комнату, никаких цепей или кандалов, если ты об этом. — Он неуправляем, — так же негромко продолжил бета. — Эдвард. С ним что-то не так. Это не просто непослушный ребенок, Гарри, с ним что-то не так. Бабушка не понимает, она обожает Люпина. Но мама и я… Мы видим. У Тедди не в порядке с головой. — Что ты этим хочешь сказать? Поттер отступил от друга, и его взгляд похолодел. Альфа опомнился, когда стоявшие рядом оборотни и Мальсибер сильно напряглись, напротив, подходя ближе. Нотт остался стоять на своем месте.       Разумеется, любой отец, пусть даже только крестный, встанет на защиту своего сына. Невилл видел это, и только устало вздохнул. Если рядом с Реддлом альфа и не был слепцом, то с Люпином-младшим… — Гарри, он пересчитал листья на каждом комнатном растении. Там, где число оказалось четным — Тедди сжег горшки. Он закапывает найденные птичья перья, если они имеют пятна. Их тоже сосчитывает. Мама не допускает встреч мальчика с другими детьми, это может быть для них опасно. И правильно де… — Тедди, блять, тоже всего лишь ребенок! — неровным голосом прошипел Поттер, раздражаясь сильнее. — Я думал, оставлял мальчика в надежных руках. А он даже не поддерживал общения со сверстниками?! И мне об этом никто ничего не сказал?! — У вас все в порядке? — к ним подошел старший Пожиратель Смерти, опустив руку на плечо Гарри. — Мне вмешаться? — Нет, — бросил тот, и силком привел мысли в порядок. Он не мог злиться на Невилла, в конце концов, семья беты помогла Поттеру. — Нет. Прости, Нев. Я хочу своему крестнику лучшей жизни, и он не сумасшедший. Просто запутался, эти предательства, эти смерти… Тедди нужна поддержка, и теперь я заберу его насовсем. — Я просто предупредил, — хмуро ответил Невилл. — Будь с ним осторожнее.       Гарри думал о словах друга весь полет обратно, до Норвегии. Крепко прижимал к себе крестника, пока тот крутил головой, в восторге разглядывая облака и землю под собой, не испытывая никакого страха. Лонгботтомы предложили остаться на ночь, но Поттер вежливо отказался, аргументируя подготовкой к экзаменам для Реддла. На самом деле, конечно, не хотелось обижать семью неозвученным приглашением на праздник. Том мягко попросил не задерживаться ни минуты в Британии. Впрочем, у Гарри не было причин отказываться или начинать ссору на пустом месте, просьба Реддла не была странной или ненормальной.       Тедди… Конечно, он немного отличался от других детей. Это не означало, что к нему должны относиться, как к маленькому монстру. В полнолуние его можно сдерживать, если знать точно, что, как и когда делать. Он создал хоркрукс, и это тоже не делало ребенка чудовищем. Запутавшийся, потерянный, преданный, как такого можно винить? Осуждать? Родители предпочли отдать щенка в руки Волдеморту, только чтобы он умер. Они оказались правы. И Том действительно погиб. А что теперь делать с преданным брошенным ребенком? Как себя должен чувствовать Тедди? Гарри ни за что его не бросит, ни при каких обстоятельствах. Он будет правильным, настоящим отцом. И он сможет воспитать из агрессивного потерянного зверенка достойного человека.       Гарри порывисто поцеловал макушку оборотня, и тот фыркнул, задрав голову вверх: — Что? Старший альфа тепло улыбнулся: — Я очень скучал. Люпин весь просиял в ответ, и его щеки наполнились счастливым румянцем. — Да, и я! — Не стоило тебе брать этот шрам. Это некрасивая отметина, Тедди. — Это знак Возрождения Темного Лорда, — с некой высокомерностью не согласился тот, хмуря бровки. — И ты мой папа. На тебе — все хорошо. Шрамы вообще мужчин украшают, чтоб ты знал. Невилл говорил по зеркалу, что у тебя эээ… «Комплаксы» из-за знака. — Комплексы, — поправил его Поттер, зардевшись при слове «папа», затем спешно добавил: — Нет у меня никаких комплексов! Шрамы сами по себе некрасивые. Тем более, если человек лишился глаза. — Велика потеря, — фыркнул оборотень, не особо понимая, где здесь уродство. — Это доказывает твое мужество. И другие альфы остерегутся близко подходить. Доказательство силы! — И где же в одноглазом волшебнике сила? Люпин запнулся, не найдясь с ответом, и весь надулся от проигранного спора, на что Поттер только рассмеялся. — Теперь мы будем вместе? Все вместе? Поттер кивнул, улыбаясь шире, и Тедди облегченно вздохнул, переводя взгляд обратно к макушкам деревьев. В поселении их встретили оборотни, стоящие у домов. Они смотрели на своего щенка с облегчением и счастьем, но юный Люпин и ухом не повел в их сторону. — Тедди! — воскликнул знакомый голос, и мальчик весь подобрался. Гарри уверенно загородил собой крестника, когда Ремус поспешил приблизиться, а затем на аврора были нацелены несколько волшебных палочек. Люпин-старший замедлил шаг и совсем остановился, беспомощно опуская протянутые было к сыну руки. Сердце Поттера кольнула боль, и он отвел глаз. — Тедди, пожалуйста… — Ты мне больше не отец, — прошептал Эдвард, но слышал его только крестный. — Не отец, никогда, не отец, не отец, уйди прочь от меня. — Ремус, давай позже поговорим? — голос в который раз дрогнул. Гарри отвел руку назад и пригладил макушку мальчика. Тот незамедлительно прижался ближе, зыркая на родного отца с крепкой злобой и ненавистью. — Сейчас не время. — Прости меня, — мужчина смотрел только на сына. На бледном лице застыла тяжелая скорбь и нежность. — Прости нас. — Иди в свой дом, — резковато приказал Сверр, шагнув к оборотню, и тот подчинился вожаку, бросив напоследок умоляющий взгляд в сторону Поттера. — Так-то лучше. — Господи, — пробормотал Невилл, отворачиваясь, чтобы не видеть разворачивающейся трагедии и ужаса, и тоже быстрыми шагами направился к собственной хижине. — Наставник! Гарри круто развернулся, с приоткрытым ртом глядя, как Тедди резво ломанулся к вышедшему из дома Реддлу, налетая на него и сжимая в крепких объятиях.       Том застыл камнем, смотря куда-то перед собой, и губы на мгновение искривились отвращением, затем же его лицо приняло постное мягкое спокойствие. Он медленно перевел взгляд на Поттера, и там было нечто острое, просящее, приказывающее и взывающее. Альфа со вздохом подошел ближе и опустил ладонь на макушку крестника: — Эдвард, это неприлично. Отпусти его. На лице Реддла не дрогнул ни единый мускул, когда оборотень разорвал объятья и счастливо улыбнулся Наставнику, заглядывая ему в глаза. После Возрождения мальчик впервые видел Тома живым. После того, как помогал переносить труп в курганы, после того, как охранял закоченевшее тело в ванной. Гарри понимал радость Люпина, но также ясно осознавал, что Темный Лорд не потерпит подобных близких прикосновений от кого бы то ни было. Может быть… Может быть, однажды. Когда они поживут некоторое время полноценной семьей. Гарри очень на это надеялся.       Том скользнул ближе к Поттеру и невесомо обхватил его ладонь пальцами. В сторону Эдварда омега больше не смотрел. — Вы задержались. — Ничего страшного не случилось, — тихо ответил Гарри, огладив большим пальцем костяшки руки Реддла. — Всего сорок пять минут задержка. Не стоит переживать. — Я трансфигурировал мальчику домик возле твоего, — Том продолжал пристально вглядываться в глаз альфы, будто бы вообще не замечая своего восторженного ученика рядом с собой. — Если захочешь, он будет спать в твоей комнате. — Нет, — мягко возразил Поттер, прекрасно понимая, что так дела не пойдут. — Тедди уже взрослый, чтобы спать отдельно. Верно? Эдвард серьезно закивал головой, неотрывно глядя на Волдеморта, словно чего-то от него ожидая. Омега не показал своих эмоций на ответ избранника, только молча кивнул в сторону своей хижины, где еще не успел навести порядок, поясняя: — Я собираюсь поговорить с твоим крестником наедине, — он склонил голову набок. — Позволишь? — Не будь строгим, прошу, — улыбнулся Гарри, сжимая кисть Темного Лорда чуть крепче, не разрешая себе проявлять более интимную близость при посторонних, и скрылся за входной дверью собственного дома. Том кивнул Фенриру, и тот зашел следом за молодым альфой. Затем медленно повернулся к ожидавшему Эдварду, леденея взглядом на сотню градусов. Тот осекся и побледнел. Темный Лорд шагнул ближе к мальчику, нависая над ним мрачной тенью. — Следуй за мной.